***
Волны тихо и уверенно несли Красную Стрелу вперед. Они, действительно, быстро смогли выйти в это течение и уже приближались к новому участку на бескрайних просторах океана. Он казался разноцветным, видимо, из-за бликов солнца: зеленым, синим, даже бирюзово-волшебным. Джек гордо улыбнулся, что его план сработал, и захотел позвать на нос корабля Анжелику, показать ей красивое место. Но, обернувшись припомнил, что они оба, будучи не в лучшем расположении духа, слегка повздорили. Лучше ее сейчас не трогать. Отойдет сама. Энджи тоже грустная стояла на другом конце и смотрела вниз. Мимо проплывали ошметки медуз, должно быть, опять наткнулись на их «лежбище». А предупреждала она — близко мель, надо было настоять и отговорить Воробья менять курс сейчас. Но все осталось благополучно, ее опасения не оправдались. Конечно… Кто она, а кто он? Капитану виднее. Наверное, она не права. А долго стоять в стороне девушка не умела. В детстве Энджи лишь пару секунд надувала щеки или выпячивала губы, смешно хмурясь и пыхтя, а потом легко могла насильно заставить себя простить, обняв Джека за ногу. Сейчас такая стратегия вряд ли бы была уместной. Поэтому, чтобы продемонстрировать наставнику силу своего духа и характера, пиратка решилась подойти первая и все признать, весело ему улыбнуться и предложить приготовить для команды жареную рыбу. Но путь к мужчине молодой Тич преградила противная куча зеленой жижи с прожилками водорослей, которая вывалилась громоздко прямо ей под каблучки. Кареглазая забавно скривилась, высунув язык от отвращения, но, вновь тяготимая любопытством, присела и залезла туда пальцем. — Что это? — жижа была вперемешку с сетями, а подняли таких штук 5 на борт как раз дежурные рыбаки. — Какая-то дрянь прилипла. Наткнулись. Как бы она до ватерлинии не дошла, пройти будет сложно. — ответил Бригс. Девушка осмотрелась. Уже и Джек оттряхивался от этих штук. Море вокруг ярко зеленое и мутное. Не мель. Но они начинают застревать в этой пучине водорослей и слизи. Это явно не медузы. Матросы разложили растительность руками, ругаясь, и еле освободили сети. В этом всем виднелось и еще что-то. Какие-то осколки панцирей, лапки крабов, кусочки кораллов и тушек мелких рыб. Они были разорваны кем-то. Зверски. Начитавшись на своем «веку» многого и страшного, и насмотревшись того же за все путешествие, Энджи мгновенно отскочила. — Мы можем их выбросить обратно? — залепетала дрожащим голосом она, не отрывая глаз от кучек по всему кораблю. — А что в этой дряни такого? — усмехнулся Бригс, торчащий в водорослях рукой по локоть. Энджи затаила дыхание, когда его лицо озарила гримаса ужаса и страха. Чернобородый пират медленно высунул из сетей изорванную окровавленную руку со следами четырех рядов зубов неизвестного существа. Не успев закричать, Анжелика окунулась в волну мурашек и холода по телу, затем резко обернулась, заставленная врасплох чьим-то криком, а когда столкнулась лицом к лицу со страхом, настигнувшим их корабль… Оцепенела. Некое существо, стоящее почти во весь ее рост впереди, все из слизи с панцирем и десятком ножек изрыгнуло ей в лицо струю воды, сбив с пути. Сама не понимая как, Анжелика рефлекторно отбила эту тварь ногой, по палубе уже вовсю были слышны крики безумия, шум возни слизи и шипения. Оба глаза девушки оказались замылены щемящими слезами, но Эндж все же смогла вытереть лицо сухим рукавом и быстро оправилась. Сабли у нее не было, но единственное спасение — ее нож! Во второй раз она промахнулась. Эта тварь — огромный слизняк — передвигалась невероятно быстро, неслась к окровавленному Бригсу, машущему рукой. На эту кровь полчищем вылезли и маленькие клокочущие слизнячки. Отовсюду на корабль залезла еще туча монстров побольше, по колено взрослому человеку. Анжелика отвлеклась на хрип Мартина, на которого напали сразу трое крупных. Рывком ее ударило о палубу, и в голове оглушительно зазвенело, она столкнулась с кем-то в пылу драки. Не разобрать было, где свои, а где эти живые водоросли. Противник — склизкая пасть с лапками на фоне неба — занес хвост, но брюнетка уже не различала, куда тут бить. Она инстинктивно увернулась в сторону, и удар ее ножа пришелся прямо в пасть монстру. Тот в предсмертном шоке заглотил лезвие, чуть не откусив Энджи руку, на что та взвизгнула и отскочила. Все, она безоружна. Страх забирает свое. Девушка прижалась к корме и огляделась в поисках Джека. Анжелика часто моргала, теряя фокусировку от внезапных брызг, которые извергали эти существа, будто шел дождь. Но, хвала морским богам, это не был яд. Эндж быстро промокла, сидя на палубе в платье. Влага тяжело тянула одежду и плечи вниз, бегать теперь будет сложновато. Заметив в мгновение косички и пояс Джека из-за мачты, она успокоилась — мужчина храбро и грозно отбивался от слизи и зубов шпагой. Рядом своей абордажной саблей орудовал и Гиббс, периодически задевая штурвал. Это плохо, корабль может накрениться, ведь они в густой массе водорослей. Анжелика снова очутилась в потоке. Сверкающие повсюду клинки и свинцовый воздух, оседающий на плечах влагой, только подгоняли к сражению, но твердые панцыри слизней гигантов на фоне бледного неба были неразличимы в общей толпе. К тому же, она совсем беззащитна против их пастей. Монстры рвали пиратов без разбору. Среди грязи и брызг Тич едва различала, что все эти существа задерживались в месте ран, чтобы высосать кровь. Но, сталкиваясь с враждебно настроенным человеком, тут же отлетали, шипя. От очередного прыжка, сопровождаемого брызгами слизи и воды, ее спас подоспевший Мартин. Он отразил атаку, которую она не заметила, отвлекшись на Джека. Старик уже понял, что ему не отбиться, и, пользуясь своей слабостью и разорванной окровавленной грудью, из последних сил пробегал мимо каждого, собирая кровопийц на себя. Его жуткий хрип и стон смерти перепугал девушку еще больше. Неужели им не выстоять? — Убей их матку, — рядом вдруг возник едва выдерживающий напор слизня Скрам. Он видел, что на Энджи нападают меньше всего. Брюнетка смахнула воду с лица и бросилась вперед к Джеку. Она поняла, что с материнской особью сейчас в схватке именно он. Самый главный человек на корабле. Корма загремела об мель где-то внизу, Стрелу зашатало. Карие глаза начали слезиться от света и ветра, ноги задрожали, Анжелика в страхе и беззащитном оцепенении неслась к мачте и носу корабля, где более безопасно и рядом Джек с оружием. Кто из мелких монстров попадался впереди, она злостно отбивалась ногами. Энджи понимала, что уже ничего не может сделать — только отвлечь эту жирную тварь на себя и у Воробья будет шанс. Иначе слизняк его разорвет, дай только секунду. Самая голодная и живучая. Остальные нападают только при ней. Джек старался вытащить свою саблю из-под панциря монстра-матки, куда он неудачно попал, а другой рукой держал ее за горло. Если это можно так назвать. Когда он надавил сильнее, видя, что Эндж рядом, существо рассвирепело и мощно ударило его хвостом по шее и плечу. Капитан пожалел, что отвлекся, и издал истошный вопль боли. Анжелика пискнула и едва не разревелась в панике и ужасе как ребенок. Как дельфиненок, чей отец отбивался насмерть от зубов акулы. В этот момент у нее чуть было не сдали нервы и не испарились в один миг все силы и храбрость, но девушка пролезла меж мачт и лестницы и наткнулась на разбитую лампадку. Если эту тварь интересует кровь… Стеклышко прекрасно ложилось в ее ладонь и брюнетка совершенно не глядя, уверенно и даже чересчур сильно полоснула свою руку, не разбираясь: пальцы это были или опасное место расположения вен. Алая кровь струйками и узорами украсила тонкую руку девушки, смешавшись с каплями воды. Анжелика выставила ее вперед, чтобы материнская особь заметила, но запах и тепло донеслись до нее гораздо быстрее. Хватка твари над Воробьем резко ослабла и теперь он сам мог держать ее за панцирь, чтобы не кинулась на Энджи. Но долго он так не выстоит, рука со шпагой застряла в слизне, а левая повреждена. И в то же время он просто обязан ее отпустить, чтобы успеть вырвать оружие, когда она извернется и рычаг его силы сработает. Безумие охватило Джека, когда рев слизня заглушил даже волны и ветер, а краем глаза он увидел мокрую до нитки Анжелику в крови. Сам чуть было не стал зверем. Но монстр-матка извернулась как раз самым неудачным образом и вырвала саблю из рук пирата. Тогда он чудом успел выхватить шпагу Энджи с правого края своего пояса и отрубить голову слизню, нацеленную своей широкой пастью на Анжелику. В этот момент девушка навсегда признала в Джеке храброго и невероятно сильного воина, титана и неземного героя. Им он останется для нее в любом своем воплощении. Рев умирающей особи подкрепился сотней визгов ее сородичей-кровопийц, их силы и жизни закончились ровно в этот же момент. Пиратам оставалось лишь скинуть слизь с себя, а водоросли — подальше в море, помочь раненым и вытащить из воды упавших в схватке моряков. Нашествие прекратилось и шелест волн снова стал единственным шумом, достигающим их ушей. И вокруг теперь все казалось опасным, из каждой кучи могло вырваться новое полчище. Джек бросил свою шпагу, раздался металлический звон, затем беспокойные шаги взволнованного и обессиленного пирата. Под ногами вода, зеленые и склизкие ошметки, кровь и куски тел монстров. И рядом тонкая и мокрая полупрозрачная ткань бело-голубого платья Анжелики. На него капли крови упасть не успели — девушка в страхе согнула руку в локте, медленно, но верно осознавая, что порез вышел очень болезненным и теперь ранку разъедает морская соль. Джек подлетел к ней как на пожар, тоже скользя своими сапогами, но не сопротивляясь пал на колени перед ее тонкой фигурой. Не слыша и не видя больше ничего, что происходило вокруг. Рука Анжелики дрожала от боли и слабости, а больше всего — от испуга. Но он быстро отступил, когда перед лицом ее возникла сильная и темная фигура Воробья. И теперь сердце еще больнее сжалось от новой волны тревоги и трепета. Все случилось и закончилось так быстро, она не могла даже сдержать подступающей жалости к самой себе, и это было видно по ее мокрым карим глазам и разомкнутым в отдышке розовым пухлым губам. Анжелика во всем этом хаосе среди адских созданий и монстров единственная оставалась светлым пятном чистоты и жизни, только благодаря ей команда сражалась и победила. Их прекрасному храброму ангелу. Джек мельком быстро оценил шок девушки по ее лицу и тут же осмотрел руку, машинально отбросив мокрые лоскутки платья с ее колена в сторону, чтобы кровь не испортила красивую нежную ткань. Она плохо смывается с одежды, он знал. И не смог бы видеть этих капель на платье Энджи… — Ещё где-то ранена? — мужчина быстро и по-отцовски ответственно и внимательно ощупал теплыми руками ее плечи и спину, нет ли на ней укусов, хотя бы от мелких слизней. И сразу накинул сверху свой камзол. — Нет, нет, — скорее ответила она, лишь бы он не волновался и снова вернул свои глаза на ее лицо. Она чувствовала, что в этом ее успокоение. Джек ни секунды не думая безжалостно оторвал кусок ткани от своего пояса и наспех перемотал порез от стекла на тонкой нежной руке Анжелики. Его волнение все равно выдавало то, как растерянно и неумело он это сделал, в то время как с ранениями и их обработкой в хотя бы пиратских условиях был хорошо знаком. — Ты чуть не оставила себя без руки, зачем ты это сделала? — только теперь он отошел от смертельного испуга и мог осудить ее за безрассудство. И за то, что опять вызвала в нем эти чертовы чувства. Настолько сильные, что он едва мог сдерживаться. Последние секунды. Это безвозвратно. — Но ты же мог погибнуть. — следя за его действиями и сдерживая дрожь в голосе вместе со слезами произнесла брюнетка. Она, задержав ладонь на его плече, взметнула горящие карие глаза на лицо капитана, в душе вновь до смерти перепугавшись, и снова опустила, ещё больше инстинктивно приближаясь к горячей груди, как в детстве. На это ему не было что сказать. Джек впал в ступор впервые в своей жизни. Без какого-либо магического воздействия. Такого с ним никогда и близко не случалось, он роптал и млел только перед морем и его бескрайними просторами. Но теперь им, его телом и сердцем овладели одни единственные бездонные карие глаза. Магнит огромной силы лишил обоих всякой воли и мыслей и уверенно и непреодолимо потянул друг к другу. Анжелика роняла взгляд то на грудь пирата, то поднимала на его лицо свои невинные чистые глаза, как испуганное дитя, будто не знала, что должно произойти, и держалась за крепкие руки Воробья. И в этот самый миг Джек невероятным необъяснимым образом впервые за долгое время почувствовал, что перед ним его Анжелика, та прежняя, единственная огненная искра того, что звалось его душой. Словно она и не менялась никогда, и оба они будто снова в Севилье, молодые и безумно влюбленные. И то, что в нем вспыхнуло, резко, бесцеремонно одной взрывной волной сбило с ног — было самой настоящей любовью. Не той привязанностью к ней как к ребенку, не теми звоночками влюбленности и не маленькими моментами очарованности ее образом. И Джек, действительно, почувствовал, что может зайти также далеко, как тогда, лишь только его губы коснулись ее нежных и теплых неприкосновенных губ. В ту же секунду он сам стал той войной и ураганом, что сбил с ног саму девушку. Совесть не сразу приказала ему остановиться, ведь Анжелика мгновенно отозвалась на поцелуй со всей своей возможной юной чувственностью. Она была нежная и слабая, как растаявшее масло, совершенно мягкая и тонкая в его пиратских грубоватых руках. Столь юных особ у него никогда не было, и пират, сам того не контролируя, захватился в собственном потоке желания не останавливать этот поцелуй. Эти долгожданные несколько секунд пролетели одним всплеском цунами, крадя нетерпеливые и взаимно желанные соприкосновения их губ одно за другим. Она окончательно в его власти. Девушка сама сдалась в его подчинение, даже и не думая отстраняться или прижимать его к себе. Кто она в его руках? Это была самая ценная и наивысшая победа. И все же он сдержался, не до конца поглотив ее в свои порочные путы, не испортив и не склонив на тропу бесчестия. Слишком дорога ему теперь была ее подаренная небесами невинность и красота, он не посмеет так все снова испортить. Иначе все это было напрасно. Она сама должна выбрать свою дорогу и стать той одной Анжеликой из двух своих жизней. Джек не пойдет на перекор судьбе этой девушки во второй раз. Он пообещал. Поэтому, на удивление, с какой силой он поцеловал ее, с той же и отбросил себя прочь волной собственной воли. И быстро встал, чтобы не выглядеть лежащей на палубе мокрой тряпкой. И чтобы не сорваться еще раз… Задыхающаяся от неимоверного потока и урагана чувств и эмоций за ним жалобно вскочила и Энджи. Виноватая и восхищенная одновременно. Она поняла, каково это теперь, впервые. Но совершенно забыла о том, как бывает это в книгах, и как представляла у себя в голове. Ей было совершенно не до чего сейчас. За пеленой на глазах только он. И чем дольше он стоял на расстоянии от нее, собираясь с силами, чтобы просто молча уйти, тем сильнее щемило у нее в сердце и хотелось вернуться в объятия пирата. Но это пока мог решать только он. Джек сдержал слово и, едва приходя в чувства и успокаивая дыхание, с грохотом и отказом бросил на пол саблю, предназначавшуюся в будущем Энджи. Как признание в собственном поражении в главной схватке их сердец. Она снова спасла его. Анжелика достойна своей силы. Брюнетка не могла успокоиться и дышала так часто и тяжело, что вздымались грудь и плечи, а руки холодели и тянулись к губам. На миг ей показалось, что они ей вовсе не принадлежали. Энджи хотелось расплакаться от восторга, но в то же время она не понимала, почему он так отреагировал. Будто она сделала что-то не так и это было ужасным поступком. Поэтому страх и чувство вины смутили порыв ее радости и заставили хоть немного угомониться. К тому же, они только что чуть не погибли от нападения неизвестных существ, которые еще могут таиться в водорослях. Нужно срочно вытаскивать корабль из пучины морских пут. Энджи огляделась. Все кругом в этой массе, слизь свисает с мачт, несколько моряков ранены. Другие едва втроем сваливают за борт кучи водорослей. Сети повреждены. Корабль стоит в пучине. А Мартин… Над ним склонились Бригс и Скрам. Последний снял шляпу. Анжелика снова упала на колени. Внутри образовалась пустота и шок. С тела старика стащили тушу слизня за хвост. Его грудь была в сотнях следов от зубов монстров, вся в крови. Сам белый, худой и сплюснутый, но лицо его гордое и покойное. Он спас своих собратьев. Моряки покачали головами и тяжело вздохнули. Энджи не знала, насколько ужасным стало это нападение. Но оно только заставило пиратов покрепче сжать в руках свои ножи и сабли. Девушка потянулась мокрой рукой и ухватилась за холодный и гладкий металл рукояти своей шпаги. Дыхание прерывалось. Вся мокрая и слабая на вид она почувствовала в своем сердце невероятную силу теперь. Желание защищать свою команду так же бесстрашно до конца, как это сделал Мартин. И пусть она еще не так уверена, как Воробей — сил и мужества ей хватит побороться за свою жизнь и жизнь каждого из пиратов. Она такой же член, как и все, воин, собрат, товарищ и надежное плечо. Худенькое и хрупкое, но преданное до конца.***
К вечеру им удалось выплыть. Огромное пятно водорослей, в которых водятся слизняки кровопийцы, осталось далеко позади. Там, освещая это зеленое проклятое место, садилось сегодня солнце. Звезды уже начинали поблескивать над головами в бледном, но еще оранжевом небе. На борту Красной Стрелы было спокойно и тихо. Печаль и задумчивость повисли в воздухе. Команда надела свои самые приличные лохмотья, поснимала шляпы и выстроилась безмолвной толпой вокруг закутанного в кусок ткани тела Мартина. Скрам, как самый чувствительный и переживающий из членов экипажа, сидел позади всех и что-то грустно бренчал на мандолине, едва задевая струнки немного грязными пальцами. Мистер Гиббс и дядя Бригс стояли ближе всех и, кажется, произносили какие-то слова. А Энджи с Джеком — позади них. Воробей не любил грустить, и делал это исключительно наедине с самим собой, морем или бутылкой рома, а в крайнем случае — с Гиббсом. Один раз он предался отчаянию и с маленькой Анжеликой там на острове, но она уже давно все забыла. Он ненавидел показывать слабость и искренность. Но по Мартину он скорбил. И больше всего его омрачали все эти нападения и монстры в их нелегком пути, который до сих пор ни к чему не привел. И это не обнадеживало… Вера угасала, а девушка взрослела, годы приходили к ней с каждой ночью, словно проклятие. Пока это были годы юности и ее красота внушала ему светлые мысли, только это успокаивало и позволяло засыпать по ночам хоть на пару часов. Он смотрел на ее серьезное лицо и узнавал в нем черты своей Анжелики, настоящей, взрослой. С каждым разом — все больше. Тело предали морю, как и полагается. Все молчали, кто-то разошелся заливать сегодняшний стресс и боль от ран бутылочкой рома. Но Джек, Гиббс и остальные остались отдать честь в этой тишине старому благородному товарищу. Глаза Воробья снова были мрачными и тяжелыми, темными и пугающими. Как и у каждого, кто всегда был весел, а сейчас… Она понимала — потеря члена команды для капитана очень большой груз на сердце. Но оба они тайно думали еще и о том поцелуе и что он значил. Анжелика не могла адекватно сложить ни одной мысли в голове, все сводилось к реакции и отношению Джека. Это недопонимание было пыткой для нее: что он скрывал и почему так отстранился от нее, словно боялся сделать что-то плохое? Может, это как-то связано с тем, что с ней случилось, как и рассказывал Джек? Что она под каким-то проклятьем какого-то Источника… Но оно же не заразно. И не Джек его наложил своими чувствами. Что плохого, если она будет любить его, а он ее? Увы, она была еще молода, чтобы до конца понять такое высокое чувство, как любовь. Но поддерживать его и быть рядом Анжелика готова всегда. Девушка взяла капитана за плечо и немного сочувствующе погладила большим пальцем. Не отводя глаз от горизонта, куда смотрел и он. Сегодня она тоже дала себе клятву, что будет защищать команду и корабль. И его капитана, на равне, также как и он ее. Любить и заботиться. Пришло и ее время отдать все это в ответ на те месяцы, что он растил ее и берёг. И Джек был озадачен еще больше, не увидев в ней после всего этого влюбленного восторженного ребенка, который будет ходить хвостиком и дергать его за дреды, краснея и прилипая к груди. Она уже не юная глупышка, живущая в мире сказочных любовных романов. Как достойно и красиво она это приняла. Даже виду не подавала, подстроившись под него. Если он не хочет об этом говорить — она не станет тяготить его. Их отношения не изменятся. Одного поцелуя мало, чтобы перевернуть их дружбу и помешать наставничеству. Она не забудет ничего из этого. И его желания она тоже уважает. Как же она выросла…***
Ночь. Самая холодная и ветреная за последние месяцы. Джек стоял как всегда один, оперевшись о борт корабля, и что-то время от времени пил из старого своего личного медного бокала. Смотрел на звезды мрачным взглядом и как и Красная Стрела медленно плыл в чертогах собственных мыслей. Гиббс как раз шел мимо — проверить курс и перепрятать свою молнию в банке. Это их главное потенциальное оружие против монстра сторожа Обратного Источника. И Джошами все время казалось, что оно лежит в ненадежном месте: то банку чуть не спутали со специями, то пару раз роняли с лестницы, то рядом терся постоянно кто-то из проныр матросов. Завидев рядом Джека, старина Гиббс сразу все понял и, немного усмехнувшись, подошел к другу. — Что не весел, товарищ капитан? На что Воробей сощурился, чувствуя, как ему сразу захотелось высказать все лучшему другу. — Давай, расскажи, что тяготит тебя? — старпом тоже перевел глаза на звезды, не наседая вниманием на капитана, чтобы расположить его к открытому разговору. — Энджи, — немного хрипло и загадочно ответил пират, приподняв бокал, показывая, что снова пьет из-за нее. — Я видел вас сегодня. — понимающе протянул старпом, обнимая банку с молнией. — как она, Джек? — решил поинтересоваться и о миледи. — Она еще ничего не понимает, — мрачно сверкнул глазами словно хищник Воробей, покрутив бокал. — Со мной такого никогда не случалось, Гиббс. — признался мужчина. — Даже тогда? — Джошами припомнил их роман в Севилье, в прошлой жизни. — Даже тогда. — подтвердил уверенно капитан. — Она никогда не подбиралась так близко ко мне, к самым внутренностям, — выражаться Воробей да еще и на пьяную немного голову никогда не умел особо поэтично. — И с каждым таким разом мне все больше хочется испортить ее, пропустить все эти моменты, наплевать, что она же еще совсем, вот, едва вылезла из сапога Бригса, и вести себя так, как со взрослой. Джек неимоверно хотел вернуть прежнюю Анжелику, уже полноценную и сильную, простившую его, даже отомстившую за то, что он сделал. И снова готовую любить по-настоящему. Он очень скучал по тем временам, когда даже порой боялся ее, но мог быть на равных, не переживал о том, чтобы не обидеть, не сделать больно или поступить неуместно. Это разжигало в нем огонь. Но теперь это было еще большее, сильное и… синее, бесшумное пламя внутри него. Гиббс не стал сейчас высматривать что-то в его лице и эмоциях, он и так все чувствовал. Его старина друг просто влюбился, теперь по-настоящему, впервые. — Но у тебя же есть такое богатство! Чистая и неиспорченная, искренняя и добрая девочка без капли лжи и обмана, которая не знает всех этих бед и тягостей, которая будет любить только тебя. — Я не хочу, чтобы она любила только меня, потому что у нее нет выбора. — перебил уверенно Джек. — Потому что я вырастил ее и открыл мир. — За это уже можно любить человека. — Это благодарная любовь, не та, что была у нас с ней. — тише добавил пират, опустив глаза на отражение звезд в бокале с напитком. — Она ненавидела меня, Гиббс. И любила также сильно когда-то. Вот это чувство и есть самое сильное. — Чего же ты хочешь? Снова бросить ее, вызвав былую ненависть? — Нет. Я пообещал не допускать всего этого вновь. — Может, тогда просто поплывешь по течению и не будешь ничего менять? — Гиббс легко предложил очень мудрую мысль. — Познай, какой может быть эта чистая любовь. — Чистая любовь не для меня. — снова бросил в море звериный взгляд капитан. — Я сам по уши в грязи и гряхе. — … Она еще догонит тебя, Джек. — после паузы с едва слышной ноткой уверенности и усмешки обнадежил Гиббс. Маленькая мисс Тич хоть и родилась заново, но кое-чего ее не лишит даже новое прилежное воспитание. Джек устремил свои темные подведенные глаза на мерцающую лунную дорожку. — А если нет?.. За двумя мужскими фигурами под покрывалом звезд на протяжении всего разговора пристально следили пытливые обезумившие глаза черного таинственного силуэта…