Призраки прошлого

      «Л.А. Леви Аккерман. Я не могу поверить, но всё сходится. Неужели это он?» — добираясь на электричке до своего города, Эрвин смотрел, как капли дождя бьют по стеклу. Он чувствовал внутри себя странную пустоту и потрясение от осознания этого ужасающего факта. Столько лет Леви хранил эту тайну внутри себя, ни с кем не делясь и не давая жалеть себя. Удивительно, как он выстоял и не сломался, как смог найти силы в себе жить дальше. Несмотря на то, что он перенёс в детстве, судьба постоянно ломает его, не давая выпрямиться. Но ему трудно идти дальше. Трудно одному…       Когда электричка остановилась, на улице уже разошёлся ливень. Эрвин, добравшись до своей машины, основательно промок, однако его это ни капли не волновало. Заведя мотор, он резко двинулся с места, отчего из-под шин вырвались потоки воды. Уже успело стемнеть, дороги были полупустыми, да и скорость у Смита оказалось приличной, несмотря на возможную опасность в такую погоду. Он потратил ещё полчаса, добираясь по трассе. Однако вышло не всё так гладко, как он планировал. Грунтовую дорогу тоже успело размыть, и его автомобиль застрял всего в сотне метрах от дома Леви. Бросив его, Эрвин отправился туда пешком.       Дождь лил. Стекал по его волосам, плечам, рукам, плащу и брюкам. Ноги промокли сразу же, руки похолодели, но вопреки этому Эрвин ощущал, как все горит в груди. От радости или от боли, он не знал, но это чувство как нельзя лучше заставляло почувствовать себя живым. Добравшись до дома, Эрвин буквально взлетел по ступенькам и постучал в дверь. Снова сначала раздался лай Эрена, и через несколько секунд ему открыли. Настороженность на лице Леви мгновенно сменилась изумлением, как только он увидел гостя.       — Что ты здесь… — начал было Аккерман, однако не успел договорить. Эрвин, шагнув за порог, внезапно стиснул его в объятьях. Леви, застыв на месте, широко открыл глаза, ошеломленный до предела. Он не шевелился и затаил дыхание, ощущая, как мокрая одежда Смита прилипает к его рубашке и брюкам. Однако, несмотря на то, что ему было холодно и некомфортно, он даже не оттолкнул мужчину, чувствуя, как тот дрожит с головы до ног, но явно не от холода.       — Что с тобой? — хрипло спросил Леви, едва выровняв свой севший голос. Его руки были опущены. А дождь, который принёс Смит, теперь намочил и его.       — Прости… — выдохнул Эрвин, ещё крепче стискивая объятья. Леви стало трудно дышать, но он по-прежнему позволял напарнику обнимать себя.       — За что? — удивился парень. — Ты ещё ничего не сделал, только намочил меня.       — Ох… — Эрвин тут же отдалился и виновато опустил голову.       — Я узнал всё о тебе, Леви, — глухо ответил Смит и поднял на него глаза, наполненные предельной серьёзностью. Он видел, как Леви содрогнулся и едва заметно побледнел, однако моментально взял себя в руки.       — Ворвался ко мне в дом посреди ночи, намочил меня и испачкал все полы, — проворчал он, отправляясь в ванную и беря оттуда половую тряпку и таз. — Для начала прими душ и переоденься, а после поговорим, — на обратном пути добавил он.       — Да, извини, что так ворвался, — опомнился Эрвин, разуваясь и проходя в ванную. Леви, собрав воду с пола, бросил тряпку в таз и тоже направился туда. Эрвин успел снять пиджак, носки и брюки, и теперь расстёгивал манжеты на рубашке. Парень дождался, пока Смит полностью разденется и забрал мокрую одежду с собой, а через несколько минут, когда тот уже стоял под душем, принёс ему полотенца и сменную одежду.       — Откуда у тебя эта одежда? — удивлялся Эрвин, выйдя из душа. Мало того, что всё пришлось впору, так ещё эта рубашка казалась очень знакомой. Да и брюки тоже…       — Твой отец просил передать тебе, — заварив чай, Леви вытащил из буфета две фарфоровые чашки и достал какое-то печенье, разложив всё на кухонном столе. — Когда мы уезжали, он отдал это мне. Я думал постирать для начала, а потом и вовсе забыл… — парень опустился на стул и налил себе и Смиту чая из заварника. Затем сделал небольшой глоток, глядя как дождь заливает двери террасы. Эрвин, присев напротив, обхватил чашку ладонями, однако пить не стал, думая, как начать этот сложный разговор.       — Что значит — узнал обо мне всё? — тихо спросил Леви, так и не отрывая взгляда от окна. Он выглядел спокойным и по обыкновению хладнокровным, но его взгляд был далёк и печален. Стенки чашки опаляли ладони, но Эрвин продолжал сжимать её, не чувствуя этой боли. Кое-что внутри болело сильнее.       — Узнал, что двадцать лет назад ещё беспомощным ребенком тебя похитили. Что ты видел пытки и смерть всех остальных детей и единственный из них смог сбежать. Узнал о том, что после этого случая ты провёл в закрытой психиатрической клинике семь лет. И с тех пор не можешь нормально спать, используешь таблетки, которые травят тебя и лишают сил. Тот случай в спецназе, из-за которого погиб твой отряд, был вызван именно той, самой первой психологической травмой. Потом к ней добавилась ещё одна, обусловленная виной за смерть молодых людей. Ты не мог справиться с собой, поэтому тебе вновь пришлось пройти лечение. Но вряд ли оно помогло, — Эрвин, наконец, отнял руки от чашки и посмотрел на свои покрасневшие ладони. — Прошлое до сих пор мучает тебя, являясь кошмарами во снах. И днём они тоже находят тебя. Недавно, когда мы расследовали дело о похищении… в том подвале ты видел не преступника, а себя и тех покалеченных детей. Леви, не представляю, как ты пережил всё это, — Эрвин с силой сжал пальцы в кулаки, — но до сих пор поражаюсь твоей уравновешенности и спокойствию, — мужчина судорожно выдохнул и посмотрел на парня. Леви, казалось, за всё это время даже не вздохнул. Он так же сидел, смотрел сквозь окно, только не пил чай, держа чашку в руках. Наверное, в этой тишине, нарушаемой шумом дождя, прошло несколько минут, прежде чем Леви шелохнулся.       — Зачем тебе это? — тихо спросил он. — Зачем знать о моём прошлом, о котором я так хочу забыть?       — Не знаю, сам не понимаю! — Эрвин запустил пальцы в волосы, а руками оперся на стол. — Это превратилось в какое-то наваждение: однажды я понял, что мне мало просто видеть тебя и говорить с тобой. Я хочу знать о тебе всё. Понимаю, что я поступил нечестно по отношению к тебе — выведал правду за твоей спиной, ибо знал, что сам ты ни за что не признаешься, но Леви, — он снова с надеждой посмотрел на парня. — Ведь вдвоём боль легче перенести, чем одному. Я знаю это, я сам через это прошёл, когда рассказал тебе о моём прошлом. Мне стало легче, намного легче, будто избавился от половины тех мук. И теперь я хочу разделить твою боль вместе с тобой.       — Разделить мою боль?.. — бесстрастно протянул Леви. — Как? Заберёшься ко мне в голову и вытащишь эти мысли и воспоминания, что преследуют меня каждую ночь? Каждую ночь я вижу их… — голос Аккермана опустился до шёпота. — Их окровавленные рты и пустые глазницы, отрезанные маленькие пальцы, сломанные тела и… и их крики. Я слышу их даже сейчас в этом шуме дождя, — чашка выскользнула из его пальцев и разбилась, а чай пролился по полу. Эрвин вздрогнул от неожиданности, а Леви даже не опустил глаза. Эта серая пелена дождя вновь утянула его в прошлое. Смит, поднявшись на ноги, подошёл к нему и хотел собрать осколки, однако парень перехватил его руку и соскользнул со стула.       — Я сам уберу, — так же тихо сказал он, опускаясь на колени. Однако его руки так и застыли над осколками.       — Он разрезал им кожу чем-то подобным, — прошелестел парень, а Эрвин, не выдержав, схватил его за плечи и поднял на ноги.       — Прости, — снова сжимая его в объятьях, проронил детектив. — Не думал, что тебе будет настолько плохо.       — Мне не плохо, Эрвин, — глухо ответил Леви, опуская голову и утыкаясь лбом в его грудь. — Я постоянно себя так чувствую. Так что ты не заставил меня вспомнить о боли — я о ней и не забывал. И хватит каждый раз пытаться задушить меня, — с трудом проговорил Леви, после чего Эрвин буквально отскочил от него. — Контролируй свою силу, — потирая плечо, добавил он. Аккерман всё же собрал осколки и протёр пол. Затем, вымыв руки, посмотрел на чай Эрвина, к которому тот так и не притронулся.       — Уже остыл, я добавлю горячего, — пробормотал он, ставя на плиту ковшик с водой.       — Леви.       — Тебе нужно его выпить, лучше с мёдом, чтобы избежать простуды, — игнорируя его, сказал парень. Эрвин, не выдержав, схватил его за плечи и развернул к себе.       — Леви! — уже громче воскликнул он, яростно глядя на парня. — Не пытайся убежать от этого и загнать ещё больше в себя. Ты должен выбраться, побороть своё прошлое!       — И это говорит мне тот, кто сам семь лет жил прошлым? — холодно спросил Леви, сбрасывая его руки со своих плеч. Эрвин, сдерживая свои эмоции, пристально посмотрел на него.       — Да, я жил прошлым, но жил по собственной воле, — согласился он. — Я сам хотел быть там, наслаждался этими иллюзиями и искал в них покой. Но ты — совсем другое дело. Ты не можешь сбежать от своего прошлого, как бы ни пытался. Оно не отпускает тебя, затягивая всё больше, мучает и связывает, не давая тебе идти вперед. Ты сдерживаешь его своими силами, но вырваться одному — просто невозможно.       — Эрвин… ты не сможешь помочь мне, — через некоторое время всё же ответил Леви. — В общей сложности я провёл около тринадцати лет в психиатрической клинике. Врачи сделали всё возможное, смогли поставить меня на ноги и вернуть здравый рассудок. Это мой максимум. Чего-то большего не получится, — вода в ковше закипела, и Леви добавил её в заварник. — Как ты себе это представляешь? Ты даже не врач.       — Ты тоже не врач, но всё же… — Эрвин едва заметно улыбнулся и снова присел за стол. Когда чай заварился, Леви снова налил ему чашечку и, достав из шкафчика баночку с мёдом, положил в чай целую ложку. Эрвину пришлось выпить всё под пристальным взглядом хозяина дома.       — Позволишь сегодня переночевать у тебя? — расслабившись после горячего чая, спросил Смит. — На этот раз я даже не доехал до твоего дома — бросил машину посреди дороги.       — Не могу же я выгнать тебя из дома в такую погоду, — мрачно произнёс Леви, снова смотря на непрекращающийся дождь. — Постелю так же, как и в прошлый раз — в гостиной.       — Нет, — внезапно произнёс Смит, отчего Леви перевёл хмурый взгляд на него. — У тебя всего два одеяла и они оба нужны тебе. И я тоже, — улыбнулся он. Взгляд Леви стал не просто мрачным, а убийственно мрачным.       — Я понимаю, что мне нужны два одеяла. Но зачем мне нужен ты? — угрожающе спросил парень.       — Во-первых, потому что я тоже замерзаю без покрывала, во-вторых, даже двух одеял тебе мало, и в-третьих, ты успокоился, когда мы спали вместе. Просто позволь лежать в твоей постели, и всё. Здесь нет ничего предосудительного.       Леви, поднявшись на ноги, убрал со стола заварник и вымыл чашки.       — Делай, что хочешь, — выходя с кухни, бросил он.       Эта ночь была длинной. Леви ушёл спать рано. Приняв снотворное, он укутался в одеяло и придвинулся к краю кровати. Эрвин же ещё несколько часов просидел в гостиной, разыскивая в интернете необходимую информацию. Рядом с ним примостился и Эрен, доверчиво заглядывая в глаза. Смит, ухмыльнувшись, несколько раз погладил его, внимательно рассмотрев. Всё-таки, этот пёс был не чистокровной овчаркой, как казалось ему ранее, а какой-то помесью. Его шерсть отливала серым, а глаза так и вовсе были по-волчьи желтыми. Смит пришёл выводу, что вероятно он — волкособ — гибрид волка и овчарки. Хотя, возможно, не в первом поколении, поскольку он всё же больше походил на овчарку, нежели на волка. Дав зарок как-нибудь расспросить об этом Леви, мужчина снова потрепал пса по голове. Дождь всё не прекращался и барабанил по крыше. Когда глаза начали слипаться, Смит, выключив компьютер и свет, тоже отправился спать. Леви так и лежал на краю кровати, завёрнутый в одеяло почти с головой. Смиту он оставил второе на другой половине кровати. Эрвин, бесшумно приблизившись, осторожно опустился на незанятую половину и, укрывшись, тоже лёг на край, однако повернулся к Леви лицом. Несколько минут он смотрел на его виднеющуюся макушку, вслушивался в дыхание и в тишину. Ничего не происходило, и Эрвин, расслабившись, провалился в сон.       Однако он снова проснулся и опять посреди ночи. Но на этот раз не из-за тишины. Причина была в Леви: он снова дрожал, кутаясь в одеяло, и вспотел с головы до ног. Пальцы судорожно цеплялись за покрывало, чёлка прилипла ко лбу, а с губ порой срывались тихие стоны. Приподнявшись, Смит приблизился и хотел разбудить его, как Леви внезапно проснулся сам. Тяжело дыша, он резко распахнул глаза и замер, будто не понимал, где находится. Однако, заметив рядом бледное лицо Эрвина, осознал. Сев на кровати, Леви запустил пальцы в волосы и сделал несколько глубоких выдохов. Но они получились настолько неровными, будто до этого он рыдал.       — Зря ты остался со мной, — прошептал Аккерман, лишь через несколько минут полностью придя в себя. — Я не дам тебе выспаться.       — Ничего, — ответил Смит, пожалев, что не взял с собой полотенце или платок, чтобы сейчас вытереть его лицо. — В гостиной я тоже просыпаюсь, только от тишины.       — Это может случиться ещё раз. За ночь бывает до трёх, — хрипло проговорил Леви и потянулся к снотворному, лежащему на тумбочке. Однако Эрвин внезапно перехватил его руку и не дал пальцам сомкнуться на упаковке.       — Что ты делаешь? — обернувшись, парень увидел мужчину прямо за своей спиной.       — Не надо, Леви, — тихо, но настойчиво произнёс Смит. — Не пей их больше сегодня.       — Я не усну без таблеток, — процедил напарник и попытался вырвать руку, однако Эрвин с силой потянул его на себя, и они вместе упали на кровать. Теперь Смит удерживал его не одной рукой, а двумя, практически сжимая в объятьях.       — Просто попробуй, — прямо на ухо выдохнул он, и парня внезапно бросило в жар, а озноб прошёл: Эрвин был не просто третьим одеялом. Сейчас он походил на обогреватель. Даже больше на горячую ванну, из которой не хотелось выходить ни при каких условиях. Леви замолчал, ощущая, как согревается каждая клеточка его тела, вплоть до кончиков пальцев на руках и ногах. Он прижимался к Смиту спиной, а дыхание мужчины касалось его затылка. Леви вслушивался в него, отмечая, что оно становился ровнее. Да и его собственное будто подстраивается под один темп. Эрвин позади него расслабился и тоже прислушивался к дыханию Леви. Когда оно выровнялось, и ритм сравнялся, ему очень захотелось спать. Леви не шевелился и не подавал никаких признаков сна или бессонницы, поэтому Смит сжал руки сильнее, и тут же почувствовал, как обмякшее тело следует за ним, не сопротивляясь. Поняв, что тот успокоился и уснул, Эрвин тоже позволил себе путешествие в царство Морфея.