***
День сейчас или ночь Итачи не мог сказать, ведь время с тех пор, как он потерял зрение, приобрело странное и неожиданное доселе течение. Как и планировала Цунаде, ему сделали операцию на глаза, оставив на полторы недели с повязкой и надеждой, что при ее снятии он увидит свет. Повязка же больше не ощущалась, превратившись в единое целое с юношей. Боль стала его второй тенью, не отпуская ни на секунду, она крепко прицепилась, питаясь его жизненной силой. Но это лишь радовало Итачи, он руководствовался правилом, которое слышал не раз: «Если ты чувствуешь боль — ты живой». «От времяпрепровождения на койке лучше явно не становится, — размышлял студент в перерывах между обходами врачей и очередными манипуляциями над собственным телом, — надо выбираться на волю. Достало быть подопытным кроликом. Хватает одной клетки и одного поводыря». — Доброе утро, Итачи, как ты сегодня? — мягкий голос и просачивающиеся высокие нотки в конце слов указывали на его владельца. «Значит, пришла Шизуне. И сейчас утро». Юноша повернул голову в сторону, как он помнил, окна, чтобы увидеть солнечные лучи, медленно скользящих по подоконнику и полу палаты. Но его приветливо встретила тьма, которая настырно напрашивалась ему в друзья на протяжении нескольких дней. — Шизуне-сан, спасибо, сегодня мне лучше, — на автомате произнес Учиха, резко оборачиваясь к врачу. — Вновь этот холодный тон, Итачи-кун. Расскажи мне в подробностях о своем здоровье. Чем больше мы знаем, тем выше шанс помочь тебе в полной мере и в кратчайшие сроки, — женщина говорила быстро, но юноша не стремился вникать в ее посыл. Он уже слышал эти фразы множество раз, но все они не приносили ему ничего, кроме ощущения бессилия как врачей, так и собственного тела. Врач в привычной манере что-то ему говорила, наверняка, жизнеутверждающее и оптимистичное, параллельно слушая его легкие и проминая конечности. Итачи же был увлечен внутренним монологом, персональной кинолентой из картин, что подкидывало ему воображением. И эта его внутренняя реальность была куда приятнее мрачной действительности. Оказавшись в больнице без возможности воспринимать мир посредством зрения, Учиха лишился еще и последнего шанса общаться с приятелями. Писать сообщения он не мог, а отвечать на звонки, не зная, кто на обратной стороне линии связи, не хотел, боясь услышать голос единственного человека, с которым ему хотелось поговорить больше всех остальных. Двойственные чувства в сознании вступили в смертельный бой, разрушая друг друга, а так же все вокруг, развеивая в прах крупные куски рассудка. Итачи впервые не знал, чего он хочет на самом деле и как правильно поступать в сложившейся ситуации. Он забрел в тупик, блуждая по лабиринту, да только карту или какой-то ориентир у него отобрали, оставив один на один с проблемами, что множились с геометрической прогрессией. В день последнего приступа мобильник он взял с собой, чтобы на него никто не наткнулся из домашних за время его госпитализации, ведь в нем была весьма компрометирующая информация. Но за ненадобностью гаджет лежал на дне дорожной сумки, периодически вибрируя в попытке призвать своего обладателя. По расчетам юноши, в нем скоро должна была сесть батарея, а, значит, его прекратят беспокоить. Родители приезжали к нему вечерами, Саске был с ними, вопреки просьбам старшего сына. При первом визите мальчик крепко сжал руку брата в своих, и тогда Итачи почувствовал влагу на тыльной стороне кисти: мальчик беззвучно плакал, склонившись над рукой старшего брата. В тот момент Учиха понял, что видит плачущего брата отчетливее, чем если бы он смотрел на него воочию. Осязание, слух, принятие боли Саске и собственное воображение с лихвой заменили ему глаза. — Мужчины не плачут, Саске, — справляясь с дрожью в собственном голосе, произнес Итачи, кладя вторую руку на макушку брата. — Все будет хорошо, вот увидишь. Пока я здесь, у тебя есть шанс нагнать меня. Реакцию мальчика Итачи не мог видеть, но тот немного ослабил хватку рук и приподнял голову, значит, хоть немного, но успокоился. Родители, сидевшие в палате, молчали, наблюдая за своими сыновьями. Будь у Итачи возможность высказать им все, что он думает о том, что они привезли младшего, он бы не стеснялся в своих выражениях. Но сейчас здесь был его глупый младший брат, которого надо было заверить в лучшем исходе, а не расстраивать очередным семейным скандалом. Поэтому он улыбался через силу, подавляя в себе ярость.***
Иномарка в один из будних дней остановилась на обочине возле дома, который по своему стилю не выбивался из общей атмосферы спального района. Мужчина, повернув голову, вгляделся в номер постройки и после сверил его с тем, что было написано на небольшом листке бумаги. Все сходилось, он приехал по адресу. Мадара выключил двигатель, прикрыл глаза и откинулся на спинку водительского кресла. Что говорить он не имел ни малейшего понятия. Всю дорогу обдумывая варианты развития сюжета, пришел к выводу, что везде он выглядит полным идиотом или маньяком-извращенцем. По закону статистики, один из многочисленных вариантов должен был оказаться правдой, и брюнет не горел желанием узнать какой именно. Узнать адрес, по которому проживает Итачи, было заданием простым и выполнимым, особенно, если являешься уважаемым и значимым сотрудником Университета и просто харизматичным человеком. Милейшая девушка, работающая методистом, немного поколебалась, услышав нестандартную просьбу, и после за пять минут принесла личное дело студента и предоставила интересующую информацию преподавателю. Мужчина острым почерком записал адрес на стикере, предложенным методистом, и покинул деканат, убирая заветный квадрат бумаги с двумя строчками во внутренний карман пиджака. Прислушавшись к словам Обито и раздобыв необходимую информацию, брюнет не оставил себе выбора. Поэтому сейчас он сидел в собственном автомобиле, прикрыв глаза и шумно дыша, стараясь утихомирить рвущееся наружу сердце. Внезапно из-за угла вышла компания мальчишек. Школьники смеялись, шагая по направлению к интересующему мужчину дому. Среди них Мадара увидел паренька с темными взлохмаченными на затылке волосами и грустными темными глазами. Он был похож на Итачи, потому преподаватель решил подождать с визитом, оставшись в иномарке для наблюдения за школьником, привлекшим его внимание. Как Учиха и ожидал, ребятня остановилась у дома Итачи, распрощалась с темноволосым парнем и продолжила свой путь, удаляясь от своего друга. Школьник посмотрел им вслед, а после принялся искать, вероятно, ключи в сумке, что висела у него на длинном ремне, перекинутом через плечо. Мадара ловко выскочил из машины и в несколько шагов приблизился к мальчику. — Здравствуй. Ты брат Итачи? — Да, вы его знаете? — парень смотрел на подошедшего с прищуром, отчего походил на Итачи больше прежнего. — Учиха Мадара. Я его преподаватель в Университете, — брюнет смотрел на школьника сверху вниз, засунув одну руку в задний карман джинс, а второй сжимая ключи от автомобиля. Заведующий увидел, с каким недоверием взирал на него мальчишка, услышав имя незнакомца. Итачи смотрел на него почти так же в первый день их знакомства. Было очевидно, что ребенок не хотел продолжать разговор, но другого такого удобного шанса узнать местонахождение студента не представилось бы. Поэтому брюнет, подкинув ключи и поймав их через мгновение, растянул губы в максимально дружелюбной улыбке, произнес: — Он под моим руководством пишет научную работу, да только я две недели не могу до него дозвониться, а у нас сроки горят. — Брат… — мальчик замолк, а его глаза заполнила непроглядная грусть, отчего глаза характерно заблестели. Он зажмурился, нервно прикусил нижнюю губу и продолжил неровным голосом: — Он сейчас в больнице лежит. Гром среди ясного неба. То чувство тревоги, что тугим клубком покоилось в теплоте нутра тела мужчины, встрепенулась, расправляя многочисленные кольца. В одну секунду все мысли были выбиты из головы, оставив после себя кричащую пустоту. «Что же с тобой произошло, парень?» — Я не знаю твоего имени, — прочистив горло, отозвался Мадара, — могу я узнать, где именно он находится? — Саске Учиха, — взяв себя в руки, представился мальчик. Он не так хорошо справлялся со своими чувствами, как Итачи, но в нем виднелся потенциал приблизиться к брату в этой способности. — Это областная клиника. После парнишка поведал не только адрес больницы, но и этаж, где находилась палата старшего брата. Мадара быстро внес новую информацию в заметки в телефоне и попрощался со школьником, еще раз отметив про себя схожесть братьев.***
Итачи услышал приближающиеся шаги в коридоре, а через минуту дверь палаты открылась, впуская внутрь торопившегося человека. Это была медсестра, что спешила к одному из своих пациентов. Лекарство в колбе закончилось и пластмассовая трубка, соединяющая ее с телом юноши, стремительно пустела, наполняясь воздухом. Ничего страшного не произошло бы, но девушка хотела побыстрее освободить парня от капельницы, отсоединив его от системы, чтобы тот мог встать с койки и пройтись. Учиха не поворачивал головы, пока девушка привычными движениями снимала капельницу и промывала катетер, что кровопьющей бабочкой сидел на локтевом сгибе. — Вот и все, — мелодичный голос медицинской сестры оповестил об окончании процедуры. — Благодарю, — бесцветно отозвался юноша, потирая затекшую руку. Оставшись один, он встал с кровати и на ощупь по памяти направился к окну. Свежий летний воздух должен был вдохнуть в него мало мальское желание не сдохнуть на месте здесь и сейчас. Почувствовав под руками прохладу пластика и стекла, Итачи дотянулся до ручки и, повернув ее, открыл створку окна, впуская в комнату прохладу и свежесть. Гул улицы и пение птиц моментально заполнили пространство вокруг, симулируя нормальную прежнюю жизнь.***
Мадара вырулил с основной дороги вправо, где виднелась огороженная территория областной больницы. Припарковав металлического зверя на стоянке, мужчина направился к центральному входу, над которым висела громоздкая вывеска с названием клиники. Брюнет откинул волосы за спину и уверенным шагом пересек стеклянные двери, а после и вестибюль. Внутреннее убранство больницы ослепляло белизной стен, а яркий свет ламп, казалось, мог прожечь насквозь. Проследовав по пути, обозначенным табличками с указателями, Учиха добрался до лифтового холла, в котором толпились разношерстные люди: медицинский и обслуживающий персонал, пациенты и посетители. Он встал возле дверей одного из металлических лифтов, кнопка вызова которого горела красным цветом. Раздался негромкий звонок, уведомляющий о прибытии лифта, и живая очередь расступилась, давая дорогу прибывшим на цокольный этаж. Просторная кабинка впустила в себя желающих людей и прислушалась к их пожеланиям, окрасив нажатые кнопки на панели красным. Мадара обратил внимание на двух девушек, что стояли рядом с ним. Их щеки приобрели родственный оттенок с зажженными кнопками с того момента, как мужчина оказался в их поле зрения. Они что-то шептали друг другу, оглядываясь будто невзначай, лишь бы посмотреть на объект вожделения. При очередной попытке оглянуться брюнет улыбнулся одной из них уголком губ, а после протиснулся через людей, покидая лифт на нужном этаже. За спиной раздался недовольный голос второй девушки, что была обделена вниманием со стороны мужчины. «Как с ними просто. Дай кость одной суке, и толпа загрезет ее заживо». Этаж был пустынным, лишь пара врачей в халатах стояла в конце коридора, что-то негромко обсуждая меж собой. Учиха повертел головой из стороны в сторону, решая куда направиться на поиски своей цели. Увидев пост медицинской сестры, где сидела молодая девушка в сиреневом костюме, мужчина направился к ней, решив, что именно она станет его информатором. — Девушка, подскажите, а в какой палате лежит Учиха Итачи? — он уперся рукой о стойку и наклонил голову в бок, чтобы длинная челка открыла его лицо. — Извините, но кем вы ему приходитесь? — медсестра настороженно вступила в диалог, закрывая журнал, в который секунду назад вносила только ей известные данные. Мужчина прочитал имя девушки на бейдже, закрепленном на груди, а после с улыбкой на губах проговорил: — Рин-тян, я его дядя, пришел навестить. Только узнал о произошедшем, — понизив голос, продолжил, — я надеюсь, что ты поможешь мне. Секунды молчания и девушка, что-то обдумав про себя, кивнула, соглашаясь с чем-то невидимым. — Будьте добры документ, удостоверяющий личность, — потребовала она, вынимая из верхнего ящика стола толстый журнал в коричневом переплете. Брюнет выудил из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул его медсестре, та ловко раскрыла документ на нужной странице. — Учиха Мадара, — прочла она вслух, после сверила фотографию на страничке и мужчину напротив. Убедившись, что перед ней подлинный владелец паспорта, она широко улыбнулась. — Я сейчас запишу вас в журнал посетителей и все расскажу. Мужчина лишь ответил ей улыбкой. Пока медсестра записывала данные в журнал, он осматривал этаж: светлые стены, репродукции картин и фотографий без кричащих цветов, лаконично вписывались в больничный антураж. — Учиха-сан, распишитесь здесь, пожалуйста, — Рин развернула к нему журнал и подала ручку, указав нужное место. Мадара легким движением руки оставил автограф, а после, поправив длинные пряди волос, отошел от стойки на шаг. — Вам нужна шестьсот вторая палата. Это предпоследняя дверь по правой стороне, — она указала левой рукой нужное направление. Мадара поблагодарил девушку и направился в указанную сторону, с интересом рассматривая картины и номера палат. В пустом коридоре размеренные шаги раздавались эхом, смешиваясь с гулом электрических ламп. Мужчина дошел до нужной двери и остановился, обхватив ручку и прислушиваясь к звукам за дверью.***
— Я знал, что тоска по мне невыносима, но чтобы шагать в окно… Итачи услышал низкий голос за спиной и ощутил на спине пристальный взгляд. Он чуть обернулся через плечо к вошедшему, с силой сжимая край подоконника руками. Перед глазами вспыхивали алые круги, растворяясь в привычной тьме. Медленные четкие шаги приближались, а аура вошедшего впечатывала в пол, грозя подкосить ноги. Дрожь волной пробежалась по телу юноши, и пушковые волосы на руках приподнялись, подчинившись животному инстинкту самосохранения. «Это он… но как? Как он нашел меня? И зачем приехал? Как выглядит сейчас и что думает?» — сплошные вопросы, но ответы никто не собирался давать. Внутри парня что-то скреблось, подстегивая сердце биться в немыслимом ритме, грозя пробить ребра и вырваться наружу, истекая кровью. Человек, нарушивший его покой, уничтожал его лишь своим присутствием, заставляя сгорать изнутри от противоречий, что заполняли подростка. — Как вы нашли меня? — Итачи спросил не своим голосом, слишком искаженным дрожью и внезапно появившейся сухостью во рту. Мужчина подошел к парню вплотную так, что мог ощущать запах темных волос, собранных в свободный низкий хвост. Он не сводил взгляда с осунувшейся фигуры подростка и пугающей повязки на глазах. Брюнет ощущал напряжение студента, которое начало передаваться ему воздушным путем. «Мальчик мой, что же ты не рассказал мне всей правды? Ведь это началось давно». Мадара протянул руку и положил ладонь на спину парня, свободная темно-синяя ткань футболки смялась, и разномастные складки разошлись причудливым цветком. Итачи ощутимо дернулся, отодвигаясь от внезапного прикосновения, что показался ему обжигающим до боли. Но взяв себя в руки, студент отвернулся к окну, чтобы скрыть лицо за длинными прядями челки и не маячить ненавистной повязкой перед мужчиной. Он постарался расслабиться, разжав затекшие пальцы, которые не хотели подчиняться его воли. Преподаватель приблизился чуть ближе, медленно огладил широкой ладонью спину парня, поднимаясь до уровня лопаток и тут же спускаясь ниже до поясницы. Брюнет ощущал, что тело под его рукой исхудало, и теперь кости стали выступать из-под кожи отчетливее. Дыхание парня сбилось, но мужчина никак это не прокомментировал, лишь положил вторую ладонь на его талию, несильно, но властно сжимая ее. Мадара склонился так, что длинные черные пряди заскользили по плечам и шее парня, и, прижавшись носом в район виска, несильно потерся, словно большой кот. Он, вытянув руки, переплел их в замок перед подростком, а после прижал того вплотную к себе, перехватывая поперек живота. Всем телом он чувствовал дрожь студента и биение его сердца в груди, отбивающий собственые сигналы «SOS». Итачи шумно вздохнул и прижался к мужчине, положив свою ладонь поверх скрещенных рук преподавателя. Бежать было некуда, его поймали и сковали цепями крепче, чем оковы Прометея. — Приехал навестить племянника, — низким голосом отозвался Мадара, обдавая кожу юноши горячим дыханием. — Вы опоздали… дядя. Итачи почувствовал, что мужчина усмехнулся на его ответ. Не дожидаясь следующей реплики, Мадара поцеловал парня в висок и крепче прижал к себе, делясь теплом и силой собственного тела.