Кинковый мальчик и феминистка

— Каждый день, выходя из дома, девушка должна выглядеть на все сто! — убежденно кивала Лу, стоя над еще не до конца проснувшейся ЁльЁн, параллельно поправляя той съехавшие очки без стекол и пытаясь пригладить непослушные волосы подруги. — Ведь каждую секунду из-за угла может выйти твоя судьба! Но твой возможный будущий супруг пройдет мимо, потому что ты выглядишь как бомжара. — Именно! — поддакнула Чжан, занимая место рядом.        ЁльЁн демонстративно закатила глаза и устало простонала. Звук потерялся в шуме аудитории, что с каждой минутой все больше походила скорее на рыночную площадь, нежели на учебное помещение. Суровые лекции по современной английской литературе для всего потока. — Ты бы вот помолчала вообще, — обратилась она к Чжан. — Ходишь в этом стремном свитере с овечкой из стразиков и не паришься. Почему я вдруг должна? — Сама ты стремная, ЁльЁн! Свитер очень миленький! — возмутилась Лу. — А миленькое всегда в почете у определенной части мужчин. Вот, например, Минсок, — она бесцеремонно ткнула пальцем в сидящего двумя рядами выше парня. — Он точно фанат такого. Может даже уже и глаз на нашу Чжан положил!        Минсок, естественно, заметил внимание к своей персоне и услышал каждое слово, а потому залился краской и теперь искал поддержку в глазах ЁльЁн. Она, зная, что парень уже не первый месяц пускает слюнки на слегка стервозную Лу с острыми ноготками, в жесте поддержки сжала кулак и одними губами прошептала «Файтинг». — Я в любом случае с тобой не согласна. — Пак снова обернулась к подругам. — Человек должен выглядеть так, как ему удобно и хочется. — Но нельзя же, как ты, ходить 24 /7 в одних и тех же джинсах и толстовке размера моего бати! — Можно, Лу, можно. Мои вещи чистые, пахнут альпийской свежестью и совсем не заношенные, ибо хорошего качества. И я, в конце концов, в универ пришла, а не на бал. Учиться вроде как.        ЁльЁн готова была держать оборону до победного конца. Но, зная аналогичную упертость подруги, до начала лекции. — Еще скажи мне, что на Хэллоуин ты придешь при параде! Не смешите мои подковы! У тебя ведь даже макияж получается только мужской, Пак! — А вот возьму и приду! — ЁльЁн осознала, что подписала себе приговор, как только закрыла рот. — Отлично! Спорим! Мое условие: ты не должна просить помощи ни у кого из девушек нашего потока.        Это был удар под дых. Но отступиться Пак себе позволить не могла. — Отлично! Но я оставляю за собой право прийти в брюках и на низком ходу. — По рукам!        Девушки крепко сжали друг другу руки. У Чжан не получилось даже с первого раза их разбить. Какое-то время Лу продолжала сверлить взглядом несносную подругу, борясь с желанием схватить ту за грудки. В конце концов, девушка все-таки сдержалась, но пригрозила Пак кулаком. — Какие девушки так себя ведут?! Кошмар! Это ведь совсем не женственно! — пролепетала своей подружке девушка из параллельной группы, проходя мимо, скосившись в их сторону. — Не женственно? Да во мне больше женственности, чем в слове «женственность»! — бросила крайне раздраженная Лу им вслед. — Господи, да забей ты на них, — протянула ЁльЁн, сладко потягиваясь на стуле. — Я просто не пойму, что не так. Стою тут такая с маникюром, в платье, даже на небольшом каблуке, а все равно люди говорят, что я не женственная! Я ведь даже не матерюсь! — бормотала девушка себе под нос. — Помнится, в старшей школе ты ходила в кроссовках брата, дралась с одноклассниками и совсем этим не парилась, — флегматично заметила Чжан.        Лу шикнула на нее. — Правда что ли? — глаза Пак неестественно округлились. — Молодая была, глупая. Сейчас же поняла, что работать в будущем точно не хочу, а потому сосредоточилась на поисках мужа. — Это зашкварно, Лу, — ЁльЁн покачала головой. — Ничего не зашкварно. Я жду любви. Она может в любой момент постучаться ко мне. И не дай бог я буду при встрече с тем единственным выглядеть как ты. — А вот это уже обидно, — Пак сложила руки на груди. — И между прочим, выгоднее перед «тем единственным» в начале предстать может быть даже в неловкой ситуации. А то потом он быстро разочаруется, видя, сколько тоналки ты выливаешь на себя каждое утро. — Между прочим, у меня минимум тоналки. — Я к примеру сказала, не кипятись, — отмахнулась девушка. — Кстати, насчет толстовок. Вон Бён тоже ходит в них все время. И ничего, — Пак кивнула на зашедшего в аудиторию парня в капюшоне. — Во-первых, Бён — мужик, — Лу предусмотрительно прикрыла рот ЁльЁн ладошкой, чтобы избавиться от потока возмущений о том, что пол не имеет значения. — Во-вторых, у него их много разных. А в-третьих, если для тебя идеальный Бён — оправдание, то для большинства — нет. — Я не говорю, что он идеальный! — Нет, именно это ты всегда и говоришь, — подала голос Чжан. — Я имею в виду, что у него очень красивая внешность и не более того. Мы ведь толком даже не общались. Так что не надо мне тут. Ходил бы кто другой в толстовках, я бы его в пример и привела, не сомневаясь ни секунды.        Обе подруги снисходительно уставились на ЁльЁн. — Не надо так на меня смотреть. Сколько раз вам нужно сказать, что я — эстет, который ценит прекрасное без умысла, чтобы до вас дошл… Срань господня! — вдруг полушепотом воскликнула она, картинно хватаясь за сердце. — Он покрасился.        Подруги проследили за взглядом Пак. Естественно, речь шла о Бёне. Такое внезапное и достаточно заметное изменение, действительно, обратило на себя внимание многих и заслужено. Если раньше его волосы были невзрачного русого цвета, то теперь сияли насыщенным черным, делая кожу будто бы на пару тонов светлее, а взгляд очень выразительным.        Лу боялась представить, что сейчас творилось в голове у эмоциональной и впечатлительной ЁльЁн, которая и от русого Бёна часто приходила в щенячий восторг. И девушка искренне не могла понять, как Пак может так бурно реагировать на малейшие детали, связанные с этим парнем, и одновременно с этим даже не думать о том, что она могла бы попробовать сблизиться с ним или хотя бы признаться самой себе, что влюблена. Хотя ЁльЁн, действительно, не только им восхищалась и, возможно, правда, была лишь эстетом, который нашел объект, что соответствует его вкусам. Вот умиляется же она просто так привычке Чжан упирать карандаш в кончик носа, когда та задумалась, или странной дерганности Минсока, да даже неловкой галантности Криса. Что тоже сегодня предстал в новом образе. — Крис вон тоже имидж сменил. Он теперь блондин. С кем поведешься от того и наберешься, как говорится, — Лу следила взглядом за высоким парнем, что усаживался рядом с Бёном. — Хорошая ведь кандидатура была, эх. — Почему была? — недоумевающе поинтересовалась Пак. — Ему же идет. Он, кстати, еще вроде и ухо проколол. Или это клипса? — Ну, как-то это не по-мужски, не знаю… — Да брось. Ты же раньше по этому поводу совсем не загонялась. Начни смотреть других бьюти-блогерш, а то эти на тебя совсем плохо влияют. Или прекрати думать о том, что у тебя теперь прибавится конкуренток, потому что ему, действительно, чертовски идет. — А ты прекращай меня жизни учить и лучше помоги с ним сблизиться. — Прости, прости, — ЁльЁн в примирительном жесте подняла руки. — В чужие отношения не лезу. Принцип.        Лу хотела возмутиться, но ее перебила Чжан. — А почему, кстати, его все Крисом зовут?        Подруги переглянулись. — А ведь действительно.        Ставший у доски профессор попросил внимания студентов. Гул постепенно стих, и все расселись по местам.       Пара протекала нудно и ЁльЁн развлекала себя тем, что читала рейтинговый слеш фанфик на английском по неизвестному для себя фандому на экране телефона Чжан. Чем не современная литература? Плюс практика сленгового языка, между прочим. Подруга, правда, читала быстрее, потому что была гораздо более опытной в этом деле, но слишком много сюжета в тексте не наблюдалось, и упущенные моменты легко додумывались. Благо сегодня Чжан отдала предпочтение чему-то не слишком изысканному, хотя вполне могла. Сложно предположить, глядя на эту милую девочку в свитере с овечкой и двумя гульками на голове, что ночами она пишет жесткую нц, которая набирает сотни лайков, а на парах часто сидит и ее с совершенно невозмутимым видом читает. Пак так не может. Ей слишком смешно бывает читать нц. Особенно почему-то в общественных местах. Сейчас, на паре, ситуацию спасает только то, что текст на иностранном языке и нужно сильнее концентрироваться. А писать ее ЁльЁн не горит желанием, да и зареклась пробовать до получения личного опыта. Чжан может похвастаться отсутствием этого пунктика. Знает о ее увлечениях, по стечению обстоятельств, только Пак. И то случайно. Иначе не было бы того нерушимого милого образа, что так усердно защищает Лу. Наверное.        На третий миник с однотипными постельными сценами ЁльЁн уже не хватило. Откинувшись на спинку стула, она стала рассматривать студентов вокруг. Вон там, в первом ряду, староста переводчиков усердно конспектирует, девушки возле окна тайком рассматривают какой-то журнал, Минсок сверлит взглядом неестественно прямую спину Лу, Крис пытается починить механический карандаш, Бён изящно прикусил кончик большого пальца и смотрит в сторону Пак. ЁльЁн скользит взглядом по утонченным пальцам, очерчивает ровный нос и аккуратные брови и невольно представляет, что на его веках замечательно бы смотрелась подводка. С новым цветом волос его взгляд стал до безумия пронзительным. Девушка на пару секунд тонет в черноте зрачков. И только потом понимает, что наглым образом смотрит ему прямо в глаза. Она вздрагивает и отводит взгляд к потолку. Украдкой следя за Бёном, ЁльЁн видит, как он уставился в поверхность стола и теперь нервно заламывает пальцы. Девушка искренне не понимает такой реакции.        На вторую часть лекции профессор сменил шарманку, и Пак поначалу заинтересовано слушала, даже делая пометки в блокноте о том, что надо будет позже загуглить, но спустя минут двадцать профессор снова начал нести какую-то чушь. Конец пары пришел неожиданно, посреди очередной якобы умной мысли преподавателя. Дослушивать его совершенно не относящиеся к предмету эзотерические теории никто не стал. Лу, все еще в показательной обиде на ЁльЁн, поспешила к выходу из аудитории, увлекая за собой Чжан, что еле успела подхватить свой пенал. Пак вздохнула, глядя им вслед. Она знала, что, если не побежит за ними, то подруги все равно вернуться, чтобы вместе идти в кафетерий. Эти показательно-воспитательные обидки Лу всегда были лишь для красивого жеста.        ЁльЁн неторопливо запихала свои вещи в рюкзак. Уже вылезая в проход, она вспомнила, что оставила расческу Лу на полке под столешницей. Молниеносно развернувшись, параллельно закидывая рюкзак на плечо, Пак потянулась за гребешком прямо из прохода. Благо рост позволял. Когда узловатые пальцы сомкнулись на расческе, ЁльЁн явственно ощутила, что через ее длинную, поднятую для равновесия ногу, кто-то перецепился. Мгновением позже раздался глухой звук падения. Пак вздрогнула и тут же повернулась, чтобы оказать помощь своей случайной жертве. — Что же ты такая резкая? — ворчал себе под нос Бён, сидя на полу рядом со слетевшей с плеча сумкой и потирая ушибленное колено. — Мне чаще говорят, что я непредсказуемая, — поправила его ЁльЁн, подавая руку. — А вообще, прошу прощения, я без умысла.        Пак всегда гордилась своим умением разделять личность любого человека на ту, которой она восхищается, и ту, с которой общается. С парнем, что пока еще сидел у ее ног, это выходило чуть хуже, чем с другими.        Изящные пальцы Бёна обхватили ладонь ЁльЁн, принимая помощь. Пак невольно сглотнула, когда коснулась теплой и мягкой кожи чужих рук. Поднявшись на ноги, парень на секунду посмотрел за съехавшие на самый кончик носа очки в толстой оправе, прямо в ее глаза, и только потом отпустил руку. — Спасибо, — донесся до сознания ЁльЁн его звонкий, с легкой хрипотцой после долгого молчания на паре, голос. Пальцы в кроссовках непроизвольно поджались. — Если нужно будет еще красиво упасть, обращайся, — улыбнулась она, выдав, по своему мнению, несусветную дичь. Краем глаза Пак заметила вернувшуюся в кабинет Лу.        Парень кивнул и лучезарно улыбнулся в ответ, поднимая с пола сумку и складывая в нее выпавшую мелочёвку. -Не думаю, что получилось упасть красиво, но спасибо за предложение, — сказал он и вальяжно направился к ожидающему его Крису.        Проводив Бёна беглым взглядом, Пак подозрительно уставилась на свои кроссовки, будто бы ожидая объяснения недавней бурной реакции на чужой голос. На полу, чуть поодаль от места падения она заметила белый кусочек, по виду, дорогой ткани. Повинуясь неведомому порыву, ЁльЁн потянулась к нему и, окинув быстрым взглядом, подняла его чуть выше головы, сдерживая смешок. Это была белая кружевная подвязка. — Никто не теря… — озвучить полностью вопрос ей не дал повисший на руке Бён.        Пак в недоумении переводила взгляд то на свою ладонь с кусочком ткани, обхваченную тонкими пальцами, то на покрасневшие уши парня напротив, то на его умоляющие глаза. Как только ЁльЁн ослабила хватку, Бён ловким движением фокусника спрятал подвязку в рукав толстовки и приложил тонкий указательный палец к губам. Сердце Пак пропустило удар. Она заторможено кивнула, а парень, увидев знак согласия, выбежал из аудитории. — Чёртов кинковый мальчик… — прошептала ЁльЁн, глядя на дверь и пытаясь перевести дух.        Недалеко от выхода Лу уже нетерпеливо топала ножкой, не особо стараясь скрыть свое желание немедленно получить подробный отчет о произошедшей только что сцене. Чжан, наоборот, о чем-то задумавшись, смотрела за спину Пак, что все еще стояла истуканом около места, где нашла подвязку.        Когда ЁльЁн наконец подошла к подругам и они направились вместе в сторону кафетерия, на нее посыпался шквал ни то упреков, ни то похвалы от Лу. — Вот можешь же, когда хочешь! Еще бы лицо попроще сделала, когда он на тебя смотрел, так точно бы очаровала. Надеюсь, ты смогла сказать что-то связное, а то, глядя на твою обычную реакцию на Бёна, у меня складывалось ощущение, что ты не переживешь ваш первый разговор, не говоря уже о чем-то большем. Но ты жива, так что … — Но это вовсе не наш первый разговор, — перебила девушку Пак. — Мы с ним и Чонином в конце прошлого года даже в одной группе для проекта были. У меня с тех пор и их номера остались. — Что, черт возьми? У меня возникло слишком много вопросов после этого заявления, — Лу даже притормозила немного, заставив подруг обернуться. — Ты в больнице тогда с отравлением валялась, — напомнила Чжан. — Это я и так предположила. Иначе бы помнила. Но это не все вопросы. Во-первых, кто такой Чонин? — слишком эмоционально и громко для маленького университетского кафетерия спросила она, грозно стукнув чайной ложкой по прилавку. -Эм, ну… — ЁльЁн опасливо покосилась на столик в паре метров от них. — Это я вообще-то, — подал голос сидящий в окружении девушек парень, не донеся палочки с рисом до рта. Он закономерно выглядел заинтересованно-удивленным.        Лу окинула его беглым взглядом, признавая в нем однокурсника. — Так и говори просто: Кай. Я уж было подумала, что на манеже новые лица, — в какой-то степени облегченно вздохнула девушка, разворачиваясь к прилавку и возвращаясь к выбору блюд. — Но это же его имя, — удивилась реакции подруги Чжан. Но та лишь отмахнулась. — Так что от меня нужно было? — уточнил Чонин, обращаясь к ЁльЁн. — Ничего. Она просто вспоминала, кто ты. Кушай спокойно. Приятного вам аппетита, — пожелала она уже всем сидящим за столиком.        Прежде чем вернуться к разговору с подругами, ЁльЁн оценивающим взглядом пробежалась по сильным рукам, что виднелись из-под подкатанных рукавов полосатого свитера, по мужественной линии челюсти, перепрыгнула на в недоумении сведенные брови и совсем слегка жалостливые глаза и, поставив точку взглядом на рисинку в уголке рта, которую уже тянулась убрать рука одной из девушек, довольная контрастами, отвернулась.        Лу сосредоточено выбирала между ягодным и черным чаем из пакетика. По мнению Пак, они совершенно друг от друга по вкусу не отличались, но подруге виднее. Чжан же с едва заметной хищной улыбкой и проявившейся ямочкой на щеке, делала то же самое, чем секундой ранее занималась сама ЁльЁн. Только девушка в свитере с овечкой, как знала Пак по ее рассказам и фанфикам, сосредотачивала внимание на других частях тела, к примеру, на кадыке и венах на запястьях. Если бы Кай стоял, то взгляд Чжан определенно сосредоточился бы на спортивных ногах парня.        Взяв пакетик зеленого чая, Лу продолжила задавать вопросы: — Почему никто из вас не рассказал мне о том, что ты, Пак, была в одной группе со своим крашем и крашем доброй половины потока? — У Чонина всего с десяток поклонниц, а Бён просто офигенно красивый и обаятельный, — незамедлительно поправила подругу Пак. — А весь проект свелся к краткому распределению задач после пар, раздельному их выполнению и спешной корректировке материала перед защитой. Все. Тут совершенно не о чем рассказывать. — А номера тогда откуда? — не отступала Лу. — Бён настоял, что они нужны для экстренной ситуации. — Какая может быть экстренная ситуация во время университетского проекта?! Что за бред? Если бы это было условие Кая, то я бы могла поспорить, что ему просто захотелось в такой способ получить твой номер, но он бы и позвонил за прошедшие полгода. Бён ведь тебе не звонил? — С чего бы это он мне звонил? — искренне недоумевала Пак. — Неужели твоя фантазия влюбленной девушки настолько скупа? — Лу укоризненно сверлила взглядом подругу. — Неужели твоя совесть настолько отсутствует, что ты в очередной раз позволила проигнорировать мои слова о том, что это не влюбленность? — вопросом на вопрос ответила ЁльЁн.        Почувствовав назревающий конфликт, вмешалась Чжан, напоминая об инциденте, который не так давно произошел в аудитории. — Так что это, кстати, была за белая штуковина из-за которой весь сыр-бор? — Платок, — ни на секунду не запнувшись, соврала Пак. — О боги, Бён, действительно, крайне странный, — выдохнула Лу. — Номер берет для «экстренной ситуации», нервничает так из-за какого-то жалкого платка… Какой кошмар. Я даже немного сочувствую тебе, Пак. А может он сегодня вечером тебе позвонит, — она расплылась в мечтательной улыбке латентного шиппера. — Не думаю, — ковыряясь в тарелке протянула Пак. Этим вечером Бён ей был бы вообще не к месту. Сегодня должна была прийти посылка, которую ЁльЁн очень сильно ждала, и вечерней миссией было тайно протащить ее к себе в комнату. Она тихо радовалась, что из-за недобора студентов, вторая койка в ее общажной комнате пустовала и никто не мог помешать конспирации.

***

       Забежав после пар на почту и отсидевшись в кафе до наступления темноты, Пак под покровом ночи по безлюдным улицам тащила свое сокровище. ЁльЁн была очень рада тому, что комендант решил куда-то отлучиться (она очень надеялась, что он сейчас не выпивает в камере хранения), потому что объясняться по поводу огромного свертка желания не было ни малейшего. С ловкостью всех ниндзя прошедших эпох ЁльЁн проскочила коридор первого этажа и никем не замеченная добралась до ступенек. Хоть бы никому не приспичило среди ночи шляться по этажам. Подумав, что сейчас любой встречный как зомби, реагирующий на звуки, Пак на цыпочках кралась по лестничному пролету на четвертый этаж. Насторожено оборачиваясь, девушка поспешила в свое крыло. То ли к счастью, то ли из-за ответственных электриков, света в ее отсеке не было. Резво преодолев прямую часть коридора и забежав за угол, где располагались только ее комната и дверь в камеры хранения, где как раз и зависал временами комендант, ЁльЁн тут же прильнула к углу в попытке отследить, не привела ли ее пробежка к какой-то реакции со стороны соседей. Когда никакой опасности выявлено не было, она начала пятиться к двери, попутно доставая ключи из кармана куртки. Каковы были ее изумление и страх, когда вместо старого ковролина ее нога коснулась чего-то теплого и, определенно, живого. Возможно, чужой ноги. И как назло прямо под дверью. Придя к единственно возможному выводу и тяжело вздохнув, Пак обратилась к уснувшему у ее двери индивиду, лишний раз обрадовавшись, что в кромешной темноте ее закоулка не видно свертка. — Господин Юн, — позвала она. — Господин Юн.        Комендант молчал и все так же мирно посапывал. Пак совершенно не имела желания портить свои отношения с ним, но пнуть его хотелось неистово. Однако, рассудив, что у них все-таки неплохая сделка, она сдержалась. Вместо этого она присела на корточки и нащупала плечо коменданта. В последней попытке сохранить свое сокровище в тайне, доставать фонарик она не стала. — Господин Юн, — вновь позвала она, касаясь ткани кофты.        Сформулировать несоответствие мягкости дорогого материала и любви коменданта к заношенным тряпкам, она не успела. — Какой к черту господин Юн? — раздался хриплый заспанный голос.        Этот голос ЁльЁн узнала бы из тысячи, но все равно, не поверив ушам и забыв о всех своих недавних предосторожностях, молниеносно выхватила из кармана телефон и включила фонарик, направляя его прямо в лицо человека уже приподнявшегося на локте. — А какого черта ты тут забыл, Бён?! — со смесью негодования и изумления прошипела она.        Прищурившись от внезапной вспышки света и еще не до конца отойдя от сна, парень промямлил что-то себе под нос в попытке спрятать глаза от направленного прямо в них фонарика. — Ты хоть трезвый? — уже чуть более спокойно, и все же опустив телефон, уточнила Пак. — Конечно трезвый. С моими отношениями с алкоголем опасно к нему даже приближаться, — ответил Бён, уже усевшись и потирая глаза тыльной стороной ладони.        В растянутой светлой кофте и спортивных штанах, со взъерошенными волосами и сонным взглядом, по мнению ЁльЁн, он все равно был будто бы только с фотосессии. Безумно хотелось узнать, мягкие ли на самом деле эти неряшливые пряди, что торчат сейчас во все стороны с правой стороны и плюс минус аккуратно уложены с левой. -Что ты тут делаешь? — повторила Пак свой вопрос. — У вас тут вай-фай лучше ловит, — с наивным взглядом ответил Бён.        «Ничуть не хуже, чем у вас» — чуть было не вырвалось у девушки, но она вовремя подумала, что ее однокурсник и сам знает это, а значит причина в другом. — А если серьезно? — Поговорить хотел, — сдался под укоризненным взглядом парень. — У тебя же есть мой номер, — по новой недоумевала Пак. — Я его потерял, — он виновато опустил взгляд. — Ладно, выкладывай, -максимально спокойным голосом в ситуации, когда мило зевающий индивид, с виднеющейся из-под сползшей кофты ключицей, сидит подле, разрешила ЁльЁн. — Я по поводу… — начал было Бён, но отвлекся на приглушенный звук ключей в тройке метров от них. — Черт, он все-таки тут, — Пак тут же вскочила и попыталась открыть дверь. Теперь даже просто из принципа не хотелось сталкиваться с комендантом, который, видимо, посчитал нужным на полчаса вернуться к своим обязанностям и сделать обход. И если самой ЁльЁн ничего бы не было с этой встречи, то для Бёна подобное могло обернуться долгой лекцией о правилах общежития. Если Юн уже навеселе, то подобная речь могла затянуться и на полчаса. А замок, как назло, не хотел поддаваться. Нужно было чуть прижать дверь, но огромный сверток значительно усложнял жизнь. Тогда Пак, слыша, как уже открывается дверь в камеру хранения, впихнула свое сокровище в руки еле успевшего подняться Бёна, в секунду распахнула свою дверь и впихнула туда парня со свертком. — Так кто это был? — с явным запозданием уточнил Бён. — Комендант. — Что он делает в камере хранения посреди ночи? — Выпивает, — ответила ЁльЁн, прислушиваясь к удаляющимся шагам Юна. — И ты вот так каждый раз от него шугаешься? И не стремно тебе тут жить? Может попросишь сменить комнату? Знаешь, как может быть опасно такое соседство? — внезапно затараторил парень. — Угомонись. У нас договор. А сейчас я просто не хотела с ним сталкиваться. — Какой договор? — вытаращил глаза Бён. — Я не палю его укромное местечко, а он не подселяет никого ко мне в комнату, — пожала плечами Пак. — Ты уверена, что сможешь его в случае чего обезвредить? — все еще недоверчиво спрашивал он. — Уверена, — кивнула ЁльЁн, малость смутившись от такой внезапной вежливой заботы. — Но еще сильнее я уверена в том, что этого не потребуется.        Тут ее разум накрыло осознанием, что Бён все еще бережно держит в руках сверток аккурат с него ростом. Чересчур нервным движением она вернула сокровище себе. — Докимакура? — удивленно спросил парень, неожданно для Пак опознав предмет. Она заметила, что верхний уголок подушки выбился из упаковки в процессе транспортировки. — Д-да, — промямлила она, справедливо рассудив, что отпираться бесполезно. — И из-за этого ты так поздно домой вернулась? Ждала темноты?        Пак смущенно кивнула. Ей было стыдно, что она тратит деньги на такие вещи, а тем более притаскивает их тайком в общагу, а теперь перед ней стоит человек, который без видимых усилий раскрыл всю ее конспирацию. — На подарок? — Нет, — она тут же прикусила язык. Может, если бы она соврала, рука Бёна не потянулась бы сейчас сорвать остатки упаковки.        ЁльЁн не была уверена насчет ушей, но щеки у нее точно горели. — Мефисто? — уточнил парень скорее у самого себя, а девушке оставалось только поразиться тому, что он опознал персонажа. — И в довольно приличном виде… А другую сторону покажешь?        Здравой мыслью в голове Пак зародилась идея выставить наглеца за дверь сию же секунду, но она в мгновенье исчезла под умоляющим взглядом Бёна. Он был всего на десяток сантиметров ниже ее, но эта разница в росте в сочетании с подобным взглядом возымели чересчур мощный эффект. ЁльЁн сама протянула ему докимакуру.        Парень осторожно коснулся руками мягкой подушки и развернул ее. — Приемный батя близнецов? — в этот раз его удивление было чуть сильнее. — Я уж думал тут будет кто-то из младших братьев Мефисто или он сам в неглиже. Фанатка Синего экзорциста? — Да не то чтобы… — протянула Пак, все еще офигивая от подобной осведомленности. — Просто оба персонажа классные. Да и пейринг топ, — она снова прикусила язык. — Да, согласен. Пожалуй, чуть ли не единственный там, — вполне серьезно кивнул он.        Не успела Пак открыть рот, чтобы задать хоть один из возникших сейчас вопросов, как Бён вновь заговорил. — Я тебя ждал, чтобы еще раз попросить не рассказывать никому о том, что ты нашла в аудитории. Ну, а тебя долго не было, и все новости я уже пересмотрел, потому уснул случайно. И, пожалуйста, можно я не буду объяснять, откуда она у меня и зачем была нужна? Хорошо?        ЁльЁн кивнула, получив обратно свое сделанное на заказ сокровище. — По официальной версии это носовой платок, — сказала она, все еще в попытке переварить всю поступившую информацию.        Бён расплылся в благодарной улыбке и склонился в быстром поклоне. — Спасибо. Мне уже пора, — сказал он и выскользнул в коридор.        Пак так и не дождалась его заявления о том, что в противном случае он раскроет ее секрет с докимакурой, а потому выглянула в коридор. Но, конечно же, там никого уже не было. Уже закрывая дверь, девушка заметила валявшуюся неподалеку портативную зарядку. Понимая, что она точно никак не могла принадлежать коменданту, ЁльЁн подняла ее с мыслью, что завтра вернет. — И что это было? — вопрошала она, опершись спиной на закрытую дверь, наблюдая не слишком прибранную комнату и вслушиваясь в учащенное биение собственного сердца. Наверное, оно так от волнения из-за провала секретной миссии по доставке подушки-обнимашки стучит. Не иначе.