***
Утро следующего дня встретило парня голубым небом с легкими полупрозрачными облаками, за которыми прятался диск бледно-желтого цвета. Воздух стал холоднее, а ветер трепал потускневшие и пожелтевшие кроны деревьев. Птицы уже не так громко и озорно пели, как летом, но все равно оставались неугомонные особи, способные своей трелью вселить легкость в слушателей. Итачи потянулся на кровати, разминая конечности, успевшие затечь за ночь. Глаза слезились, а во рту будто распростерлась пустыня Сахара. Парень порылся в ящике прикроватной тумбы и выудил темную пластиковую таблетницу. Вечерняя порция разномастных лекарств лежала нетронутой. Чертыхнувшись, он высыпал на ладонь утренний рацион, поморщился и в один прием проглотил все, запивая водой из горла небольшой бутылки. Вода вновь стала чудодейственным веществом, спасая от невыносимой сухости во рту. Прохлада жидкости приятно омывала слизистую, проходила по пищеводу и падала на дно желудка, остужая внутренности. Увидев свое отражение в зеркале, студент ни капли не удивился, заметив красно-розовые прожилки на белочной оболочке возле каре-алой радужки в обоих глазах. Вчерашний инцидент не прошел без последствий, но на такие случаи Цунаде прописала ему капли, которые ускоряли процесс регенерации. В противовес новой травме следы недавней драки почти сошли на нет, проступая на коже еле заметными желтовато-зелеными пятнами. Ссадины успели затянуться, оставляя на своем месте темные корочки, почти сошедшие к этому утру. Учиха повернулся из стороны в сторону, осматривая бока и часть спины своего двойника в зеркале, оценивая общий вид. Он смог немного набрать в весе после госпитализации, но ребра все еще явно выступали дугами при малейшем движении. И лишь неизменной частью его внешнего облика оставалось подаренное ожерелье, покоящееся на шее. Итачи уже успел свыкнуться с ним, и теперь вовсе не замечал на себе этот шнур, периодически перебирая кольца пальцами во время медитации. Студент решил, что сегодня — последний день его «больничного», ведь впереди намечались выходные, когда официальных занятий нет, потому он остался в комнате, ленивым взглядом провожая группу учащихся, стоя у небольшого окна. Он заварил себе зеленый чай и сел за конспекты с учебниками. Учеба всегда его увлекала и вырывала из реальности, унося куда-то далеко. За этим занятием он планировал скоротать время до предстоящего вечера, богатого на события и эмоции. Бесчисленные буквы, слова и знаки мелькали перед глазами парня, и он всеми силами заставлял себя сконцентрироваться на материале, но что-то едва заметное, как вуаль, отвлекало его. Внутри поселились дрожь и чувство тревоги, совершенно отдаленные от заболевания и чего-то связанного со здоровьем. Юноша замечал, что периодически его сердце начинало колотиться в груди с такой силой, что отдача передавалась в руки и в листы бумаги, которые начинали трястись и шелестеть. Как бы Итачи не хотелось признавать, но он переживал из-за предстоящей встречи. Они с Мадарой давно не виделись, да и последняя встреча не прошла гладко: мало того, что его глаза были закрыты плотной повязкой, так еще и мужчина попытался его удушить. При воспоминаниях об этих событиях, подросток машинально провел ладонью по шее, с легким нажимом массируя кожу. Видел же он его воочию около трех месяцев назад, и такой перерыв внушал страх и тревогу. Юноша мотал головой из стороны в сторону всякий раз, когда назойливые мысли выступали на передний план сознания, затмевая все собой. Быть заложником собственных фантазий не хотелось, потому он всеми силами старался сохранять трезвую голову и холодный рассудок. Часовая стрелка двигалась, отсчитывая время; небо становилось темнее, расплескивая по своему телу оранжево-фиолетовые блики вечернего солнца — приближались сумерки. Внутренние переживания сконцентрировались в центре живота, стягивая органы в тугой узел. «Соберись уже и иди, раз решил», — отдал команду сам себе юноша, вынимая из шкафа черные брюки и кофту с изображенным на спине человекоподобным существом в военной японской форме, будто сотканного из пламенно-красного дыма. Схватив связку ключей, два мобильника и ветровку, он вышел из комнаты на встречу с персональным демоном.***
Такси остановилось возле кованого забора, за которым располагался жилой комплекс, состоящий из нескольких высоток и масштабной прилегающей территорией, богатой зеленью. Итачи огляделся по сторонам: недалеко от него на противоположной стороне шла пара, увлеченно разговаривая о чем-то, одинокие автомобили проезжали по дороге, на улицы города опускался вечер. Небо, дома, дорога, даже сам воздух были окрашены в дымку розово-оранжевого цвета, словно кто-то наложил на всю реальность фильтр. Студент застегнул ворот ветровки до конца, до подбородка, поскольку осенний ветер умело пробирался под одежду, не спрашивая разрешения у кого-либо, даря лишь холод. Убрав руки в карманы, Учиха прошел сквозь калитку; по правую руку от него виднелась асфальтированная дорога, ведущая на подземную парковку, по которой он когда-то въехал на территорию комплекса. Увидев главный вход в нужный корпус, юноша поспешил к нему, однако стоило подняться на крыльцо, как он замер. Сердце в очередной раз за день принялось лихорадочно стучать, подавая неведомые знаки своему хозяину. Итачи ощутил дрожь в ногах, которые отказывались двигаться. Парень прикрыл глаза и начал про себя считать до десяти, с каждым счетом глубоко вдыхая и выдыхая. Такое дыхание — своеобразная медитация — всегда помогало ему расслабиться и взять ситуацию под контроль. Досчитав до конца, он выудил из кармана ключи и поднес магнит к панели домофона, тот отозвался приветственной трелью, оповещая, что путь свободен. Юноша проскользнул внутрь светлой прихожей; у входа, немного в стороне, было оборудовано место для охраны: небольшая застекленная комната с широким рабочим столом, уставленным мониторами с разнообразными картинками — изображениями с видеокамер. Из-за стекла доносилась приглушенная речь: сотрудник смотрел или слушал какую-то передачу. Учиха уже приготовился вступить в диалог, но на него никто не обратил внимание. Юноша быстро прошел вперед по коридору, ища глазами лифт. Видимо, привычный звук открывшейся двери не вызвал каких-либо подозрений у охраны. Поблагодарив такое удачное стечение обстоятельств, Итачи наконец нашел свою цель. Дверцы лифта открылись на одиннадцатом этаже, студент, сглотнув подступивший к горлу ком, аккуратно и бесшумно ступил на пол. Коридор был окутан полумраком, в царила тишина, изредка нарушаемая звуками из-за дверей. Никого из соседей не было видно. Подросток быстро дошел до нужной двери и вновь замер, не решаясь сделать очередной шаг. Эта нехарактерная для себя неуверенность пугала, но в большей мере злила юного гения, ведь это было абсолютно не похоже на него. Словно кто-то нерешительный поселился в нем, подчиняя его своей воле. Итачи стиснул зубы, мотнул головой и быстрым движением открыл входную дверь. Та легко поддалась, впуская гостя в просторы скрытой за ней квартиры. Закрыв замок изнутри, парень замер, прислушиваясь к обстановке. Со стороны спальни виднелся приглушенный свет, оттуда же доносились звуки льющейся воды. Значит, хозяин квартиры — дома. Несколько раз за день в голове юноши проскользнула мысль, что придя без предупреждения в дом преподавателя, он застанет его не одного… И от этих мыслей парню становилось паршиво на душе, а внутри начинало что-то саднить, будто кто-то царапает нутро острым лезвием и втирает в раны соль. Оглядевшись, Учиха не заметил посторонней обуви и одежды, да и звуков кроме как льющейся воды слышно не было. Разувшись до голых стоп, чтобы босиком идти по прохладному полу как в прошлый раз, Итачи повесил ветровку и прошел на кухню: убранство квартиры нисколько не поменялось с его последнего — и единственного — визита. Из-за зашторенных окон виднелись последние лучи заходящего солнца. Кафельный пол приятно холодил ступни, остужая весь пыл юного гения. Дотронувшись до небольшой мерной чашки, наполненной наполовину черным кофе, что стояла на подставке кофемашины, студент обнаружил, что она горячая — хозяин квартиры буквально только что пил этот бодрящий напиток. Воспользовавшись оставшейся половиной, Итачи быстро приготовил себе напиток, в несколько глотков осушил кружку, морально готовясь к встрече. Конечно, он несколько десятков раз прокрутил в голове момент их воссоединения, но старался не зацикливаться ни на одном из них. «Все это дерьмовая херня», — твердил он себе всякий раз, когда представлял прикосновение мужчины или их первый зрительный контакт. В очередной раз пребывая в размышлениях, Итачи обнаружил себя стоящим у двери в ванную, из-за которой отчетливо доносился звук льющейся воды. Он смахнул длинные пряди волос с глаз и открыл дверь. Горячий воздух моментально обдал его своим дыханием, создавая контраст с прохладой остальной части квартиры. Юноша в очередной раз за день закрыл за собой дверь, та отозвалась хлопком, утопающим в звуке включенного душа. Он как завороженный шагал в сторону душевой кабины, за запотевшими стенками которой виднелась темная фигура. Итачи остановился в полуметре от стеклянной преграды, смотря на силуэт человека. Должно быть, моющийся услышал или почувствовал изменение в пространстве, поскольку он остановился и замер, повернувшись в сторону входа. Так полагал студент, не смея сдвинуться с места и нарушить сложившуюся атмосферу. В одночасье шум воды заглушился и унесся куда-то вдаль, Итачи слышал лишь гул собственной крови в ушах. Во рту пересохло, и как бы он не пытался сглотнуть — все было тщетно. А дальше все происходило, как в замедленной съемке: человек за стеклом размашисто провел ладонью по запотевшей дверце и стенке, смахивая влагу и улучшая видимость. Стекло было замутненным лишь наполовину, скрывая грудь и все что ниже, а потому Итачи мог видеть лицо хозяина квартиры. Парень поднял голову, и тогда их взгляды встретились. Мужчина стоял под душем, и вода била его по плечам, скатываясь вниз по коже и волосам, что черными змеями лежали на его груди и спине. Морщины на лбу и меж бровей стали глубже, а на лице виднелась темная щетина — таким уставшим Итачи никогда не видел его. Юноша, будто повинуясь манипуляциям кукловода, поднял правую руку и плотно прислонил ладонь к прозрачной поверхности, ощущая кожей прохладу. Они не сводили глаз друг с друга, стоя так близко и запредельно далеко. А спустя бесконечность, а может, секунды, Мадара прислонил свою ладонь с противоположной стороны стекла точно напротив ладони юноши. Их разделяло всего несколько миллиметров холодной прозрачной стенки. Они так и стояли по разные стороны баррикад, видя друг друга и почти соприкасаясь ладонями. Итачи забыл, что значит дышать. И это не было связано с проблемой с легкими: он банально боялся нарушить эти мгновения. То, что между ним и мужчиной сейчас происходило, было более интимным, нежели секс. Мадара смотрел пристально, вглядываясь в самую душу, во все потаенные уголки разума, вытаскивая подноготную на поверхность. От этих манящих и гипнотизирующих глаз было не скрыться. Юноша периферическим зрением видел его ладонь, что сейчас очевидно была больше его, а в мозгу огромной вывеской появились слова: «Нужно прикоснуться к нему». Мысль не успела закрепиться в сознании, как мужчина, будто прочитав ее, шевельнулся, а дверца душевой кабины сдвинулась в сторону, открывая проход. В следующее мгновение студента уверенно схватили за плечи и затащили внутрь. Вода моментально намочила волосы и одежду; ткань неприятно прилипла к коже, сковывая движения. Преподаватель прижал парня к стенке, вжимаясь в него своим телом. Он обхватил лицо ладонями, приподнимая и фиксируя голову, чтобы парень не имел и шанса отвернуться. Мужчина внимательно смотрел ему в глаза, изучая как в первый раз. «Это и был его первый раз, ведь после операции они стали другими», — одна из внятных мыслей за последнее время пронеслась в голове парня, тут же исчезая в череде несвязных и обрывочных фраз. То ли от тепла тела мужчины, то ли от горячей воды, то ли от длительного напряжения, но подросток позволил себе расслабиться в крепких объятиях. Он так долго притворялся сильным перед окружающим и самим собой, что момент предела должен был настать в любое мгновение. Момент, когда он скажет «стоп» и бросит все. И он настал. Чувствуя теплые ладони на своем лице, видя пронизывающий взгляд безумных глаз, а после еле заметную улыбку на тонких губах, парень сдался и поддался власти Учихи. Мужчина склонился и прижался губами к виску парня, прижимая его к себе ближе, будто хотел слиться с ним в единое целое. Итачи аккуратно поднял руки и обнял Мадару за спину, отвечая взаимностью. Правда, которую он боялся признать, заключалась в нескольких словах: «Все это время он так сильно скучал по этому Демону». Они продолжали стоять, обнявшись в небольшой душевой кабине, а вода продолжала бить в спину старшего, попадая на руки студента, делясь с ними своим теплом. В какой-то момент хозяин квартиры отстранился, в очередной раз взглянул в лицо парню, а после подхватил край кофты и потянул вверх. Намокшая ткань никак не хотела слезать с юноши, потому мужчина негромко чертыхнулся прежде, чем рывком освободил руки своего гостя от ненужного сейчас элемента одежды. Стоило Итачи оказаться полуголым, как Мадара пробежался ладонями по его бокам, не упуская ни единого выступающего ребра и останавливаясь лишь на желто-зеленых пятнах. После он переключился на грудь, поднялся вверх по шее, а после, вновь заключив лицо парня в объятия и проводя подушечками больших пальцев по его скулам, склонился к нему. А далее подросток ощутил тепло на своих губах. Мадара целовал мягко и непривычно медленно, не спеша подключать в процесс язык. Итачи сжал пальцы на его спине, ощущая как знакомое тепло начало концентрироваться внизу живота. Мужчина, почувствовав смену настроения, отстранился, заглянул еще раз в темно-алые глаза, усмехнулся, и вновь склонился к манящим губам, на этот раз проникая в рот парня языком. Итачи не заставил себя ждать, охотно отвечая на ласку преподавателя. Сколько бы юноша не представлял себе их встречу, но все это и близко не стояло с действительностью. Во всех действиях мужчины сквозило что-то доселе неведомое, что-то привлекающее и заставляющее беспрекословно подчиняться без страха и упрека. Итачи запустил одну руку в густую копну волос заведующего, путаясь в ней пальцами, а второй обхватил его шею. В ответ на эти действия мужчина лишь хмыкнул и улыбнулся, что не осталось незамеченным для юного гения. В одно из мгновений подросток почувствовал, как Учиха, не отрываясь от начатого дела, старается расстегнуть брюки. Отдавая себе отчет, что в такой позе это было трудно сделать, Итачи отстранился, скинул чужие ладони с паха и начал самостоятельно снимать с себя оставшуюся одежду. Спустя некоторое время промокшая ткань была выброшена за пределы кабинки, и юноша остался абсолютно нагим перед своим искусителем. Их вновь разделяло расстояние меньше метра, но Итачи не спешил его сокращать, ведь только сейчас он смог внимательно рассмотреть мужчину. Костяшки его рук были разбиты, и красные ссадины яркими пятнами выделялись на бледной коже. Пара свежих отметин была на корпусе, привлекая к себе внимание неестественной сине-зеленой окраской, опустив глаза ниже, Итачи заметил несколько микрокосмосов фиолетового цвета, покоившихся на крепких ногах. «Один хуже другого, нашлась пара Учих, — грустно подумал парень про себя и мужчину, стоя перед ним в чем мать родила, — но все же… что произошло? — сплошные догадки. Итачи хотел было задать вопрос вслух, но его прервали, ухватив за руку и с нажимом притягивая к себе. Теперь их тела прикасались друг другу, и более между ними не было никаких преград. Мадара вновь вовлек парня в поцелуй, который уже не был осторожным, а более напоминал схватку. Прикосновения чужих губ для юноши были знакомы, а колкость щетины оказалась новшеством. Она неприятно царапала чувствительную кожу вокруг рта, не давая в полной мере насладиться ласками. Почувствовав заминку, старший отстранился. — Итачи? — Могли бы и привести себя в порядок, если ждали гостей, — произнес студент, глядя на мужчину в упор. Тот на секунду замер, а после громко рассмеялся, почесывая пальцами подбородок: — Так ты у нас из нежных? А как же здоровый мужской дух? — в уголках глаз Учихи виднелась сеточка мелких морщин. — Вас ершиком по лицу никто не оприходовал, — прочеканил парень, стараясь не улыбнуться в ответ на эмоции преподавателя. Стоило тому засмеяться, как всю усталость рукой сняло, и он вновь стал выглядеть на несколько лет моложе. — Люблю твой острый язык, парень, — мужчина вновь склонился к подростку и быстро поцеловал того в приоткрытые губы. — Раз не нравится, то исправим. После этих слов, мужчина отвернулся, выключил воду и легким движением открыл дверцу кабинки. Прохладный ветерок моментально лизнул по влажной коже, посылая по ней армию мурашек. Брюнет вылез наполовину, взял что-то из висящего шкафчика и вернулся обратно, прикрыв дверцу. В руках у него Итачи заметил гель для бритья и станок. — Раз тебе мешает, то в твоих интересах справиться с этим, — Мадара покачал принесенными вещами перед лицом студента. — Ты хоть знаешь, что это? — в глазах все еще виднелся смех. — В ваших интересах, чтобы я был в курсе, — парировал Итачи, а улыбку сдерживать становилось все труднее и труднее. — Вы бы не шутили на счет моего возраста, а то вопросов больше появится. — Дерзишь, — прорычал Учиха, свободной рукой хватая юношу за ягодицу и сжимая ее, отчего тот вздрогнул, но не ушел от прикосновения. — Ладно, давай уже. Мадара подтащил неприметный табурет, стоявший до этого в углу душевой, и уселся на него так, чтобы парню не пришлось тянуться к его лицу. Итачи взял гель и станок из рук заведующего, включил воду на минимальный напор и, отрегулировав температуру, принялся за дело. Заведующий кафедрой закрыл глаза и удобно устроился на пластмассовом табурете, позволяя манипулировать своим телом. Он лишь изредка приподнимал веки, чтобы посмотреть на сосредоточенное выражение лица парня, который плавными движениями распределял густой гель по его лицу и шее. — Я тебе не холст, что ты там рисуешь? — нарушил тишину Мадара, перехватывая запястье парня, в следующую секунду он поднес на вид хрупкую руку к губам и остановился, когда расстояние до бледной кожи с сохраняющимися следами драки оставалось менее пяти сантиметров. Он внимательно посмотрел на костяшки, и его взгляд в секунду сменился на серьезный, пропитанный злобой и плохо скрываемой яростью. Он провел большим пальцем по тыльной стороне кисти, а после поднял глаза на молчащего Итачи. — Это с того раза? — Да, — честно ответил парень, чуть склонив голову набок. «Если я тебя спрошу о том же, твой ответ будет таким же?» — задал сам себе насущный вопрос студент, рассматривая свежие ссадины на руках преподавателя. От повышенной температуры раны казались более яркими и ужасающими, но раз мужчина не жмурился от боли, то процесс регенерации шел успешно. Итачи прекрасно понимал, что Мадара не ответит ему или сведет тему разговора на что-то более интересное. Такой уж был Демон. Мужчина больше ничего не сказал, лишь быстро мазнул губами по руке юноши, оставляя на ней дорожку геля, и выпустил ее из плена, позволяя тому продолжить начатое. Студент добрался до основного действия, повернув голову мужчины так, чтобы удобно было работать станком. Ему никогда не приходилось брить кого-то. Саске еще был молод для этого, а другой возможности заниматься подобным до этого вечера не представлялось. Но за пару движений Итачи быстро приноровился и довольно быстро закончил возложенную на него миссию. Про себя он благодарил всех существующих богов, что мужчина не начал возражать или отпускать непристойные слова в его адрес. Он подозрительно тихо и спокойно выжидал окончания процедуры. Удивило парня и то, что находясь в максимальной близости, Учиха не прикоснулся к нему, сцепив руки в замок на коленях. — Все, Мадара-сан, — подытожил студент, убирая станок к банке геля, которая удобно уместилась на угловой полке. — Быстро ты. Правду говорят, что талантливый человек талантлив во всем, — заключил мужчина, проводя ладонью по щекам и подбородку, проверяя насколько добросовестно поработал его протеже. — А вы сомневались? — Осталось еще кое-что проверить, — произнес старший, и бровь парня приподнялась, выдавая легкое удивление. Мужчина протянул руки, ухватил студента за талию и потянул на себя, усаживая на колени. Итачи прошибло током, когда он ощутил прикосновение широких теплых ладоней к бокам, а губ к шее. Дыхание сперло, а сердце билось так сильно, что его, должно быть, чувствовал мужчина. Преподаватель сжимал пальцы, чувствительно проминая мышцы подростка, целуя нежную кожу шеи над ожерельем. Студент же ухватился за широкую спину Учихи, выгибаясь в объятиях и подставляясь под новую волну ласк. Мадара несильно прикусил плечо парня и сразу провел по этому месту языком, будто сглаживая неприятные ощущения. Цепочкой чувствительных поцелуев он поднялся к губам подростка, вовлекая того в глубокий поцелуй. Вновь граница была пройдена, и Итачи хотел позволить отпустить себя и держаться самим собой рядом с этим человеком. Только рядом с ним, кто сумел изменить его мир, изменить его самого. Не отдавая себе отчета, он заерзал на бедрах Учихи, теснее прижимаясь к его животу, сжимая плечи и спину. Мадара же продолжал властно целовать его, несильно, но ощутимо запрокидывая голову немного назад и в сторону, потягивая за корни волос. Тепло клубком собиралось внутри их тел, концентрируясь, чтобы в один миг взорваться и распространиться не только по всем клеткам, но и выйти за пределы физической оболочки. Они отстранялись друг от друга, тяжело дыша и смотря друг другу в глаза. У обоих во взгляде виднелось одно желание на двоих, а тела давно подстегивали их действовать более решительно: Итачи уже приличное время ощущал эрегированный член мужчины своим бедром, в то время, как его собственная возбужденная плоть терлась о торс преподавателя. — Даже не думай так быстро отделаться, парень, — прорычал не своим голосом Мадара на ухо парню, проходясь ладонью вдоль позвоночника и заканчивая свой путь на его ягодице. — У меня на тебя большие планы, — он прикусил мочку уха, одновременно опуская свободную ладонь на вторую ягодицу. — Да и кто-то не выполнил своего обещания, да? Было довольно трудно сохранять серьезный вид и говорить твердым голосом, когда крепкие ладони массируют зад, прижимая к горячему и возбужденному телу, но Итачи сделал попытку: — Я вам ничего не обещал. — Я тебе приказал не передергивать себе, — продолжал искуситель, с каждым движением заставляя парня активнее ерзать у себя на коленях. — Хочешь сказать, что держал целибат? — Вот уж… — мужчина вновь прижался губами к пульсирующей вене на шее, а парень ощутил, как один из пальцев невесомо огладил кольцо сжимающихся мышц, отчего новый заряд тока прошиб тело. — Как же здоровый мужской дух? Мадара выпустил парня из плена рук, чуть отстранился и громко засмеялся. Его голос сел от возбуждения и сейчас звучал ниже обыденного, становясь невероятно сексуальным. Мужчина всегда восхищался остротой и живостью ума юного гения, а его способность переиначивать его же слова и встраивать их в собственные ответы не переставала удивлять. — Как же ты хорош, парень, как хорош, — пророкотал он, трепля рукой влажные волосы на макушке студента. Итачи сдался и улыбнулся искренне и без прикрас. Он впервые за долгое время смог отпустить себя. Однозначно их реальная встреча оказалась в разы лучше тех, что он представлял.