Охотник // The Hunter

1 ноября.

Зачитав последние слова завещания Башкурта, семейный юрист замолчал, внимательным взглядом осматривая присутствующих в комнате. Они находились в большом зале дома Йылмазов, напряженно наблюдая за мужчиной в темно-синем деловом костюме. Клочок бумаги в его руках содержал буквально их судьбу. В небольшом кресле у стены сидела Летиция. Одетая в чёрное платье ниже колен с россыпью бисера на воротнике, закрепленного массивной брошкой, она выглядела мрачно. Из-за своего шаткого положения в связи со смертью Башкурта женщина ещё больше похудела. Это было подчеркнуто и тем, что Летиция собрала свои тёмные волосы в высокий и достаточно простой пучок сзади. Как оказалось, покойный муж оставил ей только несколько домов и счет в банке. По правде, Летиция ожидала большего. Но изменить ничего не могла. Мейлишах расположилась на подлокотнике кресла, в котором сидела её мать. Девушка была настолько потрясена смертью отца, что в последнее время не особо беспокоилась о своей внешности. И даже сегодня не смотря на присутствие в доме посторонних людей, она надела лишь простое чёрное платье до колена, а тёмные волосы собрала в высокий хвост. Карие глаза Мейлишах выражали боль и жалость. Девушку абсолютно не интересовало то, что отец отдал ей почти половину всего своего имущества и финансов. Она даже ни разу не взглянула на юриста, всё время замечая, казалось, лишь одинокое фото отца на тумбочке, которое Летиция решила пока что не убирать. Больше всего, а вернее все права и финансы, кроме отданных Летиции и Мейлишах, получил Дамир. В привычной для себя тёмной одежде он сидел на стуле недалеко от Летиции, в то время как его мать — Филиз, стояла у него за спиной, положив руки ему на плечи. По хладнокровному выражению лица нельзя было сказать, что парень особо страдал. Его отношения с отцом никогда не были слишком близкими. Но тем не менее, что-то внутри у него кровоточило. Как никак, но Башкурт был его отцом. И хоть немногие, но счастливые моменты, связанные с ним, у Дамира были. Филиз не была знакома до конца с характером Дамира, так как долгое время была в разлуке с ним. Но женщина чувствовала своим хрупким материнским сердцем, что её сын был не так спокоен, как хотел казаться. Её тёмные глаза были как никогда спокойными. Женщина не хотела вернуться в жизнь сына с ложью. Именно потому сразу после встречи с Башкуртом нашла Дамира, рассказала ему обо всем. Филиз думала, что он будет против, но ошиблась. Парень не стал ни перечить, ни высказывать своё одобрение. Дамир лишь пожал плечами и спросил во сколько суд. Но он принял её. Был несказанно рад и счастлив. Парень честно признался, что ему не хватало матери. И от этого женщине почему-то было не по себе. Она возвращалась в его жизнь ценой ухода его отца. Но сейчас это казалось не таким важным. — Спасибо, господин Факих. — разрушил Дамир царящую тишину, вставая и складывая руки за спиной. — Но я хочу, чтобы Вы, как и моя семья, услышали ещё кое-что. Юрист на мгновение застыл на месте, но всё же кивнул, пряча бумаги в небольшую сумку. Дамир тем временем вышел на средину комнаты. Остановившись и окинув взглядом присутствующих, он мягко улыбнулся и позвал к себе мать. С гордой улыбкой Филиз подошла к сыну, беря его под руку. Женщине нравилось видеть в Дамире взрослого и уверенного юношу, коим она его и представляла каждую ночь, прежде чем уснуть. Но в реальности он выглядел даже лучше. — Я принял важное для нашей семьи решение, поскольку я теперь... — Дамир замялся, — глава этой семьи. Парню было весьма непривычно говорить об этом. Будто он маленький мальчик, взявший что-то запрещенное с рабочего стола, а его отец вот-вот зайдет и разозлится. Невольно обернувшись на фото Башкурта, которое всё ещё рассматривала Мейлишах, Дамир заметил как ему улыбнулась мать. Это придало парню сил. Вновь переведя взгляд на свою семью, он продолжил: — Я хочу, чтобы на всё, что осталось после отца, имела равные права и Мейлишах. Впервые за весь вечер Мейлишах оторвала глаза от фотографии отца, будто пробуждаясь от сна. Удивленно уставившись на брата, она слегка поджала губы, но на лице Дамира была заметна уверенность в своих словах. Это выражение так напомнило Филиз Башкурта в молодости. — Что касается Летиции... — Дамир медленно перевел взгляд к мачехе, которая резко выпрямилась в кресле и насторожилась, хватая Мейлишах за руку в попытке найти у неё поддержку, но девушка лишь одарила мать слегка строгим взглядом. Не смотря на смерть отца, девушка смогла найти в себе силы, дабы расспросить брата как-то вечером о прошлом их матерей. Дамир рассказал ей всю историю, ранее услышанную от Филиз без уточнения того, кто прав, а кто виноват. Просто цепочку фактов, что и зачем произошло. Мейлишах была неглупой девушкой, потому выводы сделать смогла и сама. Девушка, с одной стороны, могла понять мать, но с другой, осуждала. — Я решил не принимать на счет неё никаких определенных решений. — Дамир говорил о Летиции так, будто её не было перед ним сейчас, и это в какой-то мере задевало женщину, но всё же она предпочитала молчать. — Ни я, ни моя мама, не хотим мстить. Потому будет так, как пожелает моя сестра — Мейлишах. Летиция расслабилась, откинувшись на спинку кресла, пока Мейлишах удивленно округлила свои карие глаза. Юрист приподнял брови, но ничего не сказал. Его роль в этой истории была лишь формальной. Он выполнял просьбы семьи Йылмазов и консультировал их в юридических вопросах. — Я хочу, чтобы моя мама уехала в один из домов, который ей оставил отец. — внезапно на одном дыхании произнесла Мейлишах и немного позже добавила: — Временно. Летиция испуганно выпрямилась, хватая дочь за предплечье и пытаясь заглянуть ей в глаза, но девушка намеренно избегала зрительного контакта с ней. Мейлишах всегда имела обостренное чувство справедливости. Девушка просто не могла игнорировать факт того, что именно Летиция стала основной причиной развода Башкурта и Филиз. Она не хотела делать поспешных выводов, но пришла к мысли о том, что будет правильным временно отдалиться от матери, дабы обдумать всё и принять верное решение. И пока Мейлишах пыталась не замечать, насколько матери было больно слышать её слова. — Что же, на этом всё. — нарушая напряженность между матерью и дочерью, произнес Дамир, хлопнув в ладони. Юрист не стал более задерживаться. Он поспешил попрощаться с Йылмазами и обговорить с новым главой семьи детали следующей встречи. Мейлишах тем временем мигом вылетела с комнаты, оставляя ошарашенную мать в кресле. Но Дамир не стал обращать на это внимание. Он знал, что Мейлишах нужно было побыть одной, а на Летицию, откровенно говоря, ему было плевать. Пожав руку юристу, Дамир пожелал ему хорошего дня и обернулся, сразу же заметив стоящую рядом мать. Филиз улыбалась ему мягко и гордо. Так, как всегда Дамир мечтал, чтобы она на него смотрела. — Ты поступаешь мудро, сынок. — произнесла Филиз и погладила сына по щеке, Дамир сразу же положил свою ладонь поверх её руки, прикрывая глаза. — Отныне мы будем счастливы. *** Когда Айшель пришла в дом Караджей, ей открыл Селим. Парень был весьма удивлен увидеть Экинджи, ведь с того самого дня поимки Башкурта они ни разу нигде не пересекались. Но всё же на вопрос девушки о том, где она может найти Аслана, ответил с какой-то странной улыбкой. Айшель выглядела уверенной. Она сухо поблагодарила Селима и отправилась в указанное место. Им оказалось кладбище. Айшель всегда пугало это место. Оно было тихим, мрачным и каким-то зловещим. Когда Экинджи находилась на территории кладбища, ей постоянно казалось, что за ней кто-то наблюдает. Но каждый раз оборачиваясь, она так никого и не замечала. Из-за этого Айшель и предпочла ждать Аслана у входа, возле его машины. Девушка до сих пор не знала, делает ли всё верно и приняла ли правильное решение. Она думала обо всем происходившем слишком долго. И чем чаще она перематывала в голове все детали, тем чаще приходила к выводу о том, что Аслан был для нее не просто другом или случайным попутчиком. Сама того не подозревая, Экинджи заботилась о Карадже. Ей было небезразлично, что с ним будет. Даже будучи в заложниках у Йылмаза, она думала лишь о двух людях: об отце и об Аслане. Это было чем-то странным для нее. Чем-то чужим. Будто Айшель подцепила какой-то вирус, уже чувствовала его симптомы, но не могла избавиться от него, найти лечение. И больше всего её мучил вопрос о том, чувствует ли Аслан хоть приблизительно то же самое. Айшель пугала неизвестность. Ещё больше пугала необходимость признаться, ведь это был первый шаг к тому, чтобы пролить на всю ситуацию свет и получить конкретный ответ, который может избавить её от дальнейших мучений. Нервно расхаживая по тротуару и потирая между собой руки, девушки даже с расстегнутым пальто не чувствовала пробирающего до костей холода на улице. Ей вовсе казалось, что она выпала из реальности. — Айшель? — хриплый голос Аслана прозвучал как раз тогда, когда девушка отвернулась спиной к воротам. Испуганно обернувшись, она удивленно округлила глаза. Перед ней стоял, казалось, совсем незнакомый её Аслан. Как-то спокойный и... домашний. Чёрные джинсы, слегка мешковатый бежевый свитер, кроссовки, тёмно-коричневая куртка, взъерошенные русые волосы и живые глаза цвета корицы. Айшель даже почувствовала себя на его фоне слегка официально в розовом платье по колено, пальто и в туфлях. По правде, девушка почему-то хотела одеться как-то по-другому, как-то необычно, чтобы произвести впечатление на Аслана. Но сейчас поняла, что это была глупая идея. Айшель чувствовала себя как-то неловко и отводила взгляд в сторону. — Привет. — как-то рассеяно бросила девушка. — Извини, что беспокою... Айшель замялась, смотря на Аслана как-то виновато. Он только что был на могиле своей первой любви и невесты — Тангюль, а она лезет к нему со своими важными разговорами о каких-то чувствах. Экинджи чувствовала себя эгоисткой. — Что-то случилось? — Аслан как-то обеспокоенно взглянул на Айшель, подходя ближе. — Нет-нет, всё хорошо. — поспешно затараторила Айшель. Это вызвало улыбку на лице парня, невольно напомнив ему первые дни после их встречи. Тогда девушка говорила буквально без умолку и задавала на каждом шагу вопросы. Но если тогда это раздражало его, то сейчас наоборот умиляло. Это красноречиво говорило о том, что она нервничала. — Я люблю тебя, Айшель Экинджи. — всё с той же улыбкой произнес Аслан, обескуражив Айшель. Девушка удивленно захлопала длинными ресницами, а затем обернулась по сторонам, будто надеялась увидеть ещё кого-то с таким же именем. Но улица была абсолютно пуста. Только ветер гонял по асфальту сухие листья. Айшель вновь вернула взгляд к Аслану и удивлённо выгнула брови, как-то недоверчиво переспрашивая: — Ты сейчас серьезно? Аслан засмеялся, чем вызвал на лице Айшель румянец, а затем буквально в один шаг сократил расстояние между собой и девушкой и поцеловал её. Экинджи хотела-было сделать шаг назад, но в этот самый момент Аслан положил руку ей на талию. Айшель не знала, что делать, потому решила поддаться внутреннему голосу. А он подсказывал ей расслабиться. Когда Аслан оторвался от её губ, ещё пару мгновений они стояли молча в объятиях друг друга. Каждый чувствовал какую-то странную бурю ярких эмоций, смотря в глаза другого. Но оба уже были уверенны в том, что поступают правильно. — Так может тебе уже достаточно всё переносить на своих плечах? — на одном дыхании произнесла Айшель, наклонив светловолосую голову на бок и с неким стеснением улыбнулась. Ей вновь казалось, что она несет полный бред. — Просто я, кажется, вернее, совершенно точно... — Айшель взглянула в глаза Аслану, — тоже тебя люблю. В ответ парень крепко обнял девушку, зарываясь лицом в её светлых волосах. Возможно, теперь они оба не будут так одиноки, как раньше.