Затмение

«Я не хочу заходить в этот номер. Я не хочу оборачиваться назад и видеть того, кто прижимается к моей спине. Не хочу ощущать запах того, чьи волосы щекочут кожу. Не хочу сгорать от жара рук, забравшихся мне под одежду», — мысли бешеными птицами метались в костной клетке. Щелчок открывшейся двери номера отеля, толчок в спину, и парень, потеряв равновесие, наклонился и сделал пару шагов вперед, переступая порог. Не прошло и полминуты, как его грубым движением развернули и прижали к стене, выкрашенной в холодный бежево-серый цвет. Парень больно приложился затылком об шершавую поверхность стены, боль моментально прошибла все его тело, крючьями впиваясь в кожу. Итачи поднял голову, одновременно упираясь рукой в плечо крепко держащего его человека. — Не упирайся, Итачи-кун, — шипел мужчина на ухо парню, протискивая свою ногу меж коленей студента. — Я ждал этого приличное время. «Дело дрянь, он словно с катушек слетел. Никакого отчета в своих действиях. — Констатировал очевидный факт парень, не оставляя попытки выбраться из объятий мужчины. — Надо срочно что-то предпринять. Чувства это хорошо, да и гормоны тоже, но сейчас главное реальность. Субординация. Религиозные запреты. Мораль. Назовите это как хотите». — Мадара-сан, остановитесь, — прохрипел наследник клана Учиха, когда брюнет схватил его за горло и сдавил, больно втискиваясь пальцами в плоть. Воздуха моментально стало не хватать, это чувство неполноценности лишало возможности здраво мыслить, оставляя силы лишь на то, чтобы вцепиться в крепкую руку преподавателя и, как рыба выпучив глаза, молча открывать рот в попытке захватить воздух. — Ты же сам этого хочешь. Думаешь, что ты один здесь гений такой нашелся? Хочу разочаровать тебя, парень. Мир не будет вертеться вокруг тебя вечно. Порой приходиться подставлять свою жопу, в прямом и переносном смысле этого слова. — Шипел Мадара, глядя в потемневшие от непонимания и неконтролируемого ужаса глаза студента. Он дернул полы пиджака подростка в стороны, ткань отозвалась жалобным треском. Нить порвалась, и пуговица отлетела прочь, звук ее удара о стену раздался в комнате, а после она покатилась по полу, выписывая круг почета в честь своего одиночества. Брюнет ухватил ворот пиджака и силой стянул его с парня. Когда предмет официального гардероба был у него в руке, он кинул его под ноги, а после отбросил носком ботинка к двери. Итачи, воспользовавшись заминкой насильника, пригнулся, развернулся на каблуках и сделал рывок к двери. Пальцы обхватили холодную, гладкую, скользкую ручку, повернув по часовой стрелке, он приоткрыл дверь и скользнул в образовавшийся проем, но перед глазами резко потемнело, а ноги подкосились. «Что произошло? Я же успел выскочить, неужели промедлил? — слова яркими полосами выжигались на внутренней стороне темно-розового верхнего века. — Бля, кажется, я попал и в этот раз окончательно. — Грустно решил сам для себя Учиха, стараясь открыть глаза». — Ты же умный мальчик, так какого хуя творишь? — пророкотал Мадара, сжимая в кулаке длинные волосы студента и разворачивая того к себе лицом. Когда он потянул кулак вниз, наматывая темно-русые пряди, то смог заглянуть в лицо подростку. Выглядел тот хреново. Глаза закрыты, рот немного приоткрыт, образуя между губ черную щель, бровь рассечена, и из свежей раны багровыми нитями вниз стекала теплая кровь, пачкая половину лица. Челка на изувеченной стороне испачкалась в кровяной субстанции, и теперь острыми, тонкими сосульками свешивалась вниз. Мадара оскалился и сильнее потянул за волосы юношу, тот отозвался протяжным болевым стоном. Итачи поднял дрожащую руку и схватил за запястье своего насильника, самодовольно скалящегося. Острая боль давно переросла в ноющую, сковывающую движения, дурманящую сознание. Юноша приоткрыл глаза, свет полумрака комнаты показался ему ярче солнечных лучей или света при сварке. Он тут же зажмурился, инстинктивно избегая поражающего фактора. — Я уж подумал, что ты прилег поспать, — веселясь, проговорил длинноволосый брюнет, свободной рукой сбрасывая ослабленную ладонь подростка и тут же заводя его руку за спину, удерживая за запястье. Итачи вскрикнул, и его тут же вновь впечатали в стену рядом с тем местом, о которое он рассек себе бровь. Щека ободралась о неровность покрашенной холодной стены, кожу опалило, словно к ней приложили раскаленное докрасна железо. Юный гений уперся ладонью в стену перед своим лицом, напрягая одеревеневшие мышцы плечевого пояса, он старался отодвинуться от шершавой поверхности, но мужчина был сильнее. Желание сбежать испарилось, когда во рту стал ощущаться вкус собственной крови. Сердце перестало загнанно стучать, легкие слиплись и отказывались расправиться, прогоняя воздух. «Отчего желчь разлилась под кожей, отравляя и окисляя внутренности? Почему вся моя решимость испарилась, как только я заглянул в лицо человека, а в ответ на меня уставился монстр?» Веки отяжелели, и их будто сшили толстыми нитями. Перед глазами распростерлась долгожданная темнота, мысли стали чем-то чужеродным и ненужным. Чувство реальности возвратилось с ощутимым хлестким ударом по лицу. Щеку обожгло, а голову развернуло в противоположную сторону. — Приходи в себя, мне нравится смотреть в твои блестящие глаза. Мадара подхватил юношу за плечи и поволок в сторону свежо застланной кровати. Толкнув в грудь раскрытой ладонью, Учиха повалил подростка на постель, тот прошипел что-то сквозь стиснутые зубы и попытался приподняться на локтях. Голова трещала по швам, а перед глазами плясали сотни тысяч ярких пятен-мух, хаотично перемещающихся и раздражающих своим существованием. Животное внутри стонало от боли, извивалось, ломая хребет. — Остановитесь, это же неправильно, — прохрипел не своим голосом юноша, приоткрывая глаза и смотря на возвышающимся над ним человека. Преподаватель стоял расслабленно, голова была склонена немного набок, отчего длинная челка скрывала правый глаз. Линия губ изломана в зловещей ухмылке, не предвещающей ничего хорошего. Он смотрел на распластанного на покрывале парня, снимая с себя пиджак и вешая его на спинку стула. — Откуда такой зов морали? Ты же считал себя избранным, так что принимай бонусы от судьбы, — с этими словами Мадара быстрыми, но грациозными, внушающими опасность движениями, забрался на кровать, непосредственно нависая над своим подопечным. Сжав руки парня, он завел их тому за голову, вжимая в плоскую прямоугольной формы подушку. Перехватив оба запястья одной рукой, он смахнул с лица парня испачканные в засохшей крови волосы. Склонившись ниже, он провел языком по шершавой губе, слизывая капли липкой алой жидкости. Юноша, почувствовав прикосновение к себе влажного горячего языка преподавателя, мотнул головой из стороны в сторону, вынуждая того отстраниться и негодующе посмотреть на себя. Мадара проматерился в голос и тут же, сильнее сжимая запястья парня левой рукой, обхватил подбородок подростка, зажимая его между большим и указательным пальцами. Удерживая голову Итачи в заданном положении, брюнет прижался своими губами к его, вовлекая в грубый поцелуй. Парень закрыл глаза и разжал зубы, предотвращая новый порыв гнева со стороны человека, которого он некогда уважал. Заметив то, что студент более не выказывает сопротивления, Мадара опустил правую руку тому на шею, несильно сжал, ощутил пульсацию на артерии, затем спустился дальше. Галстук давно покоился на переднем сидении иномарки, ворот кипельно-белой рубашки подопечного был застегнут, а потому заведующему кафедрой биофизики пришлось приложить некоторые усилия для того, чтобы обнажить нежную кожу, обтягивающую выступающие дугами ключицы. Забравшись ладонью под ткань, он погладил подушечками пальцев яремную и надключичную ямки, немного сильнее надавливая на бледную кожу, он чувствовал биение сердца подростка. Мужчина переместил руку на живот парня, рубашка, заправленная в брюки, смялась под широкой, прохладной ладонью. Оторвавшись от губ подростка, Мадара в очередной раз ухмыльнулся. Как бы ни старался юноша казаться спокойным и отстраненным, тело выдавало его со всеми потрохами. Дыхание поверхностное, прерывистое, грудная клетка в не характерном для нее темпе вздымалась и возвращалась в изначальное положение. Сердце стучало, как у загнанного зверя, а мышцы от каждого прикосновения сводила судорога. Ничего не произнося, Мадара поднялся на коленях, подхватил лежащего под ним за талию и перевернул на живот, сразу же прижимаясь грудью к худосочному телу. Кровать скрипнула, а Итачи глубоко вздохнул и простонал в подушку, упираясь в матрас кулаками. Брюнет поцеловал загривок парня, огладил его бока сквозь рубашку, спускаясь ниже. Когда руки добрались до ягодиц, то он сжал их, помял в ладонях, после чего завел одну руку вперед и сжал член парня через плотную ткань брюк. Итачи зашипел и инстинктивно дернулся, вызвав недовольство со стороны нависшего над ним преподавателя. Мадара укусил подростка за плечо, оставляя на бледной коже яркие красные следы собственных зубов, и сильнее сжал пах юного гения, вынуждая того болезненно застонать. «Нужно отключиться. Абстрагироваться. Телепортироваться в параллельный мир. Вспомнить и применить на практике все известные методики медитации. — Лихорадочно думал парень, сдерживая эмоции, рвущиеся наружу сквозь сломанные стены» Бесконечная пытка сильными пальцами и горячим языком в любой другой обстановке завела и возбудила бы, заставив извиваться под умелыми ласками и протяжно стонать, когда сил сдерживаться не осталось бы, но сейчас был не тот момент. Руки преподавателя не дразнили, они мучили, проминая мышцы, надавливая на кости, язык зализывал предшествующие ему укусы. В комнате раздался звук расстегивающейся ширинки. Именно этот звук, подобно молнии, пропустил через Итачи заряд. Нервный импульс зародился в нейронах головного мозга, пробежал по цепочке клеток, в конце концов, возбуждая ткань и приводя мышцы в движение. Кровь на лице запеклась, застыв бордовой коркой. Ресницы, измазанные в красной жидкости, засохли пучками. Итачи, преодолевая сопротивление свернувшейся крови, раскрыл глаза и одним резким, быстрым движением поднял голову, ударяя затылком мужчину, принявшегося расстегивать его брюки. От неожиданности Мадара откинулся назад, освобождая подчиненного из плена собственных рук. — Сученыш, ты что творишь? — прорычал он, прислоняя ладонь к ушибленному лбу. Итачи, не обращая на то, что творится вокруг, с разворота попытался ударить локтем куда-нибудь в бок насильнику. Желательно в висок, чтобы тот рухнул на кровать бездыханным трупом. Удар угодил в ребра, отчего преподаватель принялся материться в голос и сжимать правый бок. Итачи подтянулся на руках, продвигаясь вперед, уперся коленом в матрас, стремясь соскочить с ложа, пока мужчина занят своими пострадавшим частями тела. Но удача была сегодня не на стороне победителя ежегодной Конференции. Мадара ухватил его за ткань рубашки и одним мощным рывком подтянул к себе назад. Не дожидаясь ответных действий со стороны неудачного беглеца, он со всего размаха впечатал его лицо в подушку, надавливая широкой ладонью на голову. Воздух из легких парня сразу весь вышел, но новая порция кислорода не поступала. Тяжелая и сильная рука со всей имеющейся в ней силе вжимала лицо в подушку, которая сейчас казалась подростку вакуумом. Итачи извивался, стараясь вздохнуть, заводил руки за спину, в попытке отстранить руку насильника. Мадара, не обращая внимания на хаотичные действия парня, стянул с него штаны вместе с нижним бельем. Пряжка одиноко звякнула, упав рядом с трясущимися коленями юноши. «Неужели так все и закончится? Он выебет меня, а после мы с ним распрощаемся до конца семестра? Блять. Не так я себе представлял наши отношения». — Поток мыслей прервал звук расстегивающейся пряжки и ширинки черных джинсов. Итачи дернулся и замер, почувствовав прикосновение истекающей смазкой головки члена мужчины к своей ягодице. Все мускулы напряглись и замерли, словно камень. В омертвевшем теле буйствовал внутренний голос, приказывающий: «БОРИСЬ!» Мадара отпустил голову подростка, прикоснулся к его спине, задрал наверх рубашку, обнажая спину. Нежными прикосновениями он провел от ложбинки между ягодиц вверх по линии выступающих позвонков, пока не уперся в ткань смятой рубашки. После вновь спустился ниже, помассировал ладонью поясницу парня и, второй рукой придерживая того за бедро, надавил, вынуждая студента прогнуться, задирая задницу кверху. Поток жизненно необходимого воздуха вновь беспрепятственно поступал в организм, но Итачи не замечал этого. Все его внимание было сосредоточено на головке члена, пачкающего его вязкой жидкостью. Кожа рук была холодной, в подушечках пальцев ощущалось покалывание сотни мелких иголок. Животное внутри дрожало, его дрожь передавалась Итачи. Мужчина достал из заднего кармана приспущенных джинсов презерватив, удерживая парня одной рукой, он разорвал упаковку, прикусив уголок квадратика и дернув головой в сторону. Надев презерватив, брюнет, придерживая член у основания, направил себя, прижимая головку к анусу юноши. Склонившись к уху парня, Учиха прошептал: — Прикуси подушку, легче будет. — А после сделал первый толчок, преодолевая сопротивление неразработанных мышц, врываясь в горячее нутро. Итачи закричал от пронзившей его тело боли, сжал лихорадочно руки в кулаки и дернулся вперед, но сильные руки крепко сжимали его бедра, не давая возможности пошевелиться. Ему казалось, что сердце превратилось в безжизненный камень, а мышечные веретена — в стальные прутья. Острая боль внизу поясницы пробивала все тело, подчиняла себе и плоть, и разум. — Больно! — глотая слезы, проговорил парень, упираясь лбом в мокрую от слез и слюны подушку. — Прекратите… Но Мадара не отвечал, продолжая отрывистые движения, которые приносили все больше и больше боли подростку. Слезы из глаз парня текли сами по себе, и он не мог точно указать их природу. Может, это от физических мучений, а, может, от моральных. «Я ненавижу его. Это. От прежнего человека не осталось ничего, разве что внешняя оболочка со злыми глазами. Монстр». — Итачи попытался сглотнуть ком, застрявший где-то в горле, перекрывая дыхание. Во рту пересохло, а достаточного количества слюны не вырабатывалось. Время тянулось медленно, словно тягучая патока. Итачи представлял себе, что сидит у себя дома, поджав ноги в любимом кресле с выцветшей обивкой, что рядом ходит любимый младший брат и просит его помочь с домашним заданием. Родители что-то обсуждают на кухне, а в воздухе витает запах свежей выпечки. Боль ощущалась, но тихая, а звуки казались приглушенными, словно с улицы, проникая в комнату сквозь стекло. Мадара склонился над телом студента, прижался щекой к его плечу и сильнее прежнего сжал его бедра. Мышцы сфинктера, несмотря на многочисленные толчки, по-прежнему сжимались, создавая соблазнительную узость, пьянящую и манящую. Сделав несколько толчков, резче и глубже предыдущих, мужчина кончил, дернув парня на себя в последний раз. Прошло несколько минут, прежде чем Мадара вышел из напряженного и дрожащего под ним тела. Сняв использованный презерватив, он кинул его в корзину для бумаг, стоявшую возле стола. Вытерев ладони о смятое покрывало, он заправился и застегнул штаны, поправляя металлическую пряжку. Итачи неподвижно лежал на кровати, повалившись на бок. Лицо его было скрыто под прядями растрепавшихся волос, кулаки продолжали сжимать покрывало, костяшки рук побелели, а сухожилия на тыльной стороне ладони были ярко очерчены, сквозь тонкий покров кожи. Он лежал на измазанной в смеси крови и слез подушке, и лишь тот факт, что ткань рубашки двигалась, когда он бесшумно вздыхал, свидетельствовало о том, что парень все еще пребывает в этом мире. Мадара осмотрел его, стоя возле края кровати. Опустив глаза на зад юноши и его бедра, он поморщился. На бледных худых бедрах красовались красные отметины его пальцев, которые с большой вероятностью на следующее утро могли стать гематомами. По внутренней стороне бедра полусогнутой левой ноги виднелись две тонкие темные линии. Кровь. «Порвал все-таки, — подумал про себя мужчина, отмечая для себя, что не сразу заметил этого факта. — Ладно… завтра гляну, как он». — Я вернусь завтра к полудню. — Сорвавшимся, чужим голосом произнес мужчина, в последний раз оглядывая парня и поспешно покидая номер отеля, оставляя Итачи одного на кровати.