а дождь-то, знаешь, снова пьян

      Сегодня дождь опять чего-то опьянел. Лупит по крышам и окнам как ошалелый. Громко простукивая, будто напевая. Небо чёрное, беззвёздное – даже самый-самый чёрный кот позавидовал бы сему оттенку.       Эльдар Джарахов, пятнадцатилетний мальчишка, вот уже почти полтора месяца лежит в областной больнице, имея осложнения с диабетом. Он так давно забил на своё здоровье, что совсем позабыл про собственный недуг. Каждый день уже как день сурка: каждый день по три раза у него берут кровь на сахар, инсулин вкалывают. Ночью, в полночь и в два часа также идёт на кровь. И это так давно надоело.       Эльдар, по сути, в палате жил один и ни с кем не общался, потому что – ну а зачем? Всех выпустят через две недели, а вы только успели сдружиться. Да и ребёнком общительным он никогда и не был. Чаще не спал до трёх хотя бы, глядя, как цвет небес почти незаметно меняется от сиреневого, затем тёмно-синего до красиво-чёрного. К палате мальчишка привык, к кроватям, на жёсткость которых часто жаловались. К строгим и не очень медсёстрам, к подъёму ни свет ни заря. Ко всему уже давно привык, будто здесь жил.       12.09.2017       Но не всегда всё так просто. День выдался пасмурный, впрочем, как и всегда. Джарахов уже с шести утра сидел на кровати, смотря в наугад выбранную точку. Угол пластиковой рамы окна. Он резко подскочил на постели, когда за спиной вдруг раздался голос медсестры:       – Пожалуйста, проходите, – видимо, Антонина Ивановна обращалась к кому-то. Эльдар обернулся. – крайняя справа кровать, прошу. Я подойду чуть позже, располагайтесь.       Оказалось, женщина на вид лет сорока привела..нет, тащила с собой яро упирающегося мальчишку, который явно не хотел познать удовольствие больницы.       – Мама! Я не собираюсь тут оставаться! Ну блин! – восклицал мальчик. У него были волосы рыжего, даже не так, пшенично-рыжего цвета, сам он выглядел растрёпанным – видимо, они опаздывали, и на плече у рыжего повисла большая чёрная спортивная сумка. – Можно же дома лечиться?       Женщина недовольно цокнула языком, закатила глаза и, чмокнув мальчишку в макушку, наскоро с ним попрощалась:       – Дорогой, давай, я опаздываю. Не скучай. – и покинула помещение.       Джарахов остался наедине с незнакомцем, всё также храня молчание. Только не это. Всё-таки подселили. Он глубоко вдохнул, медленно досчитал до пяти и выдохнул, на всякий случай отворачиваясь и снова направляя взгляд в теперь белое, затянувшееся тучами, небо.       – Эй! Привет! – бодро поздоровался, по всей видимости с соседом по палате, рыжий. Что такое тактичность он явно понятия не имел, но хотя бы не боялся. Зато боялся Эльдар, который, в свою очередь, предпочел проигнорировать и сделать вид, что он глухой. Этого только не хватало.       Рыжий нахмурился, но даже не думал отступать, осторожно вставая и подходя к мальчишке, присаживаясь рядом. Наверное, в этой компании нужно вести себя тихо.       – Давай хоть познакомимся что ли, раз уж в одной палате. Я – Данила, – представился его сосед, ожидая ответа.       – Эльдар, – тихо произнёс в ответ шатен, не отрывая глаз от места, куда смотрел. Данила насупился. Он не любил, когда его игнорируют, но не стал пререкаться, попадая в тишину, но ненадолго. Терпение как всегда подвело рыжего и он спросил, как бы невзначай:       – На что смотришь?       – Небо красивое, – Джарахов всё ещё отвечал односложно, но хотя бы отвечал – уже прогресс. Его собеседник задумчиво покивал, вглядываясь в ослепительно белый цвет небес. Ну, не то, чтобы очень красивое, но что-то здесь определённо есть. Некоторое время они сидели в тишине, пока Данила снова не задал вопрос:       – Давно здесь? Чем болеешь?        – Зачем тебе? – наконец, шатен повернулся к нему, оглядывая пацана ближе. Тёмные, аквамариновые радужки глаз, вихры на волосах, даже, кстати, реснички рыжие. И веснушки-родинки на горбинке носа, немного на щеках.        – Да так, просто, – рыжий пожал плечами, теперь сам начиная рассматривать мальчишку перед ним. У того были тёмно-каштановые волосы, не очень короткие, с небольшой чёлкой. Глаза карие, а на них очки в чёрной, стандартной оправе. На вид он был явно ниже Данилы.       К сожалению, от чудес нового знакомства их отвлекла медсестра, которая звала всех на завтрак. Зайдя, она обратилась к обоим мальчикам сразу:       – Эльдар, на инсулин и кушать. Поперечный, можешь идти на завтрак тоже, скажешь, что стол общий, – и исчезла в дверном проёме. Эльдар прыснул в кулак, услышав фамилию нового знакомого, отчего тот тут же возмущённо глянул на него. Шатен спрятал взгляд и сказал тихое "прости". Тут уже рассмеялся Поперечный, отправляя пятерню в волосы и вставая с кровати собеседника:       – Да ничего страшного, над моей фамилией все смеются. Только Продольным не называй, – добавил он. – так ты диабетик? Джарахов, помедлив, кивнул. Не любил он вопросы про свою гадкую особенность, которая мешала ему жить и развлекаться, как нормальному подростку. Данила кивнул тоже, покидая палату и направляясь в сторону столовой. Шатен, подождав, пока его знакомый уйдёт, тоже двинулся к кабинету, где вклалывали инсулин. Откровенно говоря, рыжик ему понравился. Никто ещё не пытался с ним заговорить, а тут вот – высокий мальчишка со смешной фамилией – Поперечный.

***

Они были знакомы уже несколько дней. Всё это время они болтали с его новым соседом, обсуждая что-то совсем разное. Конечно, гораздо больше говорил Данила, развязывал Эльдару язык он и, как ни странно, темы для обсуждения придумывал тоже. Из всего этого шатен, например, узнал, что Поперечный питает страсть к искусству. Он рисует.       – Ты рисуешь? – утвердительный кивок в ответ и уже открытый рот, готовый снова говорить. – а покажешь? Снова кивок, на этот раз более медленный. Видимо, рыжий тоже не любит, когда кто-то лезет в его увлечения, но сделал исключение. Он полез в рюкзак и достал оттуда нелинованную толстую тетрадь формата А5, почти заполненную и достаточно старую. Вручил её Джарахову, предупреждая, что нужно делать всё аккуратно. Получив тетрадь в руки, Эльдар положил ту подле себя, устраиваясь поудобнее. Ему стал заметен трепет, с которым Поперечный относился к этому предмету. Поэтому старался быть аккуратен. Он долго перелистывал страницы, периодически спрашивая про тот или иной эскиз или набросок. Там были пейзажи, портреты, зарисовки моделей машин и самолётов, танков и так далее. Наверное, Данила очень любит рисовать.       Ещё шатен узнал, что его сосед растёт без отца. Он вообще много чего узнал, хоть и сам рассказал о себе гораздо меньше, чем немного расстроил Данилу. Он пообещал рассказать что-нибудь ещё, но позже. Не имел он души нараспашку. Зато рыжий имел, запросто открывшись новому знакомому. Но, честно говоря, свой блокнот он почти никому не показывал, Эльдару стоило бы задуматься над этим.       Глянув на негромко тикающие часы и поняв, что стрелка близится к одиннадцати, он попросил Поперечного идти спать, хотя сам, конечно же, спать не собирался, желая насладиться ночной тишиной. Полежав немного, он решил, что рыжий спит и сел в постели, наблюдая за сегодня, на удивление, ясным небом. Видно было белые точечки звёзд, которые не успели заволочить облака. Смотреть на это было равно чувству какой-то свободы и покоя. Он уединялся со своими мыслями, часто мечтая.       Посидев так ещё какое-то время, он заслышал шаги сзади, тут же обернувшись и стукнувшись носами с Данилой, который от испуга чуть не упал бы, если бы Эльдар не схватил его вовремя за руку. Тот кивнул в знак благодарности и уселся рядом с шатеном вновь, тихонько прошептав:       – Опять не спишь, на небо смотришь? – Эльдару всё ещё было неловко от такой близости с Поперечным, который ещё, оказывается, не умел соблюдать дистанцию. Джарахов пожал плечами, снова возвращая взгляд к звёздам. Его сосед тоже поднял голову, смотря на звёздный пояс, который напоминал ему много блёсток, случайно просыпавшихся на тёмную ткань. Он тоже видел в этом невероятную красоту, пока в этом не сознаваясь.       – Ты часто смотришь на небо. Почему? – не отрывая глаз от от происходящего за окном, задал вопрос рыжий.       – Оно помогает мне думать. Хмурое, я о нём. Чёрное-чёрное ночное сосредотачивает на деталях и своих целях. А звёзды, как сейчас, дают надежду и волю мечтам, – произнеся это на одном дыхании, он выдохнул, тут же переводя немного испуганный и смущённый взгляд на Данилу, ожидая насмешек. Их не последовало, тот лишь задумался, вскоре говоря сам:       – Согласен, мои рисунки имеют похожий эффект. Когда я рисую портреты – я вдаюсь в реальность, размышляя о многом. Рисую какие-нибудь механические модели – сосредотачиваюсь, уделяю внимание деталям. Но больше всего я люблю рисовать пейзажи..красоту природы – нетронутой и невинной. Или наоборот – загадочной и непристрастной. Я тоже мечтаю, когда рисую это. О многом. Даже глупые мечты бывают. Ну, которые не сбудутся. Например, научиться летать. Глупо, правда?       – Вовсе нет, – Эльдар повернулся к Поперечному, невольно начиная разглядывать его. – я не считаю мечты глупыми. Любые мечты. Знаешь, я ведь тоже иногда мечтаю о таком. Коснуться звезды, например. Или пройтись по облаку, – разоткровенничавшись, он немного смутился, что не укрылось от внимания его соседа.       – Слушай, давай нарисуем эти звёзды вместе? Они чудесные, – рыжий улыбнулся, отчего на щеках у него появились ямочки.       Изумлённый Джарахов вскинул брови, неловко пожав плечами:       – Не знаю..я совсем не умею рисовать.       – Тут и уметь-то ничего не нужно. Давай запомним их хорошенько и завтра нарисуем, ладно? Вместе. Шатен кивнул и опять начал засматриваться на бесконечно-далёкие белые точки. Он снова мечтал. И параллельно думал. Мальчишка рядом с ним давал надежду на исполнение мечт и веру в людей. Эльдар никогда бы не подумал, что будет обсуждать своё странное увлечение с кем-то..таким. Несуразным, весёлым, но рассеянным, с шутником. Правда, несмотря на все это, Данила был единственным, кто разделял его взгляды на мир. Кто ещё бы так просто побеседовал с ним о звёздном небе?       Они сидели так около часа, чуть касавшись предплечьями друг друга. И оба они не думали, что смогли бы ещё кого-то такого встретить.

***

Мальчишки не выспались, но уже с утра взялись за краски, разложив большой лист бумаги на полу. Легли по обе стороны от него, беря в руки кисти и обмакивая их в густую гуашь. Смеялись, болтали и шутили вплоть до ужина, пропустив завтрак, обед и полдник. А им и не надо. Но к ужину их картина, тёмное полотно с кучей маленьких белоснежных точек, было готово. Работа была простая, но и Даня, и Эльдар(тот вообще впервые за долгое время искренне радовался, пусть и такой мелочи) были довольны результатом.       Когда они домыли тёплой водой руки и отмыли лицо от пятен гуаши – к сожалению, одежда поддалась бы только стирке – и только тогда рыжий предложил:       – Давай разрежем её на две части, обменяемся, чтобы каждый из нас помнил друг о друге.       Джарахов кивнул, а в груди что-то растеклось теплом. Эдакая эйфория от осознания, что кто-то правда тобой дорожит. Потому что кроме Поперечного, наверное, никто больше.

***

19.09.2017       Данила вплоть до дня своего отъезда так и не осмелился сказать Эльдару время выписки. Он умолчал, потому что знал – сказав это, он очень расстроит своего друга. Он умолчал, потому что не хочет видеть боль в карих глазах за стёклами очков. Он умолчал, потому что так нужно было. Забрать его должны были ближе к восьми вечера и это, пожалуй, был самый насыщенный день их дружбы. Они разговаривали неимоверно много, смеялись, рисовали в блокноте Поперечного – тот сам предложил, чтобы никогда-никогда не забыть низкого мальчишку – он нарисовал портрет шатена, сразу показав ему. Тот зарделся и несильно толкнул рыжего в плечо, говоря "да некрасивый я, что ты делаешь?" и смеясь. Данила тут же нахмурился, посмотрев в глаза Джарахова.       – С чего ты взял? Ты красивее всех, кого я знаю, можешь быть уверен, – он замялся, отводя глаза, получая в ответ распахнутые глаза Эльдара и лёгкую краску на его лице. И тут же у самого рыжего покраснели уши. – то есть..я имел в виду.. Впервые шатен видел соседа таким застенчивым. Наверное, подобные фразы даются ему нелегко. Эльдар немного поднялся на колени и обвил руками шею Данилы, заключая в крепкие объятия. Тот ответил почти сразу, крепко обнял в ответ и получил тихое "спасибо". И в этом слове было спасибо за всё – Поперечный понял это сразу – за поддержку, за комплимент, за объятие, за то, что просто рядом. И это прошивает насквозь, такая вот маленькая искренняя фраза.       Время перешагнуло день и вот, уже пол восьмого. Пора собираться. Пора прощаться. Данила наконец поворачивается к Джарахову:       – Эльдар..я уезжаю, – он зажмурился, не в силах вынести реакцию мальчишки.       – Что? К-как..? – на него смотрел мгновенно оцепеневший Эльдар. В карих глазах сейчас рушился мир в одну секунду, а рыжий этого не видит. – Когда?       – Через полчаса. Прости, я.., – он не нашёлся, что "я", просто беспомощно смотря на Джарахова, глаза которого погасли.       И вот, когда молчание наконец начинает давить, Данила берёт мобильник в руки и негромко отвечает на чей-то звонок, украдкой глядя на сидевшего возле кровати Эльдара. Встаёт и вешает ту самую чёрную сумку на плечо, забирает бельё и уносит его в прачечную больницы. Возвращается лишь за тем, чтобы, наверное, попрощаться.       – Эльдар?       – Я провожу тебя.       – Хорошо. Они молча спускаются по лестнице вниз и только тогда рыжий понимает, что у Эльдара дрожат руки, а глаза красные – он часто-часто моргает. И Поперечному – озорному разгильдяю, пятнадцатилетнему ребёнку – ещё никогда не было так стыдно. Ни перед кем. Только перед этим мальчишкой, что еле сдерживает себя, что дрожит и мысленно посылает ему мольбы остаться. Но лечение окончено, и Данила остаться не может.       Оба также молча доходят до холла и только тогда Джарахова прорывает. Они останавливаются, когда рыжий слышит негромкие всхлипы рядом с собой. Он тут же оборачивается и чувствует, что он разбивается на куски, что они вовсе не просто близкие друзья. Они гораздо больше. Данила тут же крепко прижимает его к себе, а тот хватается за его кофту сзади, сминая её и тихо плача где-то между шеей и ключицами у его бывшего соседа по палате. Глаза у рыжего тоже начали наполняться слезами, но он себе не позволил, он вложил свою ладонь в ладонь Эльдара, большим пальцем успокаивающе поглаживая костяшки и тыльную сторону ладони. Вдруг откуда-то из его шеи послышался глухой всхлип и шёпот:       – Я люблю тебя. И Поперечный обнимает крепче, потому что он тоже:       – Никогда не забывай меня.       – Ни за что на свете. Эльдар смотрит на Данилу, но закрывает глаза, когда мальчишка оставляет лёгкий, облачный поцелуй на губах шатена. И они улыбаются друг другу, отпуская. Они не забудут. Джарахов смотрит, как закрывается стеклянная дверь, как заводится и вскоре уезжает автомобиль, мигая жёлтыми фарами в темноте. И из глаз вновь покатились слёзы. А дождь отчего-то вновь опьянел. Ты же знаешь почему?