Ничего фантастичного. Монах Хаоса

Искусственный остров, на который попал Лео, и который был домом для Шаро. Андромеда. В шесть часов вечера каждого дня в общей комнате жители Андромеды обсуждали вопросы, требующие совместного решения. Многим не интересно было присутствовать на таком собрании. Они хорошо знали его участников, в решаемых вопросах был налет повседневности, предполагаемые результаты не сулили ничего неприемлемого, а если бы что-то неприемлемое все-таки нашлось, ни кто не собирался делать что-либо против воли человека. Многие просто пропускали такие собрания, предпочитая посвятить время своим собственным увлечениям. Но в тот день ажиотажу не было предела. Конечно, это развеселило регулярных участников и дало им повод для шуток в адрес тех, кто пренебрегает своей ролью в общественной жизни. В то же время, это не было сюрпризом. Новый человек на Андромеде, да еще такой таинственный – небывалое событие. Конечно, перво-наперво, стоило бы выслушать Шаро, но он как обычно сконфузился: «сказать нечего». Впрочем, необходимости в этом не было. Большинство уже посетило Лео и составило о нем свое мнение. Только пришлось воздержаться от прямого контакта. - Ну и что мы будем с ним делать? – наконец озвучил вопрос Моня. Моня не был велик ростом, его глаза-пуговки обрамляло круглое лицо. Возле его носа красовались бирюзовые веснушки. Такая яркая татуировка хорошо сочеталась с морковным цветом его волос, заплетенных в дреды. Его переносица держала очки в идеально круглой оправе, начиненной светочувствительными линзами. На его плечах висел довольно длинный пиджак. Многие на Андромеде предпочитали носить ботинки, но Моня не брезговал кроссовками. - Мы можем предложить ему остаться до нашего прибытия в Административный центр. Не похоже что он представляет для нас угрозу. Возражений не нашлось. Были и те, кто сразу изъявил желание разделить с гостем кров. Беда только в том, что это был не один человек. Предвосхищая споры, решили предоставить Лео возможность выбирать. Какие-либо работы ему вменять не собирались, гость есть гость. Незачем было учить его всем тонкостям жизни на Андромеде. Ни у кого попросту не возникло желания с этим возиться. На следующее утро Шаро пришел сообщить Лео, что карантин окончен. - Понимаешь, это просто необходимая мера, вдруг ты террорист какой-нибудь. Представь, зашлют нам такого смертника с новым штаммом сибирской язвы*… На других островах узнают об этом инциденте. Если противник захочет уничтожить всю кооперацию, ему придется делать единовременную атаку, поэтому для таких как ты, гостей, вводится карантин и сообщается в административный центр. Если за сутки не поступает подобных сообщений с других островов, то все в порядке. - Я и не ожидал излишней доверчивости к незнакомцам. Вы практикуете пермакультуру Зеппа Хольцера**? - Конечно, это основа нашей автономии. Этот остров искусственный, под ним что-то вроде подлодки. Там часть наших хозяйственных помещений и жилых отсеков. Многие, впрочем, построили жилье на поверхности. Сейчас им нет нужды жить в казематах. Ты бы мог позаимствовать на время их подводное жилье, так как тебе позволено оставаться у нас до прибытия в административный центр. Но я думаю, тебе предложат более обжитое местечко, будешь нарасхват. - А что будет, когда мы доберемся до административного центра? - А ты сам как думаешь? - Даже не знаю. На Вердикт перестали поступать сигналы с Земли. Это обнаружили 25 лет назад, да еще прошло какое-то время, пока последний сигнал преодолел путь от Земли до нашего космического корабля. Меня послали разобраться, о моем прибытии уже может быть известно. Но я понятия не имею, что сейчас происходит на планете и есть ли кому-то дело до данных с Вердикта. - В любом случае тебе стоит вначале попасть в административный центр. Андромеда независима и автономна, но является частью большой кооперации таких вот островов-коммун. Мы называем себя Свободными. Во время третьей мировой и после нее многие люди стали создавать автономные хозяйства, основанные на принципах пермакультуры. При этом часто использовались технологии создания искусственных островов Питера Тиля***. Опустынивание в результате неправильного природопользования, монокультурное земледелие и разрушение экосистем, таяние полярных льдов и изменение глобального климата привели к сокращению участков оптимума на суше. Люди стали колонизировать водную поверхность. Озоновый слой стали восстанавливать, все благодаря нашим микробиологам. Впрочем, солнечные лучи все еще могут быть довольно губительны. А тут еще малый ледниковый период в разгаре. Наши острова всегда стремятся занять некоторый оптимум, выгодный для хозяйствования. Мы находимся в северном полушарии, заканчивается лето. Скоро нам понадобится местечко под солнцем поближе к экватору, либо вовсе в южном полушарии, но плыть туда придется через губительную полосу радиоактивного света. На материке сельское хозяйство в полнейшем упадке, так как осталось мало мест, где можно что-либо вырастить. К тому же чтобы заниматься этим круглый год требуются большие затраты ресурсов. Люди на материке зависят от наших поставок продовольствия. Правительство делало попытки обзавестись своими предприятиями по выращиванию продовольствия на искусственных островах, но они либо были захвачены нашей кооперацией, либо присоединились к ней добровольно. Тем не менее, Правительство имеет свои острова там, куда мы планируем перебраться к зиме. С одной стороны ледниковый период, с другой стороны разрушенный озоновый слой, жизнь на планете закована между льдом и жарой. Конечно, есть и те, кто живет за пределами оптимума, но на это требуются ресурсы, которые ныне сильно ограничены. Старый мир продолжает сосать соки из планеты, так как не способен восполнить растрачиваемые и потребляемые природные ресурсы. Вместо него этим занимаемся мы. Пермакультура кормит его и не дает людям сдохнуть от последствий экологической катастрофы. Меня это не сильно радует, зато это предотвращает пуск ядерных ракет. И на суше, и на наших подлодках есть такие ракеты, но нам есть что терять, а Правительство не станет уничтожать единственный стоящий источник продовольствия. Не будь у нас ракет, Правительство старалось бы диктовать свою волю каждой коммуне Свободных в отдельности, именно так строились отношения с производителем при феодализме и неофеодализме. Благо теперь мы не только можем противостоять такому угнетению, но и вести войну с Правительством на равных. Это конечно не ядерная война, но с правительственными островами нам вскоре предстоит столкнуться, на всех места не хватит. Пока что нам не хватает сил полностью уничтожить этих паразитов, но если мы не достигнем этой цели, они совсем доконают планету. - Рад за вас. Я много времени пробыл в анабиозе. В моей прошлой жизни на этой планете людям совсем некуда было деваться. Оставалось только топиться в виртуальной реальности. Они просто были подключены к информационному потоку, постоянно потребляли информацию, в основном парадигму доминантной культуры. У них совершенно атрофировалась способность мыслить. Они считали, что выбирают, во что верить, и что их так просто не обмануть. Но выбирать им позволялось только между кучками говна. Я, как здравомыслящий человек хорошо представлял себе, чем все это кончится, понимал, что третья мировая нужна властям для сохранения своего статуса в условиях кризиса. В России люди даже не понимали, что их используют как оружие войны 4 поколения, в противовес оружию войны 6 поколения. О третьей мировой я говорил на семинаре за полтора года до того как по телевизору стали говорить про американские томагавки, да и тогда эта информация носила совсем другой характер. Я был патриотом, любил свою родину и ненавидел государство, которое ее оккупировало и угнетало. Ты ведь знаешь, что родина - это не флаг, не страна и не то, как это звучит в демагогии. Поля, леса, благо для природы родного края, для планеты в целом. Доминантная культура много лет губит эту планету. Я с удовольствием сделаю все, чтобы старый мир исчез с лица земли. - Тебе нужна коммуна. Кооперация не содержит войско. В условиях консенсуса она выдвигает определенные задачи и организует крупные операции, в которых участвуют члены коммун. Два человека с Андромеды до сих пор заняты в такой операции. Они сейчас на материке. Около двух сотен человек собираются напасть на поезд с оружием. Правительство готовится к зиме. На Андромеде дефицит в пушках, поэтому наша коммуна была в числе тех, кто поддержал планы по этому нападению. Всего согласилось около сотни коммун, это треть нашей кооперации. Решили, что двух человек с каждой коммуны будет достаточно. Пока все идет по плану. У Правительства хорошая разведка со спутника, но две сотни человек разбитых на группы это не так много, да и от места высадки недалеко. - На каких условиях вы возьмете меня на борт? - Ты должен будешь принять наш устав, а потом твою кандидатуру надо будет утвердить на общем собрании. Нужно чтобы твою кандидатуру утвердили единогласно. Не торопись. Присмотрись к будущим товарищам. Леонид и Шаро шагали вдоль нагромождения тетраподов. Остров не был велик, но полыхал зеленью. Шаро сорвал с ветки апельсин и протянул его Лео. Тот с готовностью принял угощение, уселся на уже прогревшийся тетрапод, одолжил у Шаро раскладной нож и принялся чистить цитрус. - Как думаешь, куда именно мне стоит пойти теперь? - Я думаю, тебе стоит прогуляться вдоль тетраподов. Тут есть несколько домиков. Не стоит пока заходить вглубь острова. Там водится разная живность, и она к тебе пока не привыкла. Мне пора на наблюдательный пост. Видишь там вышку? Вышка виднелась в глубине Андромеды, острый шпиль стального каркаса с насаженным на него смотровым сооружением. Панели солнечных батарей на вершине башни наводили на мысль о самурайских доспехах. Шаро ушел. Лео остался один. Он прямо млел от ощущения обретенной свободы. Теперь его взор не утыкался в обшивку Вердикта. Конечно, джунгли Андромеды манили его больше, чем пустынный пляж, обрамленный каменными шипами тетраподов. Он решил пойти через джунгли, не углубляясь, стоило, конечно, держаться поближе к открытому пространству берега. Растительность острова была очень плотной. Слышалось пение птиц. Всюду пестрели краски, заросли поражали дивным разнообразием. Вдоль берега шла узкая тропка. Лео шел и любовался, то пестрой птицей, то изумительным соцветием. Многое он в этот момент видел впервые. Тропинка оказывала на него какое-то гипнотическое действие. Он толи погрузился в транс, толи просто ушел в свои мысли. Он думал о своей прошлой жизни, той, которая была у него до Вердикта. Тут, на Земле, космос вспоминать не хотелось. Пространство приятно тогда, когда оно к тебе дружелюбно. На Андромеде ему нравилось. Вскоре он заприметил постройку. Тропинка огибала ее с тыла, крыльцом она смотрела прямо на пляж. Тут были и люди. Лео смотрел, как парень и девушка собирают апельсины с дерева. Девушка была рыжей. Ее внешность без проблем можно было назвать модельной. Парень был худым, высоким, можно сказать – шпала. Он немного заваливал голову на бок, осанка у него была несколько сутулой. Длинные крашенные светлые волосы зачесаны на тот самый бок. У девушки осанка была практически идеальной. Чтобы заметить это, Лео пришлось подойти ближе. Он немного замешкался в стороне. Первый контакт с незнакомыми людьми всегда вел перед собой то острое чувство в душе Лео, словно лезвие, проникающее в плоть. Это была не резкая боль, вообще не было болью, только плавное погружение страха вглубь человеческой души. Воля Лео еще сражалась с оторопью, когда девушка заметила пришельца. - Привет! Тебя зовут Лео? Меня – Рита. Как тебе наш остров? - Вы первые кого я встретил. Остров… цветущ. Лео улыбнулся, а Рита рассмеялась. Только тогда Шпала вынул из ушей наушники. -О-оо, привет бездельникам! Милости прошу к нашему шалашу. -Пойдем в дом. Время пить чай. Они подобрали ящик с фруктами, двинулись к дому. Шпала протянул Лео девайс с наушниками. Штекер наушников был замотан истрепанным скотчем. - Ты умеешь управляться с паяльником? - Рита умеет. Лео прислонил наушник к уху. Рэп. Пришельцу не нравился тяжелый бит. Он брезгливо поморщился, отказавшись от такого угощения и раздосадовав этим Шпалу. От следующих гостинцев он отказываться не стал. Рита поставила чайник на электроплитку, а Шпала скрутил косячки. Лео не употреблял ни алкоголь, ни табак, только изредка позволял себе травку. По своему опыту он знал, что алкоголь и табак самые дерьмовые наркотики на планете. Они вредят здоровью, но при этом не наносят достаточно серьезного вреда. При этом они вызывают серьезное привыкание и зависимость. Первое делает алкоголика неспособным радоваться жизни без определенной дозы алкоголя. Вначале человек чувствует подъем от принятия спиртного, затем его настигает отходняк, который опускает его на уровень ниже того, который был до выпивки. Поэтапно спускаясь по такой лестнице, пьющий человек доходит до того, что, чтобы почувствовать вкус к жизни, подняться на тот уровень, какой он когда-то занимал, будучи трезвым, ему нужно выпить определенное количество спиртного. Дать этому оценку можно только бросив пить совсем. Лео вспомнил, как постоянно сталкивался с полным непониманием того, как он может обходиться без алкоголя. Как сами эти люди без него обходились, они уже не помнят. Для них бросить пить значит больше никогда не чувствовать радости. На самом деле это не так. Только чтобы это понять, нужны годы протрезвления. Лео нравился сидр. Как-то раз он сделал исключение, стал пить сидр, игнорируя тот факт, что это алкоголь. Он старался не напиваться, само состояние опьянения его больше не радовало. Алкоголь плохого качества сразу проявлял симптомы интоксикации. Удовольствия не было, не понятно, почему раньше это состояние замутненного рассудка воспринималось положительно. От сидра, по крайней мере, не особо болела голова. Лео иногда хотелось что-то выпить, не приевшийся чай, не кофе, которого он избегал, глядя на мать-кофеманку. Напичканные сахаром магазинные напитки тоже редко вдохновляли. Тогда он вспоминал про сидр. Позже он понял, что и к нему он пристрастился. Что ему грустно, а в сидре он видит средство вернуть вкус к жизни. Тогда он перестал пить и его. Табак вообще не несёт удовольствия. Курение – удовлетворение искусственной приобретённой потребности. Так меньше проблем с фрустрацией. Вот только одна затяжка – сузились сосуды. Даже одна затяжка угнетает организм. Почувствовать это можно когда бросаешь курить. То ощущение, появляющееся спустя две недели, может месяц. Ощущение освобождения организма, чувство, что теперь способен на всё, желание применить излишек энергии. Сигареты делают человека рабом. И дело не только в том, что он слаб, никчёмен, хоть сам этого не замечает. Алкоголь и табак делают зависимыми. Физически и экономически. И это делает человека рабом системы. Конопля вредит меньше. Зависимость от неё в основном психологическая. То, что приятно человеку, приятнее на порядок. Неприятное тоже становится в разы хуже. Отходняк притупляет ощущения, радость, вкус жизни. Поэтому травка вызывает привыкание. Многие прикуриваются, употребляют всё чаще и больше. Это не сильно им вредит. Агрессии от них ждать не приходится, но и работать они не хотят. Поэтому конопля легальна только в странах, не нуждающихся в рабском физическом труде. Лео не позволял себе часто дуть. Может раз в месяц, а то и реже. Одна плюха гашиша была его рабочей дозой, держала его шесть часов к ряду. Он был достаточно прошарен, чтобы никогда не пытаться догнаться. Теперь Лео держал в руке тлеющий косячок, что доставляло ему особое удовольствие. Это был его любимый способ употреблять коноплю. Кому-то это может показаться переводом продукта, но Лео не любил отказывать себе в маленьких удовольствиях. Пара оказалась братом и сестрой, но сожительствовали они скорее как тривиальная пара. Шпалу на самом деле звали Димой, так к нему обращалась Рита. Сам он так и не удосужился представиться. Он был довольно инфантильным и общительным человеком, но часто выказывал свое неудовольствие Ритой, которая вовсю хлопотала по дому, пока Шпала не отрывал жопы от дивана. У Лео создалось ощущение, что тот использует чувство вины девушки за какой-то давний, но серьезный проступок. Было видно, что сестра сильно любит своего брата. Лео опасался докучливых расспросов, но их не последовало. Из окна небольшой хижины, в которой они вели свою дружелюбную беседу, Лео заметил примостившийся на слипе катер. Его окраска целиком состояла из разных кислотных цветов. На борту буквами, похожими на большой надутый пузырь жевательной резинки, была вылеплена надпись «Лимон». На корме взгромоздился пулемет. - Так вы и атакуете острова правительства? – спросил Лео. - На самом деле, это что-то вроде береговой охраны, - ответил Шпала. – Атаку мы в основном ведем торпедами. Мы не особо стремимся захватить вражеские острова. Там немало технических игрушек, но они нам, особо, ни к чему. Тем более, мы вполне можем позволить себе их купить. Нам нужно только место под солнцем, а островам правительства место на дне, под нами. Иногда Кооперация захватывает остров Правительства для создания новой коммуны. Но чаще пытаются захватить наш остров. Для них это что-то вроде каперства. Захваченный остров – лучший источник продовольствия в зимнее время. - Зимой вы с Правительством не торгуете? - Да не особо. Летом мы рассеяны по океану, в нейтральных водах, вне закона. Там и идет торговля. Предприниматели знают, что нападать на их суда мы не станем. А зимой никто ни в чем не уверен. Зимой мы нарушители. - Почему же на вас не нападают летом? - Это выгодно судовладельцам и высоким чинам. На островах и судах Правительства строгая иерархия. А какой толк от атаки простому моряку и подчиненному? Конечно, можно вынудить человека рисковать жизнью. Но острова Кооперации дают автономию, новым хозяевам приходится опасаться бунта. Лео уже замучился терпеть и рванул на улицу, чтобы отлить. После косячка чай и фрукты доставляли особое удовольствие, поэтому ел и пил он много, а мочевой пузырь наполнялся быстро. Терпеть позывы по-накурке было особенно мучительно. Диалог был ему интересен, и он еле улучил момент поставить его на паузу. Но продолжить его не удалось. Шпала пошел дежурить на смотровую вышку. Лео остался один с Ритой. Он допил то, что оставалось в кружке, а после произнес: - Я, пожалуй, пойду дальше исследовать остров. Его смущало то, что он дома у женщины, тет-а-тет. Конечно, он не опасался, что его изнасилуют. Но Рита была очень сексапильная, секса хотелось, а как-то подбивать к ней клинья он не горел желанием. На вердикте он оставил семью. Он частенько представлял, как Надюшка горюет, льет слезы, и все из-за него. Но даже она понимала, что так было нужно. - А ты не хочешь заняться сексом? – слегка наигранно-непринужденным тоном задала свой вопрос Рита. Лео слегка отпрянул, рискуя свалиться со стула, а его глаза, видимо повинуясь инерции, грозили выкатиться из орбит. - Ты не подумай, - сказала Рита, - Я в тебя не влюбилась, с чего бы. Хотя ты мне по-своему приятен. Пусть это будет просто секс. Без обязательств. Люблю секс по-накурке. На острове полно девчонок, способных проявить к тебе интерес. Парней у нас меньшинство. Не хочу упускать свой шанс. Я конечно не уродина, но не хочу обременять себя постоянной связью с кем-то из местных мужиков. Ну не полюбились они мне настолько, я больше брата люблю. Конечно, я могу поискать приключений в административном центре, но упоротым туда являться запретили. Ну, так как? Лео ненадолго задумался. Хотелось секса. Нужно было привыкать к новой жизни. - Пойдем. - Только, чур, я сверху!- поднимаясь со стула, Рита улыбалась. Поначалу Лео напугался. Рита взяла инициативу, а это было не в его вкусе. Но потом он почувствовал, как ее ротик греет его член, и это был для него особый трип. Травка его еще не отпустила, так что сознание Лео взметнулось в космос, а кровь – в головку члена. Рита оседлала его. Конечно, это не было чем-то особенным, но он с наслаждением принялся мять ее немаленькие сиськи, теребить языком сосок. Сначала кончила Рита, потом Лео ловким движением оказался сверху. Теперь ничего не помешало кончить и ему. Оргазм словно окунул его в калейдоскоп блаженств, его сознание неслось по гипертунелю. Когда он выпал в реальность, понял, что его уже начало потихоньку отпускать. Сознание обрело резкость. Картинка больше не скакала, как в старом барахрлящем телевизоре. Рита натянула милые трусики с Микки Маусом и потянулась к своему недопитому чаю. Только теперь Лео понял, как ему хочется пить. А свой чай он уже опрометчиво прикончил. Впрочем, он никогда не умел растягивать потребление. Да, в пустыню ему соваться точно не стоило. Мутить новую порцию было лень, но Рита сама все поняла по его взгляду, предложила остатки своего чая. Сделав доставшийся ему глоток, Лео вернулся к горизонтальному положению. Рядом легла Рита, что чуточку смутило пришельца. Такие моменты ему всегда казались несколько интимнее секса. Никому из них не хотелось ничего говорить, но молчание становилось неловким. - Хочешь, я прогуляюсь с тобой по острову? – неуверенно спросила Рита. Лео боялся, как бы эта прогулка не укрепила излишне их взаимную симпатию, но отказываться не было повода. -Пойдем.