***
Как далеко они переехали… Вглубь резервации, сквозь леса, туда, где всего несколько одиноких домиков. Но практически у самого океана… Морган слегка покосилась на сжавшегося на пассажирском сидении Багвелла. Волчица впервые везёт его в свое логово к щенкам, когда ещё такое увидишь? Девушка немного улыбнулась. Серая неприметная Ауди подъехала к невысокому бело-деревянному домику. Надо же, и здесь на первом этаже есть стеклянная оранжерея. Он не знал, зачем они вдруг поехали к Рите. И почему Гретхен взяла его. Ну естественно, куда его девать в выходной? Нет, чтобы дать отоспаться. Но сон смахнуло как рукой, когда Морган исчезла в стенах дома. Здесь была такая милая семейная обстановочка. На пороге куча детской и женской обуви разных цветов. Кеды, кроссовочки, на вешалках в шкафу — курточки с завязками и старое пальто. На заднем дворе синяя легковушка и гора игрушек с манежем и розовой палаткой. Все здесь говорило о наличии в доме целого детского сада. Рита балует малышку, в этом сомнений нет. В соседней комнате послышались дружелюбные женские радостные голоса. Кажется, старшей девочки не было дома. Багвелл наконец решился войти. Снова стесняется и трётся как бродячий пёс на пороге богатого дома. Хотя в этот раз было не так тяжело. Дом практически не отличался от старого. Теодор зашёл в гостиную. На полках множество маленьких фотографий в фигурных рамочках. В основном — Риты и Эми. Значит, Морган не хочет, чтобы Грейси запомнила детство без настоящей матери. Конечно, он понимал, что внутри она хочет вернуться в семью, к обычной жизни после всех разборок с их новыми проблемами. Неужели место в ней найдется и для него? Багвелл сел на диван, вытер мокрые ладошки о штаны. Уже как-то непривычно в простой одежде. Но не зря же они закупались тогда. Ради вот таких вот редких семейных поездок. Тишина. Вдруг голоса в той комнате стихли и рядом появился кто-то ещё. Тедди обернулся на уже узнаваемые такие необычные и волнующие звуки маленького голубоглазого чуда. Гретхен держала её на руках тепло и с улыбкой, лицом к мужчине. Ей очень шла роль матери. Она так менялась, когда была здесь, рядом с девочками. Такая молодая прекрасная мать. Тедди замер и задержал дыхание, будто любое движение и изменение мимики может напугать малышку. — Вот, познакомься. — нарушила тишину брюнетка. Будто в церкви на крещении перед самим богом. — Грейс Мария Морган. Гретхен медленно, но свободно подошла к нему, нисколько не боясь доверить свою дочь. Их дочь. Малышка с белыми волосиками уставилась на незнакомца и вынула пальчик изо рта. Уже такая большая, почти девять месяцев. Голубые лучистые глаза сощурились и кроха радостно улыбнулась, издавая новые заинтересованные звуки. И что до дрожи и паники напугало Багвелла — она потянула к нему руки. Причем, очень требовательно и уверенно. Гретхен опустилась вместе с ней на диван рядом, чтобы девочка могла свободно коснуться или заползти на руки ему, если захочет. Грейси продемонстрировала четыре передних крошечных зуба и насупила смешно носик. Теодор машинально и осторожно протянул ей свой указательный палец в ответ. Будто боялся позволить ребенку завладеть всем телом. Грейс ухватилась за него и заинтересованно посмотрела на незнакомого мужчину. — Привет, Грейси. Я твой отец. Морган взметнула голубые глаза на лицо Теодора. И смотрела долго-долго, рассматривая, как меняются эмоции, каждая черта и морщинка. Как он радуется, словно ребенок. И думает об ответственности, восхищаясь этим чудом. Сегодня он впервые утвердил у себя в голове: он — папа этого кусочка света, этой прекрасной девочки, своей дочки. Но для Гретхен эта тема была совсем другой. Грейс она считала только своей дочерью. Принадлежащей только ей одной. Она — её копия, её победа и второй шанс стать настоящей матерью. Ей сложно было разделить родительство с кем-то ещё. Только с Ритой на это время. Но Багвелл… Он никогда не сможет быть классическим отцом. Как и сама Морган. Им придется этому учиться. И они сделают всё, чтобы жизнь этого ребенка была счастливой.***
— Рита, она пьет воду? — снова строгий, но спокойный и размеренный голос Морган обратился к женщине. Ей предстоял очередной отчет о воспитании и развитии малютки Грейс. Пока Багвелл решился что-то приготовить, чем он обычно очаровывал женщин, Гретхен с сестрой сидели на диване за кухонным столом. Черноволосая не выпускала девочку из рук всё утро. — Конечно, в перерывах между прикормом. Из старой бутылочки. Выпивает всю, с этим проблем нет. — старалась как можно легче говорить старшая Морган, пожимая плечами. Ей уже хотелось забрать малютку обратно. Но она лишь тётя ребенка, а не мать. — Рита, — огорченно вдруг протянула девушка, забирая бутылочку с соской. Грейси уже нацелила глазки и ручки на знакомый предмет. — Нельзя, чтобы она до сих пор сосала, этот рефлекс может потом трудно отходить. И со́ски в принципе ей не давай, она уже справляется с зубами, — Морган снова осторожно заглянула дочурке в ротик. — И ты не забыла про то кольцо, что я принесла? — Гретхен, я прекрасно всё помню, я вырастила нашу Эмили и мне не составляет труда забота о Грейси, — старшая настояла на своей правоте и самостоятельности. Морган понимала — Рита не может разрываться. Либо она забирает свою дочь, либо следует принципам старшей сестры и говорит ей спасибо за воспитание второго счастья. И вообще, в этот раз Рита может снова начать задавать вопросы о Теодоре, почему он никак не прикасается к девочке? Раз уж он не бросает и саму Гретхен. — Ты права, прости. — смирилась черноволосая, позволяя Рите забрать девочку на руки. Старшая умело воспользовалась моментом смятения сестры. Женщины отправились укладывать девочку на дневной сон.***
После обеда из школы вернулась Эмили. Началась какая-то приятная суета, хлопоты, обеденные приготовления. В дом влетел будто бы настоящий маленький вихрь и праздник. Эми подросла с последнего раза, как он её видел, стала такой активной и веселой. Взрослела. После обеда Багвелл остался прибирать игрушки за младшей девочкой. Самое непривычное и необычное для него занятие. Тедди ползал по полу и дивану и складывал маленькие пластмассовые детальки буквально в охапку на себя поверх горы ярких плюшевых зверей. Его пыхтения и бурчания нарушил этот самый юный вихрь. Эмили забралась в кресло со своим маленьким розовым дневником и затрещала по телефону. Она не боялась Теодора и помнила его, как доброго, странного и немного неловкого мужчину, который разрешал ей кататься спереди на большой машине. И что он очень любит её мать. — Да, Кайл, я тебе потом ещё позвоню. Пойду ли в кино? Ну, не знаю, — кокетничала уже юная девушка с густыми черными волосами, хихикая и рисуя сердечки в дневнике. Багвелл невольно подслушал, о чём шла речь, и с усмешкой глянул на её розово-красный телефон с россыпью наклеенных страз и сердец. — Не волнуйся, меня отпустят. Всё равно ссылалась она на Риту, а не на Гретхен, как свою мать. И поскольку девочка перешла в среднюю школу теперь, все новые одноклассники знали, что живёт она с тётей Ритой, а мама где-то далеко в командировке. — Всё, пока, — миленько шепнула Эми и взмахнула низкими хвостиками, ещё раз полюбовавшись на заставку телефона. — Собираешься на свидание, красавица? — что на него нашло, Багвелл не отследил. Наверное, внутренний отец-медвежонок Тедди просился наружу. После того, как он впервые увидел свою дочь, в нем взыграл какой-то родительский инстинкт. Хотя о каких свиданиях ещё может идти речь? Эмили всего тринадцать лет, насколько он помнил. — Не-ет, Кайл просто мой друг. — воспротивилась сразу девочка, но всё же смутилась и порозовела, крутя телефон. — Друзей тоже нужно уметь выбирать. — Багвелл свалил собранные игрушки в корзину, устало рухнул на диван и задумчиво потер подбородок. — Твой друг должен уважать тебя, защищать и заставлять улыбаться. Развлекать чем-то кроме просмотра фильма. Не давать в обиду. — перечислял мужчина. — И не обижать сам. Быть умным и хорошо воспитанным молодым человеком. И обязательно проводить до дверей дома. И больше, — строго указал пальцем в ее сторону. — Ничего. Совсем засмущав девочку, Тедди гордо улыбнулся. Так она всё поймет. А говорили ли с ней об этом Рита или Гретхен — он не думал. Так, как это должен сделать отец — не сделает никто. Он хотя бы попытался. — Ясно, дядя Тедди. — всё же переборола своё смущение Эмили. У неё была эта гордость Морган, а ещё небольшая заносчивость и необычайная смелость. Чего не было в детстве. — А вы научите меня водить машину? Только лишь девочка сделала шаг навстречу, как страх и растерянность Багвелла заставили его сделать три назад. — Не знаю, милая, поговори со своей мамой и тётей Ритой, и если они не против и у нас будет свободное время… — засуетился Тедди, бегая глазами и будто выискивая норку, куда спрятаться. Но Эмили, бросив быстрое «Хорошо», убежала на второй этаж.***
Перед сном Гретхен, разумеется, утащила малышку к себе в спальню. В их спальню. Священное и грешное место силы и любви, страсти и слияния. Не для ребенка. Это не очень понравилось Теодору, который после душа зашёл внутрь. Благо, они были на втором этаже дома, где Рита зареклась лишний раз не появляться, пока они проводят здесь свои такие редкие выходные. Так и случилось — начальство улетело на саммит в Россию и агентов почти всех распустили на внеплановые отгулы на два-три дня, а то и неделю. Несмотря на материнскую нежную атмосферу вокруг Гретхен, которая расставляла на подставках бутылочки и пустышки, Багвелл осторожно прополз гуляющей походкой мимо малышки и припал руками к бёдрам девушки, закрыв глаза, наклонил голову к самой шее и вдохнул аромат её волос. — Чем занята? — но увлекся и уже начал целовать её шею, скользя объятиями по животу и выше. Какого-то черта его захватила вся эта обстановка дома, а не съемной служебной квартиры. Семьи, а не агентов вокруг и оружия на стенах. Уюта, тепла, спокойствия и единения. И все это как-то здорово завело его к вечеру… — Тедди, ребенок в комнате. — с улыбкой осудила его тихо Морган, чуть выпрямившись и подняв глаза. Пришлось даже опереться на стол перед собой, чтобы ноги не подкосились. Хотя этого она не показывала. — Ну и что… — бурчал и мурлыкал Теодор, не отрываясь от нежной кожи Морган за ушком, на шее и ключицах. Восьмимесячная Грейс уселась ровно посреди кровати, ухватила пальчиками носки на ножках и с такой заговорческой хитрой мордочкой замерла, улыбнувшись во все четыре зубика. Будто осознавала, что подсматривает за тайными делами взрослых. — Она же всё видит и понимает. — всё так же была нежной и спокойной девушка. Но Багвелл чувствовал, что и она заводится. Он всегда подмечал малейшее изменение её состояния, особенно в эту сторону. Она стала прижиматься к нему бедрами, наклоняться к его лицу в пол оборота. И не вздумала оттолкнуть. — Просто веди себя потише, на первом этаже твоя сестра. — мужчина аккуратно снял с её плеч края розового шелкового халатика. И поцеловал обнаженный участок возле ключицы. Горячо и влажно. — Ты делаешь это так, что я не могу не кричать. — заверила его этим соблазнительным предупреждением Морган. И последние её слова уже сошли на чувственный шепот. Чуть ли не дрожь. И опуститься ниже с очередным поцелуем она ему уже не позволила. — Ну все, хватит, я унесу её. — быстро вывернулась из крепких объятий мужчины, брюнетка ласточкой подлетела к Грейси, которая уже вовсю рассматривала узоры на подушках. Багвелл цыкнул языком, облизнувшись и будто просмаковав вкус её тела. Пусть уносит, иначе девочка ещё долго не сможет заснуть.***
Сами они уснули где-то часа в два ночи. Точнее, только Морган. Спала как котёнок. Это было настолько непривычно, что Багвелл не мог заснуть следом. Наверное, ещё и потому, что над ними была мансардная крыша с окнами и видны звёзды. А, может, потому, что он думал этой ночью о многом… Он лежал на спине, обнимая привычно плечи девушки, положившей голову на свою грудь. Сам закинул одну руку за голову и в этой позе мечтателя просто лежал в тишине, слушая её едва уловимое дыхание, где-то в комнате тиканье часов и звуки сверчков. Вот так повернулась судьба. Вот, что случилось с ними спустя два года. Они вместе. Они настоящая пара, семья. У него получилось стать хотя бы какой-то частью её дома. Наладить какие-никакие отношения с Ритой, подружиться с Эмили и даже подарить их семье ещё одно маленькое чудо. Кто бы мог подумать? Тедди снова ощущает себя дома. В семье. В любви и гармонии. Но это совершенно не те эмоции, что давили и растворяли его с его бывшей женщиной и её детьми. У него было шаблонное представление о счастье и семье. Простота, рутина, должное, чересчур уютное и скучное. Здесь всё было иначе. По-особенному, будто бы так, как и должно быть и могло быть у таких, как они. Да. Пожалуй. Что из этого выйдет? Это же Гретхен Морган, он знает только её. И то — в малом промежутке. Да, они многое пережили. Но его ужасно тревожило то, что он не был с ней с самого начала. С их начала. Конечно, не с восемнадцати лет, но он ужасно хотел знать всё, что она пережила, что выпало на её долю, о чём она думала. Хотел помочь ей тогда, защитить и спасти. Это угнетало его сейчас. Когда осознаешь всё свои возможности. Но время уже не отмотать назад. И, черт возьми, однажды и ему пришлось оставить её. А потом мучиться, скитаясь в аду без неё. По своей вине. Как же он страдал тот год, когда сбежал от опасности, от самого себя, от своих сил и судьбы, счастья, вот-вот несущегося ему навстречу. Абсолютно пустой, не чувствующий ничего, кроме боли. В тумане, на одних инстинктах. Но он благодарен абсолютно всему, что сформировало их путь и их отношения. Сейчас он бы не отменил ничего, ничего не стал бы исправлять. Господь не просто так свел их однажды. Он ещё давно признал это. И сегодня понял, что эти слова подтверждаются каждый день. Его спасение, его счастье — в Морган.