Призраки прошлого

      Леви смог уснуть лишь под утро, и конечно же без вездесущих сновидений обойтись не удалось. На этот раз они не были кошмарами прошлого или настоящего. Это было что-то третье. Леви, точнее, какая-то сущность, куда-то бежал. По темной дороге, напоминающей тоннель. В конце был свет, но как бы парень не стремился к нему, никак не мог преодолеть этот бесконечный путь. К тому же, он слышал за собой шаги. Кто-то догонял его, или тоже стремился к этому свету, однако сколько раз он ни оглядывался, позади не было никого. И вдруг, оглянувшись в очередной раз, он вдруг увидел, что позади него тоже свет. И он гораздо ближе, чем тот, что впереди. Леви остановился, не зная, что же делать — продолжать бежать вперед, или вернуться назад. Он вложил столько сил, чтобы достичь цели впереди, а оказалось, что можно было беспрепятственно добраться до неё.       Повернул он назад или продолжил путь вперед, Леви не знал, поскольку пробудился. Этот сон не был кошмаром и не внушал ужаса, но всё же парень почувствовал, что вспотел. Он не стал больше лежать, а сразу направился в душ, смывая с себя это неприятное ощущение.       Ему нравилось жить в квартире Эрвина. Она была уютной, а уж когда Леви убрался в ней, стала ещё более комфортной. Комнаты были просторными, а из ванной порой не хотелось выходить. Кухня уставлена современной техникой, отчего готовка не тяготила и проходила легко и быстро. Закупая продукты и специи, Леви расставил всё по своему удобству, поскольку на больничном готовил только он. Да и Смит был не против, что парень обустраивал квартиру по своему вкусу, меняя некоторые детали. Единственное, чего не хватало Леви — это леса за окном и возможности выйти на улицу в любой домашней или рабочей одежде. Впрочем, это было ненадолго, ведь приобретение нового дома было в ближайших планах.       — Привет, — негромко произнёс Леви, когда Смит следующим утром вернулся с дежурства. Парень стоял у плиты, проверяя готовность омлета.       — Привет, — Эрвин устало улыбнулся и, подойдя к любовнику со спины, поцеловал его в макушку. — Всё нормально?       — Да, всё в порядке, — не разворачиваясь, ответил парень. Его голос звучал как обычно, но он скрывал от любовника свой взгляд, опасаясь, что тот сразу поймёт о его недосыпании. — Будешь завтракать, или сначала отдохнёшь?       — Было бы неплохо сделать и то и другое одновременно, — усмехнулся мужчина. — Сначала в душ, потом позавтракаю, — добавил он, удаляясь. Леви быстро накрыл стол, заварил чай, очистил фрукты, намазал тосты сливочным маслом, нарезал копченое мясо и разложил омлет по тарелкам. Эрвин, вернувшись из душа, рухнул на стул и тут же приступил к еде.       — Сильно устал? — подкладывая ему мясо, спросил Аккерман, поскольку любовник буквально всё сметал со стола.       — Просто однообразное действие выматывает, — признался Смит. — А ещё я чувствую, как от бездействия у меня засыпает мозг — мне необходимо постоянно думать, расследуя какое-либо дело, иначе я состарюсь раньше времени, а такое я не могу себе позволить, — пошутил он. — Как твоё обследование?       — Всё нормально, с понедельника выхожу на работу — будем вместе корпеть над бумажками.       — А пленэр в парке? Ты ходил?       — Да, ходил, — Леви налил себе чаю, — как и думал — какой-то мальчишка начал приставать ко мне, с просьбой нарисовать его.       — Нарисовал?       — Нет, конечно, — угрюмо ответил парень.       — Почему же? Разве плохо оттачивать своё мастерство в различных направлениях? — удивился Смит.       — Я не оттачиваю мастерство, Эрвин, — собирая посуду со стола, сказал напарник. — Я просто рисую то, что хочу. Не для продажи, не для конкурсов художников, и не для чужих глаз. Просто для души.       — А твоя душа не хочет рисовать живых, — под нос пробормотал Смит, допивая чай. — Леви, скажи честно — ты спал этой ночью? — внезапно спросил он. Любовник, моя посуду, едва заметно вздрогнул.       — С чего вдруг этот вопрос? — уклончиво пробормотал парень.       — Я хорошо знаю тебя, Леви, — спокойно произнёс Эрвин. — Я помню, каким ты был, когда мы встретились впервые. Сейчас ты ведёшь себя точно так же. И выглядишь так же — снова бледный, с кругами под глазами и рассеянным взглядом. Моей ошибкой было оставить тебя одного на ночь и снова погрузить в прошлое. Больше такого не повторится — не оставлю тебя ни на одну ночь, — строго заявил он.       — А вдруг будет нужно по работе?       — Не нужно, — отрезал мужчина. — Сейчас я иду спать. Ты со мной?       — Нет, я не могу спать днём, — покачал головой Леви.       — Ладно, — Эрвин выровнял дыхание. — После обеда я должен появиться в участке, но к вечеру вернусь. И мы будем спать вместе. Как раньше. Раз за разом восстанавливая тебя.       — Ты готов снова пройти через это? — опустошенно спросил Леви.       — Готов. Это лучше, чем снова принимать транквилизаторы. Ты ведь думал об этом?       — Откуда ты… — поразился Аккерман.       — Ты в отчаянии. Настолько сильно боишься вернуться к прошлому, что готов пойти на любой шаг. Твои мысли логичны и понятны мне. Так что… не надо, Леви, — Эрвин крепко обнял любовника. — Я снова исцелю тебя, обещаю.       — Прости, что тебе приходится заниматься моими проблемами. Я только и делаю, что доставляю тебе их.       — Всё нормально. Сложно поверить, но твои проблемы — и есть всё, для чего я существую.       «А я? Для чего существую я? — весь день, убираясь и рисуя, размышлял Леви. — Я вернулся лишь для того, чтобы он не страдал, а сам заставляю его волноваться. Как же мне справиться с этим? Я не могу без него, но и не хочу, чтобы он зацикливался на мне, забывая о себе. Какое странное чувство, будто я не полностью принадлежу ему, как раньше».       Лежа в кровати, Леви прокрутил кольцо на пальце. Он так же верен и предан Смиту, но не может думать о нём постоянно, как было раньше. Часть его мыслей постоянно где-то ещё, и он не может их контролировать. И Эрвин наверняка это заметил.       — Ты слышишь меня? Леви, — внезапно парня перевернули на спину, и он столкнулся с голубыми глазами Смита. Было темно, уже наступила ночь, и детектив вернулся с работы. Оказывается, Леви несколько часов пролежал в кровати, не слыша и не видя ничего. Рядом с ним были разбросаны рисунки. Он писал, но даже не помнил, что и как, бросив их, оказался в постели.       — Ох, ты уже вернулся, — рассеянно проронил художник, приходя в себя. — Я не приготовил тебе ужин… — парень попытался встать, но Эрвин стиснул его плечи, не позволяя это сделать.       — Уже одиннадцать. Я поел, Леви. Вернулся час назад, принял душ и поел. А ты даже не заметил, что в доме кто-то есть.       — Я задумался, — признался он, отводя взгляд в сторону.       — Уснул?       — Нет, просто задумался, — повторил Аккерман. — Со мной такое бывает — погружаясь в себя, я привык надеяться на Эрена — он всегда лаял, если слышал какой-то шум.       — Леви, — Смит склонился ниже, и матрац прогнулся под ними. — Теперь тебе придётся надеяться лишь на себя. Может быть, тебе стоит продлить больничный?       — Нет, я здоров, — воспротивился напарник. — И я хочу выйти на работу.       — Да, тебе действительно пора приступить к работе, потому что это больше не может продолжаться, — Смит, отстранившись, собрал все его рисунки. Снова овчарка, снова мать с ребёнком, снова взрослый Эрен. — Ты уже даже не замечаешь, как рисуешь их. Это становится твоей паранойей.       — Хорошо, я не буду больше рисовать, если ты не хочешь, — спокойно ответил Леви, глядя в сторону.       — Нет, я хочу не этого, — Эрвин вновь склонился над ним. — Я просто хочу, чтобы всё было как прежде… — опустившись ниже, он прикоснулся к губам Леви. Те были плотно сжаты, а тело парня напряжено, однако через несколько секунд он расслабился и обмяк на кровати. Он позволял Смиту целовать себя, но не шевелился и не отвечал взаимностью, как прежде. Отстранившись, мужчина заметил, что напарник смотрит в сторону, а в его глазах стоит пустота.       — Прости, — выдохнул Эрвин и слез с него, после чего расслабился на кровати.       — Если ты хочешь — можешь делать. Знаешь же, что я не…       — Нет, я не буду этого делать, Леви, пока ты в таком состоянии, — твёрдо возразил детектив.       — Это могло бы помочь мне уснуть, — Леви развернулся к нему и сомкнул пальцами рубашку на груди.       — Я думаю, сегодня ночью мы уснём и так, — улыбнувшись, Смит тоже повернулся к напарнику и обнял его. — Это было бы надругательством над тобой, поступи я так, когда ты в таком состоянии.       — Спасибо, Эрвин, — прошептал Леви, закрывая глаза и ощущая неимоверно приятное тепло.       — Ещё один день — и выходные, — с утра собираясь на работу, с энтузиазмом произнёс Смит. Этой ночью Леви спал. Пару раз просыпался, но потом снова засыпал. Он выглядел лучше, чем вчера, и у Эрвина появилась надежда, что ещё несколько таких ночей, и парень окончательно придёт в норму. — Хочешь, на выходных съездим куда-нибудь?       Леви, помогая ему завязать галстук, покачал головой.       — Нет, давай просто проведем эти выходные вместе. Мне не хочется никуда идти.       — Думаю, поездка помогла бы тебе развеяться, но не силком же тебя тащить, — Эрвин вздохнул и посмотрел на часы. — Ладно, мне пора, — он снова поцеловал напарника в макушку и поспешил в участок. Всё это время Смит думал, чем же ещё может помочь своему любимому человеку. Единственный выход виделся в возвращении в психиатрическую клинику, но Эрвин очень не хотел его отпускать. Не хотел, чтобы Леви снова подсадили на транквилизаторы. Но без них ему тяжело, а все эти рисунки как нельзя лучше иллюстрируют степень его помешательства. Да, она ещё не так серьёзна, но если это будет продолжаться и дальше, то состояние Леви может ухудшиться. Сможет ли он снова вытащить его из бездны, как делал это раньше?       — Всё в порядке? Выглядишь уставшим.       Вечером, освободившись пораньше, Эрвин решил заглянуть в бар к старому другу, а заодно спросить у него совета.       — Иногда так нужен взгляд со стороны, — пробормотал Смит, потягивая стаканчик виски. — Со мной всё нормально, но вот Леви… — детектив вздохнул и приложился к бокалу.       — Что с ним? — негромко спросил Майк.       — Недавно его пытались убить, а его пёс, защищая его, погиб ужасной смертью. Леви очень тяжело воспринял эту потерю — ведь долгое время его питомец был для него близким и единственным другом. Однако дело не только в нём, а в прошлом, которое вновь начало завладевать его сознанием. И, что хуже, тут замешано и моё прошлое, — Смит снова сделал глоток, и алкоголь обжег горло. — Леви разбит, он никак не может найти себя. Внешне кажется, что с ним всё в порядке, но все эти рисунки…       — Рисунки? — переспросил бармен, когда тот переводил дыхание.       — Да, он рисует мёртвых людей, Майк. Мою жену, сына, своего пса, и парня, что погиб шесть лет назад во время операции. Постоянно рисует их. Раньше я был счастлив, что помогаю ему исцелиться, но теперь одного меня недостаточно. Нужно что-то ещё.       — Может, ему стоит обратиться к специалисту? Если упустить момент, то всё может выйти из-под контроля, и тогда уже придётся идти к другому доктору.       — Да, я и сам это понимаю, но…       Эрвин прервался, поскольку услышал телефонный звонок. Достав из кармана мобильный, он ожидал увидеть имя Леви на дисплее, однако звонившим оказался не его любовник.       — Да, отец, я слушаю. Что-то случилось? — с удивлением спросил Смит. Майк, скосив на него глаза, отошёл на другой конец стойки, чтобы не мешать разговору. Однако сосредоточиться на сортировке бокалов ему не удалось: через минуту Эрвин вскочил на ноги, словно ужаленный.       — Что? — ошеломленно воскликнул он. — Когда это случилось? Нет, я приеду, — ещё через несколько секунд добавил он. — Сегодня уже поздно, да и выпил я немного, так что завтра с утра, да. До скорого, — Эрвин отключился и судорожно сунул телефон в карман.       — Что произошло? — спросил Майк, когда мужчина выложил на барную стойку несколько купюр. Он выглядел чрезвычайно взволнованным, а глаза очень странно горели.       — Это оно, — прошептал Смит и сорвался с места, буквально выбегая из бара. — Спасибо за вечер, Майк! — крикнул он в дверях.