Огни в облаках

В отличие от погружения в сон, пробуждение выдалось не из приятных, Марта была вынуждена признать это, созерцая сгустки чужой запекшейся крови на своих ладонях. Пол под бедрами был скользкий, одежда впитала в себя темно-багровую жижу и липла к коже, от чего тело пронизывал озноб. Марта перевела взгляд на неподвижно лежащего рядом Дэдпула. Под излохмаченной тканью костюма виднелась покрытая рубцами кожа его живота, едва заметно вздымающаяся от мерного дыхания. На долю секунды мелькнула в голове мысль, что эпизод с проникновением руки в его чрево привиделся ей во сне, но жуткое воспоминание так остро отозвалось внизу живота, что сразу стало понятно — нет, не приснилось. Все было. И жаркий ад внутри зияющей дыры под костюмом, и паутина пронзительной нежности, в которой запуталась Марта, падая на самое дно этого инцидента. Он спал совершенно безмятежно, как будто несколько часов назад вовсе не являлся подобием жертвы Джека-потрошителя, и Марте не хотелось его будить, несмотря на рой вопросов, круживших в ее голове. Она поднялась с пола и, как можно тише, вышла из спальни. Горячий душ ликвидировал кошмарные потёки с кожи, возвратив способность размеренно дышать, наполнив тело девушки ощущениями силы и раскованности. Обернувшись в единственное висевшее полотенце, за неимением сменной одежды, Марта отправилась на кухню в надежде сотворить себе подобие завтрака. От внезапно накатившего чувства голода кружилась голова и похрустывало в ушах, как после наркоза. В результате кропотливой ревизии холодильника и кухонных шкафчиков были найдены остатки спагетти, кусок сыра времён псевдоромантического ужина и несколько спаянных пакетиков кофейного суррогата. Что ж, после трёхдневной голодовки такой набор выглядел весьма аппетитно и желанно. Пока в ковше булькали спагетти, Марта заняла выжидательный пост возле окна и наблюдала за рыжим котом, важно восседающим на скамье с изящными коваными ножками напротив подъезда. Кот был огромный, пушистый, и в лучах девственного утреннего солнца его густая шерсть отливала красным золотом. Зрелище было совершено гипнотическим, и почему-то Марта провела параллель между собой и этим прекрасным животным. И она, и кот существовали сейчас в одном микрокосме. Оба вкушали прелесть момента, оба были абсолютными, свободными и довольными единицами в этом пространстве. Она не услышала, как он вошёл и в полмгновения оказался за спиной, а когда почувствовала лёгкое прикосновение к своей голой коже, ее тряхнуло, как от удара током. Он испугался, но не отступил, а крепко стиснул ее плечи, не позволяя ей повернуться к себе лицом. С ее губ слетел протяжный и нежный стон, она склонила голову, нашла щекой его руку и прижалась к ней. Уэйдом двигали инстинкты. Он не имел точных намерений и не знал, как должен вести себя, не помнил, как следует прикасаться к женщине, но не мог контролировать свои действия. Его влекло к Марте так сильно, так дико, что уцелевшими огрызками сознания он старался лишь сдерживать свою силу, чтобы не нанести ей физического вреда. Ее реакция была недвусмысленной, но, привыкший к насилию, он полностью обездвижил ее руки тугим захватом. Марта откинула голову назад, упершись затылком в его жёсткие ключицы. Она осязала жар и страх, исходившие от него, и это взвинтило ее желание на сумасшедшие высоты и парализовало, как жертву скорпикоры, насыщая каждую клеточку ядом вязкой похоти. Он одним рывком вытащил ее на середину кухни, полотенце беспомощно скользнуло вниз по бедрам, оставляя Марту беззащитно трепетать в разнузданных руках Уэйда. Бледность и нагота ее тела лишила его остатков разума и последовательности. Он мимолетно огладил ее бока, цепко обхватил шею сзади, согнул пополам и уложил ее животом на стол. -Прости, прости, — вторил он, задыхаясь, жадно целуя очаровательные округлости и точёные изгибы потрясшей его своей изящностью фигуры Марты. Ее покорность была чертовски неуместна, чужеродна, она безмерно пленила его и бесила одновременно. Марта хваталась вспотевшими ладонями за края столешницы, дурман застилал распахнутые глаза, лодыжки онемели от напряжения, а задняя поверхность бедер полыхала как от ударов кнутом. Он больше не держал её, и ей ничего бы не стоило переменить свое положение, но единственное, чего она хотела — чтобы он овладел ею, заполнил собой единственную оставшуюся нетронутой им ложбинку. Уэйду казалось, что он тонет в сотворенном им же самим хаосе, на миг он утратил тактильное восприятие, но уже в следующую секунду поймал себя на том, что остановился. Это было похоже на стоп-кадр из крипового кино. Марта, распластанная перед ним, ее пылающие ягодицы и его рука, сжимающая собственный, полный готовности, ствол. -Я хочу тебя, — услышал он ее, ставший неузнаваемо-томным, голос сквозь оглушительный звон, заполнивший его голову. Ещё плохо отдавая себе отчёт в происходящем, он медленно провел сочащейся плотью по скрытым от его взгляда лепесткам, и в глазах потемнело от обилия горячей росы на них. Он со свистом втянул в себя воздух и, сжав пальцы, едва сдержал накатившую в паху волну. -Я хочу тебя, — безжалостно протянула Марта, и он закрыл глаза, глотая приторно-сладкий ком и давясь им, не в силах противостоять неумолимо приближающемуся цунами. На раз Марта метнулась и оказалась лицом к лицу с Уэйдом, хватая его за запястье. И, провалившись в его зрачки, увлекла его в свой пожар.