Remuneration

Это утро тоже не было обычным семейным шаблоном. Рита занималась домашними делами, единственная из всех выполняла роль трудящейся хозяйки и заслуженной матери. Интересно, почему у неё не сложилась личная жизнь?.. Багвелл периодически наблюдал её мелькающую фигуру сквозь панорамные окна первого этажа, когда отвлекался от весьма интересного дела. Он, как и обещал, с разрешения Гретхен давал Эмили начальные уроки вождения автомобиля. За новомодной Ауди ей было бы сложновато, как девочка не рвалась туда, поэтому они сели за руль Шевроле, которая принадлежала Рите. — Осторожно выжимаешь сцепление и рычаг коробки передач. Стой, стой — руки на руль. — очень увлеченно руководил девочкой мужчина. Даже сам захватился. — Одну будешь держать на ключах, когда заведёшь двигатель. — А почему не сейчас? — Твоя мама сказала, чтобы я учил тебя в таком режиме, для настоящего вождения ты ещё слишком маленькая. — Теодор вновь закрепил руки Эмили в нужной позиции. Подумать только — бывший преступник мог так оберегать тринадцатилетнюю девочку и твердить о безопасном вождении и правилах за рулём. А Морган этим утром занималась готовкой. Казалось бы, обычное дело, но не для бывшего агента и наемной убийцы. Её состояние сегодня было каким-то слабым и пасмурным. Такое уже случалось с ней перед опасностью прерывания беременности больше года назад. Наверное, из-за погоды или усталости. Яичница расплылась и настроение никак не налаживалось. Вытерев руки полотенцем, девушка снова направилась в детскую — комнатку рядом с оранжереей и выходом в сад, на задний двор. Сегодня было тепло, но облачно, поэтому дверь наружу даже перед кроваткой Грейси осталась распахнута. И отсюда Морган могла наблюдать весело прощающихся Багвелла и Эми. Девочке пора на кружок. Он так заинтересовал её. Своей немногословностью и загадочностью, как она полагала. А малышка будто бы перенимала настроение матери и спала беспокойно, часто кряхтя и ерзая. — Что на завтрак? — Теодор зашёл вместе с раздавшимся на неслужебный телефон Морган звонком. Кто бы это мог быть? Девушка насторожилась и будто бы не спешила подходить к телефону, опасаясь чего-то неожиданного. Но всё же подошла, пройдя мимо Тедди к выходу в сад, и ответила. — Алло? Номер она узнала. И от этого ей стало ещё больше не по себе. Багвелл прошёлся по кухне и пока здесь как-то одиноко и девочки не собрались, стал просто болтаться вдоль гарнитура, стараясь ничего не трогать. — Кристина? — голос Морган стал строгим, поэтому Теодор не особо прислушивался. Он не отследил всю ситуацию и думал, что это по работе. — Да, это я. Что случилось? Это была сестра Келлермана. И её голос, едва живой, сдавленный и переходящий на плачь, пугал её до ужаса в самом сердце. Непонятно почему, но Гретхен и не пришло в голову, что это связано с Полом… Кристину она знала не очень хорошо, но женщины ладили. — Пол… — никак не могла подобрать слов собеседница. И с каждой секундой тишины её истерика усиливалась. Будто бы она сама только сейчас осознавала случившуюся трагедию… — Он сейчас с тобой? У вас проблемы? — и снова мысли о том, что Келлерман просто попал к плохим людям, попался на чем-то, перекрыли любые более страшные догадки. — Он погиб… — задыхающийся от горя голос прозвучал на другом конце. Женщина сообщила роковую новость. — Прости, я не могла тебе позвонить… — Кристина давилась слезами и комом в горле. В голове Морган обжигающим огнем вспыхнул взрыв войны в жаркой точке… Черный плотный дым заполнил лёгкие, песок врезался в тело и слизистые, резал от ветра глаза. Солнце предупреждало «Это твой последний день, ты умрешь голодной смертью». Автоматная очередь дребезжала над ухом. Бронежилет и форма душили и давили на грудь. Силы покидали, не позволяя выбраться из окопа… Чья-то рука подняла голову за черный растрепанный хвост. Но не для удара — а на воздух — из завала и песка. А потом чьи-то плечи оттащили в укрытие. …Пожатие рук. Только что плохо отмытых от грязи и крови. И две тяжёлые серебряные печатки с военными гербами врезались друг в друга, защемив кожу на пальцах до боли… — Тринадцатого августа, он подорвался на мине в Афганистане. В ходе какой-то операции, со своим напарником. — плакала Кристина, считавшая своим долгом сообщить ей всё. Хотя бы кому-то. У неё никого не осталось. «Нет, нет, нет, нет…» Она отрицает всё, понимая внутри, что это правда. В трубке заливается ревом и болью сестра того, кого она звала братом. Кто спасал её из-под огня на войне. Рисковал всем, защищая её жизнь. И его жизнь стоит как сотни жизней. Его больше нет. Нет в этом мире… Гретхен потеряла голос. Просто все слова исчезли из её головы. И пустота внутри разрасталась огромной дырой. Но не выходила за пределы тела. Смертоносной волной накатились все отчаянные и печальные чувства. Слезы выступили на глазах. Мир за окном мрачнел и терял краски прямо сейчас… Будто бы не стало её военной силы. Её тыла, отца и брата. Морган бросила телефон, сдавив рукой свои губы, щуря голубые глаза, полные слез. Она хотела закричать и сбежать в любой мир и пространство, где сейчас находился он. Не важно, в какой форме. Его душа или его мысли. Она хотела быть с ним рядом и успеть сказать всё, что пылало в ней всё это время с ним… Но она не успела. И не скажет больше никогда. Где-то за спиной звонко и тревожно заплакала проснувшаяся Грейс. Это жутко перепугало Гретхен и заставило буквально сжаться, задрожать от напряжения, которым она не могла управлять, как не пыталась. Её руки затряслись до настоящей паники, запустив замкнутый круг. Все мысли переключились на ребенка, но Гретхен понимала, что просто не справится сейчас. Её ломало, рвало душу на части. Голос пропадал, подступала истерика. От неё словно отобрали её особенного человека, часть её. — Там… Плачет. — робко и тоже опасливо высунулся из кухни Багвелл, заглядывая, где там пропала Морган. И что это был за звонок. — Тедди… Возьми её… — едва справилась с вырывающимися эмоциями и слезами девушка, обернувшись наполовину и зажимая рот рукой. Попыталась произнести это насколько можно обычным голосом. Теодор немного напрягся от её состояния. Но тоже подумал, что это дурные отзывы начальства, какие-то оскорбления или проблемы с покушениями. Или кто-то разбил их машину, не дай бог. Багвелл юркнул в комнатку, где надрывалась беспокойная малышка. Он никогда раньше не держал на руках ребенка. И что с ними делать — понятия не имел. Даже боялся, осторожничал и терялся, как глупый бродячий пёс. Его и подпустить не могли к детям. К младенцам. С паникой во всём теле он подошел к кроватке, опасливо заглянул в неё, словно во врата ада, недовольно и зло на себя порыкивая. Затем не выдержал плача и не особо аккуратно взял извивающегося ребенка в руки. — О, ну что с тобой? — он не знал, от чего она может так плакать. Не понимал, что это восьмимесячная крошка, которая может плакать только от того, что плачет. Мужчина держал её на ладонях, догадываясь, что делает это нелепо, неудобно и неправильно. Но Грейси отвлеклась на это, затихнув в секунду и успокоившись. Новый «предмет» в поле зрения заинтересовал её и даже заставил съежиться. Но не спрятать свою ангельскую улыбку. Теодор так и стоял в своей клетчатой домашней рубашке с закатанными рукавами и смотрел девочке в глаза. Сам будто под гипнозом. Это произошло словно как с Ней в момент их слияния… Когда он видит только Морган, а всё вокруг исчезает. Эти бирюзовые ясные глаза смотрели прямо в душу и легко уничтожали всё плохое, что было в нём когда-либо. Не оставляя следа. Он замечал каждое изменение её мимики, эмоции, как крохотный пальчик задумчиво касается ротика, а потом она весело и смущенно моргает. Рассматривает его. Его лицо, руки, силуэт. Она узнает в нём того, родного, второго человека. Вторую половинку её семьи, тех, кто дал ей жизнь. Это был самый прекрасный ребенок на земле. Точно посланный ему ангел с небес. Теодор верил в них, читая Библию, и сейчас, кажется, видел его настоящего. Нет. Она просто не могла быть его дочерью. Она и он. Такое безобразное, жестокое и грязное существо, как Теодор Багвелл, бывший преступник, выродок, ошибка, ничтожество… И этот светящийся кусочек добра. Наверное, Грейс была всем тем хорошим, что умещалось в них обоих, где-то в глубине их душ. Забрала из них это и так появилась на свет. Но они не стали хуже, не потеряли это хорошее. Оно было с ними всегда. В их сердцах. Девочка молчала. Это всё же забеспокоило Морган и не дало просто стоять на расстоянии у окна. Собственной внутренней силой она всё же задавила эти эмоции в себе и сосредоточилась на настоящем. Она всегда страдала наедине с собой, когда никто не видит. И в темноте, чтобы не видела и она сама. Осознание и тысяча вопросов ещё ворвутся в её голову ночью и заставят на какое-то время потеряться в этом мире. И не верить никому. Гретхен подлетела к ним, сдавливая ладонью ком в горле и успокаиваясь со слезами на лице. Но ей было невыносимо тяжело. Она остановилась рядом, пряча глаза. Рука девушки поддерживающе сжала сильное мужское плечо, тот сгиб, до куда закатан рукав. Место напряженных мускул. Рук отца, которые внимательно и очень бережно и надежно держали дочь. Но в поддержке сейчас нуждалась она. А он один был сильным. Мужчиной, отцом. Он не задал никаких вопросов. И не остановился перед своим долгом, поборов дичайшие страхи маленьких детей, чужого дома и неуверенности в себе. И в этой тишине, всего на пару секунд, но они стали одной семьей. Это было невероятно. — Прости, я разбиралась со стиральной машинкой и не услышала. Грейс проснулась? — Рита забежала в комнату и замерла, увидев ребенка в руках у Багвелла. Её испуганный взгляд обратился на младшую сестру, которая сразу же отошла и спрятала мокрые глаза. — Всё нормально, Рита. Она в порядке. А мне нужно немного отдохнуть. Женщина с полотенцем на плече смело подошла к мужчине и обтерла руки об джинсы, с рвением желая забрать малышку у него. — Я возьму её? — Нет, — тут же заволновался Тедди, не сводя глаз с крошки. Переступил с ноги на ногу, делая вид, что укачивает. Грейс лежала головкой и туловищем у него на ладонях, и перебирала ножками, стараясь поймать ручкой носок и взять его в рот. Теодор испугался, что её у него заберут. Он не хотел этого. Хотя и прекрасно знал, что не простоит с согнутыми руками, удерживая девочку таким образом. И будет лучше, если ею займется Рита. Как бы не хотелось прерывать такой редкий момент. Он глянул в сторону сада, заметил, что Морган вышла на улицу подышать, и теперь рвение его сердца сменило направление. — Да, хорошо, — снова заерзал неуверенно Тедди. Рита быстро и умело забрала с его рук девочку и унесла. Багвелл видел, что Морган остановилась под яблонями, поставив руку на пояс, а другую прижимала к лицу. Что-то случилось. Кто ей звонил? Её семья здесь, рядом, в безопасности. Вдохновившись своим образом сильного мужчины в семье, он взял всё в свои руки. И сам проверил последний входящий на её телефоне. Кристина Келлерман. О, боже. Что этот черт ещё натворил… В этот момент их глаза встретились. И взгляд голубых глаз Морган, полных слёз, боли и отчаяния, неверия, защемил его сердце в ужасно болезненные тиски. Он знал, что Келлерман был ей очень дорог, несмотря ни на что. Поэтому немедленно выбежал из дома в сад и быстро обнял её. Это сейчас было нужно. Даже двум жестоким преступникам в прошлом… — Как? — лишь спросил Теодор после паузы, необходимой ей для успокоения дрожи и истерики. Понемногу от его голоса она начала приходить в себя. — Афганистан… — вроде как спокойно ответила она, справляясь и с голосом. — Подорвался на какой-то чертовой мине. Он не мог… — снова её захлестнула волна отчаяния и неверия. Руки крепче сжали спину мужчины. — Я пойму, если тебе нужно отъехать. — а всё спокойствие словно передалось Багвеллу. Железное и холодное. Но на этих словах Морган будто подменили. Она отстранилась, сильно шмыгая носом, утапливая горе и эмоции внутри и возвращая маску агента. Поправила черные волосы назад, больше не глядя в глаза Теодору. И, быстро одернув похожую клетчатую рубашку, вернулась внутрь дома.