Спящий король

Богг хрипло застонал, и Донна чуть ли не до потолка подпрыгнула. - Богги! – выпалила она, когда король слегка пошевелился. Он притянул Марианну ближе к себе, прижал её безвольное тело к своей груди. - Богги!! - пронзительный голос младшей принцессы заставил короля вздрогнуть и вновь застонать. - Богг. Донна уже визжала: - Святые розы! Богги! Марианна!! Богг чуть встряхнул фею, но её тело по-прежнему не двигалось. Напоминало тряпичную куклу. Вопли Донны прекратились, и он открыл глаза, нахмурился на младшую принцессу. Донна теперь выглядела сильно расстроенной. Она смотрела на безжизненную сестру и явно собиралась заплакать. - Что-то разбудило меня, - пробормотал Богг, а Донна упала обратно в кресло. Богг вспомнил, что в нём сидела его мать. Он крепче обнял Марианну, и она повернулась на его груди. Если бы она была приколота к нему шипом, так бы не смогла сделать. Богг сел на кровати, мягко отстранил девушку от себя, вновь увидел проклятый шип – он торчал теперь из груди спящей феи. Донна заплакала, закрывая рот ладошками. - Бедная моя Мари. Она… она умерла? Король покачал головой, осторожно гладя пальцами белую щеку Марианны: - Нет. Теперь она заколдована. Так, как я был. Проклятый шип пророс из меня в неё и оставил меня. Донна заплакала еще горше: - Как же так? что же нам делать? Богг делал сейчас то, что мог – ласково покачивал принцессу на руках, гладил ее по волосам: - Я не знаю… Марианна захныкала во сне. Король еще раз осмотрел её и увидел, что никаких других повреждений нет, только болезненная рана на груди. Богг вздохнул, осторожно опустил фею на кровать, хотя ему очень не хотелось разжимать объятий. Потом поднял голову, увидел в узкое окно черные, шипастые лозы, висящие на деревьях. - Какого черта? Донна посмотрела туда же, ответила: - Да, это всё первоцветы... Богг моргнул на нее: - Девочка, этого не может быть… Она улыбнулась ему, как глупому ребёнку: - Это волшебные первоцветы. У них есть лозы и шипы. И любой, кто о них уколется, засыпает. Богг раздраженно зарычал: - Неужели все мое королевство погрузилось в хаос? Он все еще сидел на постели, а тут скрипнула дверь – в покои заглянул гном Санни: - Донна, у меня важные новости … О! Святые ёлки! Ваше величество! Вы проснулись! Богг зарычал громче: - Говори новости! Скорее! Донна протянула руку и мягко похлопала короля гоблинов по предплечью, призывая быть спокойнее. - Ну, мы нашли Роланда, - пустился докладывать Санни. – Только он был не один. С ним была девушка-гоблин… и... ну, ваша мама... Ой! Вдовствующая королева Гризельда! Она приказала закрыть их обоих в темнице... Донна нахмурилась, глянула на короля, и тот кивнул: - Этот мерзавец - причина проклятого сна Марианны. Он пытался убить меня, дрался с ней здесь. Санни покашлял: - Ваше величество. Я могу всем сообщить, что вы проснулись? - Пока нет. Донна, похоже, поняла, что Боггу еще нужна было время, чтоб прийти в себя и подумать, с чего начинать дела в королевстве. Она вспорхнула с кресла, взяла Санни за руку: - Я пойду посмотрю, что там... Что делает Гризельда... С тобой всё будет хорошо, Богги? - спросила, мягко подталкивая гнома к выходу. Когда Богг кивнул, младшая принцесса быстро закрыла дверь. Марианна снова захныкала, и король снова обнял её. - Прости, я втянул тебя в такое болото, милая амазонка, - прошептал Богг... Когда они были детьми, он вечером часто качал её и укладывал спать, перед тем, как ехать с родителями домой. Сейчас всё это казалось другой жизнью, которая давным-давно прошла. Но сейчас он вновь качал её, прижимался щекой к макушке девушки. Странно было думать, что он влюбился в прекрасную принцессу. Да, она всегда ему нравилась, была красива и добра. Но он её не стоил, совершенно не подходил этой утонченной красоте. Она была рождена для самого лучшего мужчины. Да, Богг любил её… Но это просто не имело значения. Они не подходили друг другу, никак. Сердце Богга сейчас тяжело забилось, когда он вновь вспомнил прошлое и посмотрел на него новым взглядом. Они вместе тренировались в фехтовальном зале, учились вести деловую переписку, разбирались в экономике и праве. Он вспомнил, как Марианна смотрела на него в день его коронации. Его сердце так колко болело тогда, от осознания, что он больше никогда не будет проводить время с принцессой, как принц. Теперь ему предстояло больше контактировать с её отцом, королём, и его министрами. Он должен был забыть эту девушку, ведь у неё была своя судьба, в которой ему не оставалось места… Но она же сказала, что было бы неплохо ей его полюбить. И эти слова глупой десятилетней девочки почему-то так запали ему в душу. Как такое могло произойти? Богг тяжко вздохнул, опустил Марианну в постель, убедился, что ей удобно, и поднялся, размял свои затёкшие, ослабшие ноги. Он король – ему многое нужно сделать… Например, сурово наказать тех, из-за кого пострадали он, Марианна и всё его королевство. И нужно было начать поднимать страну из руин. Но Богг глаз не мог оторвать от спящей принцессы, от раны на её груди. Она могла спасти себя, но тогда она навредила бы ему. Богг не мог не погладить руку Марианны прежде чем, наконец, уйти. Ему придется смириться с тем, что он любит Марианну. Придется смириться с мыслью, что она тоже может его любить, но у них больше нет будущего. А сейчас он не мог позволить себе раскиснуть. Болящее сердце должно было ждать. С любовью он разберется потом… * Богг решительно шагал по коридорам Болотной крепости, и гоблины сбегались к нему, изумленно пуча глаза, кланяясь и бормоча краткие приветствия. Это в Королевстве Фей было много пышных церемоний. В землях Богга все проходило просто. Его люди проявили свою верность по-своему – беспрекословным послушанием. Старые приспешники – Вредь и Злыдь – нагнали Богга, подали ему королевский посох с янтарем. Богг следовал в подземелье. Там увидел свою мать. Он не думал, что её всхлипывания так дёрнут его сердце. - Мальчик! – Гризельда кинулась к нему, обняла, чуть не сбив с ног. – Ты с нами! - Мама, - Богг ответил объятием на объятия и тут заметил первоцвет в ее волосах. - Мама... Что это такое? Старая королева улыбнулась: - О, теперь, когда ты и Марианна вместе, я уберу его... Она потянулась к цветку, но король её остановил. - Что ты имеешь в виду? - Сливовая Фея дала мне этот цветок, чтобы шипы не усыпляли меня, чтобы я могла присматривать за тобой. Но теперь, когда вы проснулись... Богг печально покачал головой: - Марианна не проснулась. Гризельда побелела: - Что?! Он недовольно прошипел: - Мама. Я один проснулся, а она – нет... Но я здесь, чтоб увидеть заключенных. Глаза Гризельды сузились, она толкнула короля: - Пусть пока гниют! Нам нужно поговорить! Она потащила сына обратно наверх, в его покои. Там уже ждала Донна. Гризельда ахнула, когда увидела Марианну: - Нет-нет! Что же это такое? А что разбудило тебя? – повернулась к сыну, но у него пока не было ответа. - Он стонал, потом проснулся, но Марианна – нет, - отозвалась Донна, мужественно сдерживая слёзы. - Ты видел какой-то сон? – вновь спросила Гризельда у Богга. - Да. Жуткий сон. Марианна говорила со мной... Это было так странно. Я не знал имени Роланда, но она показала его мне... Мы вроде бы видели наше прошлое. Я видел, как этот мерзавец пришёл сюда. Он пнул тебя. А потом - рубился с Марианной... Гризельда вздрогнула: - Что? Ты видел, что Роланд сюда пришел? Богг кивнул: - И он что-то сказал... «Он не умирает, потому что ты его любишь». Но после этого я почувствовал себя вне сна. Гризельда громко зашипела: - Марианна любит тебя?! Донна ахнула, а Богг неопределенно зажестикулировал: - О. Наверное… она... Она поцеловала меня, перед тем, как я очнулся... но это был сон... Глаза старой королевы невероятно расширились: - Ах вот как! И ты так говоришь об этом? Ты что? Не веришь в это?! - О нет! – с гневным отчаянием зарычал Богг в ответ. – Как я могу? Она принцесса! Фея! Красавица! А я? Я гоблин! Жуткое чудовище для неё… Гризельда прыгнула к сыну, его за руку и сильно дёрнула: - Богг! Это же было любовное проклятие! Оно ломается лишь настоящей любовью! Неужели ты не понял?! Девочка поцеловала тебя, и ты проснулся! но ты один проснулся!! Богг начал понимать, куда клонит его матушка. - Она любит меня... ее поцелуй разбудил меня, хотя это всё произошло во сне... Гризельда едва не плакала: - Но ты не чувствуешь того же к Марианне, и поэтому она не проснулась! Тут Донна не выдержала и зарыдала, закрыв нежно лицо руками. Это действительно было больно – слышать от матери обвинения в том, что он не любит Марианну. На самом деле он просто... Богг не понимал, что любит её, пока не стало слишком поздно. Он не признавал своих чувств, боялся их. Пока сон не отпустил его. Гризельда мягко вывела из покоев плачущую Донну и весьма неодобрительно посмотрела на сына: - Я не хочу оставлять ее одну, пока мы все не исправим. Будь здесь, а я успокою бедную девочку, отведу её к Санни. Богг ступил к кровати, взял Марианну за руку. Пальцы принцессы были такими изящными и красивыми по сравнению с его грубыми гоблинскими лапами. Прекрасная, тонкая фея, но еще и сильная, смелая. - Прости, Марианна. Я... Я люблю тебя. Прости, но я не знаю, как это – любить по-настоящему. Он закрыл глаза, потому что в груди стало всё болеть. Так, словно шип всё ещё был там, в сердце. Богг наклонился ниже и нежно поцеловал спящую в губы. Он решил, что будет сидеть здесь столько, сколько понадобиться. Пусть даже умрёт от боли и горя… А потом король услышал испуганный крик Гризельды в коридоре, прямо за дверью. И бросился туда, готовый рвать и метать того, кто напал на мать. Он был шокирован, когда увидел причину крика: первоцвет, который алел на роге старой королевы, теперь лежал на полу, совершенно почерневший. Богг уже знал, что цветок как-то связан с ним и заклятием. Он оставил мать и вернулся к Марианне, которая всё ещё спала на кровати. Гризельда поспешила за королем. Она ахнула, прижав ладони к груди: - Посмотри! Её рана! - Святые ёлки, - прошептал Богг, опускаясь на колени рядом с кроватью. - Хммм, - промычала Марианна. Шип медленно исчезал, превращаясь в здоровую кожу. Рана затягивалась прямо на глазах, а лицо принцессы светлело и свежело. Богг так пристально смотрел на исцеляющуюся рану, что ничего вокруг уже не замечал. Пока изящные пальцы не коснулись его щеки. - Думаю: это не очень вежливо – так пялиться на мою грудь, - в приятном девичьем голосе были тепло и нежная насмешка. Рука и слова были мягкими и дружелюбными, но Богг внезапно испугался, шарахнулся и едва не упал на бок. Но другая рука проснувшейся принцессы ухватилась за его грубый наплечник. - Марианна! – это в один голос завопили Гризельда и Донна. Но Богг сейчас видел только это: лохматую, но прекрасную девушку в его постели. С открытыми чудесными глазами и нежной улыбкой. Она смотрела на него и улыбалась ему, потом шепнула: - Привет… Коротенькое слово было дивной музыкой для его ушей. Марианна поморщилась, слыша радостный визг сестры, и попыталась сесть. - Мы тут? Это уже не сон? – спросила принцесса, и Богг усмехнулся, ступил чуть назад, не желая теснить ее или смущать. - Да... Она вновь улыбнулась, красиво и счастливо, посмотрела на него. Богг присел рядом, на постель, но уже не так близко, как раньше. Он слегка дрожал, нервничая. Потом спросил: - Что ж… у меня есть шанс поцеловать тебя сейчас, когда мы не спим? Смелость этой фразы чуть расслабила его, позволила расправить плечи. А еще он увидел, как губы девушки сложились в новую нежную улыбку, а карие глаза так красиво засияли. - Да, возможно, - промурлыкала Марианна, и Богг почти растаял от звука её голоса и от вида того, как покраснели щеки принцессы. Девушка наклонилась вперёд, приглашая короля сделать то же самое. Расстояние между ними быстро сократилось. И Богг просто схватил её, такую милую и желанную, потянул к себе и обнял, а Марианна обняла его, за шею. И он тут же почуял её ласковые пальцы на своем затылке, потом – на плечах. Когда их губы встретились, Марианна счастливо замурлыкала, лаская пальцами щеки Богга. Это было так же прекрасно, как поцелуй во сне, но теперь всё было реально. Они на мгновение отстранились, и потом Марианна прижалась щекой к его носу: - Эй, я люблю тебя, большой глупый гоблин. Богг тихо засмеялся: - Я тоже люблю тебя, амазонка. Марианна снова прижалась к нему, не без радости услышав своё старое прозвище. И опять поцеловала короля гоблинов, жадно, с голодным стоном. Они целовались и обнимались до тех пор, пока дверь не подала признаки жизни. Повернулись оба на звук. Это заходил отец Марианны. - Вот чёрт! – вырвалось у короля и принцессы….......