27 сентября.
Айшель уже около пятнадцати минут стояла у кассы, задумчиво поглядывая в большое меню одного из придорожных кафе. Признаться честно, сложно было найти место, где не было бы абсолютно ничего, указывающего на розыск Караджи и Экинджи. Мир вокруг, казалось, сошел с ума, когда полиция назначила довольно крупную сумму за их поимку. Это лишь больше все усложняло и раздражало Айшель. В частности, она злилась на отца, который за все это время до сих пор не прислал за ней своих людей. Она уже столько раз ускользала их лап полиции и псов Башкурта, но Искандер будто и вовсе забыл о ней. Неужели его люди такие бездарные, что не могут никак найти след? Айшель вздохнула. В любом случаи, сейчас это было не так важно. Она в относительной безопасности рядом с Асланом, который, кажется, пока что не собирался ее убивать, но вел себя слегка подозрительно. Даже сейчас, пока девушка вынуждена была посильнее натягивать на лицо кепку и рисковать каждую секунду, пытаясь купить себе еду, Караджа болтал с кем-то по телефону. Она не знала точно, кто ему звонит все время, но этот кто-то явно очень даже настырный, и парень определенно не хотел ничего объяснять Экинджи. Это обижало Айшель, но, тем не менее, она пыталась убеждать себя, что это просто не ее дело. Наконец дамочка в огромной синей шляпке заплатила за свою еду и направилась к одному из столиков. Айшель облегченно выдохнула и, поправив солнцезащитные очки, озвучила парню на кассе свой заказ. Тот, казалось, особо не обращал внимания ни на нее, ни на других посетителей. Это играло на руку. Пробив еду на кассе, он вручил ее Экинджи и даже пожелал хорошего дня. Хотя это скорее был не жест искренности, а заученная фраза, но она все равно немного приподняла настроение Айшель. Быстро забрав пакет с едой, Экинджи поспешно вышла с кафе. Заправив за ухо выбившуюся из-под кепки прядь светлых волос, Айшель плюхнулась в машину, резко снимая очки. Девушка никогда не любила их. — В следующий раз за едой пойдешь ты. — недовольно фыркнула она, размещая пакет на сидении возле себя. — Я думала, что умру со скуки, пока доберусь до кассы в той бесконечной очереди. — Без проблем. — на удивление быстро согласился Аслан. Айшель перестала мучится с пакетом и удивленно взглянула на парня, вопросительно выгибая брови, но Караджа выглядел просто... счастливым. Да-да, именно так. На его губах играла довольная улыбка, а глаза лихорадочно блестели. — Ты что выиграл миллион? — выпалила Айшель первую глупость, которая пришла ей на ум. Сняв кепку, она бросила ее на приборную панель и быстрым движением поправила волосы. — Не важно. — бросил Аслан быстро, пряча свой телефон в карман. Вся эта ситуация почему-то напрягала Айшель. Она не понимала, с кем говорил Караджа и о чем, да и повода для радости у них, кажется, тоже не было, с учетом множества людей, которые с удовольствием схватят их где-то за углом и доставят или полиции, или Башкурту (смотря кто больше денег даст). — Ты обещал рассказать мне свой гениальный план. — напомнила Айшель, вытаскивая с пакета плотно упакованный бургер. Экинджи казалось, что она не ела несколько дней. Желудок благодарно заурчал, когда девушка откусила большой кусок и, тщательно прожевав его, проглотила. — Я говорил, что это наш "единственный" шанс, а не "гениальный". — поучительно произнес Аслан и взял второй бургер с пакета. — Это ты его прозвала "гениальным". — Без разницы. — закатила глаза Айшель. Она была рада узнать хоть что-либо, что могло пролить свет на ее недалекое будущее. Девушка слишком устала постоянно перебывать в неведении. — Все просто. — пожал плечами Аслан и через пару секунд продолжил: — Мы едем в Джамилек. — Джамилек? — Айшель удивленно посмотрела на Караджу. Она слышала об этом городке, но ничего конкретного. Знала, где он примерно находится, но даже никогда не интересовалась достопримечательностями. Обычный промышленный город с шахтёрами и большим заводом по переработке руды. — Там живет мой хороший друг — Селим. — Аслан взглянул в зеркало заднего вида, замечая старенькую иномарку, которая подъехала к кафе. Айшель наблюдала за ним пару секунд удивленно. Ну друг. И что? Чем он им поможет? Этот Селим ведь вряд ли знатный мафиози или начальник полиции. Аслан будто прочитал ее мысли. Направив на девушку взгляд своих карих глаз, от которого по телу Айшель побежали мурашки, он ухмыльнулся. — Селим довольно изобретательный. Мой отец воспитал его, как собственного сына, когда родители Селима погибли. — нотка горечи отчетливо почувствовалась в тоне Аслана. Его взгляд помутнел, а губы на пару секунд дрогнули в ироничной усмешке. — Мы раньше были очень близки. — после краткой паузы заключил Караджа. — "Раньше"? — Айшель доела свой бургер и, смяв бумажную упаковку, бросила ее в пакет. Поскольку машина стояла недалеко от кафе, Экинджи постоянно боялась, что их заметят. Это не давало ей расслабиться. Но, тем не менее, Аслан смог выбрать выгодное место под деревьями. На авто падала тень и это немного мешало разглядеть людей внутри салона. — К сожалению, мне пришлось уехать. Мы слегка повздорили по этому поводу. — Аслан вздрогнул, будто бы увидел что-то ужасное, но в следующую же секунду взял себя в руки, в следствии чего его взгляд вновь ожесточился. Караджа был настолько напряжен на протяжении всего рассказа, что даже перестал есть. — То есть твоя семья не всегда жила в Аскуле? — задала вопрос девушка. Ей казалось, что если она сейчас не заговорит с Караджой, то он непременно что-то разрушит от злости. — Не всегда. — тяжело выдохнул Аслан. — Мы переехали в Аскул, когда отец потерял работу. Он думал, что там будет проще найти новое место. — А в итоге нашел Башкурта? — по взгляну Аслана Айшель поняла, что ляпнула лишнее. На ее щеках тут же появился румянец. Экинджи пришлось опустить взгляд на пакет с оставшейся едой, чтобы не залиться краской еще больше. — Да. — выдавил наконец из себя Аслан. Запаковав остаток бургера, он положил его назад в пакет. От всех этих воспоминаний у него пропал аппетит. Не говоря больше ни слова, он завел машину. — Селим точно нам поможет? — Айшель знала, что стоило бы сейчас помолчать, но она, определенно, не могла этого сделать. Если они с Асланом поссорились когда-то и все это время, возможно, не общались, это могло означать, что они едут так далеко зря. Может Селим и на порог своего дома их не пустит и скажет катится подальше. Неужели они сейчас позволят себе так рисковать? — Я надеюсь, что поможет. — хмуро заметил Аслан и нажал на газ. От прежнего счастья на его лице не осталось больше и следа. *** Мейлишах не знала, почему отец хочет ее видеть, но заставлять его долго ждать не слишком-то хотелось с учётом того, что Башкурт любил, чтобы его приказы выполняли максимально быстро. Найти главу семьи Йылмазов было несложно. Он, как всегда, пил кофе в своем кабинете и читал газету. Утром отец Мейлишах всегда занимался именно этим. Редко он проводил завтрак с семьей, особенно когда кто-то так же игнорировал утреннюю трапезу. И чаще всего этим "кем-то" был Дамир. Мейлишах не знала почему, но ее брат чаще всего пытался избегать общества семьи. Он будто... будто чувствовал себя чужим среди них. И сколько Мейлишах не пыталась об этом говорить с Дамиром, он лишь злился на нее и просил не лезть в это. А отец злился на него за то, что до сих пор не принял его выбор. Эта вечная борьба между Башкуртом и Дамиром беспокоила Мейлишах, а вот Летиция, казалось, вовсе не обращала внимания. — Отец. — обратилась Мейлишах, приоткрыв двери кабинета. Как и ожидалось, Башкурт сидел за рабочим столом. Он был одет в новенький тёмно-синий костюм. Его волосы были идеально уложены, а черные туфли начищены до блеска. В руках Йылмаз держал свежую утреннюю газету. На столе стояла темно-зеленая чашка с недопитым кофе. — Мейлишах, проходи. — произнес Башкурт, не отрывая взгляд от газеты. Это был верный знак того, что Йылмаз сегодня не в настроении. Мейлишах глубоко вдохнула и, прикрыв двери, прошла внутрь комнаты, стуча каблучками дизайнерских туфель. Она нечасто бывала в кабинете отца. Ей почему-то не нравилось это место. Здесь всегда было как-то темно и загадочно. Даже в солнечный летний день здесь царил полумрак и тени клубились по углам. Мейлишах не понимала, как отец мог здесь проводить так много времени и не чувствовать угнетающего чувства страха. — Мне сказали, что ты хотел поговорить со мной. — тихо начала девушка. Башкурт утвердительно кивнул и, дочитав строчку до конца, отложил газету в сторону. Взгляд его темных карих глаз уперся в ее хрупкую фигурку. Мейлишах стало как-то не по себе. В какой-то миг девушке даже показалось, что отец узнал об их с Дамиром авантюре. Но эту мысль пришлось отбросить, так как тогда Башкурт вызвал бы и сына, а его здесь не было. — Твоя мама сказала, что ты вчера спрашивала ее о Филиз. — напряженный тон Башкурта вызвал мурашки на теле Мейлишах. — Зачем, Мейли? Башкурт часто называл девушку "Мейли". Это сокращение от имени прилипло к ней еще с детства. И звучало оно невероятно мило даже сейчас. Мейлишах не знала почему, но всегда смягчалась, стоило Башкурту произнести его. — Просто... — Мейлишах замялась, нервно покручивая кольцо на указательном пальце правой руки. — Я не знаю эту женщину и причин вашей с ней ссоры, но я вижу, как Дамир скучает за ней. Мейлишах не хотела скрывать этот факт от отца. Как бы там ни было, но Филиз была жива. Это совершенно точно. Но ни у нее, ни у Дамира не было и малейшего шанса связаться друг с другом. И Мейлишах подозревала, что Башкурт мог угрожать ей или вовсе запереть ее. Иначе как объяснить тот факт, что она до сих пор так и не появилась в жизни Дамира? А ведь столько раз могла. Все таки ее сын уже не маленький мальчик, за ним хоть и следят люди отца, но он может позволить себе поехать туда, куда ему хочется. — Дамиру стоило бы искоренить эту слабую черту своего характера. — практически безразлично произнес Башкурт. Мейлишах подняла на него удивленный взгляд, слегка наклонив голову на бок. — Какую черту? — непонимающе переспросила она. — Мягкость. — с отвращением бросил Башкурт и повернулся в кресле, задумчиво взглянув в окно. Мейлишах почувствовала волну недовольства, которая поднялась у него внутри. "Именно это делает его не похожим на тебя!" — хотелось крикнуть девушке, но она с трудом сдержалась. — Любой человек скучал бы за своей матерью. — сухо заметила Мейлишах, заправив за ухо прядь темных волос и скрестив руки на груди в знак недовольства. — Ты не знаешь всей ситуации. — в голосе Башкурта звучало предостережение. Он определенно не был настроен обсуждать свое прошлое с Филиз, а уж тем более с дочерью. — Каждому ребенку нужна мать, папа. Что бы там не происходило. — Мейлишах нахмурилась, зло сверкнув карими глазами. — Мейли, это было мое решение. — Башкурт резко поднялся из-за стола. — Филиз сделала то, что отобрало у нее право жить здесь и воспитывать сына. — Она была против ваших отношений с моей матерью? — Мейлишах пошла в наступление, но это отнюдь не понравилось Башкурту. Он сжал руки в кулаки и взглянул на дочь с яростью. Эта тема всегда приводила Йылмаза в полное бешенство. Он не любил, чтобы кто-либо поднимал тему, связанную с Филиз. Может, потому что до сих пор злился на нее, а, может, потому что в глубине души знал, что был неправ тогда. Но собственная гордость не позволяла ему признать факт последнего. — Летиция здесь не при чем, Мейли. — покачал он головой. — И я не хочу об этом говорить сейчас. — А я хочу знать правду. — Мейлишах вплотную подошла к столу и заглянула прямо в глаза отца. Пару мгновений оба молчали. Ни один не хотел отступать. Башкурт впервые заметил в дочери такое сильное упрямство. Это почему-то напомнило ему самого себя в молодости. Йылмаз еле удержался от улыбки. — Думаю, на этом разговор закончен. — на выдохе заключил Башкурт, вновь усаживаясь за стол. Даже не взглянув на дочь, он молча взял в руки газету, намереваясь снова начать читать ее. Башкурту было ясно, что причина любопытства дочери — это завуалированное беспокойство за Дамира. Она всегда любила его больше, чем кто-либо. О его счастье Мейли мечтала, наверное, даже больше, чем о своем собственном. Это нередко восхищало Башкурта, но иногда и злило, ведь его дети иногда строили планы за его спиной. Да и их привязанность друг к другу перерастала в фанатизм. А это был, определенно, акт неповиновения. К счастью, Мейлишах не стала более ничего спрашивать. Она поняла, что от отца явно ничего не добьется, поэтому, гордо вздернув подбородок, уверенно направилась прочь. Башкурт был жестоким. Даже к самым родным. Это было известно не только его семье, но и совершенно посторонним людям. Он, бесспорно, любил своих детей превыше всего, но нередко замыкался в какой-то панцирь. Стальной и непробиваемый. В такие моменты Мейлишах, казалось, начинала понимать, что в их с Филиз отношениях пошло не так. Выйдя в коридор, девушка громко хлопнула дверью. Но не успела она и шагу ступить, как заметила Дамира. Он направлялся так же к кабинету отца, но явно не ожидал увидеть там Мейлишах. Карие глаза парня вмиг округлились от удивления, он вопросительно приподнял брови и подошел ближе. Мейлишах поняла, что деваться ей некуда. Взяв себя в руки, она поправила легким движением волосы и пошла к брату навстречу. — Что ты делала у отца? — этот вопрос от Дамира был вполне очевидным. Он так же знал, что Мейлишах редко бывала в кабинете отца. Если она сейчас шла оттуда, значит что-то случилось. Девушка не могла придумать сперва, что ответить брату. Напоминать ему о Филиз не хотелось, дабы не беспокоить, да и объяснять, почему она вчера спрашивала Летицию о ней, тоже. Все таки Мейлишах тогда взяла книгу с фотографией со стола Дамира без просу. Он разозлится на нее. Или же на отца. И тот, и тот вариант не привлекал особо. — Он... Он обсуждал со мной некоторые дела насчёт моей охраны. — сама своим словам кивнула Мейлишах и улыбнулась. Дамир пару мгновений смотрел в глаза сестры, а затем поджал губы и покачал головой. Мейлишах поняла, что он не поверил ей, но решать этот вопрос сейчас не мог или не хотел. — Я зайду к тебе позже. — после длительной паузы произнес он, качнув темноволосой головой. Только сейчас девушка заметила, что Дамир был одет в пальто. Это означало лишь то, что с самого утра он куда-то ездил. Но куда и зачем? Не успела Мейлишах задать интересующий ее вопрос, как брат уже скрылся за дверью кабинета отца./ The begining of the Flashback /
14 июля. 5 лет назад.
— Держи пистолет крепче. — властный голос Атмаджи прозвучал недалеко от Аслана. Парень чувствовал в своих руках тяжесть пистолета и холод его метала. Он не хотел сейчас быть здесь. Не хотел стоять перед воображаемой мишенью с нескольких банок из-под газировки. Не хотел держать в руках оружие. Зачем ему это? Почему он должен это делать? Почему отец заставляет его это делать? — Это бессмысленно. — покачал головой Аслан, из-за чего его русые волосы слегка растрепались. — Ты должен уметь защитить себя. — продолжал настаивать Атмаджа. Он твердо верил, что сын обязан научится стрелять. С учётом того, в какое дело влез его отец, это стало просто обязанностью Аслана. Атмаджа не всегда сможет быть рядом с женой и дочерью, чтобы защитить их. А уж тем более, если с ним что-то случится. Атмаджа доверял Башкурту, но даже это не помогало полностью быть уверенным в безопасности родных. — Сейчас я должен лишь готовится к экзаменам. — сухо заметил Аслан, бросив в отца уничтожающий взгляд. Он стал презирать Атмаджу с того самого момента, когда узнал о его новой "работе". Отец добровольно пошел в преступники. Это даже звучало смешно. — Ты все еще не бросаешь желания поступить в Юридическую Академию? — Атмаджа ухмыльнулся. Ему не особо нравилась идея сына стать юристом. Он не считал, что с такой профессией Аслан в будущем сможет прокормить себя и семью. Но тем не менее, Атмаджа пытался поддерживать его после того, как Гизем объяснила, как это важно для Аслана. Но в последнее время они не говорили об этом. Да и младший Караджа не заикался даже о поступлении. Он нашел себе работу и пропадал днями там, потому что не хотел брать "грязные деньги отца". Вот Атмаджа и решил, что, возможно, Аслан забросил эту затею и наконец задумался о чем-то более стоящем. — А лучше стать преступником, как ты? — нотка недовольства и стали появилась в голосе младшего Караджи. Он со злостью взглянул на пистолет в своих руках и резко бросил его на землю, будто оружие обожгло ему кожу. — То, что я работаю на Башкурта — мой выбор. Это приносит нам деньги. — Атмаджа медленно перевел взгляд с пистолета в траве на сына, который стоял напротив него с лицом, искаженным гримасой яростью. — Я никогда не пойду по твоим стопам, отец. — процедил сквозь зубы Аслан. — А ты думаешь я бы стал таким, если бы у меня был выбор?! — Атмаджа сорвался на крик. Его темные волосы упали ему на лицо, оттеняя еще больше карие глаза. Нельзя было назвать Атмаджу уж слишком красивым. Черты его лица были слегка неправильными. Темные волосы и почти черные глаза делали его вид хищным. А коренастый вид и немного сгорбленная осанка из-за высоко роста красноречиво говорила о том, что Атмаджа немного неуклюж. — У человека всегда есть выбор. — запротестовал Аслан. Он не хотел и не пытался понять Амтаджу. Это его выбор. И этого факта уже не изменить. — Ты еще слишком молод. — покачал головой Атмаджа. — При чём тут возраст?! — недовольно крикнул на этот раз Аслан. Но Атмаджа более ничего не ответил. Он молча поднял с земли пистолет и, спрятав его за пояс, взглянул на сына. Во взгляде его карих глаз парень вмиг прочитал легкую боль. Но это длилось всего пару секунд. Затем Атмаджа отвернулся от него и уверенно направился прочь./ The end of the Flashback /
***27 сентября.
Снова погоня. Аслан даже не успел сообразить, как им на хвост село сразу две машины. Караджа не видел людей, которые ехали в них, но мог побиться об заклад, что это были люди Башкурта. Ему казалось, что он уже видел эти машины ранее у Йылмаза. Но весьма неожиданно, когда они съехали с шоссе на проселочную дорогу, появилось еще две машины. Возможно, Дамир подумал бы, что эти парни заодно, но, как оказалось позже, они пытались подбить и друг друга, будто соревновались за возможность поймать их с Айшель. Это было странно. Но парень не намеревался сейчас об этом задумываться. Им нужно оторваться. Быстро и надолго, иначе к Джамилек они так и не доберутся. Крутанув руль, машина Аслана вылетела на шоссе. Айшель недовольно чертыхнулась, так как авто слегка подскочило. Все это время она молчала. Караджа знал, что Экинджи наверняка паниковала. Это было видно по тому, как она сжимала приборную панель, как испуганно смотрела то в зеркало заднего вида, то на дорогу за лобовым стеклом. И, честно говоря, Аслан предпочел бы, чтобы девушка болтала без умолку. Это помогло бы и ему немного отвлечься. А так он то и дело ловил себя на мысли, что, возможно, им крышка. Из-за этого Аслан лишь сильнее сжимал руль и панически давил на газ еще больше. В столь критическом состоянии ему приходилось постоянно лавировать между машинами. Водители не понимали такой спешки и лишь сигналили ему вслед. Но Караджа особо об этом не беспокоился. Такие гонки слегка замедляли те четыре машины, что следовали за ним, ведь все вместе одновременно они не могли просунутся там, где легко проезжал парень. Аслан видел по GPS, что вскоре они окажутся возле небольшого придорожного городка. Там он и планировал оторваться. Все таки между домами было проще затеряться, нежели на чистом шоссе, где даже деревьев по сторонам не росло. — Если ты хоть немного не притормозишь, мы разобьемся. — скептически подметила Айшель, сильнее вжимаясь в кресло. На ее лбу выступили капельки пота из-за напряжения. — Если я сбавлю ход хоть немного, они нас догонят и убьют. — тем же тоном ответил ей Аслан. И как раз в этот момент послышался выстрел. Пуля влетела в заднее стекло и разбила его. Айшель резко пригнулась. Она почувствовала, как страх сковывает не только ее сознание, но и тело. В них только что выстрелили. В их машину только что попала пуля! — Аслан... — произнесла Экинджи и взглянула на испуганного парня, как прозвучали еще выстрелы. Машину резко понесло в сторону. В глазах Аслана мелькнул ужас. Он попытался судорожно повернуть руль, дабы вывести машину ровно на дорогу, но сделал только хуже. "Пробито колесо", — проскользнуло в голове Айшель. Девушка успела лишь заметить испуганный взгляд Аслана на себе. И в следующую же секунду их машина на скорости вылетела в кювет.