Призраки прошлого

      — Туалет, туалет, — проснувшись утром, Жан первым делом отправился к самому нужному месту в доме. Он толком не мог разлепить глаза, поэтому шёл наугад, правой рукой касаясь стены. Как вдруг внезапно остановился, ощущая, что кто-то схватил его за руку.       — Не сюда, дурень, — процедил знакомый хрипловатый голос, и Кирштайн наконец-то продрал глаза. Увидев перед собой Леви, он настолько удивился, что в первые мгновения не мог найти слов.       — Старший лейтенант? А что вы тут делаете? — наконец спросил он и тут же поморщился — голова ужасно болела, а глаза с трудом удавалось держать открытыми.       — Это я должен спросить у тебя. Похоже, ты не понимаешь, где находишься. Уборная там, — Леви развернул его на девяносто градусов и вытолкал в коридор. Разглядывая стены, Жан сопоставил некоторые факты и пришёл к выводу, что это не его квартира.       — А что я тут делаю? — с трудом соображая, он почесал затылок.       — Мне и самому хотелось бы это знать, — вздохнув, Леви прошёл мимо него и отправился на кухню. Жан, потоптавшись пару секунд на месте, всё же не выдержал и с размаху влетел в туалет, решив, что об остальных проблемах подумает позже.       — Доброе утро, — после стычки с Жаном на кухне появился Эрвин и, подойдя к любовнику, который заваривал чай, чмокнул его в затылок.       — Этот болван разбудил тебя? — спокойно спросил Леви, размешивая заварку. — Как я и думал — первым делом, как проснулся, направился к спальне, — покривил губами он. — К счастью, я успел его остановить, а то налетел бы прямо на тебя.       — Ха-ха, нет я уже не спал, — с улыбкой ответил Смит, присаживаясь за стол, — поэтому слышал, как ты его отчитывал. Ты рано встал, — заметил он, когда Леви подвинул ему огромный сэндвич, от которого шёл пар и аппетитно пахло беконом и сыром.       — Да, погулял с Эреном и решил приготовить завтрак, — парень посмотрел на часы. — К тому же, я обещал детям, что заберу их в десять.       — Ах, да, сегодня же суббота, — Эрвин взял двумя руками сэндвич и жадно сглотнул. Бутерброд выглядел так аппетитно, что детектив даже не знал, что лучше — есть или смотреть. В итоге он всё же не сдержался и откусил практически половину.       — Ты добавил ещё и яйцо, — с восторгом произнёс Эрвин, кладя в рот оставшуюся половину.       — Да, решил сделать более сытным, хочу дать попробовать детям, как придут, — Леви разлил чай по чашкам и достал из микроволновки ещё два сэндвича. Только он опустился на стул, как на кухню заявился Жан.       — Майор, и вы тут! — изумленно воскликнул он, хлопая глазами. — Это… я… — замямлил Кирштайн, не зная, что и сказать. Леви, отодвинув стул рядом с собой, мрачно посмотрел на него.       — Садись, — сказал он так, что Кирштайн поневоле вздрогнул и, осторожно подойдя к столу, медленно сел. Аккерман подвинул ему сэндвич и чашку чая, а так же налил в стакан воды и дал какие-то таблетки.       — Поможет от похмелья, — отвечая на вопросительный взгляд парня, сказал он.       — Спасибо, — Жан тут же выпил их и залпом осушил стакан с водой. Несмотря на манящий сэндвич, аппетита у него не было, поэтому он просто предпочел смотреть на своих коллег, ожидая, когда пройдёт головная боль.       — Не помню, что вчера произошло, — схватившись за голову, выдавил из себя Жан.       — Ничего особенного. Ты напился в стельку, и нам пришлось тащить тебя к себе, — пожал плечами Леви.       — Так значит вы… живете вместе? — внезапно спросил парень, поглядывая то на одного, то на второго. Эрвин, доедая второй сэндвич, чуть приподнял брови, а Леви спокойно попивал чай, будто слова Жана для него были не больше, чем жужжание мухи.       — А что, существует закон, который запрещает нам это? — бесстрастно проговорил Аккерман, скосив на парня глаза. Жан, вздрогнув, уткнулся в тарелку и покачал головой. Боль постепенно уходила из его тела, а рассудок становился всё яснее.       — Нет, просто… это так по-взрослому, — пробормотал он, беря в руки сэндвич.       — По-взрослому? — улыбнулся Эрвин. — Что значит, по-взрослому?       — Ну… — откусив от бутерброда, юноша тщательно его прожевал. — Вы можете жить, не опасаясь, что вас кто-то осудит. Не зависите от мнения родителей, можете свободно распоряжаться собственной жизнью.       — А ты что же, не можешь? — угрюмо спросил Леви.       — Я до сих пор живу у родителей, — промямлил Жан. — Они держат небольшую кондитерскую, и я стараюсь помогать им. Давно хотел съехать, как только поступил в академию, но они просили остаться. И вот теперь, устроившись на работу, снова хочу уехать, но… — он покачал головой. — Чувствую, что делаю что-то не то.       — Разве самостоятельность заключается в том, что живёшь один? — спросил его Эрвин. — По-моему, остаться и помогать родителям — лучший вариант. Это сделает тебя более ответственным, к тому же, пекарня всё равно перейдёт к тебе. Лучше знать всю специфику работы сразу. Кто знает, может быть, тебе не всегда придётся быть полицейским, — улыбнулся он. — Ты ведь, кажется, ещё учился на повара?       — Да, но бросил, потому что не пошло, — пробурчал Жан. — Готовить для меня слишком сложно, — доедая сэндвич, пробубнил он.       — А может, просто у кого-то руки не тем концом вставлены? — убирая тарелку, надменно спросил Леви, а Жан раскраснелся от конфуза.       — Думаю, у него просто нет человека, для которого он хотел бы что-то приготовить, — улыбнулся Эрвин. — Вспомни, когда-то ты тоже считал, что нет ничего лучше хлеба и воды.       Леви пропустив его замечание мимо ушей, поставил всю посуду в раковину и развернулся к мужчинам.       — Эрвин, вымой всю посуду и избавься от него к моему приходу. А ты, — он кивнул на Жана, — только посмей кому-нибудь сказать о том, что мы живём вместе. Особенно, Заклаю. Знаешь, что с тобой будет? — он подошёл к парню и, схватив его за волосы, запрокинул головой назад, а ребром ладони провёл по шее.       — Я же псих, помни об этом, — видя, как лицо Жана побледнело, добавил Аккерман и, отпустив мальчишку, отправился за детьми.       — У него… специфический юмор, — ухмыльнулся Эрвин, читая на лице коллеги полное опустошение. Похоже, он успел пожалеть, что попал именно в эту команду.       Леви вернулся через час. Эрвин услышал веселые крики детей, когда они ещё находились в подъезде. Он едва успел выпроводить Жана и вымыть всю посуду до прихода любовника. Когда тот открыл дверь, в квартиру вереницей забежали три маленьких человечка с Эреном во главе.       — Младший, Младший! — звонко позвал он и, едва скинув обувь, бросился в гостиную, однако на пути затормозил, увидев Эрвина.       — Здравствуйте, — тоненько произнёс он, словно опасаясь, что его сейчас поругают. Армин и Микаса выстроились за ним и тоже осторожно поздоровались.       — Доброе утро, — вежливо ответил Эрвин, улыбнувшись. От вида детей на сердце тут же потеплело. Из гостиной выскочил Младший, веселым лаем приветствуя своих маленьких друзей. Эрен практически прыгнул на него, а вот Армин спрятался за Микасой, ибо его испугал громкий лай.       Леви прошёл в дом последним, неся с собой два пакета со сменной одеждой детей.       — Эй, сначала всем вымыть руки! — громко произнёс он, видя, как дети уже прыгают вокруг Младшего. Но либо они не слышали, либо были слишком увлечены игрой со своим четвероногим другом, так или иначе Леви пришлось самому брать их за руки и вести в ванную. После водных процедур он усадил всех за стол и разогрел сэндвичи, которые приготовил утром. Эрвин к их приходу заварил всем какао, и теперь детишки жадно поедали аппетитные бутерброды и рассказывали Леви о том, как прошла их неделя в детдоме.       После сытного ланча они все вместе отправились на прогулку в парк. Леви торжественно вручил Эрену поводок Младшего, и тот, неимоверно довольный этим, гордо шёл впереди, а Микаса и Армин по обе стороны от него. Леви и Эрвин замыкали процессию, то и дело ухмыляясь забавным разговорам и повадкам детей.       Эти выходные получились несколько спортивными. После утренней прогулки они отправились в спортзал, затем бассейн, а вечер провели на теннисном корте, играя двое против двух. Эрвин был в команде с Микасой, а Леви — с Эреном. Армин предпочел быть судьёй, следил за счетом и громко выкрикивал профессиональные термины, ощущая себя невероятно важным и умным. Игра закончилась со счетом 6:5 в пользу Микасы и Эрвина.       — Только потому, что у тебя длинные ноги, — проворчал Леви, когда они переодевались. Эрвин подавал настолько высоко, что напарнику то и дело приходилось подпрыгивать, чтобы отбить мяч. Микаса, хоть в тайне и немного поддавалась Эрену, несмотря на свои усилия всё же обыграла своего друга, хотя Йегер очень старался и кричал даже громче, чем Армин.       — В следующий раз выиграем мы! — заявил Эрен, пылающими глазами смотря на своих оппонентов. — Да, Леви? — с надеждой обратился он к своему герою.       — Да, лет через пять, когда ты подрастёшь, — сквозь зубы процедил тот, поправляя его футболку. — Потому что мне подобное уже не светит.       Спортивная суббота переросла в не менее спортивное воскресенье, которое они провели на крытом катке. Вчера вечером Эрен, наблюдая за спортивными состязаниями по телевизору, возжелал в ту же минуту встать на лёд и крутиться, как фигуристы. Микаса и Армин поддержали его, Эрвин тоже был не против. А вот Леви, узнав о том, что завтра они идут на каток (всё было согласовано без него) не выказал особой радости. Однако и перечить не стал. Поэтому в воскресенье утром все пятеро уже скользили или валялись на льду.       Эрвин неплохо держался на коньках и даже смог сделать пару оборотов, чем восхитил Эрена. Тот, в порыве выпрыгнув на лёд, сразу же упал и ударился лбом. Кататься и стоять он абсолютно не умел. Микаса стояла, но не двигалась с места, ибо не знала, как это сделать. А если и пробовала, то всё равно топталась на одном месте. Лучше всех дела обстояли у Армина — мальчик смог проехать целый круг и двигался очень плавно, правда, слегка неуверенно.       — Очень хорошо, Армин, — похвалил его Смит, когда парнишка подъехал к нему. — Не хочешь стать фигуристом? — Эрвин потрепал его по голове, когда тот проезжал мимо него. От похвалы Армин смутился, покраснел до кончиков ушей и, споткнувшись, упал, проехал ещё пять метров на животе.       Однако больше всех Эрвина удивил Леви. Надев коньки тот вышел на лёд, но стоял у самого бортика и держался за него. Немного рассказав детям о том, как правильно держаться и двигаться и доверив друзей Армину, Эрвин подъехал к напарнику, который сверлил лёд таким взглядом, будто мечтал его растопить.       — Леви, ты что же, не умеешь кататься? — весело спросил Смит, склоняясь над ним. Парень перевёл мрачный взгляд на него и цокнул языком.       — И когда по твоему я должен был научиться кататься? — процедил он, глядя на то, как Йегер грохнулся в пятнадцатый раз.       — Ха-ха, — рассмеялся Эрвин. — Ещё не поздно научиться. Пойдём, — он протянул руку, однако напарник отвернул голову.       — Лучше детям помоги, — пробурчал он. — А я справлюсь сам.       — Ну как знаешь, — подмигнув ему, Смит отправился к ребятам, двое из которых поднимали своего друга. А Леви тем временем, осмотрев каток (к счастью, они пришли утром, и посторонних почти не было), осторожно отъехал от бортика, напряженно вытянув руки вниз, будто держась за какие-то поручни. Ноги тоже были напряжены до предела настолько, что он не чувствовал собственных стоп. Он ехал и ехал вперед, не зная, как остановиться или свернуть. Хорошо, что по пути не попадались люди, иначе бы он устроил заварушку.       «Просто доеду до противоположного конца», — подумал Леви, добравшись уже до середины. Однако внезапно на пути оказалась его троица, и парень понял, что едет прямо на них.       — Эй, с дороги! — выкрикнул он, понимая, что не может свернуть, а они не успевают проехать. Однако от его крика Эрен снова упал, потянув за собой и Армина, и Микасу. Образовалась небольшая кучка, в которую Леви обещал въехать.       «Я ведь могу поранить их! — мелькнула у него мысль, и он решил, что будет лучше упасть до столкновения с ними. Однако, не успел он даже подогнуть ноги, как перед детьми выехал Эрвин, и Леви благополучно врезался в него. Тот не смог устоять на ногах от сильного толчка, и они вместе повалились рядом с детьми, образовав вторую кучу.       — Да… — рассмеялся Эрвин, поднимая сначала Леви, а потом и детей с помощью Армина. — Похоже, кому-то нужно записаться на курсы катания на коньках, — посматривая на Леви, который, отряхивая коленки, держался за его плечо, объявил он. — Хотя я могу дать персональный урок, — шёпотом добавил Смит.       — Не при детях, — процедил Леви, отъезжая от него и снова примыкая к бортику. Нет, пожалуй, для него уже слишком поздно этому учиться. К тому же, есть вероятность переломать все кости. А в больницу он больше не собирается попадать. Поэтому всё оставшееся катание на катке он провёл двигаясь вдоль бортика и отпугивая Эрвина своим взглядом, когда тот попытался подойти. Зато дети были счастливы. Несмотря на все падения и ушибы. Счастливы настолько, что не хотели уходить ни спустя час, ни два, ни три. Леви удалось обманом вывести их, пообещав, что накупит им всяких вкусностей. А Эрвину для выполнения этого обещания пришлось опустошить свой кошелёк.       Пока они обедали в кафе, Леви смог украдкой расспросить Армина о его родителях. К сожалению, мальчик едва знал о них. Родителей он потерял ещё в младенчестве и воспитывался дедушкой, вплоть до смерти последнего, после чего попал в детский дом.       — А твой дедушка… — протянул Леви, — ничего тебе не рассказывал о своих родителях? Или, может быть, что-то тебе оставил?       — Не рассказывал, — признался мальчик, — а если и рассказывал, то я не помню. Он оставил, — встрепенулся Армин. — Оставил, одну книгу. Там было много красивых картинок, мне нравилось её рассматривать.       — Как интересно. А эта книга ещё у тебя? — осторожно спросил Аккерман, а когда мальчик кивнул, продолжил — Можешь взять её в следующий раз с собой? Я тоже хочу посмотреть.       — Хорошо, — робко закивал головой тот и улыбнулся.       — Хм, пожалуй, содержать детей несколько затратно, — протянул Смит, когда они уже к вечеру вернулись домой. Леви велел всем вымыться, а сам застелил в гостиной чистую постель.       — Просто мы им слишком потакаем. Водим везде и покупаем всё, что они захотят, — пробормотал он.       — Ах, но когда они так смотрят и просят, разве можно отказать? — улыбнулся Эрвин, убирая свой пустой бумажник.       — Мы их берем только на выходные. Наверное, если бы они жили у нас постоянно, я бы не справился, — признался Леви. — Из меня бы не получился родитель.       — Сейчас мы можем выбирать, но если бы у тебя или меня был родной ребенок, здесь хочешь не хочешь, но станешь родителем. Иначе никак, — покачал он головой.       — Я не сомневаюсь, что ты бы стал отличным отцом, Эрвин, — проронил напарник, беря сменную одежду, полотенце и направляясь в ванну. — В этом я сегодня убедился.       После насыщенного дня дети никак не могли уснуть, хотя и очень устали. Они прыгали на диване, скользили по полу, делясь впечатлениями сегодняшнего дня на катке. Пришлось Эрвину взять на себя роль заботливого родителя и снова прочитать им книжку на ночь. Леви, слушая его выразительное чтение по ролям, вдруг вспомнил, что у него тоже есть интересная сказка на ночь. Бесшумно пройдя в спальную, он забрался на кровать и открыл свой ноутбук.       «Как и думал, появились новые главы, — прокручивая страницы, Леви нахмурился, но всё же бегло пробежался глазами по содержимому. Большая часть появившегося текста была посвящена описаниям природы и простой деревенской жизни. Он их быстро промотал вниз, а в самом конце перед очередной белой страницей глаз зацепился за что-то интересное.       Я прожил в деревне до самой зимы, пытаясь исцелить покоем свою душу и тело. А ещё встретить тот невинный цветок, чьи лепестки распустились этим летом. Однако, ту девушку я больше не встречал. Ни ночью, ни днём. Сначала я думал, что она наконец-то поняла мои намерения и испугалась, поэтому больше не приходила ко мне. Конечно, ведь это очевидно: я был мужчиной, к тому же, в два разе старше её. Её прелесть не могла быть оправданием для меня, скорее, это сделало бы меня преступником. Однако, как-то раз гуляя у старой водяной мельницы, я узнал, что в том домике за ней больше никто не живёт. Наверное, она уехала вместе со своим другом. Как жаль, что я не узнал ничего, кроме её имени.       Может быть, это было и к лучшему. За те короткие мгновения с ней я написал несколько рассказов, которые возможно было опубликовать. Однако, для этого нужно было вернуться в город. К тому же, не так давно у меня сломалась печатная машинка и закончились все деньги. Будучи рожденным в семье учителей, я не мог работать на земле, и зима, несмотря на всю прелесть этого места, обещала стать для меня долгой и суровой. Я принял решение вернуться в город, однако не только из-за издательской деятельности и материальных потребностей. Было кое-что ещё. Сны, которые я продолжал видеть в этом месте.       Они были удивительными и непонятными, как и полагается нормальным снам. Я так и продолжал видеть в них человека, которого желал. Его образ с одной стороны, становился всё более четким, обретая плоть, но с другой — он был крайне непонятным. Даже, несколько ужасающим. Это было существо… непонятного пола. Женщина и мужчина одновременно. Причём, в двух вариантах. Когда этот расплывчатый образ обрёл свои контуры, я сильно удивился, прикасаясь к нему. По лицу нельзя было понять, была это женщина или мужчина. Черты были идеальными, неземными, будто высечены из мрамора. Отчасти оно напоминало мне лицо той девушки, а отчасти было полностью противоположно ей. Разве что, эти светлые волосы оказались таким же, мягкими волнами спускаясь к плечам. Грудь была женской. Ровная, округлая и мягкая. Я жадно прикасался к ней губами, трогал руками, сжимая пальцами и ощущая упругость кожи. К своему греху признаюсь, что я любил женщин. По молодости очень их любил. Но любил не в плане душевном, а жаждал наслаждаться их телами. У меня было много женщин, с которыми я испытывал удовольствие ночами. Их молодые тела — словно цветы, аромат которых мне хотелось вдыхать бесконечно и из разных цветов собирать опьяняющий букет. Лет десять назад я и представить не мог, что проведу хоть одну ночь без женщины, а кончилось всё тем, что я просто сбежал сюда. Потому что несколько лет назад всё во мне остыло, и былую игривость не могла вернуть даже самая смелая красавица. Я успокоился, устав от этой жизни и наконец-то понял, что нужно искать человека для души, а не для тела, а на праздные развлечения потратил почти всю свою молодость. И даже здесь снова хотел совершить ту ошибку, что и в городе. После долгого оцепенения снова почувствовал в себе крупицы желания, которое когда-то сожгло всё во мне. Но лишь после того сна. И теперь — так же. Во сне я испытываю нестерпимое желание, трогая это тело и лаская губами грудь. Моя рука движется по позвоночнику вниз по восхитительному изгибу спины. Ладони ложатся на ягодицы, которые так же так и манят к себе, требуя прикосновений. Как вдруг всё меняется. Желание, бурлящее во мне вмиг превращается в лёд, когда я понимаю, что это не настоящая женщина. У неё слишком узкие бёдра, а талия не так четко выражена. Вдобавок, пытаясь пальцами проникнуть в её лоно, я понимаю, что его просто напросто нет, а вместо этого ощущая под руками мужскую плоть.       Когда я впервые увидел этот сон, он стал для меня настоящим кошмаром, я даже проснулся в поту. Однако он повторился. Снова и снова. И каждый раз моё состояние менялось. Начиналось всё так же — я ощущал возбуждение, прикасаясь и смотря на верхнюю половину тела. Потом меня окатывало холодом, когда понимал, что нижняя принадлежит мужчине. Но всё-таки… было и здесь что-то не то. Конечно, я знал, как выглядят мужчины. И не только по своему образу. В общественных банях я видел обнаженных мужчин. Но это существо во сне не было похоже ни на меня, ни на любого другого мужчину, которого я видел. Такое ощущение, будто женские части тела вдруг начали превращаться в мужские и застыли где-то на середине этой метаморфозы. Бёдра были такими же привлекательными, ноги стройными, а ягодицы так и манили к себе. Только я начал привыкать к этому образу — от годами спящего желания я уже был согласен даже на это существо, что пробудило во мне мужчину, — как вдруг всё поменялось. В очередном сне я увидел другое существо, и вновь оно было странным.       Теперь наоборот — верхняя половина тела была мужской, а нижняя — женской. Лицо оставалось неизменным — настолько идеальным, что даже не привлекало. Зато тело… Я не мог понять, что я испытываю к этому существу, или существам. Отвращение или влечение. Эти сны показались мне нездоровыми. Я никогда не желал мужчин, да и женщин уже давно перестал. И тут такое смешение…       Как вдруг я понял, что означали эти сны. За этой оболочкой, которая меня отпугивала, я не увидел, не осознал самого главного. Слияние тел было лишь символом, подсказывающим мне основной смысл создания. Женское и мужское начало в одном сосуде. Идеальное равновесие инь и ян. Человек, который сочетал бы в себе часть того и другого. Вот чем это было. Оболочка могла оказаться любой, но вот её наполнение…       Как никогда остро я ощутил, что должен отыскать этого человека. Ничто так не разжигало огонь внутри, как он. Женщина это будет или мужчина — неважно. Главное, чтобы этот человек был способен наполнить мою жизнь смыслом.       Вечером этого дня я принял решение покинуть это спокойное место и вновь окунуться в такую зыбкую, но пленяющую жизнь города».