Охотник // The Hunter

12 октября.

Башкурт сидел в большом зале своего дома и нервно пил кофе, смотря куда-то перед собой. Но не смотря на слегка неряшливо уложенные русые волосы, его костюм был, как и обычно, идеально выглажен. Вся прислуга в доме знала, что их хозяин очень любил чистоту. Это касалось не только одежды, но и машины, и всего дома. Башкурт не позволял себе выйти на улицу, если вдруг на его дорогих туфлях осела хоть капля грязи. Летиция, переехав в этот дом, долго не могла привыкнуть к этому, но всё же попыталась и смирилась в итоге. Под её чутким руководством горничные бегали по всему поместью каждый день и выдраивали каждую поверхность. Впрочем-то Башкурт был перфекционистом по натуре в отношении ко всему. Мужчина управлял многим и пытался делать это так, чтобы каждое дело было упорядочено и выполнялось в срок. Если же что-то шло не так, Йылмаз не скупился на оскорбления и колкие замечания. Всё это еще и сопровождалось жуткой злостью. Как, например, в ситуации с Асланом. При упоминании этого парня Башкурта до сих пор воротило. Его отец не отличался особой покорностью, когда служил семье Йылмазов, но его, по крайней мере, можно было убедить в необходимости делать что-либо. Да и соглашаясь на дело с предварительно оговоренными условиями, Атмаджа никогда не делала шагу в сторону и выполнял всё чётко, без колебаний. Для Аслана это оказалось проблемой. Парень сразу был не в восторге от идеи убийства Искандер Экинджи и, как и ожидалось, угодил в непредвиденную ситуацию, после чего резко "сдал назад". Мало того, что он сделал глупость, взяв с собой Айшель, так еще и отказался слушать дальнейшие инструкции. Это раздражало Башкурта. Аслан напоминал ему блоху, которую всё никак не удавалось поймать и раздавить между ногтями. — Господин Башкурт, — послышался голос дворецкого, так внезапно появившегося в дверном проёме, — Искандер Экинджи прибыл. Башкурт бросил на высокого темноволосого мужчину резкий взгляд своих карих глаз и кратко кивнул в знак того, чтобы Искандера привели. И пока дворецкий вновь скрылся за дверью, Йылмаз откинулся на спинку стула, тяжело вздыхая. Хоть Экинджи и предполагал, что сможет действовать за спиной у Башкурта незамеченным, но это было невозможно. Как только его люди затеяли собственную игру и пара человек направилось на секретное задание от своего хозяина, их нашли убитыми на следующий же день. Это было дружеское напоминание Башкурта о том, что с ним шутить не стоит. К сожалению, к Искандеру это не дошло с первого раза. И тогда Йылмазу пришлось найти Сайжи Экинджи и попросту дать ей трубку, при этом приставив к виску пистолет. Это остудило пыл Искандера, но лишь больше его разозлило. Двери зала скрипнули. На пороге появился хмурый Искандер с каплями дождя на своих лакированных туфлях. Башкурт улыбнулся. Значит Экинджи всё же приехал на машине с охраной для подстраховки, рас уж его одежда была абсолютно сухой, а на улице был ливень. — Присаживайся, мой дорогой друг. — наигранно-гостеприимно произнес Башкурт, указывая на стул на противоположной стороне стола. — Ты, наверное, устал с пути. Как ни странно, но Искандер отодвинул стул. Правда, с таким недовольством и раздражением, что Башкурт скривился из-за резкого скрипящего звука. Усевшись напротив, Экинджи сложил руки в замок перед собой, с напором смотря на Йылмаза своими серыми глазами. — Я знаю, что Аслан Караджа вместе с моей дочерью уже в Джамилеке. — в голосе Искандера слышалась твёрдость. — Правда? — наигранно удивился Башкурт, выгибая брови. — А ты это узнал до того, как тебе позвонила жена или после? Искандер посильнее сжал между собой руки. Башкурт заметил, как негодование заиграло внутри него. Казалось, Экинджи хотел набросится на своего собеседника, но этого так и не случилось из соображений безопасности семьи. По правде говоря, Башкурт даже не хотел ставить себя на место мужчины напротив. Но если бы его семьи угрожали так же, он непременно уже развалил бы половину Аскула. — Я не в игры пришел с тобой играть. — процедил Искандер, выделяя каждое слово. Ему надоедала манера Башкурта говорить свысока и с насмешкой. Мужчина чувствовал себя Королем в этом городе, но ведь любого Короля можно сбросить с престола. — А я не для игр тебя позвал. — Йылмаз вмиг стал серьезнее. Вновь наклонившись к столу, он положил на него свои руки, не обращая никакого внимания на недопитое кофе в чашке. Башкурту хоть и нравилось издеваться над Искандером и осознавать, что он сейчас заложник ситуации, но были дела и поважнее, которые стоило бы обсудить. — Как раз о Джамилеке я и хотел поговорить. — продолжил Башкурт. — Аслан Караджа пока что наивно полагает, что он оторвался от наших людей, но это не так. Йылмаз специально сделал акцент на слове "наших", пытаясь привлечь Искандера к мысли, что они всё ещё команда, не смотря на глупости, совершенные Экинджи. Впрочем-то, Башкурта не слишком интересовала Айшель.И привлек к этому делу он Искандера не потому, что его было жаль. Во-первых, это давало возможность быстрее догнать Аслана и выстроить идеальный план. Во-вторых, это держало Экинджи максимально близко, потому Башкурт в любой момент мог его уничтожить,когда Искандер стал бы ему ненужным. Но пока у Экинджи были связи, у Йылмаза были связаны руки. Он не знал Джамилек и не имел людей там.А вот его соратник благодаря незаконным поставкам своих наркотиков достаточно давно обзавёлся там парочкой отличных знакомых. — Мы начинаем действовать? — выдвинул предположение Искандер, поправляя свой галстук. Очевидно было, что Экинджи нервничал. Но Башкурт не стал тянуть,а в ответ на его фразу кивнул, после чего продолжил: — Я надеюсь, твои люди подготовили нашу мышеловку? Искандер как-то помрачнел, но всё же кивнул. — Если выедем сейчас, то сможем добраться к Джамилеку уже к завтрашнему утру. — кратко заключил Башкурт. — И тогда мы лично захлопнем эту мышеловку. И если твои люди всё сделали чётко,то уже завтра днём ты воссоединишься со своей любимой дочерью. Искандер удивленно округлил глаза, не скрывая свою растерянность столь быстрым развитием событий. Впрочем, Башкурт как раз такого эффекта и добивался. С психологической точки зрения, человек, поставленный в столь узкие рамки так неожиданно, как правило, принимает поспешные решения в пользу своего манипулятора.Ему просто не оставляют времени на размышления, во время которых возможно взвешивание всех "за" и "против" и выдвигание более выгодного для себя исхода. Для правдоподобности Йылмаз резко встал из-за стола,поправляя воротник своей белой рубашки. — Если ты не хочешь ехать... — предложил Башкурт совершенно спокойным тономно Искандер его сразу перебил: — Я поеду. Йылмаз самодовольно ухмыльнулся, опуская руки и переводя всё своё внимание на рассеянного Искандера. Как и ожидалось, у Экинджи не получалось сейчас оценить полностью риски всей операции. Телом он был в доме Йылмазов,а вот мыслями уже далеко с дочерью. — Тогда стоит ехать сейчас. Машина уже ждёт. — стоило Башкурту закончить эта фразу, как Искандер подскочил со своего места, неуклюже поправляя манжеты. Его серые глаза лихорадочно блестели. — Тогда чего мы ждём? — спросил Экинджи с неким энтузиазмом. Он не ожидал, что это дело может закончится столь быстро. Искандер сперва и вовсе думал, что за них всё сделают наемные люди. Айшель будет с помощью них доставлена в целости и сохранности в Аскул.То есть затянутся это должно было еще как минимум дня на три. Но тут Экинджи узнает, что встретить дочь он сможет намного быстрее. Эта мысль ввела его буквально в эйфорию.Ему безумно захотелось заключить Айшель в объятия как можно скорее, наконец убедится, что она жива, а затем навсегда избавится от Башкурта. Вот только не учитывал он одного: Йылмаз установил мышеловку не только для Аслана. — Машина ждёт во дворе. — беззаботно, почти лениво произнес Башкурт с ноткой приторности в тоне и неспешно направился к выходу. Искандер, пытаясь сохранить остатки спокойствия, пошел следом, не задумываясь. *** Поскольку Джамилек был небольшим городом, людей здесь тоже было мало. И, как это всегда бывает в таких случаях, все друг друга прекрасно знали, а новости расползались очень быстро. Аслан чувствовал, что ему необходимо выйти с дома Селима и побыть наедине со своими мыслями. В большинстве своём причиной тому был тот факт, что Караджа до сих пор не придумал какой-то конкретный план по спасению себя и Айшель. Алтын так и не ответила и не вышла на связь. Это сильно путало карты и заставляло задумываться о неизбежном. Аслан хоть и пытался бороться, но чувствовал, как неумолимо надежда ускользает с его сердца. Они обречены. И в этих странных условиях Карадже нужно было снова как-то выкрутиться, придумать план. Если даже он не сможет спасти свою шкуру, то хотя бы должен обезопасить Айшель. В столь тяжелых мыслях Аслан бродил по городу, сильнее натягивая капюшон куртки, дабы быть менее узнаваемым, но, тем не менее, ему приходилось ловить косые взгляды прохожих. Вернулся парень лишь под вечер. Открыв двери своим ключом, он тихо вошел и начал снимать куртку. Как раз в этот момент с гостиной прозвучал звонкий смех Айшель. Сердце Аслана пропустило удар и он невольно улыбнулся. После того случая с убийством в квартире Нилюфер девушка еще не смеялась так искренне. Это по каким-то причинам радовало Аслана. Если Айшель смеялась, значит постепенно, но выходила с состояния оцепенения и возвращалась к обычной жизни. Конечно же, совершенное еще долго будет грызть её совесть и память, но ей придется жить дальше. Повесив курточку в шкаф, Аслан неспешно отправился в сторону гостиной. Ему нравилось в доме Селима, если говорить честно. Он был уютным и наполненным какой-то атмосферой забвения. Парень чувствовал себя счастливым здесь и наконец-то спокойным. Аслану даже не хотелось уезжать, снова садится в машину и отправляться в неизвестность. Когда Караджа оказался возле гостиной, он замер на пороге. Как оказалось, Айшель там была не одна. Она сидела в кресле, поджав под себя ноги, и крепко сжимала в руках чашку с чаем. На её бледном лице появился румянец, а губы были изогнуты в улыбке. Сидящий напротив неё Селим на софе, выглядел не менее весёлым. Его русые волосы были слегка взъерошены, а серые глаза смотрели на девушку почти с восхищением. У парня так же была чашка чая в руках, но уже давно пустая. Невооруженным взглядом было видно, что парень старался впечатлить девушку и как-то развеселить. Аслану даже удалось услышать обрывок какой-то смешной истории, после которой Айшель снова засмеялась, забрасывая голову слегка назад и небрежно убирая с лица свои золотистые волосы. Караджа вновь почувствовала болезненный укол где-то в грудной клетке. Эти двое казались счастливыми вместе и так по-домашнему... милыми. Тяжелые мысли вновь начали заполнять голову Аслана. А что если оставить Айшель с Селимом? Рас уж она столь удобно устроилась у него и чувствовала себя комфортно, то ей здесь будет хорошо. Челик проследит за ней, пока они не свяжутся с её отцом. — Аслан, почему застыл там? — удивленно спросил Селим, который только сейчас обратил внимание на друга. Караджа поднял на него непонимающий взгляд, а затем пожал плечами. — Не хотел вам мешать. — пытаясь скрыть внезапно нахлынувшую обиду в голосе, бросил Аслан. Его взгляд невольно метнулся к Айшель, которая, кажется, забеспокоилась из-за такой реакции Караджи. — Бро, ты как обычно. — рассмеялся Селим и подвинулся ближе к Айшель, что заставило Аслана подавить в себе волну негодования. — Не говори ерунду и иди к нам. Челик указал на место рядом с собой, а Караджа глубоко вдохнул. Он понимал, что всё, что происходит — неправильно. Он не должен был так реагировать на то, что сейчас происходило между Селимом и Айшель. Челик — ему друг, почти брат. А Экинджи — удачно появившееся попутчица, с которой они попрощаются, как только её найдет отец. Стоило ли ради этого так изводить себя? Ведь в конце Аслан всё равно останется один, как было это и ранее. — Нет. — внезапно строго ответил Аслан и в следующую же секунду попытался смягчится. — Мне еще нужно собрать вещи. Айшель... Её имя застряло комом где-то посреди горла, не пропуская воздух. Аслану в какой-то момент показалось, что он просто задохнется из-за того, как девушка на него посмотрела своими каре-зелеными глазами. — Ты же помнишь, что мы сразу после концерта уезжаем? — продолжил свой вопрос Аслан, сцепив руки в замок. Айшель заметно погрустнела из-за упоминания об отъезде, но всё же кивнула. Караджа сообщил ей об этом вчера. Когда девушка спросила к чему такая спешка, Аслан объяснил, что ночью меньше вероятности, что их быстро найдут, да и скрыться будет проще. — Я всё же настоял бы, чтобы вы ехали утром. — вновь заговорил Селим, хоть и знал заранее, что Аслан вновь откажет. Пусть Караджа и называл Челика упрямцем, но сам в этом плане явно его превзошел. — Мы едем вечером, Селим. Я, честно, благодарен тебе за всё, но оставаться дольше мы не можем. — как можно более мягко произнес Аслан и неловко пожал плечами. Но ни Селим, ни Айшель ему не ответили. В комнате повисла неловкая тишина, в которой каждый думал о чём-то своём. И лишь Аслан продолжал упрямо смотреть на растерянную Айшель, так изящно покручивающую в руках свою чашку с чаем. *** Если Башкурт был достаточно чёрствым, чтобы не реагировать на сообщения прислуги о том, что Гизем день и ночь кричит и бьет в двери, то Летиция еще имела хоть каплю сожаления и милосердия внутри. Стуча каблуками своих дорогих туфель по не менее дорогому паркету, женщина еще издалека услышала шум, потому недовольно скривилась. Двое крепких мужчин-охранников, шедших слегка позади нее, в очередной раз переглянулись. Они пытались отговорить Летицию идти к Гизем, предлагали подмешать ей снотворного, дабы успокоить, да и дел с концом. Но хозяйка дома настояла на том, что хочет увидеть заложницу и поговорить с ней. Башкурт об этой идее знал, но перечить жене не стал. Он лишь пожал плечами и приказал двум своим людям идти с ней, дабы обезумевшая Гизем ничего ей не сделала. Летицию это удивило. Она думала, что после предательства Дамира Йылмаз не сможет доверять никому, но, видимо, она всё ещё оставалась одним из дорогих Башкурту людей, в которых мужчина был уверен. Остановившись у двери, Летиция невольно расслышала несколько проклятий, полетевших в сторону семьи Йылмазов. Недовольно закатив глаза, женщина поправила своё бежевое платье и кивнула охране после секундных раздумий. Один из мужчин вышел вперед и извлек с кармана ключ, после чего с его помощью открыл двери. Испуганная Гизем, не понимая, что происходит, тем временем приготовилась к нападению, став по правую сторону от косяка. Если всё правильно рассчитать, то она сможет убежать. Но стоило двери распахнутся, а Гизем бросится на вошедшего охранника, как другой с легкостью оттащил её со спины. Карадже ничего не оставалось, кроме как обмякнуть в его руках. Это был первый раз, когда женщина пожалела о том, что уже несколько дней отказывалась от еды. Она думала, что это могло послужить рычагом давления, ведь если у Йылмаза не будет заложника, то и Аслан с Пинар смогут спастись. Но единственное, чего женщина добилась — упадок сил. Даже не сопротивляясь в крепкой хватке мужчины, который завёл ей руки за спину, Гизем внимательно посмотрела на двери, ожидая наконец увидеть Башкурта, но вместо него вошла высокая темноволосая женщина. — Башкурт настолько трус, что отправил тебя вместо себя, Летиция? — агрессивно бросила Гизем. Летиция не ответила ничего на её фразу, лишь недовольно скривилась. — Я услышала, что ты всё время кричишь и бьешь в двери. — бросила Онре почти безразлично, складывая руки в замочек. Охранники переглянулись между собой, видимо, всё ещё считая всё это глупой затеей. — Вы забрали у меня дочь! — повысила голос Гизем и сделала попытку освободится, но её руки до боли сжали сзади и женщина невольно застонала. Летиция бросила на охранника уничтожающий взгляд, призывая того не причинять вреда Карадже, но он, видимо, намерен был сделать всё, чтобы обезопасить Онре, потому никакого внимания на её немое замечание не обратил. — Я понимаю тебя, Гизем... — попыталась начать разговор Летиция, но Караджа тут же перебила её недовольным смешком. — Ты понимаешь меня? — женщина мотнула темноволосой головой недовольно и направила на Летицию гневный взгляд своих голубых глаз, напомнивших Онре васильковое поле. — У тебя когда-нибудь забирали ребёнка? А держали ли в заложниках? Или может пытались поймать и убить? Голос Гизем срывался на истерические нотки. Женщина негодовала, а Летиция не могла найти правильных слов, чтобы успокоить её. Гизем не жалела себя и выглядела уже порядком измученной. Её тёмно-каштановые волосы были спутанными, а лицо покрыто морщинами, которые стали легко заметны на фоне его бледности. Кроме того, женщина сильно похудела и, казалось, могла рассыпаться, если надавить слишком сильно. Летиция видела это, но помочь никак не могла. Онре чувствовала жалость к этой женщине. Она действительно не переживала ничего подобного и надеялась, что никогда не переживет. Потерять Мейлишах означало для Летиции потерять буквально всё и добровольно распрощаться с жизнью. — Я пришла не для того, чтобы ссорится или что-то тебе доказывать. — примирительно произнесла Летиция, покачав темноволосой головой. — Я понимаю, что это не утолит твою боль, но хотя бы ради детей перестань устраивать эти сцены. Если ты умрешь здесь от голода или нанесенных самой себе травм, никому легче от этого не станет. — Ты пришла сюда, чтобы морали мне читать? — Гизем вопросительно выгнула брови, сдувая с лица выбившуюся тёмную прядь. — Просто поставь себя на моё место. — Никогда. — неожиданно отрезала Летиция. Её карие глаза приобрели ещё более тёмный цвет, будто в них поселилась сама ночь. Онре выглядела напряженной и, если честно, Гизем даже не понимала почему. — Я никогда не встану на твоё место. — пояснила Онре, отрицательно качая головой. — Хотя бы потому, что я не так глупа. Я бы никогда не поставила своего ребёнка в подобную ситуацию. — В какую ситуацию, Летиция? — вновь со смешком ответила Гизем. — Я пыталась спасти их. Вывезти с этого города. Но твой муж встал на пути. — Мой муж хотел взять то, что было положено. Что задолжал Атмаджа. — ответила Летиция с напором, ведь когда дело касалось семьи, она готова была защищать её. — Ему задолжал Атмаджа... — протянула Гизем с надрывом, — но не Аслан. Эти слова вмиг въелись в сознание Летииции. Женщина растерялась на пару мгновений, удивленно наблюдая за болью, которая расползалась по лицу Гизем и с которой женщина так отчаянно пыталась бороться. "Ему задолжал Атмджа, но не Аслан". Это ведь было правдой. Чистой воды правдой. Дети ведь невиновны в грехах своих родителей. Об этом Летиция буквально вчера рассказывала Башкурту. В этом пыталась убедить. А теперь она подобное оправдывает? Мысли начали отчаянно путаться в голове, с каждой секундой сводя Онре с ума. Женщина покачала головой, будто пытаясь прогнать их и поняла, что более говорить с Гизем не может. Летиции будто ведро воды на голову вылили. Неужели она становилась таким же монстром, как и Башкурт? — В любом случаи... — переборов дрожь, начала Летиция, — я пришла тебе сообщить лишь одно. Гизем вопросительно вскинула брови, тоже уже не в силах что-то спрашивать или говорить. — Дамир забрал у тебя Пинар, но отдал её Аслану. Она сейчас с братом. — это были последние слова. Летиция вмиг замолчала, заметив шок и удивление в глазах Гизем, а затем не стала более ждать. Развернувшись на каблуках, Онре зашагала прочь с комнаты. После этого разговора внутри Летиции будто что-то сломалось. *** Аслан давно не выступал на сцене. Он уже и забыл, как это: смотреть на толпу людей, семенящих где-то под сценой, щурится из-за яркого света прожекторов и держать в руках холодный микрофон, касаться руками струн гитары. Все эти ощущения пробуждали внутри невероятный адреналин, будто парень несся на американских горках то вверх, то вниз, ловя пальцами холодный воздух. Аслану это нравилось. Как бы он не отрицал, но он любил сцену. Не столь фанатично, как Селим, но факт оставался фактом. Но сейчас, стоя на сцене и ожидая знак от Челика, стоявшего слегка впереди с широкой улыбкой на лице, Аслан смотрел в толпу с конкретной целью. Не для того, чтобы поразить их пением, а чтобы донести мысль до одного единственного человека. До Айшель. Светловолосая стояла у дальнего столика в уже привычных для себя джинсах, персиковой блузке и бежевом пальто. Даже не смотря на то, что музыка еще не звучала, она с особым вниманием переводила взгляд с Селима на Аслана, будто всё ещё не веря в то, что эти двое стоят рука об руку на сцене и собираются петь. Невольно Караджа тоже взглянул на Челика. Но тот сегодня, казалось, был более занят подготовкой к выступлению, нежели рассматриванием Айшель и это заставляло Караджу выдохнуть с облегчением. Аслан не знал, что в последнее время с ним происходило, но это чувство приносило некий дискомфорт. Парню постоянно казалось, что ему чего-то не хватает. Его буквально тянуло подольше остаться с Айшель и оградить её от Челика. Как-то странное чувство собственничества. — Готов? — тихо спросил Селим, выхватывая микрофон с подставки и с улыбкой смотря на Аслана. Парень встал в один ряд с ним, так как всегда считал, что те, кто поёт в дуэте просто обязаны стоять на одном уровне, быть командой. — Я всегда готов. — ухмыльнулся Аслан и только сейчас понял, что жутко волнуется. Он не пел и не брал в руки инструмент уже довольно давно. Хоть Селим и показал ему аккорды и вроде бы Караджа настроился, но этого было недостаточно, чтобы поднять всю базу, которая у него когда-то была. Для подстраховки Челик поставил пару своих гитаристов, и Аслан был ему очень благодарен за это. Голос Караджа, вроде, не потерял, но сильно волновался из-за выбора песни. Это была лирика. Достаточно интимная и глубокая. Аслан даже не мог толком объяснить, почему выбрал именно эту песню. Но смотря на Айшель, которая с первых же нот улыбнулась, понял, что всё сделал правильно. Проигрыш был небольшим и первым вступал Аслан, потому парень предпочёл сосредоточится. Опустив одну руку на гитару, другой он притронулся к микрофону на стойке, чувствуя, как каждая мышца его тела напрягается. Но уже после первых строк по телу разлилось удовольствие, будто весь зал исчез: — Underneath the cold November sky I'll wait for you As the pages of my life roll by I'll wait for you I'm so desperate just to see your face Meet me in this broken place Hold me now I need to feel you Show me how To make it new again There's no one I can run to And nothing I could ever do I'm nowhere if I'm here Without you (*) Далее вступал Селим, потому Аслан затих. В последующем они пели в дуэте с братом лишь на припеве. Парни так делали всегда, когда исполняли эту песню. Взгляд Караджи метнулся к Айшель. Ему было, впрочем-то, плевать на то, как реагировал зал. Главное было увидеть улыбку на лице Экинджи, но вместо этого девушка стояла бледная, удивленно округлив глаза. И в этот самый момент Аслану показалось, что она всё поняла. Что он не зря выбрал эту песню. Его душа будто вмиг оголилась перед всем залом, перед десятками людей. Карадже даже стало как-то неуютно. Но он всё еще не отпускал с виду девушку. Песня закончилась. Зал взорвался аплодисментами. Аслан только сейчас понял, что так и не играл на гитаре. Он отчаянно сжимал руками микрофон, будто тот мог куда-то от него деться и, наверное, выглядел достаточно нелепо. Но стоило ему оказаться за кулисами, как Селим тут же начал его хвалить, хлопать по плечу. Аслан не разбирал его слов. В какой-то дымке он направился в инвентарную, дабы оставить там инструмент. Караджа даже не помнил, как оказался в маленькой гримёрке, где музыканты ожидали своего выхода на сцену, как он забрал вещи. Следующим его воспоминанием была встреча с Айшель в коридоре. Девушка стояла у выхода, широко улыбаясь. Её светлые волосы отливали золотом в тусклом свете ламп. — Это было круто, ребята. — произнесла девушка искренне, и они с Селимом сразу же начали оживленно обсуждать выступление. Аслан невольно почувствовал некое сожаление и грусть. Он, определенно, видел в глазах девушки понимание в тот момент, когда она стояла в зале. Айшель не пропустила тот посыл, который Караджа стремился вместить в эту песню, донести до нее. Но почему тогда она ничего не говорит? Почему делает вид, что ничего не произошло? — ...нужно будет как-то повторить, если мы уговорим Аслана. — донесся к парню обрывок фразы и он наконец-то пришел в себя. — Думаю, Аслан не будет против, когда вся эта история с Йылмазом закончится. — уж слишком оптимистично произнесла Айшель, бросив быстрый взгляд на парня. Караджа холодно улыбнулся ей в ответ и пожал плечами. — Посмотрим. — бросил он отстранено. — Но сейчас нам нужно ехать. — Я вас проведу. — тут же вызвался Селим. И в следующее же мгновение вся троица вышла с клуба. Свежий воздух немного прояснил сознание Аслана. На улице уже давно был поздний вечер и на небе зажглись мелкие звёзды. Впрочем-то, а что ожидал Караджа от этого выступления? Что он вообще хотел донести Айшель? Это ведь даже не его песня. Как всё глупо получилось. — Аслан? Селим? — чей-то голос заставил Караджу замереть на месте. Он почувствовал, как Айшель, идущая сзади, не успела затормозить и врезалась ему в спину, возмущенно что-то пробормотав. И ему сначала показалось, что это всего лишь послышалось, но Селим тоже остановился в шаге от них, удивленно заглядывая в темноту. Мгновение. Второе. На освещенный участок улицы вышел молодой темноволосый парень с пронзительными серыми глазами. А следом за ним буквально выпорхнула невысокая женщина с копной рыжих волос, плотно завязанный в конских хвост сзади. В тусклом уличном освещении они отливали медью. Аслан невольно задержал дыхание, а мир вокруг поплыл, смешивая краски, пока непонимающая Айшель как-то осторожно сжала его предплечье, боясь двигаться с места. — Тётушка Алтын? — первым опомнился Селим, не веря своим глазам. — Можно просто "Алтын". — бархатным тоном произнесла рыжеволосая и широко улыбнулась. ____________________________________________________________ (*) — строки из песни Ashes Remain — "Without You"; перевод: Под холодным ноябрьским небом Я буду ждать тебя. Пока страницы моей жизни перелистываются, Я буду ждать тебя. Я так отчаянно хочу хотя бы просто увидеть твое лицо... Приди ко мне в это гиблое место. Обними меня сейчас. Мне необходимо прикоснуться к тебе. Объясни мне, Как начать новую жизнь. Здесь нет никого, к кому бы я мог побежать, И ничего, что я бы смог сделать... Я нигде, если я здесь Без тебя...