Лечение
4 мая 2019 г. в 20:27
Эрвин его не подвёл. Леви всегда знал, что его напарник — человек слова. И на этот раз Смит тоже его сдержал. Дом был продан за пять дней, а деньги они получили ещё раньше. Вещей у Аккермана там оставалось немного, ведь большую часть он перевёз при переезде к любовнику, а теперь Эрвин забрал к себе все остатки. Эрена практически сразу же перевели в специализированную глазную клинику с современным оборудованием, и группа врачей тут же приступила к первой операции из серии.
— Теперь с ним всё будет в порядке, — сообщил Эрвин, когда его напарника выписывали из больницы. — Врач сказал, что операции будут проводиться в течение трёх месяцев, плюс ещё пару недель на реабилитацию. Теперь мы можем лишь ждать.
— Да, теперь мне спокойнее, — согласился Аккерман. — И я могу заняться собой, — он глубоко вздохнул и взглянул на Смита. — Отпустишь меня на эти три месяца?
— Я могу ждать и целый год, лишь бы тебе это помогло, — печально улыбнулся тот. — С начальством я всё улажу, об этом можешь не волноваться.
— Нет, год это слишком много, — пробурчал Леви. — Теперь я не могу позволить себе тратить столько времени. К тому же, не один ты будешь ждать, — через пару секунд добавил он. — Не думай, что мне так легко решиться на такую долгую разлуку.
— Это может стать полезным для нас обоих, — перед выходом из больницы сказал Смит. — На расстоянии мы лишь сильнее ощутим необходимость друг в друге и ещё больше убедимся в своих чувствах.
— Как будто сейчас ты не убежден, — пробурчал Леви, вызывая такси. Он решил ехать в психиатрическую клинику прямо из этой больницы, чтобы не терять времени. — Или ты сомневаешься во мне? — через пару минут добавил он.
— А ты сам не сомневаешься в себе или во мне? — вспомнив разговор с психологом, негромко спросил Эрвин.
— Я доверяю тебе. Не это ли повод отбросить все сомнения? — глухо отозвался парень. Автомобиль подъехал очень быстро, и они не успели договорить. Леви уверенно сел на заднее сиденье, а вот Смит помедлил, раздумывая, ехать ему вместе с ним или остаться.
— Тебе нужно на работу, — видя его колебания, проговорил Леви. — Хоть один из нас должен зарабатывать деньги, после того как мы потратили все сбережения, что у нас были. Вечером завезёшь мне вещи? Я позвоню тебе.
— Да, конечно, — Смит заторможено кивнул, а Леви захлопнул дверцу и назвал адрес. Такси тут же отъехало, а Эрвин ещё несколько минут смотрел на исчезнувший след.
Итак, на долгие три месяца он остался практически один. В тот вечер, когда Смит отвёз напарнику необходимые вещи, Леви сказал ему, что они некоторое время не смогут видеться. Лечащий врач посоветовала ему оградить себя от любых контактов и напоминаний настоящего, тем самым изолировав сознание от реальности и погрузив его в новую, незнакомую среду. Таким образом, пресекая настоящее и прошлое он должен был познать своё новое будущее, свободное от страхов и иллюзий.
— Что ж, — молодая женщина лет тридцати, шатенка в очках, хитро улыбалась, глядя на своего пациента поверх оправы. — Дай угадаю, — она сложила руки на груди, наблюдая за парнем, сидящем в кресле её кабинета. Помещение было очень светлым, с современной мебелью и дизайном, напоминая скорее творческий центр, нежели больничный кабинет. — Ты перестал принимать препараты, которые я тебе выписывала, и снова страдаешь от кошмаров? Почему ты больше не приходишь за рецептами? Ведь твоя терапия ещё не была окончена. Я позволила тебе выписаться лишь потому, что ты обещал продолжить лечение самостоятельно. Теперь что, мы вернулись к началу?
— Не совсем, Ханджи, — проворчал Леви, хмуро глядя в угол её кабинета. У Ханджи Зоэ он наблюдался те пять лет после несчастного случая в спецназе. Их отношения были весьма доверительными, и до встречи со Смитом Зоэ единственная знала обо всей подноготной своего пациента. Доктор по природе своей была открытым и любопытным человеком, знающим своё дело от и до, поэтому Леви не ощущал дискомфорта в её присутствии и говорил весьма откровенно. Впрочем, по-другому бы всё равно не вышло, иначе грош цена была бы такому лечению. — Теперь меня беспокоят отнюдь не ночные кошмары и воспоминания прошлого.
— Тогда что? — с интересом спросила она, на что Аккерман помрачнел ещё больше, но всё-таки продолжил.
— Около четырёх месяцев назад меня пытались отравить токсином, — неторопливо начал он. — Я впал в кому на неделю, и кое-что видел в этом затяжном сне. Своего погибшего товарища и ещё двух мёртвых людей. Но это был просто сон. Тогда я не придал этому значения, и всё это меня не беспокоило до определенного момента, — Леви перевёл взгляд на психиатра и сдвинул брови. — Пока я не стал их видеть в реальности, — угрюмо заключил он.
Глаза Ханджи так и заблестели за стёклами очков. Она уперлась локтями в колени и наклонилась вперед.
— Тааак, это уже интереснее, — возбужденно прошептала доктор. — Сначала у тебя было посттравматическое расстройство, а теперь всё переросло в шизофрению?
— Ты что, этому радуешься? — чуть ли не прорычал Аккерман, разъярённо смотря на неё.
— Просто не нужно было прерывать лечение, Леви, и отказываться от назначенных препаратов. Тогда бы мы избежали осложнений. Но теперь нужно с ними бороться, — она вновь выпрямилась и что-то записала в карте пациента. — Итак, как же ты их видишь? — с энтузиазмом спросила Зоэ.
— Словно живых, — пробурчал Леви, снова кося глаза на пустой угол. — Это не просто видения. Я говорю с ними, а они — со мной. Они не расплываются, я чётко вижу их, лица, одежду. Мало того, недавно они помогли мне спасти детей и вынести их из горящего дома. Это уже выходит за рамки реальности и понимания.
— Нет, не выходит, — покачала головой доктор. — Это всё твоё сознание, Леви. Именно ты знаешь правильный путь, но он рождается не в твоей голове. Как бы тебе объяснить… — она приложила пальцы к подбородку, задумавшись над аналогией. — Твоё сознание проецирует образы, которые якобы помогают тебе, но на самом деле ты всё это делаешь сам. Ты находишь ответы сам, разгадываешь загадки тоже сам. Благодаря своей логике и интуиции. Твои инстинкты подсказывают тебе путь, но поскольку сознание не может этого объяснить, ты думаешь, что знания приходят к тебе из вне. И поскольку у тебя была серьёзная психологическая травма, усугубленная отказом от лекарств, то болезнь обострилась и отобразилась таким образом.
— Ладно, от этого можно избавиться? — напряженно спросил Леви, заёрзав в кресле.
— Ты и сейчас их видишь? — замечая его бегающий взгляд, спросила Ханджи. Парень скупо кивнул.
— Да, один из них постоянно рядом, — Аккерман посмотрел в сторону и опустил глаза вниз. С тех пор, как он увидел этого мальчика в горящем доме, галлюцинация не покидала его. Она по-прежнему была не такой четкой, как Эрен или мать с ребёнком, а лицо до сих пор не различалось. — Я уверен, что когда-то знал его, но его лицо будто вычеркнуто из моей памяти.
— Значит, вот как, — Ханджи закивала головой, снова внося запись в карту. — Знаешь, огромный плюс в том, что ты признаёшь это. Что отличаешь реальность от галлюцинаций. Очень немногие способны на это и безусловно, это станет ключом к твоему исцелению. Возможно, мы не можем полностью обуздать твоё бессознательное, но взять под контроль у нас получится. Нам нужно выяснить, кто этот человек, когда ты знал его и почему забыл. Как он выглядит?
— Это ребенок, — рассказал лейтенант. — Мальчик, хотя, возможно, и девочка, — неуверенно произнёс Леви. — Судя по одежде, всё же мальчик, — добавил он через пару секунд. — Ему лет восемь, может меньше. У него светлые волосы, почти пепельные, но грязные. Кажется, они испачкались в золе того дома… — выдохнул он и зажмурил глаза. Видение не исчезло.
— Хорошо, во что он одет? — спокойно спросила Ханджи. Леви, глубоко вздохнув, скосил глаза на угол.
— Белая рубашка, синяя жилетка, бежевые брюки и поношенные ботинки, — быстро ответил он. Ханджи, отложив ручку, придвинула своё кресло ближе к нему, воодушевленная такими подробностями.
— Что ж, задача проста, — напрямую глядя в его глаза, сказала она. — Нужно залезть в твою голову, найти и вытащить из памяти этот образ. Где-то и когда-то ты с ним встречался. Мы будем изучать небольшие участки памяти, каждый раз восстанавливая её и погружаясь всё глубже. Ты забыл что-нибудь за последний год?
— Нет, я каждый раз прокручивал воспоминания, как ты и советовала. Некоторые из них очень дороги мне, и я боюсь их потерять. И ещё мне бы хотелось, чтобы ты в них не лезла, — процедил он сквозь зубы.
— Оу, что-то личное? — усмехнулась Ханджи, игриво сузив глаза. — Раньше ты не скрывал от меня ничего.
— Да, кое-что личное, — подтвердил Леви. — Они связаны с одним человеком.
— Хорошо, не будем их трогать, обещаю, — улыбнулась доктор. — Ты можешь на уровне подсознания заблокировать их, и если я начну подбираться к ним во время транса, ты просто говоришь «нет», и мы ищем другой путь. Конечно, это будет сложнее и займёт больше времени, но…
— Тогда давай начнём прямо сейчас, — перебил её Леви и, расслабившись в кресле, прикрыл глаза.
Он знал это ощущение — бродить по собственной памяти казалось ещё одним сном. Леви будто заново переживал свою жизнь в обратном порядке, смотрел на неё со стороны и подмечал детали, которых раньше не замечал. Вот он снова спасает детей из горящего дома. Впервые знакомится со щенком. Рисует тех, кого видел во снах. Заново переживает смерть любимого пса, которая болью отдаётся в его сердце. Были воспоминания в его памяти, которые он бы хотел стереть навсегда. Но как обычно бывает — счастливое и хорошее со временем мутится, а плохое и жестокое мы помним до мелочей. Ханджи старалась обходить эти болезненные моменты и сосредотачивать внимание Леви на хороших воспоминаниях. И во всех без исключения центральной фигурой являлся один человек.
— Эрвин Смит, твой напарник, — спустя неделю сеансов гипноза, они подобрались к воспоминаниям об их первой встрече. — Практически все твои последние воспоминания связаны с ним. Я бы сказала, что он — ключевая фигура твой жизни. Это так?
— Да, он помог мне избавиться от кошмаров и побороть зависимость от лекарств, — признался Леви.
— Это хорошо, что у тебя появился такой человек, — улыбнулась Зоэ. — Но, к сожалению, он не сможет полностью излечить тебя.
— Поэтому я здесь, — Леви с некоторой грустью посмотрел в окно. Сегодня лил дождь и настроение было совсем сумрачным. Он уже неделю не видел Эрвина и ощущал сильную тоску на сердце. Что будет ещё через неделю? А через месяц? Сможет ли он продержаться столь долго без него?
— Ханджи, — хрипловато начал Леви, наблюдая за тем, как доктор записывает его слова. — Знаю, что это не совсем в твоей компетенции, но… как мне избавиться от асексуальности?
Зоэ, отложив ручку, поправила очки и пристально вгляделась в бесстрастное лицо пациента.
— С чего вдруг ты заговорил об этом? — удивилась она, усмехнувшись. — Тридцать лет она не мешала тебе жить, и внезапно ты вспомнил о ней?
— Теперь мешает, — проворчал парень, хмурясь и опуская глаза.
— Как? — снова удивилась врач. — Это вроде как приятный бонус, ты сам так говорил когда-то. Не быть зависимым от секса, не испытывать мучений и страданий от любви… С твоим темпераментом это сочеталось идеально. Захотелось испытывать удовольствие?
— Нет, — тут же возразил Леви. — Дело не во мне, а в том человеке, с которым я живу. Я думаю… он страдает от того, что я не могу ему физически ответить.
— Мм… — протянула Ханджи, обдумывая его слова. — Причин асексуальности может быть несколько: это нейроэндокринные нарушения, отравления лекарственными или наркотическими средствами, заболевания головного или спинного мозга. Но чаще всего асексуальность вызвана не заболеваниями, а психологическими особенностями. Если учесть, что физиологически ты абсолютно здоров, — она быстро пролистала его карту и разложила перед собой все результаты анализов и обследований, — то твоя асексуальность либо врождённая, либо приобретенная вследствие психологической травмы (ты знаешь, какой). В первом случае это нельзя вылечить и от этого нельзя избавиться, так же, скажем, как и от гомосексуальности.
— А во втором?
— Во втором помочь себе сможешь только ты сам, — вздохнула Зоэ. — Разрушить и преодолеть тот барьер, что сдерживает твои инстинкты. Но… — Ханджи тоже нахмурилась. — Боюсь, что у тебя всё же врожденная асексуальность, Леви, иначе, найдя подходящего человека, ты бы уже с ней справился. Ты до сих пор не ощущал влечения?
— Очень слабое, но… Мне нравится чувствовать его, вступать в интимные отношения снова и снова, — нехотя признался пациент. — Не знаю, почему до сих пор не получается испытать обычное физическое наслаждение, ведь мы полностью отдаемся друг другу.
— Я могу порекомендовать тебе хорошего специалиста в этой области, — тут же предложила Ханджи, однако парень медленно мотнул головой из стороны в сторону.
— Сначала разберемся с тем, что есть, — он скосил глаза в сторону. Мальчик до сих пор стоял рядом с ним и уходить, похоже, не собирался. Ханджи, поняв намёк, снова взяла в руки ручку.
— Препараты, которые я тебе назначила, более современные, нежели шесть лет назад, и уже не дают таких побочных эффектов и зависимости, — прервала его мысли доктор. — У тебя до сих пор есть нарушения сна?
— Да, случается, когда я остаюсь наедине со своими мыслями, да ещё без него, — мрачно отметил Леви. Этой ночью он снова проснулся как минимум два раза.
— Хорошо, попробуем другой метод, — Зоэ бодро поднялась на ноги. — Пойдем в процедурный кабинет. Обещаю, после этого будешь спать, как убитый!
— Надеюсь, не в прямом смысле, — проворчал больной, но всё же направился следом за ней.