***
— Собирай вещи, надо валить отсюда. — она ворвалась в гостиную с телефоном в руках, уже одетая во все черное. — Рано или поздно его люди узнают, что мы здесь. Никакое прикрытие не поможет. Лучше ненадолго исчезнуть. Тедди не стал задавать вопросов, возмущаться, но нехотя достал с пыльного шкафа сумки. Все-таки привык, что она командует. — Я поеду в офис к Такеру, решить кое-какие дела. Багвелл нервно и напряженно щелкнул языком, переведя глаза с нее на место, где была его заначка. Этих денег хватит не на долго, если они собираются скрываться. Что она задумала? Какой у них был сговор с человеком Селфа?***
— Все документы, визы и страховки. Ваши паспорта я проверил, все в порядке. Имена те же, но их упоминания и связи с прошлыми делами «кто-то случайно стер» со всех сервисов и СМИ. — Такер Каучерс быстро передал папки девушке, та спрятала их в черную сумочку. — разрешение на оружие только для тебя. С этим сами разберетесь. — мужчина в коричневом костюме и красном галстуке поставил руки на пояс и посмотрел на свой стол, вспоминая, что еще не отдал «исполнительнице», которую прикрывал. — и еще, просили передать. — он залез в ящик. — для «мистера Маккормега».— кинул ей что-то звенящее. — а теперь я не хочу видеть вас ближайшие лет сто, вы доставляете мне кучу неприятностей. — нервно всплеснул руками. — Случайно должность руководителя крупнейшей бизнес компании не одна из них? — в свою очередь съязвила девушка. Да, это ОНА облажалась. Она не смогла выстрелить вовремя и попасть в цель. Но зато идеально скрыла улики. Они же вроде как команда. — Могли бы сработать и получше. Перед ней меня ждет куча вопросов и проверок. С этим тёмным делом. — Учти, если сдашь нас, — черноволосая дьяволица подошла ближе и посмотрела на Такера. — разрешение на оружие мне уже не понадобится. — вышла из офиса, стуча каблуками.***
— Он проверенный человек, молчание — в его же интересах. — Гретхен спускалась по лестнице в сторону дороги с сумками в руках. Днем солнце разогрело, и она осмелилась одеться посвободнее: темно-зеленые кожаные шорты и черная майка. Самый теплый ноябрь в Неваде за последние годы. Багвелл вышел следом, озираясь по сторонам и щурясь от солнца, но увиденное на дороге заставило его остановиться. Прямо около их дома стояла новая Tiggo Chery 3, та самая, которую он выбрал. Оранжевая. У Гретхен джип тоже вызвал улыбку. Не соврали те богатые спонсоры. Скрываться под именем дипломата не так уж плохо. — А вот и карета. Она подошла к Теодору вплотную, пока тот любовался машиной, и соблазнительно опустила в карман его рубашки ключи от этой малышки. — Ты поведешь. — улыбнулась она, засматриваясь на его кожаный ремень в брюках, и направилась к автомобилю. Он невольно перевел глаза с одного кузова на «другой», рассматривая длинные ножки в солнечном теплом свете и опускаясь к темно-зеленым толстым каблучкам. Эта поездка обещает быть жаркой.***
Басы в машине тоже были отличные. Как только они выехали на пустое шоссе, Багвелл решил проверить колонки на прочность. Дальше пошла сплошная прожарка новой тачки. Гретхен громкая музыка не смущала, а даже нравилась. Когда еще можно лететь на бешеной скорости в неизвестном направлении на шикарной машине под такие биты, не стесняясь, как Бони и Клайд? С ним она могла чувствовать себя свободно, делать что хочет. Развалиться на переднем сидении, как ей удобно. Размять спину спустя часа два дороги, вытянуть ножки прямо к лобовому стеклу. Ему только нравилось. Он только за. Один качающий трек сменял другой, они переключилась на местную (где-то в черте города) волну, где музыка была повеселее, узнаваемая. И лишь одна, которую знали они оба. И на повтор, на повтор. Зная, что он ничего ей не запретит, Гретхен решила развернуться спиной к его плечу и подставить ножки в окно ветру, несущемуся навстречу. Чем вызвала у него азартный одобрительный разбойнический смех. Ветерок проникал в салон и обдувал ее лицо, голову она свободно положила на него, холодок приятно освежал. По шоссе время от времени проносились грузовики, легковушки и рейсовые автобусы. А когда они проезжали через один небольшой городок, где дорога уже была загружена чуть больше, в девушке проснулись острые ощущения. Не могла она расслабляться так долго и пустить все в роде «переезда семейной парочки». Да и он уже, должно быть, заскучал. Рука Морган настойчиво легла на его бедро. — Ты что, детка? — он на секунду глянул на нее, не убирая рук с руля. Женские пальцы скользнули по самым чувствительным местам, а коварная улыбка быстро воцарилась на ее лице, синие глаза опустились вниз. Она снова чувствовала свою власть над ним. — Смотри на дорогу. — приказала она ему, почувствовав напряжение. Другую руку закинула на изголовье его сидения, растрепав волосы, чем вызвала волну мурашек и дрожь в его теле. Коснулась холодным носом колючей щеки, скулы, виска, а губами — уха и прошептала: — Я хочу отвлекать тебя всю дорогу… — Гретхен чувственно поцеловала его в шею, сладостно вдыхая запах одеколона и касаясь горячим языком кожи. Его голос перешел в едва слышный рык удовольствия, на мгновение он прикрыл глаза, так и хотелось откинуть голову назад, но они были посреди главной дороги этого городка. Сигналы машин, населенные улицы, светофоры и перекрестки. Черт, она как всегда не вовремя. Точнее это было очень даже вовремя. — Кажется, нам придется остановиться. — сдавленно проскрежетал он зубами, впиваясь руками в руль.***
После третьего часа прослушивания одной и той же песни у нее заболела голова. А он все подпевал, высовывая протезированную руку в открытое окно, пританцовывал каким-то своим рок-группам юношества. — Выруби уже это. На улице темнело. — Надо бы подкрепиться. — Багвелл убавил радио. — И найти мотель на ночь. — девушка устремила свои синие глаза вперед, на виднеющиеся вдалеке огни заправки. — У нас нет времени на остановки. — он взглянул на часы. — сейчас семь. Махнемся до полуночи, и я поведу всю ночь. — Ты уверен, что не заснешь и не угробишь нас? — она отстегнула ремень безопасности. — Уверен. — Теодор остановил машину. Они быстро поменялись местами. Следующие 5 часов прошли в тишине. Стемнело, как ей показалось, быстро. Пустое шоссе, в округе — ни одного здания, домика или даже дерева. Какие-то сухие, кирпично-рыжие поля. И вот она снова на переднем сидении рядом с ним, будто и не пересаживалась. За это время Багвелл успел выспаться и был снова бодр и внимателен. Следующая остановка на завтрак около 7 утра. Куча времени, чтобы подумать обо всем на свете. И это было не очень хорошо для него. Тем более когда она спит рядом. Тедди взглянул на ее спокойное бледное лицо в свете фонарей и полумраке ночи. Совсем не угрожающая, не опасная и даже. симпатичная, что ли. Правда. Все злобные и устрашающие люди становятся милыми именно во сне. Но все равно, кажется, что она просто прикрыла глаза, отдыхая в перерывах между миссиями, и в любой момент может сказать ему, что все прекрасно видит и следит за ситуацией. И вот, что случилось с ним спустя пять лет. В белой рубашке, с деньгами в багажнике своей машины и без мыслей об убийствах едет по шоссе далеко отсюда, снова. Везет ее куда-то. А она спит, доверившись ему. Ему. Они едут вместе. Они уже, вроде как, настоящая пара? Восемь лет назад он тоже ехал в машине с сумкой денег, в рубашке и с любимой женщиной и ее детьми. Но что он тогда испытывал? Кажется, Тедди начинает чувствовать это опять. Спокойствие, осознание, что это правильно, кажется таким привычным, знакомым, а рядом с ним его люди. И все будет хорошо. Все повторяется. Неужели он в очередной раз наступает на одни и те же грабли? Что из этого выйдет? Это же Гретхен Морган. Да что он заладил «Это же сама Гретхен Убийца Морган!» Он уже понял, что она внутри такая же женщина, только гораздо сильнее. Но она все равно может кинуть его как женщина в любой момент, и ему снова будет плохо. Он жалок, если ведется на это. То, что зовется. Нет. Он не хочет этого. Тедди пугается этих мыслей. Он только сейчас осознал, что постоянно сравнивает ее со Сьюзен: каждый момент, ее поведение, даже ее тело. Он не мог забыть ее. … Приблизь меня к богу, я буду служить, как пес, всю свою жизнь. Я открыл тебе чувства, а ты дала мне в руки нож. Я верю, что смерть мертва, пожалуйста, позволь мне отдать тебе свою жизнь. Как поется в песне. Он отдал ей ее. А потом мучался, скитаясь в аду. Как же он страдал без своей души. Абсолютно пустой, не чувствующий ничего, кроме боли. Вечность. В тумане, на одних инстинктах, в грязи прошлого, зацикленный на своих комплексах, судьбе и неудачах. Она тоже. Сьюзи была разбита. Не верила, что смогла испытывать что-то к убийце. И винила себя. Она понимала, что у них могло все получиться. И вдруг все разрушилось. Но она быстро забыла его. А он не перестанет винить себя. Теперь — за то, что не забыл ее так же быстро. Черт, даже когда он был с Ней. Гретхен. Ну почему он не может быть умнее и не думать о проблемах, не сомневаться в себе? Потому что тогда. Он не до конца нашел свою душу. Тогда у него не было Ее. А ведь Морган, правда, подходила на роль второго Ти-Бэга — в женском воплощении. Не буквально, конечно, но во всей этой истории, кто если не она будет олицетворением всех его идеалов? Такая же жестокая, сильная, испорченная и обаятельная. Господь не просто так свел их однажды. Тогда, когда он метался между двумя жизнями и уже хотел было с позором сбежать в очередную никчемную судьбу. А она ворвалась в его окружение ударом пистолета и поставила каблук на его лицо. Сбила с пути, как собака, задержавшая преступника. И больше не позволит ему ошибиться и свернуть не туда. Да, он должен был забрать ее. Еще тогда, из лап Кранца. Показать ей, что может быть по-другому. Что такую, как она, тоже можно полюбить. По-особенному. Тому, кому будет плевать на все прошлое и ее характер. Кто будет грешить так же искусно рядом с ней, да еще и заставит смотреть на него и удивленно поощрительно улыбаться. Вот такая она была. Для него. Он никогда не задумывался о таком. Что кто-то может быть «для него». Тогда в Юте, он просто нашел хорошую женщину, которая была добра к нему. Впервые в жизни. Все его мысли о Морган сразу сводились к Сьюзен, он сравнивал их. Приравнивал. Это наваждение. Это старая боль внутри него. Он боится снова привязаться к кому-то, открыть свою душу, обезоружиться, поддаться. Его столько раз предавали, что бывший агент Компании разве что последняя, кому он доверится. Но. Это же клеймо. Она же не ходит каждый день с пистолетом, убивая направо и налево, соблазняя, обманывая и угрожая. В ней столько качеств и черт характера, а это лишь прикрытие, такая маска. Но все же очень большая часть ее. И он тоже. Всю жизнь, и в тюрьме, и на воле, его называли педофилом, маньяком, извращенцем. А он был лишь жертвой издевательств, верил в бога и однажды полюбил простую женщину. Он мог многое: быть заботливым отцом для Грейс и Зака, талантливым оратором, завоевавшим Сону, перспективным и выдающимся продавцом в строгом костюме и даже тем, кто, подумать только, смог скорбить о своем же бывшем тиране-надзирателе. И кто бы из всех, кто его знал по одному только тюремному досье, смог бы подумать, что он еще способен готовить яичницу по утрам, выбирать в ювелирном самое роскошное кольцо в Вегасе и крушить весь дом и мебель в порыве страсти с Гретхен? … Все в жизни настолько изменчиво, что остается только гадать, что ждет тебя за тем или иным поворотом?***
Машина стояла посреди пустынного шоссе в незнакомой местности. Вокруг на сотни миль никого. На какой границе и каких штатов они находились одному черту известно. — Выходи из машины. — Багвелл спустя паузу раздумий велел ей выйти. Гретхен, пока еще не закипала, но хлопнув дверью, встала рядом с кузовом, поставив руки на пояс шорт. Да, она поняла, что у них большие проблемы, которые он сам не решит. Даже если выставит ее из салона. — Только не говори, что ты пропустил заправку. — Я не пропустил заправку. — нервно повторил он, что-то нашаривая рукой среди кнопок. — Да признайся. Уснул, чуть не угробил нас, забыл остановиться. — она скрестила руки на груди, начиная ходить туда-сюда и осуждая его. — конечно, у нас же всегда стабильно полный бак! Теодор вышел, зло хлопнув дверью и направился к багажнику, будто хотел взять оттуда биту и заткнуть девушку. — Все в порядке, в запасе еще куча времени, еды и колонки на каждом шагу. А сколько народу вокруг! — издевалась она, уже закипая. Все пошло к черту еще с самого утра. Она проснулась в плохом настроении, еда ей была не та, они свернули на длинную дорогу в сухой пыльный климат, где стало еще жарче. Поэтому она отобрала у него рубашку, чтобы не обгореть, повязала края под грудью. Тедди все утро был на взводе после вчерашних мыслей. Он не знал, как ему в конце концов себя вести с ней? Как с временной любовницей или затаившимся врагом? Он точно знал, что не готов подпустить ее к себе в роли «жены», чью роль играла Сьюзен. Это не для нее явно. Он на распутье, не знал, куда ему двигаться, и эта неопределенность здорово натянула нервы обоим. — Нет, с движком все в порядке, это бензин. — сделал вывод он, осмотрев двигатель. — Если ты такой слабак, мог бы разбудить меня. — еще и эта жара как-то ударила ей в голову. Девушка посмотрела вдаль в обе стороны дороги, подняв руки к голове и зацепляя пальцами черные волосы от лица. Он не ожидал, что она так разнервничается. Он всегда видел ее холодной, пугающе спокойной и затаившейся, держащей все под контролем. Что ж, и у нее бывает точка невозврата и кипения. Но если сейчас что-то не произойдет, не изменится в ту или иную сторону, хоть куда-то — оба просто взорвутся. — О чем ты вообще думал? — снова на него. Он думал о многом. Многое переосмыслил. И усомнился. — О том, как же вы, женщины, любите поистерить. — скрежетал зубами он, здоровой рукой отыскивая хоть какой-то тайник с дополнительным баком. — То есть, по твоему, я истеричка? — в голос впрыснулся яд и каленое железо, глаза сверкнули острым стеклом. — ах, да, для тебя все женщины одинаковые слабо характерные секс-игрушки, да? Как твоя бывшая. — она нашла слабое место, нашла, за что зацепиться, куда насыпать соли. Как его взбесить. А он держался. — Ты думал о ней? Тона ревности здесь не было, скорее злость. — По крайней мере, она могла вовремя заткнуться. — Да неужели? О, поверь, она быстро выучила, что рот надо открывать только тогда, когда ты прикажешь. — категоричности в ней было хоть отбавляй. — И в чем еще она лучше меня? — Не перечила и не создавала кучу проблем на каждом шагу! — он встал напротив машины — главной сейчас проблемы. — И давно ты думаешь о ней, каждый раз глядя в мою сторону? — она подошла к капоту и загородила собой его обозрение. Вся такая раскаленная, в позе абсолютной уверенности. Мол, давай, заткни меня, вот я стою на твоем пути. Теодор посмотрел на нее исподлобья, в панике, прикусив язык по привычке, со звериным напряжением, загнанный в угол своими же сородичами хищник. Молчание. — Знаешь что, иди к черту! — она глянула в сторону, будто нашла путь отхода, и за ней прилетел личный вертолет. Черные прямые волосы нещадно трепал ветер. Припекало. — Если все время сравниваешь меня с прошлыми своими сучками, которым был рад присунуть и свалить — почему тогда ты все еще здесь, попадаешься мне на глаза и все портишь! — Это ты пришла в мой дом и наставила на меня пушку, что еще мне оставалось? — он сделал один шаг вперед, явно обвиняя ее и тоже уже не сдерживаясь. Они оба понимали, что не думают так, как сейчас говорят — это просто выплеска некоторых обид и напряжения, что было между ними. По другим причинам, о которых говорить они не умели и предпочли эту сцену истерики. — И тогда я не подумал о том, что ты сдашь меня своим бывшим дружкам, что за тобой могли прийти и только один раз! я подумал, что это, правда, нечто другое. — взгляд в глаза. Он признал поражение и собственную глупость. — Да что на меня нашло?! Надо было выставить тебя и не связываться с очередными проблемами. — Я и сама могла уйти! — И почему же не ушла? Оружие так крепко держало тебя в моем доме или пара пачек зеленых? — Да меня больше ни что и никогда не сможет удержать от ухода, понял? И я уйду. — Уходи! — с серьезным каменным напором он одной большой стеной двинулся на нее, а сзади только машина. — И уйду! — она — ответно ближе. Громкие голоса волнами разлетались по пустынной округе. Они уже забыли, где находятся, что было до и будет после. Немое огненное напряжение, вздымающиеся в ярости тела. Внутри того небольшого расстояния между ними сверкали молнии, слышался треск электричества и ощущалась огромная плотность заряженного воздуха. Они замолчали, уже не в силах генерировать какие-то мысли и слова, чтобы еще как-то задеть один другого. Только выжигали друг друга самóй энергетикой. И взрыв произошел. Неимоверная сила высвободилась наружу, разожглась страсть еще большая и неконтролируемая ими двумя. Как два тигра, они набросились друг на друга, в одном болезненном поцелуе, жаждя разорвать «противника», совершить выброс этой накопившейся злости, словно извержение вулкана. Будто желая сделать больнее, отомстить, он целовал ее в самые десна, касаясь сильного горячего языка, ровного ряда белых зубов и ласковых губ со сладким привкусом мятной конфеты. А она впивалась длинными ноготками в его одежду, хотела изорвать ее в клочья, дать ему знать, что с каждым его применением силы и старанием сделать больнее, показать, кто хозяин — ей все приятнее, горячее, слаще. Напрягались до дрожи руки, в беспамятстве и намертво хватаясь за плечи и притягивая за шею. Она сдавленно и отчаянно стонала сквозь зажатые его поцелуем губы, как бы ни хотела показывать, что ей это доставляло огромное наслаждение, Морган не в силах была сдерживать себя и контролировать свое прерывистое дыхание. Он беспощадно и бесцеремонно вдавил ее в край капота, практически заваливая на спину, и развязал узел на рубашке, открывая доступ к тонкой майке, под которую так же безнаказанно запустил свою руку. В первый раз он ощущал над ней такое превосходство, такую власть, будто был уверен, что ему все позволено, а она не способна дать сдачи. — Нет, ты еще ни разу, ни в чем не была такой, как другие. — приговаривал угрожающе он между поцелуями в шею и попытками приспустить ее одежду. Багвелл будто в очередной раз справлял свои грязные дела, как тогда в Фокс Ривер, чувствовал себя королём, которому дозволено все. Прикасался к ней так же своевольно, пошло, ненасытно, бесстрашно и нетерпеливо, как одержимый. Она только успевала едва отдышаться и замечать его одурманенное лицо, которое говорило, что он думал только об одном. Когда, в конце-концов, Багвелл наткнулся на застежку ее шорт и не смог с ней разобраться из-за неудобства, то в судорожном порыве подхватил ее под коленки и, закинув на капот, посадил удобнее для себя. — Я еще никогда так удачно не связывался с проблемами. — с удовольствием громко выдыхал Теодор. Доступ к груди ограничивало только белье, но ему и этого было достаточно. — Мы посреди проезжей части. — когда он вплотную прижался к ее телу, Гретхен бросила взгляд на пустую дорогу впереди. А им было плевать на все. — И что? Мы не можем позволить себе сделать это прямо на капоте нашей новой тачки? Он сделал толчок вперед, заставляя ее обхватить его таз ногами, а руками схватиться за спину, сам уперся на капот. Сзади послышался шум колес и грохот железа. Мимо промчался грузовик, сигналя им и разгоняя нагретый воздух. От этого она засмеялась так свободно и распутно, что он невольно усмехнулся тоже, обернувшись вслед транспорта, который явно оценил их «автостоп». Осознание того, что эти двое могу делать, что хотят и где хотят, посылая всех и вся, било по мурашкам. Наконец-то, она ведет себя искренне, по-настоящему свободно, несдержанно. Кажется, в первый раз. И ей это безумно нравилось. Но мысль о том, что она снова расслабилась и отпустила свой ледяной образ агента куда-то в пустыню, тут же усмиряла и заставляла отвлечься от этого баловства. — Послушай, — она на миг закрыла глаза и позволила себе и своим губам принять еще один сладкий поцелуй. — послушай, мы не можем делать это прямо на трассе. — ее ослабшие руки отстранили плечи, и она соскользнула с капота снова на каблуки. Он остановился в недоумении и с крайне недовольным лицом, но задумался. Что-то взвесил у себя в голове, пересмотрел, нервно вновь щелкнув языком, и громко выдохнул, остановившись. Они оба понимали, что у них реальные проблемы, которые нельзя бросить просто так. Это может подождать. Им надо где-то найти транспорт и добраться до города. Или хотя бы бензин. Иначе они останутся здесь еще очень надолго, пока до города их не подвезет полиция. Они не в бегах, но им нельзя привлекать внимание к своим персонам. Нельзя нарушать закон. Придется как-то выкрутиться. Первым на обочину встал он. Потрепанный, недовольный, уставший и злой. С протянутым к дороге протезом. Жарило уже не по-детски. К счастью, навстречу мчалась легковушка. Гретхен прислонилась к капоту и согнула одну ногу, уперевшись каблучком в номера, и, скрестив руки на груди, наблюдала за ним и его «успехами» с заносчивой ухмылкой. Машина проехала мимо. Потом еще одна. Обеим он выкрикнул вслед весь свой «тюремный» словарный запас. Да, рядом с таким путешественником не остановится даже патруль. Было ясно, что свою «избранницу», ту, что имела пару сотен лошадиных сил и стоила больше, чем вся Компания, он бросать не собирался. Он заметил ее усмешку и бессильно развел руками. — Иди сама попробуй, если так смешно! Девушка знала, что он это скажет и быстро сдастся, поэтому слезла с машины и сменила его на «посту». — Ладно, ладно. Но я бы притормозила. — хищная улыбка и соблазнительный взгляд словно ударили ему в спину, когда она прошлась мимо. Надо же было его как-то подбодрить. Чертовка. Ну он ее еще накажет… Конечно, ее длинные голые ноги в кожаных сапожках и шортах смотрелись на трассе лучше, чем его растрепанная ветром грива и протез. Зрелище напоминало работу грид-герл — девушку, которая подавала сигнал старта флажком для гоночных машин на соревнованиях. И впереди уже мчался еще один джип навстречу черноволосой красотке. Она могла не делать ничего — распахнутой эффектно рубашки на груди было достаточно, чтобы устроить здесь целую стоянку машин. Совпадение или нет, но джип оказался тоже оранжевого цвета. Гретхен прикинулась «клубной девочкой» и ехидно улыбнулась, подходя к остановившемуся авто. Багвеллу это все не понравилось: он мрачно нахмурился, нервно прикусывая язык и нехотя пряча свою протезированную руку под здоровой. Даже его лицо словно чернело, когда он смотрел на незнакомый джип. Водителем оказался типичный катала: посеревшая футболка обтягивала жирное брюхо, вспотевшая шея, лысина, волосатые грубые лапищи лежали одна на руле, другая уже высовывалась из окна, наглая оценивающая улыбка, маленькие блестящие зеленые глаза осматривали ее ножки. — Привет, красавица. Похоже, вы здесь застряли. — кажется, он знал это место, какой километр и сколько до заправки. Гретхен сразу наклонилась к окну и опустила глаза, кусая губу. — Да, точно. Не поможешь нам? — в ее голосе и интонации читался явный посыл. Этот ход развития событий понравился мужчине. — А я бы могла помочь тебе… — ее рука скользнула на плечо в серой футболке. — А он не против? — насторожился вдруг водитель, в миг став серьезным, и кивнул на Багвелла, положив эту руку обратно на руль. Тот явно с криминальной рожей, как маньяк нервно смотрел на номера той машины. Он не хотел светить деньги. Давай, уговори его, ты умеешь. Делай все, что нужно. Гретхен тоже посмотрела в сторону Ти-Бэга и вернула глупенький взгляд на водителя. — А. Папочка не возражает. — ее рука вновь навязчиво прокралась на его «торс». — ну, пожалуйста, всего пару литров, и мы уедем отсюда. — она слышала мысленно, как закипает Теодор, и знала, что он не любит долго ждать и начнет метаться, подозревая всевозможные проблемы и, избегая опасности, может сорваться и закончить все очередным убийством. Поэтому она должна уломать водилу. — Мы договорились? — Гретхен подняла на мужчину свои голубые глаза с долькой безумия и опьянения и приблизилась к его колючей щеке. Действовать радикально и быстро. Горячие губы с напором коснулись соленой кожи, заигрывая, и он сдался. — Ладно, открывай бак, малышка. — он вылез из машины и отправился за шлангом к багажнику.***
Благополучно направляясь к черте города, оранжевая машина преодолевала новое расстояние. Солнце начинало садиться. Оба молчали. Она, расстреливая всю машину злым раздраженным взглядом, с силой прижимала тыльную сторону ладони к губам, ненавистно стирая с них следы чужого мужчины. Она злилась на себя, на него и случай, что пришлось это сделать. Багвелл осторожно глянул на нее. Он не ожидал, что Гретхен так отнесется к мимолетному подкату для дела и что, вообще, так блюстит собственную «чистоту». — Ты же не переспала с ним. — после долгой паузы решился добавить он, смотря на пустую дорогу, вдоль которой начинались жилые коттеджи. — Я и этого не должна была делать. «Не должна». Кто придумал ей эти запреты? Она сама создала их себе? В недавнем времени. Когда сошлась с ним. Не уж то это был вопрос верности к нему? Не-ет, ты не можешь быть такой противоречивой. Явно не с ним. Но она была верной. Она хорошо знала что это такое и что за нее бывает. Гретхен когда-то была бесконечно верна Кранцу. Всю ту прошлую жизнь. Внутри. Наверное, потому что он отец ее ребенка, потому что подобрал ее, возвел в должность, доверил Компанию. Она была «его девочкой». Была.