***
— Не так, — Розалия со злостью комкает листок и швыряет его на пол. Поправляет сползшие с переносицы очки и вновь приступает к написанию главы книги. — Я сделал это… Я сделал это потому, что… А почему? Чёрт! Раздаётся грохот, и она вздрагивает. — Чёрт возьми, Эд, хватит шарахаться по ночам, химик-самоучка! Марш в постель, иначе всё Лиззи расскажу! Из всей их большой и многогранной семьи, Эдвард всегда отличался извинениями. Он извинялся в любой ситуации, даже если проступок был и не таким уж и значительным. Извинялся за то, что взял последнюю свечу; за то, что переложил книгу брата из столовой в гостиную. Вот и сейчас, по «законам жанра», он должен был появиться на пороге её комнаты и, виновато глядя, принести извинения. Эдвард не появляется. Розалия хмурится, начиная прислушиваться. Спустя несколько мгновений раздаётся какой-то шум внизу. Она сглатывает: если бы это был кто-то из домашних, то он бы поднялся поздороваться. Но домашних нет: дядя Арчи пропивает деньги (и печень) в «Гарнизоне», Эвелин отправилась вместе с Гарри в ночную смену в больницу, чтобы помочь ему с заполнением карточек пациентов. Лиззи говорила, что останется в клубе, поможет с клиентами. Шеффилд запоздало вспоминает, что Эдвард решил составить брату и сестре компанию. Даже Беатрис сегодня не было дома, отпросилась на несколько дней, чтобы поухаживать за больной мамой. Ей становится страшно, ведь в доме — посторонние. «Нужно спуститься и убедиться, — думает она, надевая халат и выходя в коридор. — Вдруг это игра воображения?» Взгляд цепляется за осколки дорогой вазы, стоявшей раньше возле камина. Розалия помнит — за этой вазой бегали очень долго, потому что Эва вдруг прониклась китайской культурой и решила, что в доме обязательно должны быть атрибуты из Китая. Шеффилд резко оборачивается, чувствуя, что на неё кто-то смотрит. В грудь ей смотрит дуло пистолета. — Ваза стоила кучу денег. Моей сестре это не понравится. — Заткнись, — рука у итальянца дрожит. — Где твоя сестра? — на ломаном английском вопрошает он. — Я не знаю. — Ложь! — Я правда не знаю! — Говори, иначе выстрелю! — Я не знаю! — Роза пятится назад, вжимаясь спиной в каминную полку. Рука с пистолетом начинает дрожать ещё сильнее. — Пожалуйста! Хлопает входная дверь, и он отворачивается. Розалия пользуется этим и бросается под стол. Она замечает жёлтое платье Лиззи и хочет закричать, как раздаётся выстрел. И ещё. И ещё. Лиззи Шеффилд стреляет три раза, а Розе кажется, что триста. Тело падает на пол, пальцы разжимаются и пистолет с грохотом оказывается рядом с мужчиной. — Роза, ты в порядке? — Элизабет плюхается на колени и обхватывает лицо младшей сестры ладонями. — Роза! — Ты убила его, — произносит она, смотря ей прямо в глаза и убирая её ладони со своего лица. — Он умер в нашей гостиной. Ты всадила в него три пули. У него пошла кровь. — У меня не было выбора. — Ты убила человека! — Который хотел убить тебя! — повышает голос Лиззи. — И он бы убил, даже не сомневайся. Я спасла тебе жизнь. Три пули спасли тебе жизнь. Тебе повезло, Розалия, что он замешкался, увидев тебя. В противном случае пришлось бы соскребать твои мозги со стены. — Лиззи… — Никто больше из нашей семьи не умрёт, — от её слов по коже Розы бегут мурашки. Она даже выползает из-под стола, но на ноги не спешит подниматься, в отличие от Лиззи, что поднимается и направляется к телефону. — Я не позволю. Помоги мне перенести его. Позвонив Шелби (кому-то из них), Лиззи и Роза оттаскивают тело к входной двери. Затем, набрав воды в ведро и прихватив губку, Элизабет опускается на колени, чтобы убрать кровь с пола. Пряди свисают, обрамляя её лицо, рукава жёлтого платья (Розалия на всю жизнь запомнит, что платье было жёлтым) закатаны до локтей. Помедлив, Роза берёт ещё одну губку и занимает место рядом с сестрой. Пол они отмывают в звенящей тишине.7. From Italy with love
28 августа 2019 г. в 20:12
Бирмингем уже который день терзает ненастная погода, и вечно мёрзнущей Эмме это поперёк горла. Она кутается в шерстяное пальто, руками поднимает ворот, надеясь не дать теплу исчезнуть, и перескакивает через лужи, морщась, когда вода попадает в ботинки.
Эмма с нескрываемым удовольствием открывает дверь дома и шагает в тёмную прихожую. Расстегнув пальто, она проходит дальше, направляясь к лестнице, как женский голос из комнаты, из которой доносится свет, произносит:
— Ты припозднилась, — Эсмеральда сидит за столом и пытается открыть бутылку белого вина, — и нет, ты не проскользнёшь мимо меня, я хочу поговорить с тобой.
— О чём?
— Я целый день тебя не видела, неужели тебе нечем со мной поделиться? Знаешь, мама с дочкой обычно откровенны…
— «Обычно» не для нас, ты же знаешь, — Алдерсон подходит к маме и, взяв бутылку и штопор из её рук, открывает зелёный сосуд. — Вот так. По какому поводу пьёшь?
— Ещё один удачный день для салона предсказаний.
— Где Эйдан?
— Уехал в какой-то город по соседству…
— Название которого ты не запомнила.
— Да, это же Эйдан, — Эсмеральда пожимает плечами, закутанными в чёрную шаль и наливает вино в бокал. — Сегодня здесь, завтра там, смысл запоминать.
— С чего такая беспечность?
— Я теперь больше переживаю за тебя, чем за него.
— Почему?
— Не он работает с Элизабет Шеффилд.
— Мама…
— Элизабет Шеффилд связана с Томми Шелби, это все знают, это как дважды два четыре. Ты работаешь на Элизабет, и в её офисе постоянно находится Майкл Грей, как будто она сама не в состоянии разобраться со своей бухгалтерией. Майкл Грей же вертелся вокруг тебя в баре на празднике Финна.
— С каких это пор «вертеться» противозаконно?
— Не огрызайся мне, Эмма!
— Мам, я наконец-то занимаюсь тем, что мне нравится. Я работаю в клубе, мне нравится там работать. Мне нравится, как ко мне относится Элизабет Шеффилд, потому что она видит во мне человека, который имеет право выбирать, как жить. А ты не даёшь мне этого права, мечтая о том, чтобы я сидела в этом здании и вешала людям лапшу на уши. У меня никогда не было таланта к работе предсказательницей…
— Эмма…
—…И я в сотый раз говорю тебе, что ни за что не буду заниматься шарлатан…
— Да послушай же ты меня! — Эсмеральда вскакивает на ноги и шикает на дочь. Эмма возмущённо замолкает, и недоверчиво прищуривается, когда слышит скрежет, словно кто-то копается в замке.
— Мама…
— Слушай меня внимательно, Эмма, — женщина кладёт ладони на плечи к дочери и сжимает пальцы. — За дверью — вооруженные до зубов итальянцы, которые охотятся на тебя из-за твоей связи с Шеффилд, полагая, что ты можешь быть в курсе дел Шелби. Так что ты сейчас исчезаешь через окно в своей спальне, потому что, как я думаю, они караулят и дверь на кухне.
— Но…
— Делай, как я тебе говорю. Я отвлеку их, — она подталкивает дочь в сторону проёма. — Давай же, Эмма! Нельзя медлить!
Эмма срывается с места, взбегает по лестнице и как можно тише закрывает за собой дверь в спальне. Она радуется, что на ней штаны и рубашка — удирать удобнее, поэтому, не мешкая, бросается к окну. Мама права — окно не сторожат, полагая, что она предпочтёт покинуть дом через дверь.
Повиснув на трубе, Алдерсон разжимает пальцы и, согнув ноги, оказывается на земле. Выстрелов из дома не слышно — и на том спасибо, поэтому она бросается в ближайший переулок, решив срезать, чтобы быстрее добраться до клуба. Но, к её несчастью, путь ей преграждают двое. То, как они одеты, и то, как двигаются, наводит девушку на мысль, что перед ней — итальянцы.
Она не знает, в какую авантюру влез Шелби (один конкретный), но ей не хочется из-за неё умирать.
— Куда ты так спешишь, малышка? — на ломаном английском произносит тот, что справа, и Эмма испуганно пятится назад. Она вздрагивает, когда понимает, что позади неё — красная кирпичная стена.
Сократила себе не путь, а жизнь.
— Я…
— Какие дела у Шеффилд с Шелби? — перекрикивает его второй, наставляя на неё пистолет. У Эммы расширяются глаза, она не сводит глаз с пистолета и думает о том, что совсем не хочет умирать.
— Отве…
Заминка итальянцам, не решающимся в неё выстрелить, стоит им жизни. Раздаётся два выстрела, Эмма зажимает уши ладонями и съезжает по стене вниз, зажмуриваясь. Приходит в себя от пальцев, что вцепляются в плечи, и от громкого женского голоса:
— Вставай же! Хватит рассиживаться!
— Полли…
Взгляд Полли смягчается, и она уже не так грубо пытается поставить Эмму на ноги. Когда ей это удаётся, она хватает её под руку и тащит куда-то за собой, держа пистолет в свободной руке.
— Быстрее, пока они не хватились, что у них потери.
— Полли, Вы убили их…
— Не ради тебя, — обрывает её Грей, толкая куда-то в подворотню. — Даже не думай, что из-за тебя я бы стала марать руки. Я сделала это ради Майкла. Только из-за него. Ты мне до сих пор не нравишься, и я считаю, что ты ему не пара.
— Моя мама…
— Она в порядке. Артур с ребятами позаботится о ней, она переночует подальше от города. Завтра увидитесь.
— Куда Вы меня ведёте?
— Убивать буду.
— Ну, лучше от Вашей руки, чем от итальянской, — невесело усмехается Алдерсон. Полли хмыкает, стуча в дверь. Ей открывает Финн и отступает, позволяя им пройти.
— Принеси плед, — командует Полли, ведя Эмму в гостиную. Финн кивает и устремляется наверх. Эмма садится в кресло, начиная дрожать. Тётя Полли куда-то исчезает, оставляя её одну в комнате. На плечи опускается клетчатый плед, и Эмма прикрывает глаза.
— Спасибо, Финн.
— Не за что, — произносит Майкл, занимая место в кресле напротив неё. — Выпей, — на журнальном столике стоит бокал с янтарной жидкостью.
— Я не хочу.
— Пей, — повторяет он, — а то начнётся истерика. А нам ведь не нужна истерика, верно?
— Верно.
— Умница, — Грей удовлетворённо кивает, когда Эмма делает глоток.
— Что происходит?
— Скажем, в Бирмингеме сейчас не самое лучшее время.
— А оно когда-нибудь для него бывает?
— Томми говорит, что нужно держаться вместе. Это ненадолго, пока в городе не станет спокойно. Оставаться одной — опасно, ты и сама в этом сегодня убедилась. Если бы не мама, то мы бы сейчас не разговаривали.
— Знаю. Передай ей от меня спасибо.
— На ночь останешься здесь, а завтра что-нибудь придумаем. Ты боишься? — неожиданно спрашивает он. Эмма приподнимает бровь.
— Остаться здесь больше, чем на день? Или проснуться рядом с тобой?
— Эмма…
— Готово, — в гостиной появляется Финн. — Пойдём, я провожу тебя в комнату. Что-нибудь нужно?
— Пижама. И тёплые носки.
Майклу порой хочется прибить Финна гвоздями к стулу.
Примечания:
Подробнее с персонажами можете ознакомиться здесь (https://vk.com/new___romantics) по хэштегу #thatwoman. Можете заглянуть и сюда: https://weheartit.com/Miss_Alyyya/collections/159698988-
У меня вопрос: как вы смотрите на то, что отношения Томми с Лиззи Старк будут развиваться иначе?
Жду ваших отзывов (особенно), предложений и пожеланий)
И да, поздравляю нас с пятым сезоном) Дождались)