Лас-Либертадские истории

      На улицы Лас-Либертада, одного из самых опасных и криминальных мегаполисов США, медленно опускалась ночь. У края горизонта догорали последние всполохи алого заката; дороги утопали в плотном трафике, и машины протяжно сигналили друг другу, тщетно пытаясь вырваться хоть на лишний ярд вперёд. Вдоль тротуаров с треском и миганием загорались неоновые вывески ночных клубов, причудливым светом заливая бесцветные измождённые лица горожан и отбрасывая от предметов на асфальт резко очерченные чёрные тени. Звякал колокольчик, и то тут, то там распахивались двери — это работники сети магазинов «25/7» выходили на свежий воздух, с удовольствием смакуя мысль, что рабочий день наконец-то закончился, и приветствовали следующих, кто заступал на их место в ночную смену.       Несмотря на позднее время, криминальная жизнь в городе и не думала останавливаться. Напротив — под покровом мрака преступникам всегда сподручнее проворачивать свои тёмные дела, и прямо сейчас, в одном из самых неблагополучных районов города, Хобокене, замышлялось очередное преступление.       Хобокен считался гиблым местом, «клоакой» Лас-Либертада, задыхающейся от крайней степени нищеты и безработицы. Редкий день здесь обходился без убийства, но трупы почти никогда не находили — здесь умело прятали концы. Местные в основном промышляли воровством, грабежами и наркотиками — последнее особенно набрало популярность за минувшие несколько лет.       Глухой тупик, фонарь и стена, упирающаяся в ночлежку для бездомных.       В этом ничем не примечательном обшарпанном здании располагался наркопритон — одна из десятков «точек» на районе. А напротив притона, прячась в тени от тусклого пятачка света, отбрасываемого уличным фонарём, притаилась серая Субару Леоне образца восьмидесятых годов. За рулём Субару сидели двое брутального вида типов.       Водительское кресло занимал мужчина лет тридцати, наружность которого с первого взгляда не внушала чего-то подозрительного, наоборот — лицо его было приятным, а взгляд проницательных глаз, смотрящих прямо и смело, казался живым и благожелательным. Прямой подбородок его украшала небольшая ямочка, пышные каштановые волосы были тщательно причёсаны и уложены. Впечатление это грубо контрастировало с чёрной разгрузкой поверх армейской куртки, в которую он был одет, а также тёмными штанами и берцами.       Его спутником был лысеющий мужчина, тоже лет тридцати — с трёхдневной щетиной, несколько одутловатым лицом, но выглядящим всё ещё молодцеватым. Изящное пальто из дорогой материи, сшитое, по всей видимости, на заказ, выдавало в нем щеголя и любителя высокого стиля.       Мужчины вполголоса о чём-то совещались, и говорил сейчас тот тип, что был в армейской куртке:       — …Знаешь, всё же, — он несколько мгновений выдержал паузу, очевидно, собираясь с мыслями. — Я бы тебе, э-э, советовал получше вооружиться… Нормальным пистолетом, на который можно накрутить глушитель. А не вот этой вот хренью, которая на уши полгорода поставит.       — Ничего ты не понимаешь! — огрызнулся пассажир. — Это стильно. Это круто!       С этими словами он вынул из наплечной кобуры и гордо продемонстрировал спутнику своё оружие — убойную пушку бразильской марки Taurus, модели Raging Bull.       — Револьвер — ствол для настоящих мужчин со стальными яйцами, вроде меня! — хвастливо заключил он и спрятал оружие обратно.       Мужчина в армейке выдержанно улыбнулся. Он был вооружён куда более практично — Глоком восемнадцатым с глушителем. Скромно, но не менее смертоносно — автоматический режим стрельбы, магазин в два десятка патронов, огонь на поражение в пределах пятнадцати метров.       — Вы, русские, все такие? — снисходительно усмехнулся, смерив его взглядом, бандит в пальто, являвшийся, к слову, выходцем с Туманного Альбиона по имени Честор. — Ну взял бы револьвер, как я…       — Глок практичнее, — перебил его спутник. — И не русский я, а советский.       — Один чёрт, несуществующая страна, десять лет назад как распалась!       — Без тебя знаю. План помнишь?       — Чё там не помнить?! Врываемся, всё живое расстреливаем, бабло и наркоту забираем.       — Мама дорогая… — мужчина в армейской куртке вздохнул, и говор его на этом моменте особенно отдал славянским, по-южному мягким акцентом. — Я тебе удивляюсь — ну чего ты вечно норовишь переть, как танк? Зачем всё так усложнять? Вон, погляди, что у меня есть.       Русский достал из подсумка округлый предмет, и намётанный глаз его собеседника безошибочно угадал дымовую шашку.       — Бросаем в окно, гасим лохов, и только тогда уже вламываемся и расстреливаем всех, пока они там очком щёлкают и смекают, чё к чему.       — Эх, Тарас, что же ты шестёрок своих не позвал ещё? — съязвил над осторожностью напарника Честор.       — Славик и Димон — не мои шестерки, — холодно отрезал тот. — Они для меня как верные боевые товарищи, усёк? Ты готов?       — А тот ворюга-итальяшка? Еще есть тот ярди…       — У них вся прошлая неделя выдалась тяжёлая. Нехай отдыхают. Так ты готов или нет?       — Ладно, давай сделаем это.       Выйдя из авто, налётчики неспешно приблизились к ночлежке. Тарас бегло скользнул взглядом по стенам — он давно ещё приметил форточку на первом этаже, приоткрытую, по всей видимости, для вентиляции (на улице стоял разгар осени, считай, вторая летняя пора в Лас-Либертаде, в городе царила страшная духота). Прогуливаясь мимо неё как бы невзначай, Тарас вдруг резко вскинул правую руку и отточенным, явно воровским движением закинул в окно гранату.       Честор даже ахнуть не успел, как быстро это случилось — только видел, как блеснула в темноте выдернутая чека.       И в ту же секунду в здании грянул оглушительный хлопок.       Не теряя времени попусту, бывший житель Одессы скользнул к хлипкой двери и одним махом вышиб её к чертям собачьим. Честор тоже не отставал — моментально он образовался сбоку от товарища и навёл дуло револьвера в образовавшийся проём.       В комнате между тем царила паника — пятеро бомжеватого вида мужиков — типичных представителей лас-либертадского «дна». «Клиенты» и дилеры, неразборчиво метались, почти скрытые за густой пеленой дыма. Было слышно, как они топают, спотыкаются и падают, опрокидывая вещи. Воздух, в котором крепко отдавало кислятиной, перегаром и мочой, так и сотрясался от грязной нецензурной брани.       Вот из мутной завесы вырвалась первая фигура, несущаяся по направлению к спасительному выходу — и тут же застыла, как вскопанная, при виде двух вооружённых налётчиков. Честор Бейкер хладнокровно спустил курок.       В помещении прогремел выстрел, и первый заросший по самые уши бородой наркоман упал, моментально заливая паркет и майку-алкоголичку собственной кровью. А Честор уже целился в следующего. Это какому-нибудь зелёному сопляку Таурус давно бы вывернул запястье, но импульсивному британцу такое оружие было самое то!       Тарас между тем уже успел скосить ещё троих наркоманов — он сразу приметил тени у дивана, поэтому, не раздумывая, дал длинную очередь из десяти патронов прямо туда. Рассеявшийся спустя полминуты дым подтвердил правильность его расчёта — у дивана лежали три трупа с валяющимися рядом дробовиками.       Не успели Тарас и Честор переглянуться между собой, как из соседней комнаты послышалась возня.       — Ещё прут, сволочи! — ругнулся британец и тут же заорал во всеуслышание: — Давайте, сучьи дети! Я вас всех сейчас на месте положу!       Но из комнаты никто не вышел — видать, одумались и зассали. Впрочем, ненадолго — не прошло и мига, как из вражеского проёма вылетело то, что в России зовут «лимонкой».       Граната, описав кривую линию, стукнула о паркет и покатилась прямо под ноги Тарасу. Тот, не размышляя долго, пнул её что есть силы носком ботинка, и она полетела обратно.        «Ай да сукин сын!» — восхитился Честор.       Уже будучи опять в соседней комнате, «лимонка» рванула прямо в воздухе, вышибая двери, мебель и вообще всё, что находилось на тот момент в помещении. Пройдя туда, Честор и Тарас застали всё, что осталось от наркопритона — раскиданные кругом остатки мебели и людей. Трупы лежали как попало, многие с оторванными конечностями. Один из наркоманов ухитрился выжить, но ему разворотило живот — и он сидел, полусогнувшись, выпучив глаза и обнимая трясущимися руками свои вываливающиеся из брюшной полости розовые дымящиеся кишки.       Честор освободил беднягу от страданий, напоследок снеся ему полбашки Магнумом.       Тарас тем временем осматривался кругом.       — Они могли вызвать подмогу. — он кивнул на валяющийся в стороне возле тел мобильник.       — И что? Я — Честор Бейкер, и я всех, сука, уделаю!       — Берём бабло и сваливаем.       Информатор не подвёл — деньги и наркота действительно оказались в подвале. Тарас на этот раз прошляпил, не взял с собой никакой сумки, зато Честор подготовился основательно — захватил с собой здоровый спортивный рюкзак, правда, смотрелся тот в сочетании с дорогим haute couture пальто, как минимум, нелепо.       — Нихера тут залежи! Да тут наркоты тысяч на сто! — Честор ликовал, с любовью перебирая в руках и складывая к себе в рюкзак пакеты с коксом, метом, герычем, а также несколько пачек травы и амфетаминов.       — Смотри не упарывайся там, — бросил было через плечо Тарас, но тут же спохватился: — Блять!       Не успел он глазом моргнуть, как британец уже закинулся — одним махом занюхал несколько кристаллов мета, довольно зажмурился, почмокал губами:       — Ух, бля! Заебись!       — Ёб ведь твою ж налево, — пробормотал уже на родном, русском, Тарас, глядя на это, и тут же снова прикрикнул уже на английском: — Какого хера?! Я сказал, не упарываться!       — Всё нормально!       Честор занюхал ещё одну, «контрольную» порцию «синего льда», после чего медленно распрямился и обернулся к товарищу. Сразу видно было, что наркота по нему уже ударила — лицо британца расплылось в благодушной улыбке, движения стали неестественными, дёрганными.       — Щас я их всех порву, — спокойно и с расстановкой объявил он Тарасу. — Я — Честор Бейкер!       Он достал свой Таурус, проверил барабан, перезарядил его, и спешным, чуть подпрыгивающим шагом, решительно направился на выход из подвала, а затем — и на улицу. Тут же послышалась автоматная очередь, а за ней следом — шесть точных выстрелов ручной пушки Честора, один за другим.       Тарас лишь усмехнулся на это, запихивая остатки налички в количестве полсотни тысяч долларов в рюкзак. Когда он закончил и тоже поднялся наверх, он застал своего напарника вальяжно развалившимся на диване прихожей. Трупов теперь стало как будто побольше, а к разбросанным кругом на полу дробовикам и пистолетам добавились ещё израильские реплики АК — Галили.       Но Честору, похоже, и дела никакого не было до этого — как ни в чём ни бывало он вполголоса и очень спокойно говорил с кем-то по телефону:       — Слышь, Лонг Дэк, у нас тут товара куча. Просто Скалистые, мать их, Аппалачи! Да, сейчас будем…       Тарас сделал неловкий жест, потирая переносицу:       — Честор, давай уже закругляйся с Лонг Дэком, мигалка уже едет.       — Счас, счас…       Побросав в багажник сумки с награбленным, напарники в спешном порядке начали смываться из тупичка. Не прошло и минуты, как их серая Субару бесследно исчезла во многочисленных дорогах и перепутьях объятого ночным туманом Лас-Либертада.