Охотник // The Hunter

11 октября.

Уже третий отель и третья ложная тревога. Мейлишах в очередной раз сидела в машине, отрешенно смотря в окно. После ухода Дамира она очень много думала о том, куда же он мог податься. С одной стороны, у младшего Йылмаза был собственный счёт в банке, потому он вполне мог снимать себе не то, что комнату в отеле, а целый особняк в самом дорогом районе. Но с другой стороны, был в этом мире еще один единственный человек, которому Дамир мог полностью доверится и к которому стремилась его душа всю жизнь. Филиз. Имея слишком мало информации, Мейлишах всё же решила найти эту женщину. Где бы она ни была, в каком закоулке не пряталась бы. Девушка была полностью уверенна, что Дамир с ней. Хотя предательски колючая мысль о том, что Филиз была давно убила Башкуртом или Летицией, грызла её совесть. Мейлишах до сих пор не могла поверить в историю, рассказанную братом. Она знала, что её отец совершал и совершает множество ужасных вещей, но никогда не предполагала даже, что он может быть таким монстром. Разлучить мать и дитя. Мейлишах невольно вздрогнула лишь об одном упоминании. Летицию нельзя было назвать матерью года, но она, по крайней мере, всегда искренне беспокоилась за неё и оберегала. А что получил в итоге Дамир с детства? Злые взгляды Башкрта и его недовольство из-за матери, которую младший Йылмаз никогда и не выбирал. Это было ужасно, несправедливо и больно. Мейлишах никогда и ни за что не хотела бы оказаться на его месте. Устало выдохнув, Йылмаз разблокировала свой телефон. Как и двадцать раз до этого, она набрала номер Дамира, но ответ так и не получила. Противный голос с автоответчика сообщил, что абонент временно не может принять вызов, и предложил оставить сообщение. Мейлишах недовольно поморщилась и бросила телефон на сидение рядом с собой. Она, уже не думая о последствиях, приказала людям, которых дал отец в распоряжение, проверить всю информацию о Филиз и сообщать ей о любых зацепках. В итоге в каждом из трёх отелей в центре города нашлось по три женщины, примерно похожие на женщину с фотографии, которую Мейлишах им дала. Но всё оказалось бессмысленным. Те женщины были просто чем-то похожи. Не более того. И эта беготня за тенями уже успела надоесть Мейлишах, хоть она и продолжала искать. Поправив воротник своего пальто, девушка в очередной раз выдохнула и бросила взгляд в окно, внезапно замерев на месте. Они проезжали через центральную площадь Аскула. Широкая алея тянулась в сторону одного из главных шоссе. Полностью засаженная деревьями, она была единственным источником хоть какой-то тени, потому как никогда была заполнена людьми. И среди сотни фигур Мейли увидела силуэт брата. — Останови машину здесь! — крикнула Йылмаз. Водитель удивленно округлил глаза, поворачиваясь рассеяно к Мейлишах. — Но я не могу. Здесь нету места для парковки. — попытался запротестовать он и сразу же встретился с гневным взглядом девушки. — Останови! Немедленно! — крикнула Йылмаз угрожающе и водитель ударил по тормозам. Не успело авто под возмущения других водителей остановится, как Мейлишах вылетела с него. Не разбирая пути перед собой, Йылмаз вцепилась взглядом в желанный силуэт. Под хор автомобильных гудков она в своих дизайнерских туфлях перебегала дорогу, жмурясь от солнца. Лёгкое чёрное пальто было незастёгнуто, а свободное синее платье развивалось на ветру. Но Мейлишах не обращала на это никакого внимания. С надеждой в глазах, расталкивая людей и абсолютно не смотря под ноги, она мчалась вперёд. В голове пульсировала лишь одна мысль: "Это он! Он! Лишь бы теперь успеть". Силуэт двигался всё с той же скоростью, не убегая, но и не останавливаясь. Его чёрные волосы шевелил ветер. Руки парень засунул в карманы. Такая привычная для Дамира поза. У Мейлишах защемило сердце. В нетерпении добежав до брата, она с надеждой схватила его за плечо. — Дамир! — воодушевленно обратилась она к нему, но парень обернулся — и Мейли почувствовала, как мир вокруг неё рассыпался. Это был не Дамир. Парень, похожий на него, но не Дамир. Он смотрел на Мейлишах удивленно. Его тёмные брови были выгнуты в немом вопросе, а серые глаза смотрели так... по-чужому. — Вам чем-то помочь? — неуверенно спросил парень, стоявший перед ней. И только сейчас Мейлишах поняла, что всё еще держала его за плечо. Резко отскочив от парня, Йылмаз пробормотала невнятные извинения. Голова как-то внезапно закружилась, а горло сдавили предательские слёзы. Парень, к счастью, не стал более ничего спрашивать, а просто пошел дальше. Мейлишах закрыла лицо руками, чувствуя, что уже не выдерживает напора этого злосчастного города. Аскул будто вмиг стал ей чужим. В приливе каких-то истерических чувств, девушка медленно убрала руки с лица и начала осматриваться по сторонам. Взгляд её карих глаз беспомощно метался между лицами прохожих, которые оказывались такими пустыми. Все куда-то спешили. Никто даже внимания не обращал на растерянную девушку, которая вся тряслась, будто от жуткого холода. Всем было плевать на неё. Всем было плевать на Дамира. Это больно ранило Мейлишах. С небывалым отчаянием она провела рукой по своим тёмным волосам, направляя взгляд в небо. — Где ты, Дамир? Где? *** Аслан всё же убедил Селима написать тёте, хоть наперед и знал, что это бессмысленно. Если она не выходила на связь несколько месяцев, то какой смысл ей сейчас бросаться отвечать на сообщения? Эти мысли грызли Караджу. Ощущение того, что он в тупике, мучило парня, заставляло искать другие выходы. Но что если их не было? Дальше бежать? Но куда? И как долго они смогут колесить по стране и быть не пойманными? Их на каждом шагу ждала опасность в лице полиции, людей Башкурта и людей Искандера. То, что они до сих пор живы — огромное чудо. А ждать помощи более было неоткуда. — Как скоро появится Селим? — почти у самого уха прокричала Айшель, но громкая музыка упрямо глушила её голос. Аслан даже не сразу понял, что девушка что-то спросила. Караджа изначально был против идеи Селима сходить в местный клуб, где Челик сегодня должен был выступать. Аслан считал это опасной игрой с судьбой. Всё таки в клубе было много людей, кто-то мог узнать их. Да и Айшель не смотрела на эту идею с каким-то энтузиазмом. Но Селим настоял и убедил их, что если они будут и дальше просто сидеть и гипнотизировать телефон на столе в ожидании ответа от Алтын, они вскоре сойдут с ума. А клуб — отличное время, чтобы отвлечься и скрыться. Это утверждение, правда, вызвало сомнение и у Караджи, и у Экинджи, но Селим пояснил, что в клубе всегда тусклый свет, да и ходит в него в основном молодёжь, которая уже к восьми вечера весьма и весьма нетрезвая, потому мало что соображает, а значит в городе это самое безопасное для беглецов место вечером. — Что? — переспросил Аслан. Айшель наклонилась ближе и повторила: — Как скоро появится Селим? Аслан быстро взглянул на часы. — С минуты на минуту. — произнес он, скользнув по Экинджи взглядом. Девушка не стала особо наряжаться, но не из-за того, что просто не было во что. Селим предлагал купить какие-то новые вещи, но Айшель отказалась. Она просто привела себя в порядок: осталась в джинсах, сменила красную футболку на бежевую, набросила пальто, слегка уложила светлые волосы сзади, закрепив косы на затылке. Девушку почему-то преследовала мысль о том, что что-то с ними может случится, что в клуб может кто-то ворваться и им придется бежать. И как она это сделает на каблуках и в платье? — Ты ведь тоже когда-то пел с Селимом? — внезапный вопрос Айшель был озвучен то ли для того, чтобы скрасить тишину, то ли чтобы унять любопытство. Хотя судя по яркому огоньку в глазах Экинджи, Аслан более был склонен ко второму варианту. — Когда-то. — усмехнулся Караджа. — Но это было очень давно. Айшель почувствовала, что за этой усмешкой скрывается действительно интересная история. Облокотивший на стол, у которого они стояли, девушка наклонилась слегка вперёд, вопросительно выгибая брови и загадочной улыбаясь. — Ну и что вы пели? Вы были дуэтом? Или у вас была группа? Вы выступали только в этом клубе? — Экинджи слегка жмурилась в полутьме клуба. Ей было сложно уловить истинную реакцию Аслана, ведь он все время ухмылялся, будто специально пытался скрыть истину. — Как обычно, слишком много вопросов. — подметил Караджа, засунув руки в карманы, но после недолгой паузы, облизав пересохшие губы, всё же заговорил: — Поскольку Селим воспитывался моим отцом, нас с детства очень многое связывало. И пока я мечтал о Юридической Академии, Челик бредил пением. Мы с отцом постоянно подбадривали его и уговаривали попробовать свои силы хотя бы в клубе, но он поначалу отказывался. Согласился лишь при условии, что я пойду с ним. К счастью, в группе как раз не хватало одного солиста, потому Селима приняли, а мне предложили место лишь неоплачиваемое, но я готов был на это ради брата. В группе, правда, потом позже началась смена кадров, многие ушли, многие пришли и меня в конце концов взяли вторым солистом. — Серьезнейший Аслан Караджа, который так не любит много вопросов и громких звуков, когда-то пел? — не веря своим ушам, со смесью восхищения и искреннего смеха, перебила его Айшель. Аслан в ответ как-то застенчиво пожал плечами. Он и сам долго не верил, что согласился на всю эту авантюру. — Ради Селима я готов на всё. — Аслан произнес это с улыбкой, но затем довольно быстро погрустнел, смотря прямо перед собой в пол. — Почему ты уехал? — Айшель тоже стала чуть более серьезной. Её каре-зеленые глаза слегка потемнели. — Отец переезжал в Аскул. Я не мог остаться. Да и всю жизнь петь в клубах я не собирался. Я просто продолжал готовится к поступлению в Академию. Дольше совмещать учёбу и пение я не мог. — в голосе Аслана появились нотки некой печали. Нельзя было сказать, что он жалел о том, что поступил именно так, но что-то подсказывало Айшель, что будь у него шанс, он бы вернулся в прошлое и изменил бы этот момент. Возможно, Аслан еще не знал как, но непременно сделал бы это. — Но ведь сейчас Селим на тебя не злится. — попыталась подбодрить его Айшель, легко толкнув локтем в предплечье. Почему-то девушка поймала себя на мысли, что она не хотела сейчас видеть Аслана грустным. Да и не сейчас тоже. А вообще. Он ведь так красиво улыбался. Но Караджа не успел толком ничего ответить. Он открыл было рот, но толпа внезапно захлопала и громко закричала. Айшель перевела взгляд на сцену и заметила миниатюрную темноволосую "ведущую" вечера, которая с нотками энтузиазма и интриги в голосе объявила группу под названием "Soft Voices". Толпа взревела новыми овациями. Аслан решил, что на этом тема их разговора закрыта, потому перевел всё своё внимание на сцену. И как раз в этот момент из-за кулис вышел Челик, а за ним пятеро молодых людей с музыкальными инструментами. Селим выглядел всё так же легкомысленно и весело. Его русые кучерявые волосы отлично оттеняла красная клетчатая рубашка, неплохо гармонирующая с его чёрными джинсами и белыми кроссовками. Парень неспешно подошел к микрофону и аккуратно выставил его на стойке под себя. Только сейчас Айшель заметила тонкие линии тату, тянувшиеся по его левой руке от кожаного браслета на запястье, и теряющиеся где-то под закатанным до локтя рукавом. Девушку заинтересовал этот факт. Пока группа готовилась, Экинджи дернула Аслана за рукав и, когда тот обратил на неё своё внимание, спросила: — У Селима есть тату? Караджа утвердительно кивнул. — Да. По примеру моего отца в 17 лет он набил дракона, сложенного в знак бесконечности на внутренней части предплечья. Он тогда сильно этим гордился. Чуть позже по собственным эскизам Селим набил несколько знаков, похожих чем-то на звёзды, длинной россыпью у запястья, которые складываются в какую-то замысловатую схему, значение которой он никогда и никому не объяснял. Айшель слушала с интересом, но ответить не успела, так как начала играть музыка. И когда девушка вновь взглянула на Селима, он взглянул на неё в ответ. Какое-то особо странное чувство засело внутри, когда парень улыбнулся ей и начал петь. *** Башкурт сидел у окна, смотря вдаль и покручивая в руках бокал с недопитым вином. Мужчине наконец удалось хоть немного успокоится после ссоры с сыном. По правде, Башкурт до сих пор чувствовал какую-то внутреннею пустоту. Его дорогой сын, его Дамир предал его. Так просто и быстро, даже не задумавшись. А ведь Башкурт возлагал на него все свои надежды. Для него он был лучом света и уверенностью в будущем. Башкурту всегда казалось, что он близок по духу с сыном. Пусть даже Дамир так часто и напоминал ему первую жену. Об упоминании о Филиз, Йылмаза как-то передёрнуло и он недовольно опустошил свой бокал, после чего со стуком поставил его на стол. — Летиция, перестань метаться по комнате и паниковать. — недовольно пробормотал Башкурт, повернувшись к жене, которая всё это время ходила взад-вперёд по кабинету мужа, выстукивая каблуками своих туфель определённый ритм, который во многом заглушался мягким ковром, который укрывал пол. — Как я могу не паниковать? — недовольно бросила Летиция, но все же остановилась, бросая в Башкурта недовольные взгляды. — Ты бы видел Мейлишах. Полдня ездила непонятно где в поисках твоего сына, вернулась лишь под вечер вся вымотанная и сразу же уснула! Йылмаз устало потёр глаза. Он и сам волновался не меньше за Дамира, хоть и скрывал это. Поначалу в порыве злости мужчине показалось, что это даже хорошо, что парень ушел из дома. Башкурт думал, что это всё равно ненадолго. Он был уверен, что Дамир вернется, признает свою ошибку и они обо всём забудут. Но уже через два дня, за которые сын ни разу не дал о себе знать, Башкурт почувствовал что-то неладное и начал изрядно волноваться. Куда мог деться Дамир? Где он сейчас живёт? Что ест? А может его схватили люди Искандера? Или кто-либо из других врагов? Тогда они потребуют выкуп. Скорее всего деньгами. Но почему до сих пор молчат тогда? — Мейлишах слишком за него волнуется. — покачал головой Башкурт, подпирая лицо руками. — Башкурт, одумайся. — Летиция внезапно оказалась прямо напротив, упирая руки в стол. Её глаза пылали злостью. Да, она не слишком беспокоилась о Дамире, но если это настолько цепляло Мейлишах, то женщина не могла сидеть просто сложа руки. Башкурт наклонился слегка вперёд, разглядывая в её смуглых чертах какие-то нотки ненависти. Но она оставалась всё той же Летицией: с карими глазами, тёмными волосами и идеальной фигурой. — Начни искать Дамира. — выпалила женщина упрямо. Башкурт удивленно округлил глаза. — Ч-что? — переспросил он, не веря своим ушам. Но Летиция казалась абсолютно уверенной в себе и своих словах. — Ты видишь, что никому от этого не становится лучше... — Прекрати. — угрожающе перебил её Башкурт. Больше всего Йылмаз ненавидел, когда ему указывали, что делать. Мужчина был достаточно горделивым, чтобы верить в то, что его решения и убеждения всегда правильные. — Он — твой сын. Твоя кровь, Башкурт. — голос Летиции то и дело срывался. — Он меня предал. — выделяя каждое слово, процедил сквозь зубы Башкурт. Мужчина от злости начал сжимать руки в кулаки. Это был верным знаком того, что он близок к срыву. И, возможно, Летиции стоило бы остановится на этом, сдать назад и вернутся к разговору позже, но она не могла и не хотела. — Ты всегда делаешь то, что считаешь нужным, Башкурт. Дамир поступил так же. Он вбил себе в голову, что эта девчонка не заслуживает всего этого и что она должна быть спасена. Это была единственная его мотивация. Он шел к своей цели. — Летиция говорила чётко, расставляя своим тоном приоритеты. Иногда она серьезно понимала, что ненавидит мужа за его упрямство. — Мне плевать! — Башкурт внезапно поднялся с места и, схватив со стола бокал, со всей силы бросил его в противоположную стену. Летиция замерла на месте, почувствовав как бокал пролетел у самого левого уха. Йылмаз стоял перед ней недвижимый. Лишь его грудная клетка прерывисто вздымалась и опускалась, выдавая его злость в этот момент. Только сейчас Онре заметила, как хищно Башкурт прищурил свои карие глаза. Казалось, в любой момент он готов был набросится на неё. — Он мог посоветоваться со мной, Летиция. Подойти и просто сказать о своих намерениях! Этого было бы достаточно! — не контролируя себя, крича мужчина. — А ты бы послушал? — парировала дальше Летиция, неодобрительно качая головой. — Ты только представь, насколько эгоистично вел себя рядом с ним. Прекрати видеть в Дамире Филиз. Он не Филиз! Летиция тоже сжала руки в кулаки. Её длинные ногти, выкрашенные в ядовито-красный впились в ладони до боли. Женщина уже не знала, что в этой ситуации раздражало и цепляло её больше, потому давно потеряла черту позволенного. Башкурт должен был наконец понять, что не всё в этом мире измеряется его амбициями и принципами. Что его кодекс семьи по-настоящему отражает лишь его желание на кого-то сбросить вину. Потому что в настоящей семье друг друга не бросают, не отказываются при малейшей же возможности и не ставят себя выше. В настоящей семье поддерживаю и сопереживают. Но на Башкурта эти слова, кажется, подействовали. Он застыл на месте в некой растерянности, будто до этого был в полной тьме, а Летиция внезапно сорвала шторы с окон и запустила свет. Йылмаз не знал, что ему делать. Кабинет вмиг стал каким-то слишком маленьким, а ноги попросту перестали его держать. Башкурт завалился в кресло, будто подкошенный. Его глаза лихорадочно горели. — Я... был справедлив. — выдавил из себя Йылмаз в тщетных попытках оправдаться. — Башкурт, пожалуйста. — Летиция внезапно смягчилась, скорее из-за того, что ей не был привычен образ гнева и строгости. — Я прошу тебя ради всего святого, ради Мейлишах: отправь своих людей на поиски Дамира. Переступи свою гордость. Сделай то что нужно, а не то, что хочешь. Он — твой сын. Ты — его отец. Так будь сейчас отцом, а не Башкуртом Йылмазом. *** Вернувшись с клуба достаточно поздно, Айшель даже не дождалась полноценного ужина. Девушку жутко клонило в сон, потому она сразу же отправилась спать. А вот Аслану и Селиму явно было еще чем заняться. Разложив в гостиной на столе огромную карту Турции, парни сели вокруг неё, задумчиво втыкая в неё булавки с разноцветными "шапочками", дабы обозначить те места, где Караджа уже был. Челик почему-то был уверен, что разузнав эту информацию, он сможет придумать, куда, в конце концов, податься Карадже, дабы спастись. — Поверить не могу, что отец мог поставить тебя в такое положение. — выбросив с руки остаток булавок на стол, устало произнёс Селим после почти часа работы. Аслан мрачно взглянул на него и выставил ещё одну точку на карте, когда заметил, что они не отметили город, в котором жила Нилюфер. — Я тоже никогда не думал, что отец так поступит со мной. — отозвался Караджа после секундной паузы. Ему сейчас не очень-то хотелось перемывать кости отцу. Так или иначе, но Аслан уже смирился с тем, что он натворил. В нынешних обстоятельствах ему стоило думать, как действовать дальше, а не сетовать на судьбу и рассказывать, какой плохой у него отец. — Я не знаю, что там вышло у этого Йылмаза с отцом Айшель, но то, что она оказалась тогда в доме, это одновременно и ужасно, и в какой-то мере прекрасно. — размышлял вслух Селим. Челик уже успел опереться на спинку стула и начать задумчиво перебирать между пальцами старые чётки Атмаджи, которые он отдал ему незадолго до своей смерти. — О чём ты? — не до конца понял смысл слов Аслан, не поднимая на него взгляд. Только сейчас Караджа понял, насколько беззащитным, наверное, выглядел в глазах Башкурта. Всё таки если смотреть его передвижения по карте, то можно подумать, что он — заяц, отчаянно пытавшийся убежать от охотника. Всё время его маршрут был неровным, прерывистым и слишком резким. Аслан делал много неправильных "движений", поворачивал не туда, куда нужно было и в целом выбирал дорогу как-то неопытно, будто вовсе никогда не видел карту и не держал в руках руль. "Это всё паника", — с горечью осознавал он. — Она красивая. — протянул Селим как-то мечтательно. У Аслана возникло чувство, будто ему на голову вылили ведро ледяной воды. Парень моментально поднял взгляд своих карих глаз на друга. Внутри что-то неприятно закололо. — Если бы обстоятельства были другими, я бы непременно сделал всё возможное, чтобы стать с ней ближе. Айшель действительно нравится мне. — продолжал Селим. При этих словах Аслан не заметил, как с силой сжал руки в кулаки. В итоге одна из булавок больно впилась острым концом в ладонь и это привело Караджу в чувства. Он резко подскочил с места. Булавка выпала, стоило парню разжать пальцы. Затем он в отчаянии начал махать ладонью в воздухе, кривясь от неприятного ощущения. — Воу, бро, полегче. Что случилось? — обеспокоенно обратился к нему Селим, выпрямляясь. — Всё нормально. — мрачно бросил Аслан, другой рукой вытирая с ладони пару выступивших каплей крови. — Просто задумался о том, что... Селим насторожился. Взгляд его серых глаз исследовал лицо Аслана. И Караджа понимал это. Селим всегда так делал, когда сильно волновался. Именно потому Аслан решил не показывать свои истинные эмоций, которых, впрочем-то, он и сам до конца пока не понимал. Ухмыльнувшись в некой наглой манере, Караджа вновь плюхнулся на стул и вполне уверенно произнес: — Задумался о том, что Айшель тебе просто не по зубам. Селим зашелся хохотом. Аслан облегченно выдохнул. Да, ему удалось сгладить ситуацию. — Ты всегда отлично умел поддерживать. — бросил Челик с наигранной обидой и вновь откинулся на спинку стула, поправляя закатанные рукава своей рубашки. — А знаешь, рас уж ты здесь... Селим загадочно улыбнулся, не сводя взгляд с Аслана. Караджа вопросительно выгнул брови. Он еще с детства заметил, что Челику было намного проще выражать эмоции. Может, потому ему удалось стать человеком сцены. Парень умудрялся очень быстро перескакивать между совсем противоположными чувствами и вовлекать людей в это же состояние без особых усилий. Этим он всегда и располагал к себе окружающих и мог добиться от них, без преувеличения, чего-угодно. Аслан был уверен, что это передалось Селиму от его матери, которую сам он не знал, но о которой ему когда-то рассказал Атмаджа. Если верить его словам, то Челик — сын наследственной театральной актрисы. Сам же Аслан ничем подобным никогда не мог похвастаться. С самого детства он был холодным и слегка замкнутым. Парень не слишком-то растрачивался на эмоции и предпочитал следовать голосу разума. Наверное, потому люди не слишком к нему тянулись. — Давай вспомним былые времена. — произнес Челик как-то задиристо и подморгнул брату. — Ты же скучал за сценой, признайся. — Нет. — отрицательно покачал головой Аслан без раздумий. — Ты же знаешь, что я никогда не был особым любителем песен и плясок на сцене. — Но тем не менее люди любили тебя и твоё пение. — не унимался Селим, наклонившись вперёд. — Помнишь как нас называли? "Дуэт братьев из семьи Караджей". Все афиши тогда были заполнены нашими именами. — Все афиши того дешевого клуба. — Аслан напряг плечи, будто защищался от нападения. — Остальные никогда не приглашали нас выступать у себя. — А нам это и не было нужно. — Селим пожал плечами почти наивно, довольно улыбаясь и складывая руки в замок перед собой. — Мы собирали целые толпы в том клубе. Зачем нам были нужны те понтовые забегаловки, где развлекалась одна лишь самопровозглашенная аристократия? — Я давно не пел. — решил сменить тактику Аслан, понимая, что сдается под напором брата. Но Селим никак не унимался. Он театрально развел руками и помотал головой. — Это всё отговорки, Аслан. И ты это знаешь. — Челик хитро блеснул глазами. — За свою безопасность и за безопасность Айшель не волнуйся. Караджа почувствовал очередной укол весьма непонятного чувства, сковывающего его сознание. После признания Селима о том, что Айшель ему нравится, её имя с его уст звучало для Аслана как-то враждебно. — Я объявлю тебя под другим именем. Под, скажем, каким-то псевдонимом. Кто узнает, тот узнает. Остальные останутся в неведении о том, что за легенда вернулась. Тем более прошу я тебя всего об одной песни. — Селим подмигнул Аслану, поправляя кожаный браслет на своём запястье. — Соглашайся. Будет весело. — Мне кажется, это плохая идея. — покачал головой Аслан. — Плохой идеей было пойти в дом Искандера Экинджи, но ты же пошел. — Селим вздернул брови, а Караджа недовольно закатил глаза. Впрочем-то его брат, как всегда был прав. — Когда ты хочешь выступить? — капитулировал наконец Аслан и Селим победно улыбнулся, еле сдержав в себе триумфальный крик. — Завтра. — Челик кивнул, будто подтверждал свои же мысли. — Я помню, что ты собираешься вскоре уезжать... На последнем слове Селим как-то затих и взглянул на Аслана из-под лба. Недавно у них произошел не очень приятный разговор о том, что Караджа собирается вскоре уезжать вместе с Айшель. Его тётя так и не ответила на сообщение, а это значит, что от неё помощи можно не ждать. При таких обстоятельствах далее оставаться на одном месте Йылмаз с Экинджи не мог. Им в спину, наверняка, уже давно дышат люди Башкурта. Стоило быть в постоянном движении, дабы хоть немного верить в иллюзию безопасности. — Завтра в 20:00? — переспросил Аслан и, не выдержав, улыбнулся. По правде, идея с выступление не казалась такой уж плохой. Они с Селимом тряхнут стариной и вспомнят былое. Тем более, что если учесть нынешнюю ситуацию, вполне может случится так, что они с Челиком больше никогда и не встретятся. — Да. — кивнул Селим, поднимаясь с места. Его уста были растянуты в самой широкой улыбкой, на которую он только был способен, а глаза горели предвкушением. — Только одно условие, — Аслан так же поднялся с места и подмигнул Селиму, копируя его манеру, — песню выбираю я.