Каркнул ворон

Габриэль Рейес не снился Джеку. Раз или два Гейб приходил в его сны, неясным силуэтом скользил мимо — никаких разговоров, прикосновений. Да и сами сны редко навещали Солдата-76: он крепко спал, и люди-воспоминания прошлого не решались беспокоить его по пустякам. С руин Overwatch Джек не унес ни одной личной фотографии — из тех, где они просто стоят рядом, или обнимают друг друга. Но он никогда не жаловался на память. Джек вспоминал. Пиво, которое Габриэль любил — дикая гадость — на полке в магазине, аккурат перед глазами. Так просто пройти мимо, и Джек проходил, чтобы купить что-то покрепче. У него не было привычки употреблять алкоголь в одного, но иногда надо запить яркое дежавю — кислый хмельной вкус на теплых губах Габриэля, щекочущее прикосновение его темно-каштановых бороды и мокрых усов, теплый смех и уверенные сильные руки, прежде всегда бывшие нежными. Руки Жнеца почти сломали Джека — те же прикосновения, другая реальность. Сейчас Моррисон мог в любой момент запросить у Афины архив фотографий и оживить холодные пиксели: окунуться в мягкие простыни постели и помочь себе вспомнить собственническую хватку смуглых пальцев на своем члене, знающих тело Моррисона намного лучше, чем он сам когда-нибудь знал. «Джек, быстрей, давай же быстрее, малыш… О-ох, Джек-киии!». Но Моррисон не умел обманывать себя. Он видел Габриэля Рейеса другим, он ощущал боль от знакомых рук, и давно перестал им верить. Когда Рейес пришел убить его, Джек по-прежнему видел перед собой Габриэля: запутавшегося, да, наверняка запутанного кем-то, но своего. Все переменилось с новым шрамом на груди. Джек проводил по мертвенно-бледному следу кончиками пальцев, и память шутила — лицо Рейеса наглухо исчезало под маской Жнеца. Найти, и в тот же момент потерять — не то… Словно что-то по-настоящему чудовищное вымарывало из памяти Моррисона те жалкие крупицы тепла, которые в ней еще оставались. Все меньше Джека Моррисона, и всё больше Солдата-76. Куда ведет этот путь, Моррисон прекрасно отдавал себе отчет. Забавно смеётся судьба — до Габриэля Рейеса Джеку не был нужен секс. Утреннее возбуждение не требовало обязательной разрядки. Моррисону не был необходим объект реализации собственного желания — страсть не разгоралась, пока Гейб впервые не коснулся своими губами его губ. Но вот тогда-то всё и стало на свои места. До Рейеса у Джека не было никого. Но после… Иногда собственной руки переставало хватать, и Моррисон знакомился с кем-то живым и теплым. Странно, что молодых людей по-прежнему что-то притягивало к нему — то ещё себе личико, да и староват, пожалуй, не в меру — но проблем со знакомствами не возникало. Скорей всего, Джек не был лучшим любовником для тех мальчишек, с которыми спал — немного грубоват, немногословен и излишне сдержан, но он был бережен и нежен — эту науку ему когда-то преподал хороший учитель. С возвращением в Overwatch стены базы надежно огородили Моррисона от шумных маленьких баров, в которых можно без особого труда познакомиться с теми, с кем столь же легко можно и расстаться всего через несколько часов. Пожалуй, это могло стать проблемой. Джек огладил смуглую щеку большим пальцем, с нажимом провел ладонями по гладким плечам, поцеловал мягкие губы и проник языком в улыбчиво открытый рот, наслаждаясь его привычно сладким мятным вкусом. Пальцы вплелись в дреды, притягивая партнера ближе, а затем отпустили — лишь для того, чтобы сжаться на чужих бедрах: Джек направлял и направлялся вверх, в стройное тело над ним. Лусио застонал, сжимая его внутри, мягко и требовательно, вздрагивая от очередного точного попадания. Влажный от пота и смазки, провел рукой по разительно отличающейся светлой груди любовника под ним, задев отметку Гейба, — Джек поморщился — вернул ладонь на колючий седой подбородок, наклонился: целоваться было приятно, менять точки соприкосновения внутри Лусио тоже. — Чертовски люблю трахаться, — признался Лягушонок однажды Солдату в своем несчастье, — Раньше было проще — тусовки там, концерты, фанаты, а сейчас остаётся выбирать между Райнхардтом и Бастионом, и боюсь, это не мой размер и не моя скорострельность. Вместе они тогда посмеялись шутке, а потом Люси накрыл его руку своей — смуглой и загорелой, и они нашли решение общей проблемы. В случае Лусио — только частично: — Чувак, я хочу практически постоянно, иначе мне приходится слишком много сублимировать в музыку. Конечно, это самые крутые мои альбомы, но все же жить надо на расслабоне! Джек в последний раз проник в Лягушонка полностью, отпустил его руки, придерживая презерватив, пока Лусио поднимался и скатывался на постель рядом. — Эх, малыш, кажется я старею, — Джек потянулся за упаковкой бумажных салфеток, передал их, и с удовольствием наблюдал, как Лусио что-то мурлыкает под нос, приводя себя в порядок. — Лады, это я уговорил тебя! Типа извиняюсь, но ребята вообще никуда не собираются, даже Маккри: посоветовал мне кутить в своей комнате, ты представляешь? Для него кутить — это про бухло; про секс и музыку он разве что слышал. Лусио сел в кровати — как всегда уютный, болтливый и улыбающийся: — Представь только, завтра мы летим на Илиос. Море, солнце, воздух! Это почти так же классно, как Нумбани, ты только представь, что нас ждет! — Представляю, — глухо отозвался Джек, шаря под кроватью в поисках одежды, — Недели две на разработку и проведение операции, после которой вполне можно будет и отлежаться, да вот только, боюсь, не на шезлонге, — вид посеревшего, молчаливого Лусио, проводящего под капельницами дни и ночи, до сих пор не выходил у Моррисона из головы. Джек обладал хреновой привычкой привязываться к людям. — Да ну, зато потом концерты! — поделился счастливый одним фактом своего существования парень, натягивая майку, — Я наконец укачу в турне — и домой! А ты чем займешься? — Мы с Маккри найдем чем заняться, — хмыкнул Джек, продевая голову в ворот свежей футболки — та, что лежала на полу, заслуживала разве что хорошего пинка в сторону прачечной. — Снова пииить, — стонет Лусио, — Старик, ты не бережешь свою печень! — А вот тут поспокойнее, малый, — улыбнулся тот, натягивая штаны и балансируя на одной ноге, — ты вступаешь на территорию Ангелы Циглер, и поверь мне, здесь она даст тебе фору. — Опять неделя здоровья! — вспоминая, с ужасом застонал Лусио. — Опять, — подмигнул ему Джек, — И она уже началась, так что я бегу на стрельбище и в спортзал, а пить и курить мы будем у Гэндзи. — Но Гэндзи уехал… — Но ключ от комнаты-то у Маккри, — Джек засмеялся, наблюдая за тем, как понимание снисходит на парня. — Алкоголики, — притворно взгрустнул Лусио. — Не выдавай нас, малыш, большим мальчикам это иногда надо. — Оке-оке, — Лусио одевался словно на скорость. Если бы в Overwatch это было строго оцениваемым нормативом, то Джек явно не занял бы в таблице результатов первую строчку, — Я лечу к Диве, сплетничать о вас обоих. — Адьос, — салютнул ему Джек, собираясь. Не сказать, чтобы в Overwatch Солдату не доверяли, но кураторы из ООН решили ограничить его свободное перемещение вне баз организации. Кто-то там наверху приглядывал за ним, что вполне объяснимо. Солдат погладил крепление лежащего на тумбе у стены визора: игра в гляделки его любимая игра. К счастью, ему было чем занять себя здесь в свободное время помимо общения с молодежью. Поздним утром следующего дня Джек стоял в командном пункте базы Гибралтар, готовый отбыть на Илиос. Транспортник уже подогнали на посадочную площадку внизу, но новый командир Overwatch зачем-то захотел переговорить с ним с глазу на глаз. — Послушай, — Уинстон явно переживал, и Джек нахмурился дурному предчувствию, — Джек, я хотел сказать тебе первым, потому как… в общем… это в многом личное дело, но ООН… — Не тяни, Уинстон. Уинстон показал на окно, в котором виднелась башня напротив да редкие перистые облака в блекло-голубой чаше неба: — Мне нужно было сказать с самого утра, но вы с Ханзо пропали… — Налаживали межкультурное общение, — бросил Джек, вновь обращая внимание на свое ноющее плечо. Говорят, старого пса нельзя научить новым трюкам, но Джеку всегда были интересны восточные боевые искусства. К сожалению, он не молодеет, и с татами оказывается непросто подняться после одиннадцатого-то броска. Да, такого в книжках не прочитаешь — нужен мастер. С Шимадой ему повезло. Моррисон подошел к панорамному окну на посадочную площадку и сложил руки на груди, наблюдая непривычное оживление вокруг площадки. Так их еще не провожали. — Многовато солдат. — Ну, — Уинстон смущенную почесал голову, напоминая сейчас самую обыкновенную гориллу гораздо больше, чем выдающегося ученого, — Это во избежание эксцессов, при встрече… — Не тяни, — повторил Джек, размышляя, стало ли известно в Overwatch или ООН о его одиночных приключениях еще что-то. А ведь ему помогли замять эти истории. Все ли? Да, Габриэль бы от души посмеялся, если бы узнал: сейчас Моррисон отлично бы вписался в команду Blackwatch. Только вот прикрывать сомнительные операции в Overwatch больше некому. — В общем, — быстро проговорил Уинстон, что-то решив для себя, — Жнец, то есть Габриэль Рейес, был схвачен на днях в результате совместной операции ООН, в которой мы также приняли посильное участие. И мы заключили с ним соглашение о возвращении в Overwatch. Джек молниеносно развернулся к Уинстону: — Какого…? — прохрипел он, краем глаза замечая начавшееся на посадочной площадке движение. И увидел мрачный силуэт, выходящий туда справа. Фигура в черном плаще с капюшоном в сопровождении солдат неспешно направлялась к входу в главное здание. Моррисон словно под гипнозом сделал последние два шага к бронированному стеклу. Габриэль… — беззвучно произнесли его губы. Конвоируемый внизу резко остановился, и темные провалы маски моментально поймали взгляд Моррисона в плен. Джек позволил Рейесу препарировать свое лицо, словно лоскут за лоскутом, пытаясь добраться до скрытого глубоко внутри эха эмоций. И постоял еще немного после того, как Жнец решил продолжить свой путь, сжал за спиной запястье левой руки правой — кожаные перчатки скрывали участившийся пульс даже от самого Солдата. Меденно развернулся к начальнику. — Хорошо ты придумал, убрать меня с базы на время, — Джек подошел к столу, за который сел смущенный командир. Господи, Уинстон, они ж тебя пережуют и выплюнут. — Вообще-то, — замялся Уинстон, — это не я. Доктор Циглер попросила меня об этом. Черт, Ангела. — Передай ей… А, ладно. Мне пора. — Моррисон отправился на выход. — Да. Неловко получилось, — Уинстон проследил за Солдатом глазами, уходя тот вскинул кулак в воздух — значит, нет проблем. Что же будет… Отказать ООН нельзя, но и принять Жнеца в команду — непозволительная ошибка. — Афина… — устало начал он. Они столкнулись на лестнице на второй этаж. Первый из сопровождавших Рейеса солдат прошел мимо Моррисона, но Жнец сделал шаг влево, ладонь в черной перчатке плавно легла на перила, и Джек остановился. Никаких наручников, впрочем, как и дробовиков на поясе у Жнеца не было. Конвоиры неуверенно замерли. Многовато свободы для террориста и убийцы. — Ну, привет, Джек, — хрипло. Джек скользнул взглядом по маске — осталось ли за ней что-то от Габриэля Рейеса, которого он знал, кроме ненависти? Кроме этого чертового голоса. — Здравствуй, Гейб. — Рад видеть тебя в добром здравии, командир. — Жнец встал на ступень выше, почти сравнявшись с Солдатом в росте — слишком близко. Ткань его плаща, Джек помнил, была плотной и теплой. В нее иррационально хотелось уткнуться носом — он не помнил запах Рейеса, но был уверен, что вспомнит, если вдохнет. Чувствовался ли Жнец иначе? — Давно нет, Габриэль. — О, для меня ты всегда им будешь, Джек. От себя не убежишь, слышал такое? — Чего ты хочешь, Гейб? — устало. Рейес играл в кошки-мышки, и Моррисон не намеревался ему подыгрывать. — От старого друга? — Жнец засмеялся, — Приветственный поцелуй, конечно, — и вмиг разлился черным туманом, проплыл сквозь Джека. В Джека. Моррисон закашлялся, быстро спускаясь по ступеням. И продолжил откашливаться снаружи: казалось, Жнец засел глубоко у него в легких и в желудке — чернильное пятно, оставленное воздушным спрутом, жгло внутренности до слез. Наконец Моррисон оттёр губы тыльной стороной перчатки, отдышался, и увидел перед собой Маккри. — Этот ублюдок, да? — Джесси выглядел злым и ошарашенным, словно разом скинул с десяток лет. Джек окинул его взглядом — Маккри был при полном параде. — Ты вроде бы не летел с нами на Илиос? — Теперь, спасибо милашке Циглер, лечу. Джек хмыкнул. Рядом с трапом им уже вовсю махал рукой Лусио. — Бережет наши нервы. — Пожалуй, свои тоже, — Джесси повертел в руках смятую сигарету, бросил. Поправив на плечах сумки, они зашагали к кораблю. Лусио пытался поговорить с ними, но Джек лишь покачал головой, пристегиваясь к сиденью. В тишине упало сообщение: «Прости» — от Ангелы. Плечо Джесси было теплым.