Говоришь, как крестьянин позапрошлого века
Уже не тебе меня критиковать Я не стал отвечать, только отвернулся. Тэхён подошел ко мне и взял за плечо, желая развернуть к себе. Я притворяюсь, что сплю, но Тэхёна не обмануть. — Я знаю, что ты не спишь. Продолжения хочешь? Риторический вопрос, конечно я не хочу продолжения. Поэтому послушно поворачиваюсь к нему лицом и заглядываю в глаза. — Вставай, — спокойно говорит Тэхён. Я сажусь на кровати, сжимая зубы от боли в порванном анусе. Тэхён молча стоит и ждет. Я медленно поднимаюсь, только сейчас замечая, что я абсолютно без одежды. Стыдливо опускаю глаза, а Тэхён не отводит от меня взгляда. — Быстрее, — его тон становится более холодным. Я, настолько быстро, насколько это возможно при порванной заднице, прохожу к своему комоду и достаю из него футболку, которая вытянулась первой и домашние штаны. Одеваюсь, а Тэхён все стоит и ждет меня. Он одет в своё красное худи, те же пепельные волосы спадают на высокие лоб ровными волнами, родинка на носу все ещё при Тэхёне. Он такой же, как и в нашу вторую встречу, когда Тэхён вломился ко мне в квартиру. И он не изменится, останется таким же и внешне и внутренне. Конечно, не лучшая перспектива жить с таким человеком, но выбора нет. Дверь захлопнута, клетка заперта, и мне уже не выйти из нее. — Что ты стоишь? Я же сказал, идем, — Тэхён стоит в дверях и хмуро смотрит на меня. Я медленно продвигаюсь по направлению к нему, морщась при каждом шаге. Когда я, наконец, добираюсь до Кима, он подхватывает меня на руки и быстрым шагом направляется вглубь дома. Как я понял, на кухню. Вот так и живём, кухня — комната — снова кухня — снова комната. Как я ещё не сошёл с ума в таком распорядок дня? Тэхён сажает меня на стул с предварительно положенной подушкой. Передо мной становится большая тарелка с грибами и мясом. — Съешь все, — говорит Тэхён, а мне так и хочется добавить «а как же волшебное слово?», но смелости не хватает. Я беру палочки и начинаю молча есть. Тэхён сидит напротив и печатает что-то в телефоне. За его спиной окно, и я засматриваюсь, глядя в него. На улице снова ночь, снова луна. Она уже убывает, но ещё практически полная. Слабый ее свет проясняет общую картину, и я могу увидеть очертания деревьев. Меня передергивает, потому что вспомнился сон, темнота. Я опускаю глаза в тарелку, ковыряю в ней палочками. Перед глазами всплывает смеющаяся Дженни с куском говядины в руке. Пара слезинок падают прямо на грибы. Наконец, я осмеливаюсь задать тот вопрос, который крутился в голове со вчерашнего дня: — Что с Дженни? Я замираю, ожидая реакции, но её нет. Жду ещё минуту, и Тэхён все-таки подвигает голову и смотрит на меня. — Это не должно тебя волновать, — тихо отвечает он. Все. Больше мне кусок в горло не лезет. С девушкой может быть что угодно, она может быть сильно избита, а может… мертва. Зная Тэхёна, можно предположить все. — Ешь, — Ким смотрит на меня самым пронизывающим взглядом, который только есть в его арсенале. Я беру кусочек мяса, кладу его в рот и… нет могу проглотить. Как бы я не давился, не пытался, проглотить еду не получается. Тэхён видит мои старания, но не реагирует. — Может, дать тебе воды? — все-таки спрашивает он. Я киваю, и Ким дает мне высокий стакан из голубого стекла, наполненный водой и поблескивающий в свете луны из окна. Я быстро запиваю, и, вроде как, все проходит. С помощью воды я справляясь с остальной порцией и прошу Тэхёна отнести меня в мою комнату. Когда я снова оказываюсь на своей кровати, что-то во мне щелкает, и на меня накатывает апатия. Совершенно ничего не хочется, даже мыслей в голове нет. Я просто лежу, тупо уставившись в потолок. Конечности будто налились свинцом, и шевелить ими невозможно, хотя и не хочется. В такие моменты кажется, что тебе абсолютно безразлично на все, что происходит в мире. Хоть пусть атомная бомба взорвется в твоём городе, или под окна подъедет фургон с бесплатным мороженным, ты все равно останешься лежать. Потому что тебе плевать на все, не хочется ничего, только исчезнуть отсюда или уехать куда-нибудь очень далеко. Я лежу так по крайней мере час, а может, и больше. Но через некоторое время нахожу в себе силы встать. Задница все так же болит, но я иду к столику, достаю записную книжку. Там я нахожу ответ на мою вчерашнюю запись: «Это не должно тебя волновать» Получается, когда я спросил Тэхёна о Дженни, он просто процитировал эту надпись. Всю усталость и апатию как ветром сдуло. На смену им пришла тупая злость, и даже не понятно, на что. Хотелось рвать и метать, несмотря на отсутствие явных мотивов: злость заполонила меня, и я с силой захлопнул книжечку, с размаху бросив ее в стену. Она отлетела и ударила меня по ногам, что еще больше меня разозлило. Я попробовал разорвать ее руками, но ничего не получалось, и я пустил в ход зубы. Это неприятное ощущение, когда режешь что-то зубами, а оно не поддается, заставило мое тело покрыться мурашками. Хотелось выть от своей беспомощности. В отчаянии, я забросил книжку в самый дальний угол комнаты, но она попала прямо в электрический камин. И я совсем слетел с катушек. Не видя, что делаю, я подбежал к столу, двумя руками попытался опрокинуть его, но безуспешно. Тогда я дернул лампу — провод вылетел из розетки, и я отступил на пару шагов, чтобы не упасть. После того, как лампа отправилась на пол, я со всей силы швырнул туда же стул. Меня всего трясло от ярости. Я услышал чьи-то шаги, приближающиеся ко мне, но не придал этому значения.О да, круши, ломай, Халк недоделанный…
— с усмешкой шипит голос, но мне плевать. Я стою посреди комнаты, присматривая, что бы ещё опрокинуть, но не замечаю вошедшего в неё человека до того момента, пока он не бросается на меня со спины и не валит на кровать, зажимая руки со спины. Я пытаюсь вырваться, дергаю ногами, пытаюсь ударить того, кто скрутил меня, но его хватка крепкая, и освободиться не получается. «Тэхён», — загорается красная надпись в голове. ----------------------------------- Прошёл почти час с того момента, как Тэхён набросился на меня. Мне сильно досталось, и теперь болели синяки, оставленные на руках и ногах. Тэхён сидит напротив меня в кресле и хмуро глядит в стену, а я сижу на кровати, так же безрадостно глядя куда-то в даль прямо за головой Кима. Только одна лампа горит, тускло освещая пространство. Лица Тэхёна полностью не видно, но понятно его выражение лица. Такую ауру имеет он, что можно увидеть его хмурое лицо даже с закрытыми глазами. Моя злость ушла, и теперь мне попросту нечем себя занять. Не с кем поговорить. Нечему порадоваться. Эта полутемная, загадочная атмосфера давит на меня. Хочется выть, но даже это не спасёт. Повыть бы с кем-нибудь. Ах, нашему малышу грустно, да? Не самый приятный собеседник, но другого нет. Тэхён не в счёт.Ты не поймешь
Нет ну ты просто подумай, что бы сделал Намджун, если бы Джин пропал?Очевидно, он стал бы его искать
В-о-о-о-от, а почему бы он стал его искать?Потому что он его любит?..
Ты понимаешь, к чему я веду?Кажется, да. Но я осмелюсь сказать, что ты не прав. Хён просто не может меня найти. Думаю, он поднял на уши полгорода. Я надеюсь…
Я бы на твоём месте не был так уверенЭто ещё почему?
Я думаю, что Тэхён не такая уж и незаметная персона в определенных кругах, и его дом не составило бы найти труда. Джун просто не хочет. Помнишь, он же хотел убежать от тебя. Так теперь ему лучше: не нужно никуда уезжать! Все обоснованно и вполне логично Я не знал, что ответить. Ведь голос прав — Джун не нашел меня, а этому человеку ничто не преграда, и, если бы он захотел, то давно нашел бы меня.Слушай, в твои функции входит только оскорблять меня, что-ли?
Да нет, ты сам себя оскорбляешь. Не забывай, я — это ты, а ты — это я.Я сойду с ума с тобой
Ты и так сошёл с ума Мне определённо нужно было что-то делать, потому что окончательно тронуться — не самая лучшая перспектива. — Тэхён, можно я встречусь с Чимином? Пожалуйста. — Это тот, который Пак? — Д-да, а ты откуда знаешь? — Ну, я занимаюсь не только работой в свободное время, — уклончиво ответил Тэхён, — Да, можно, но только с условием. — Отлично! А какое условие? — Я был очень удивлён, что Тэхён разрешил. — Не больше часа и у меня дома. — Я согласен. Давно я не чувствовал себя таким счастливым.