Охотник // The Hunter

18 сентября.

Айшель не видела перед собой абсолютно ничего. В разуме отчетливо пульсировала одна единственная команда: "Беги!". И она бежала. Так быстро, как только могла, пытаясь игнорировать ужасное жжение в груди равное ощущению того, будто с ее груди вырывали легкие. К счастью, рядом с тем кафе оказалась небольшая лесополоса, в которой Экинджи хотела скрыться. Вот только судьба была хитрее нее. Петляя между деревьями, Айшель начала чувствовать, что невольно замедляет темп. Ее тело отказывалось удерживать ту бешеную скорость, которую она набрала, как только оказалась на улице. Взгляд каре-зеленых глаз бегал по стволам деревьев, будто пытаясь заранее построить маршрут. Единственным, что до сих пор толкало ее на бег, был страх. Страх, что Аслан, все это время пытающийся угнаться за ней, вот-вот поймает ее. Схватит за предплечье и потащит назад к машине. И он наверняка взбесится. А это могло означать, что свой путь Экинджи продолжит в багажнике его машины. Уклонившись от очередной ветки, которая так и пыталась выцарапать беглянке глаза, Айшель внезапно вскрикнула, почувствовав, как ее ботинок скользит по земле. Только в момент, когда Экинджи кубарем полетела вниз, она поняла, что всматриваясь с деревья, не смогла вовремя заметить обрыв холма. Жестко приземлившись на спину, Айшель широко распахнула глаза. Она чувствовала, как под ногти забилась земля, как в светлых волосах застряли сухие листья, как неприятно начал липнуть к коже воротник футболки из-за росы, еще не успевшей высохнуть на солнце. А над головой было небо. Бескрайнее. Голубое. От которого ее отделяли, казалось, лишь ветки деревьев. Зажмурившись, Айшель попыталась встать. Как раз в этот момент на верхушке холма появился Аслан, весь бледный, как полотно. Он оглянулся по сторонам, пытаясь найти обходные пути. Но поблизости их не было. Искать не было времени. Сцепив зубы до неприятного покалывания в районе скул, Караджа начал пытаться слезть с обрыва холма, цепляясь руками за твердые корни деревьев, траву и одновременно пытаясь найти какие-либо выступы для ног, чтобы так же не слететь. Понимая, что у нее осталось мало времени, Айшель все же встала на ноги, неуклюже размахивая руками. В страхе сделав шаг, Экинджи не смогла удержать стон, сорвавшийся с ее губ. Схватившись рукой за лодыжку, девушка выругалась. Видимо, падая с холма, она умудрилась подвернуть ногу. Откинув светлые пряди, усыпанные сухой листвой и травой, Айшель заметила, что Аслан уже почти добрался земли. Даже с осознанием того, что убежать она не сможет, девушка начала прыгать на одной ноге дальше. Она знала, что обречена. Что никакого смысла в ее ничтожных попытках спастись нету. Предательские слёзы безвыходности навернулись на глаза. Продолжая неуклюже скакать на одной ноге, девушка внезапно закричала громко, чуть ли не до хрипоты: — Помогите! В следующее же мгновение руки Аслана сомкнулись на ее талии, и парень поднял девушку над землей. Испуганный зверёк снова попал в капкан. — Отпусти меня! — в порыве последних попыток сбежать, выкрикнула девушка и сразу же почувствовала твёрдую почву под ногами. Аслан круто развернул ее лицом к себе и сцепил пальцы на ее предплечьях. — Мне больно. — грубо бросила Айшель, пытаясь выпутаться. — Никогда так не делай. — выделяя каждое слово, произнес Караджа, заглядывая прямо ей в глаза. — Никогда. Какое-то время Айшель молча смотрела на то, как злость и страх вперемешку плескались в его глазах цвета корицы. И девушка не понимала, то ли ее побег так ужаснул его, то ли то, что она была последним его шансом выполнить это чёртово убийство. — Что с ногой? — нарушил наконец молчание Аслан, бросив взгляд на ногу девушки, на которую она старалась не перемещать свой вес. — Ничего. — буркнула Айшель. — Идти можешь? — переспросил Аслан, хоть наперед и знал ответ. Девушка не ответила ничего, многозначительно отводя взгляд в сторону. Караджа чувствовал раздражение каждый раз, когда Айшель вот так вот горделиво вздёргивала кверху нос или пыталась сопротивляться. Ее попытки побега были нелепыми и бессмысленными. Но она все равно упрямо продолжала делать это. И снова, и снова заставляя Аслана возненавидеть ее упрямство. Тяжело вздохнув, Караджа подхватил Айшель на руки. Девушка тихо взвизгнула от неожиданности, но сопротивляться не стала, видимо, понимая, что действительно не сможет самостоятельно добраться до машины. Все остальное время, пока Аслан, пыхтя, пытался найти другой путь выхода на холм, а так же хоть какую-то дорожку, ведущую к тому придорожному кафе, они молчали. Айшель пыталась не зацикливать внимание на том, как замысловато играли лучи солнца в его русых волосах, а Караджа раздумывал над тем, что же делать дальше. Хотя его мысли до сих пор были довольно скудными и сводились к тому, чтобы сдаться Башкурту. Этот вариант от отбрасывал сразу. Уж лучше Аслан сразу всадит себе пулю в лоб, нежели позволит Йылмазу измываться над собой. Наконец добравшись к парковке, Аслан посадил Айшель на пассажирское сидение машины и взял свой телефон с приборной панели. — Отпусти меня. — внезапно заявила Айшель, хватая его за руку. — Я же тебе не нужна, верно? Иначе ты бы уже убил меня или потребовал у моего отца выкуп. Аслан заметил, как легкая надежда полыхала в каре-зеленых глазах Айшель. Но в ответ он лишь покачал головой, поймав себя на мысли, что действительно хотел отпустить девушку. — Сиди тихо. — произнес он довольно строго. — Мне нужно сделать звонок. С грохотом закрыв дверцу машины, Аслан побрел со своим мобильным куда-то в сторону кафе. Айшель, почувствовав себя невероятно обиженной, не удержалась и показала ему вслед язык. Заправив за ухо прядь светлых волос, Экинджи бросила взгляд на вид за лобовым стеклом. Она чувствовала свою ничтожность. Если ранее у нее был хоть какой-то шанс на спасение, то теперь с больной ногой ей явно не на что было надеяться. Внезапная мысль пронзила сознание девушки, заставляя волну мурашек пробежаться по коже. Если она не может идти, значит нужно воспользоваться транспортом. Машиной, например. Взглянув в окно, Айшель нашла взглядом Аслана. Он топтался у самого кафе, что-то сдержанно рассказывая по телефону. Девушка не могла разобрать слова, так как находился он довольно далеко, поэтому судить могла лишь по шевелящимся губам парня. Решив не терять времени, Экинджи неуклюже перелезла на водительское сидение. Айшель никогда не водила машину. Для нее это было равносильно тому, чтобы сесть на дикую скаковую лошадь. Но попытаться все же стоило. В спешке девушка начала рыться а бардачке и всех возможных местах, где могли оказаться ключи. Но все поиски были тщетными. Скорее всего Аслан просто не так глуп, чтобы оставить ключи в машине. Когда надежда вновь начала ускользать, на глаза Айшель попался телефон. Ее телефон. Да, она пообещала, что позвонит отцу только в том случаи, если доберется к безопасному месту, но, кажется, шанс куда-либо добраться просто исчез. Она не знала, что собрался делать с ней Аслан дальше, поэтому ждать просто боялась. Может потребоваться много времени прежде, чем ее нога восстановится. Было ли у нее это время? Или же за следующим углом Аслан пустит ей пулю в лоб? Уверенно схватив телефон, Экинджи начала набирать номер отца. Возможно, это был ее последний шанс. Айшель уверенно поднесла телефон к уху, но назойливый голос сообщил: "Денег на Вашем счету недостаточно, чтобы совершить звонок...". — Чёрт! — выругалась девушка. — Я специально не закинул тебе деньги на счет. — голос Аслана прозвучал насмешливо. — Тебе звонить я могу, а ты пока не можешь. Поскольку окно в дверце было опущено, Караджу было прекрасно слышно. Он слегка наклонился, пряча свой мобильный в карман куртки и пытаясь заглянуть внутрь салона авто. Он предугадал попытку девушки позвонить кому-либо, поэтому решил не рисковать. Все таки от этого зависело не только ее спасение, но и его жизнь. — А почему "пока что"? — недовольно сморщившись, переспросила Айшель, так же пряча свой телефон в карман куртки. — Может, я смогу тебе рано или поздно доверится. — пожал плечами Аслан и начал обходить машину спереди, дабы занять водительское сидение. Айшель, понимая, что снова потерпела поражение, недовольно фыркнула. *** Они ехали уже около получаса. Все это время Айшель молча смотрела в окно, пытаясь собрать в кучу мысли. Легкая боль в ноге давала о себе знать, но девушка пыталась ее игнорировать, подставляя лицо прохладному ветру, что врывался в салон авто через приоткрытое окно. Приковывать ее наручниками в этот раз Аслан не стал. В общем-то он был как-то более задумчив, чем обычно. Это невольно пугало. Айшель прекрасно знала, что у него все еще был пистолет. Его рукоятка слегка выглядывала из-под куртки. Девушка мысленно молила, чтобы Аслану вдруг не взбрело в голову воспользоваться им. Телефон Караджи начал звонить. Айшель сразу же перевела взгляд на Аслана, который, в свою очередь, с непроницаемым видом нажал на кнопку ответа. — Ты не выполнил условия, Аслан. — ленивый голос Башкурта громко прозвучал в трубке. Караджа сцепил зубы. — Источники подвели меня. — попытался оправдаться парень. — В доме не оказалось Искандера. Все бы получилось, если бы ситуация пошла по плану, но... Я все исправлю. Обещаю. — Тебя уже ищут, Аслан. — нотки раздражения появились в голосе Йылмаза, ведь он был явно не тем, кто готов ждать результат дольше установленного срока. — Теперь выкручивайся с тем, что у тебя есть. Айшель не слышала его собеседника, но по ответам Аслана легко поняла, что речь идет о том неудавшемся убийстве, которое пытался совершить Караджа. Мотивы и любые детали до сих пор были для нее загадкой, но девушка все так же чувствовала жуткую ненависть к парню. Именно из-за него она сейчас в этой машине. — То есть? — недоуменно переспросил Аслан, резко крутанув в сторону руль, дабы не столкнуться с проезжающим грузовиком. — Убей ее дочь. — холодный голос Башкурта вызывал страх. — Рас уж ты прихватил с собой этот небольшой подарочек — воспользуйся им. Вымани с помощью нее Искандера и прикончи обоих. Взгляд Аслана невольно метнулся к Айшель. Экинджи почувствовала, как леденящий ужас сковывает ее сосуды. Разговор зашел о ней? — Я не буду убивать невинного человека. Договор был лишь об убийстве Искандера Экинджи. — хмуро произнес Аслан, не сводя взгляда с Айшель. — Тебе было дано право выбора, — Башкурт не терпел, когда ему перечили, — как раз в тот момент, когда тебе доверили роль охотника. Теперь ты — жертва, Аслан. Вот и действуй, как испуганный кролик, у которого теперь единственный выход: убить девчонку и ее отца. У тебя есть сутки. Если не справишься — умрет твоя семья. Ты же знаешь, что они у меня. А затем я всажу и в твою голову столько пуль, сколько поместится в мой пистолет. Аслан резко отвел взгляд от Айшель. На его лбу выступила легкая испарина из-за того напряжения, что он испытывал в тот момент. Башкурт был прав: теперь он — жертва. Отрицать это было бесполезно. Вот только у зверя, попавшего в капкан, есть какой-никакой, но выбор: остаться погибнуть или отгрызть себе лапу, которой он угодил в ловушку. Караджа же был поставлен в слишком тесные рамки. Его выбор состоял из "сгнить в тюрьме" и "умереть от рук Башкурта вместе с семьей". Он не представлял, что с этим делать. Ему нужно было время. — Сутки — это мало. — практически простонал Аслан. — Двое суток. И больше не проси. Эта проблема должна быть решена через два дня. — после этих слов Башкурт бросил трубку. Аслан сцепил зубы, и со всей силы ударил рукой, сжимающей телефон, по рулю. Ругательства вырвались с его рта, выражая все негативные эмоции, которые в тот момент Караджа испытывал. И как только его угораздило во все это ввязаться? Кто-то отчаянно начал сигналить спереди. Аслан испуганно взглянул на дорогу, замечая другую легковую машину, ехавшую прямо на него. Караджа мчался по встречной полосе! Крик Айшель. Резкий поворот руля. Машина вылетела на обочину. Аслан ударил по тормозам. Авто резко остановилось. — Кто это, чёрт возьми, был?! — голос Айшель, вцепившейся руками в приборную панель, дрогнул. Девушка уже третий раз за день, если не четвертый, практически попрощалась с жизнью. — Замолчи! Замолчи, Айшель! — крикнул Аслан, вспылив. Сложив руки в замок на руле, Караджа уронил на них голову. — Я пытаюсь думать. — Только попытайся во время этих раздумий не угробить нас. — пробормотала Айшель, отворачиваясь к окну. Ее сердце все еще бешено колотилось в груди. *** Башкурт хоть и был довольно жестоким человеком, но отнюдь не самым ужасным. Семью Аслана он не стал помещать в некую камеру-одиночку или подвал, или любые другие ужасные места, которые приходят на ум при упоминании словосочетания "держать в заложниках". Именно поэтому для Пинар и Гизем Караджи была выделена целая комната в южном крыле дома Йылмаз. Во-первых, это делало слежку за ними более простой. Во-вторых, не привлекало особо внимания со стороны правоохранительных органов. Что такого в том, что одна семья гостит некоторое время в доме другой? Ни Гизем, ни Пинар не разрешалось покидать комнату. Лишь в уборную и то только в сопровождении специального человека. Они обеспечивались едой, средствами гигиены и одеждой. И если для кого-то это могло казаться просто раем, то Гизем прекрасно осознавала, что вся эта роскошь — лишь попытка завуалировать истинное намерение Башкурта убить их в будущем. Все таки если сестра и мать Аслана умрут раньше, Йылмазу нечем будет шантажировать Караджу. А без шантажа парень не станет что-либо делать в интересах Башкурта. В очередной раз прохаживаясь по выделенной им комнате, Гизем пыталась найти какие-либо вещи для самообороны или побега. Но хозяин дома побеспокоился о том, чтобы спрятать все, что могло быть использовано против его людей. Открыв очередной ящик небольшого шкафа, женщина, заправив за ухо прядь темных волос, начала рыться в каких-то мелких коробочках, которые, к сожалению, оказались пусты. Недовольно захлопнув это отделение, Гизем тяжело вздохнула, бросив быстрый взгляд на Пинар. Ей было всего двенадцать. Несмышленая девочка, которой было суждено познать жестокость этого мира в столь раннем возрасте. Пинар особо хорошо не училась в школе. Ее не привлекали науки и изучение чего-то высшего. Рисование — единственное, что нравилось девочке. Ее комната в их доме была усыпана кистями, бумагой, карандашами и остальными художественными принадлежностями. Когда ее отец — Атмаджа, еще был жив, он любил сидеть в кресле и наблюдать за тем, как его дочь рисует. Мужчина видел в ней большой потенциал и даже был готов оплачивать дорогие курсы в Художественной Школе. Жаль только, что он не успел... — Мам, здесь ничего нет. — покачала головой Пинар. Девочка сидела на широком подоконнике по-турецки, подперев голову руками. Она уже все осмотрела в этой комнате по несколько раз. Башкурт не оставил ничего, что могло бы помочь им сбежать. — А если мы все же что-то пропустили? — Гизем скрестила руки на груди. — Что-нибудь. Какие-то ножницы, простыни... Женщина огляделась по сторонам. Пинар снова покачала головой. В их небольшой комнате находилось не так уж много мебели: старый шкаф с множеством пустых ящиков у входной двери, диванчик в углу цвета темного шоколада, огромная кровать у противоположной стены, ветхий стол с одной сломанной ножкой в другом углу. Видимо, до их появления в этом доме в комнате стояла еще какая-то мебель, так как на полу и на стенах виднелись светлые пятна, определенно указывающие на то, что там что-то долгое время стояло. Иногда ночью, лежа на кровати с бессонницей, Пинар прислушивалась к неспокойному дыханию своей матери рядом и в виде игры пыталась угадать, что же было на тех самых местах. Может ранее это было одна из спален? Вон там, между диваном и столом был расположен столик с косметикой и большим зеркалом. Возле шкафа находился огромный торшер, а под самым окном уютное кресло. Дверной замок неприятно заскрипел. Гизем испуганно взглянула на дочь. К ним приходили лишь трижды в день, чтобы принести еду. Если же Пинар или Гизем нужно было в уборную, они трижды стучали в дверь, подавая таким образом знак людям снаружи. Остальное время женщина с дочерью проводили в одиночестве. Сейчас не было время завтрака или обеда, или ужина. Что-то произошло? Двери распахнулись. На пороге появился молодой человек лет двадцати в белой слегка мятой рубашке и чёрных джинсах. Его взгляд метнулся сначала в сторону Гизем, а затем и Пинар. Он будто пытался оценить опасность, что могла от них исходить. — Дамир. — недоуменно произнесла Гизем. Она не слишком-то хорошо знала сына Башкурта. Видела его лишь пару раз, но и этого хватило, чтобы возненавидеть этого мальчишку и понять, что он — копия своего отца. С ним стоило быть осторожной, но как, если эта комната и этот дом принадлежит ему и его отцу? Движимая какой-то неведомой силой, Гизем быстрым шагом направилась к Пинар. Девочка заметно побледнела при виде младшего Йылмаза и выпрямилась, продолжая сидеть на подоконнике. Гизем остановилась возле дочери и развернулась к ней спиной, уперев свирепый взгляд в Дамира. Йылмаз в ответ лишь фыркнул. По правде говоря, он восхищался Гизем. Она была хорошей матерью, хоть и выбрала для себя довольно плохого мужа. Атмаджа задумывался о безопасности своей семьи, но его часто "заносило", поэтому он мог сначала сделать, а затем лишь подумать. Гизем делала совсем наоборот. Она тщательно продумывала каждый свой шаг и, подобно волчице, была готова защищать свою семью до последнего. Иногда Дамиру даже казалось, что она готова вцепиться ему в глотку, стоит ему ближе подойти к Пинар. Йылмаз прикрыл за собой дверь. Гизем и Пинар одновременно взглянули на его правую руку, в которой он сжимал плитку дорогого шоколада, купленного утром в магазинчике неподалеку. Дамиру почему-то всегда нравились дети. Он не был так жесток, как его отец, хоть остальные так не считали. Башкурт никогда не считал благотворительность полезным делом. "Все способны зарабатывать деньги", — любил повторять он в свое оправдание. Дамир прекрасно помнил, как в детстве пару раз застал мать и отца, ругающимися по этому поводу. Филиз не смотря на запреты мужа, вкладывала в благотворительность довольно большие суммы. Особенно на детские дома. Втайне от Башкурта ее "дело" продолжил и Дамир. Он считал детей чистыми, непорочными. Кроме того, верил, что ребенок даже несмотря на свое происхождение может вырасти достойным человеком, если дать ему должное воспитание. Впервые Дамир увидел Пинар, когда их с Гизем впервые привели в этот дом. Тогда девочка выглядела напуганной. Ее серо-голубые глаза выражали ужас. Она постоянно теребила кончик своих темных волос, заплетенных в толстую косу. Тогда впервые младший Йылмаз подумал о том, что она не заслуживает всех этих мучений. Какая разница, кто ее отец, на что согласился ее брат? Она — ребенок, а потому не должна быть замешана во все это. После того как Гизем и Пинар увели, Дамир, все еще вспоминая большие серо-голубые глаза девочки, пошел к отцу и предложил отпустить младшую Караджу. Башкурт рассмеялся ему в лицо. "Семья — это единый организм. Если отравлен хоть один из его органов — начинают заражаться и другие", — сказал тогда Дамиру отец. Но младший Йылмаз остался при своем мнении. — Не волнуйтесь, Гизем. Я не собираюсь вас убивать. — заметив напряжение женщины, бросил Дамир, делая несколько шагов вперед. — Подойдешь ближе и я... — начала было Гизем. — И что ты? — Дамир приподнял одну бровь. — У тебя нету ничего, чем бы ты могла мне навредить, а за дверьми стоит еще как минимум четверо людей моего отца, которые убьют тебя сразу же, если ты притронешься ко мне хоть пальцем. Бледное лицо Гизем исказила гримаса страха. Женщина потупила взгляд голубых глаз, но отходить от дочери так и не стала. — Я всего лишь принес Пинар небольшой подарок. — будто в оправдание себе произнес Дамир, останавливаясь в шаге от Гизем и протягивая вперед плитку шоколада. Глаза Пинар загорелись неким озорством. Она была всего лишь ребёнком. А какой ребёнок откажется от шоколада? — Пинар, ничего от него не бери. — тут же бросила Гизем, взглянув на Пинар довольно строго, но девочка и глазом в сторону матери не повела. Все ее внимание было направлено на плитку шоколада в руке Дамира, которая так и манила к себе пёстрой золотистой упаковкой. — Ты преувеличиваешь. — предупреждающе произнес Дамир, покосившись в сторону Гизем, которая все еще относилась ко всему этому с подозрением. Женщина судорожно пыталась придумать план, как бы воспользоваться присутствием в этой комнате Дамира для побега. Но она была бессильна перед ним. Боевыми искусствами Гизем не владела. Возможно, она могла бы выхватить пистолет из-за пояса Дамира, но он не принес в комнату оружия. — Откуда мне знать, что шоколад не отравлен? — задала вопрос Гизем, выхватывая плитку из рук дочери, как только Пинар забрала ее у Дамира. — Я не буду убивать ребёнка. — улыбка сползла с лица Йылмаза. Он нахмурил свои темные брови, глядя на Гизем с неким осуждением, мол "как ты могла о таком подумать?". — Ты — нет. А вот твой отец готов пойти на это. — жестко ответила Гизем, критически осматривая шоколад в пёстрой обёртке в своих руках. Дамир не ответил ей ничего. Он почему-то вмиг помрачнел, но все же, прежде чем уйти, легко улыбнулся Пинар, которая так и продолжала молча наблюдать за происходящим. *** Как только Айшель оказалась внутри мотеля, который снаружи выглядел ужасно, она поняла, что внутри все еще хуже. Оборванные обои на стенах, старая мебель, ветхая лестница на второй этаж, скрипящие половицы под ногами, липкие ленты на потолке для мух, облезлые лампы. Айшель даже засомневалась, безопасно ли здесь вообще находится. Милая темноволосая девушка среагировала на их появление сразу же. Она сидела за небольшим столиком. Перед ней стоял телефон, а так же лежал толстый журнал и ручка. — Здравствуйте. Нам нужна комната. — произнес Аслан с ослепительной улыбкой. Айшель легко удалось понять, что Караджа ищет мотели попроще. Менее примечательные и весьма дешевые. В таких местах никогда особо не интересовались личностями постояльцев, а значит, что и скрыться в них было намного проще. — Одна или две? — девушка посмотрела на Аслана с неким интересом. — Одна. — голос Аслана прозвучал уверенно. Айшель ошарашенно взглянула на Караджу и уже намеревалась возразить, как он легко толкнул ее локтем в бок и слегка приобнял за плечи. Девушка густо покраснела. Ее взгляд метнулся к журналу, что лежал на столе у работницы мотеля, но она уже что-то туда записывала. — Ваше имя? — прозвучал ее тихий голосок. — Наша фамилия — Озтюрк. Мы молодожёны. — заявил Аслан с некой гордостью. Девушка подняла на них взгляд серых глаз и улыбнулась. — Правда? Как ваши имена? — девушка энергично записала что-то в журнал. — Метин и Алтын. — пролепетал Аслан с наигранным счастьем. Айшель снова хотела возразить, но Караджа лишь крепче сжал ее плече, заставляя тем самым замолчать. Девушка снова что-то записала, затем пожелала приятного времяпровождения и передала Аслану ключи. Тот в свою очередь вытащил деньги и передал ей несколько купюр. Айшель и Аслан шли к комнате молча. Половицы скрипели практически жалобно, а ступеньки буквально прогибались под ногами. Айшель было сложно идти, так как нога все еще давала о себе знать. И как бы она не хотела, но приходилось принять помощь Караджи. Опираясь на его руку, девушка, хромая, брела рядом с ним, часто спотыкаясь. Замок в дверях их комнаты сработал исправно. Аслан затолкал девушку внутрь и поспешно зашел следом, снова закрывая на ключ вход. — Я не буду спать с тобой в одной постели. — тут же заявила Айшель, садясь на кровать и протягивая ногу перед собой. — Я с тобой тоже, уж поверь. — ухмыльнувшись, бросил Аслан. — Я уверен, что ты даже во сне не можешь молчать. Айшель недовольно взглянула на него, видимо, не оценив шутку. Но Аслан даже не обратил на нее внимание. Он в два шага пересёк комнату и задернул шторы на окнах. Затем критически окинул комнату взглядом. Обставлена она была скудно: старая кровать в углу, одна прикроватная тумбочка, довольно большой шкаф у двери и небольшое кресло под самым окном. И если для Караджи этого было достаточно, то Айшель смотрела вокруг с явным отвращением. Но Аслан в какой-то мере даже мог понять ее. Она выросла в роскоши, а слово "роскошь" — явная противоположность к этому мотелю. — Тогда зачем ты взял одну комнату и сказал, что мы женатая пара? — после паузы бросила Айшель, кутаясь посильнее в свою курточку. В комнате действительно было прохладно. — Если мы не хотим, чтобы нас нашли, мы должны скрываться под разными именами и разными историями. — объяснил Аслан, присаживаясь на подлокотник кресла. — Тогда как мы поделим одну кровать? — Айшель быстро отвела от него взгляд, смутившись. Аслан заметил это, и его губы тронула легкая улыбка. — Я не буду спать, Айшель. Кто-то должен следить за всем, что будет происходить. — Караджа встал и подошел ближе к кровати, присев на корточках перед Айшель. Девушка не сразу поняла, что собрался делать Аслан, поэтому слегка напряглась. У него за поясом все еще был пистолет, но не похоже было на то, что он собирался им воспользоваться. Секунду Аслан рылся в кармане и вскоре извлек с него бинт и какую-то мазь. Только сейчас Айшель вспомнилось, как парень, выходя с машины, что-то забрал с бардачка. Экинджи сидела молча и не шевелилась, пока Аслан не потянулся к ее ботинку, намереваясь его снять. Айшель легко притронулась к плечу парня, останавливая его. Хоть она и выросла в роскоши, но не привыкла, чтобы ей помогали одеваться или раздеваться. Наклонившись, девушка развязала шнурки и, скривившись, сняла обувь, а затем закатала до колена джинсы. Она не знала, что собрался делать Аслан, но почему-то доверилась ему. Может, виной было все то время, что они провели вместе, а может, то, что нога девушки выглядела действительно не очень. Она не только болела, но и немного опухла. — Почему именно "Алтын"? — спросила Айшель так тихо, что в какой-то момент засомневалась, сказала ли она это вслух. Аслан какое-то время молча натирал ее лодыжку мазью с весьма скверным и резким запахом. — Сказал первое, что в голову пришло. — хмуро буркнул он в ответ. Более Айшель ничего не спрашивала. Она продолжала наблюдать за тем, как Караджа накладывал на ее лодыжку повязку. В этот момент Экинджи почувствовала себя настолько уставшей, что даже этот мотель показался ей прекрасным местом, лишь бы ей дали лечь на эту кровать. Как только Аслан закончил возиться с ее ногой, девушка не стала ждать от него разрешения. Пока Караджа собирал мазь и остатки бинта, девушка забралась на кровать под теплый, хоть и довольно потрепанный плед. Аслан никак не среагировал на это. Как ни странно, но Айшель уснула довольно быстро, хоть запах сырости и общая атмосфера сильно этому мешали. Аслан задремать не мог. Он сел в кресло, сложив руки в замок на животе. Мысли путались в голове. У него было два дня. Всего два дня, чтобы придумать, как выпутаться с этой ситуации. Его отец наверняка придумал бы способ сбежать, вытащить семью и залечь на дно. Аслан же никогда не был так изобретателен в этом плане. Он был упрям и умел добиваться своих целей, но не более. Его возможности были ограничены сейчас. Он не хотел убивать Айшель, да и Искандера тоже не особо по той простой причине, что так или иначе, но сам Караджа умрёт. Йылмаз не простит ему всех ошибок, что он совершил. Нужно было искать того, кто сможет обхитрить Башкурта. Того, кто уже смог однажды его одурачить. Его тётя. Алтын Караджа. Но проблема в том, что он не знал, где она. Никто не знал. Его отец пытался искать ее, но так и не добился какого-либо результата. Она как в воду канула после того злосчастного пожара. И если многие просто считали ее погибшей в том жутком пламени, то Атмаджа верил, что сестра его жива, что она где-то скрывается. Он никогда не посвящал в свои поиски Аслана. Парень не понимал почему, ведь он жаждал найти свою тётю не меньше него самого, но все попытки заговорить об этом были тщетны. Если Алтын Караджа действительно смогла убежать, то она является первым и единственным человеком, который смог ускользнуть прямо из-под носа Башкурта. Если он найдет ее, то, возможно, Алтын поможет ему спастись самому и вытащить семью. В том, что Йылмаз не станет убивать его мать и сестру, Аслан был уверен. Они были его единственным рычагом давления, а потому так быстро избавляться от них Башкурт не станет. Но спешить все равно стоило. Так или иначе, но терпение Йылмаза рано или поздно лопнет и кто-знает, что тогда он вздумает сделать. Но где искать Алтын, если она не оставила по себе никаких следов? Кто знает, где она сейчас живет? Под каким именем? В чьем доме? Чем зарабатывает на жизнь? Все ниточки казались разбросанными и их невозможно было собрать воедино, но Аслан был уверен лишь в одном: если информация у кого-либо и есть, то только у Селима Челика — его лучшего друга и названного сына его отца. Атмаджа воспитывал Селима с рождения. Его отец и мать погибли незадолго после рождения мальчика. Аслан не знал точной причины их кончины, но отец когда-то упоминал какой-то несчастный случай. А поскольку отец Селима был хорошим другом Атмаджи, тот не смог покинуть его дитя на попечение чужих людей. Путём сложных и весьма незаконных комбинаций Атмадже удалось добиться опеки над мальчиком. Он растил его, как свое дитя в своем же доме вместе с Гизем. Аслан был лишь на пару лет старше Селима, поэтому они быстро сдружились и стали буквально не разлей вода. Именно Челику (Атмаджа решил оставить ему фамилию его родной семьи) отец Аслана всегда доверял немного больше, нежели собственному сыну. Они делились какими-то секретами, что-то обсуждали. Это нередко раздражало и злило Аслана, как бы тот не пытался игнорировать этот факт. Караджа понимал, что, возможно, и в этот раз отец скрыл результаты поисков Алтын от него, но зато рассказал их Селиму. А Челика найти было куда проще, нежели давно потерянную тётю. Внезапно взгляд карих глаз Аслана упал на Айшель. Она укуталась в одеяло по самый подборок. Ее куртка лежала на краю кровати, брошенная туда слегка небрежно. Светлые волосы девушки разметались по подушке, а темные ресницы бросали тень на щеки. Аслан соврал ей. Он назвал ее "Алтын" при регистрации не потому, что это было первое имя, пришедшее ему на ум. Нет. Сейчас он это понял. Тусклый свет луны пробивался в комнату сквозь щель между шторами. Он мягко очерчивал контуры вещей, даруя помещению легкий полумрак. Аслану нравилось наблюдать за тенями, что замысловато роились по углам, и смотреть на вещи совсем под другим углом, нежели это можно было сделать утром. Свет зацепил так же и край кровати, небольшой кусочек подушки, на которой расположилась Айшель. К счастью, он не мешал ей спать, так как не доставал до лица. Караджа заметил, как волосы девушки отливали тусклым золотом в этом самом свете. Он уже видел это. Тогда в машине, когда она уснула на закате. И хоть Аслан особо и не засматривался на Айшель, будто пытаясь провести между собой и между ней некую невидимую черту, но эта деталь чётко запомнилась ему и, кажется, впечаталась где-то в подсознании. Этот невероятный цвет тусклого золота. Эти мысли настолько взбудоражили сознание Аслана, что он мысленно отругал себя за них. Нет. Есть объяснение более логичное. Он назвал ее Алтын, потому... Потому что уже долгое время думал о том, чтобы найти свою тётю, а ее имя именно "Алтын". Да. Именно так. Караджа тихо встал и, потянувшись к окну, слегка приоткрыл его. Ему, наверное, тоже стоило отдохнуть, дабы не уснуть прямо за рулём. Но вместо того, чтобы действительно немного подремать, Аслан вытащил с кармана пачку ментоловых сигарет и зажигалку. Он обязательно поспит, но позже. Зажав губами одну из сигарет, Караджа поджег ее и выпустил из рта дым, пряча пачку и зажигалку обратно. Вдыхая запах табака и ментола, Аслана прикрыл на секунду глаза. Да, он отправился в поисках своей тёти — Алтын. Но для начала найдет лучшего друга, который и приведёт его к ней. Что же, это уже какой-никакой, но план. Лучше, нежели было раньше.