***
— Итачи-сан, доброе утро, — высокий парень со спортивной сумкой на плече стоял в холле общежития, приветственно поднимая руку. — Кисаме? Что ты здесь делаешь? — Итачи подошел к спортсмену и гневно посмотрел на него. — Хотел вас увидеть перед занятиями, — растянув губы в тонкую линию, ответил парень. — В последнее время вы сам не свой. — Это не должно тебя беспокоить, — произнес парень, проходя мимо своего одногруппника в сторону двери. — Я беспокоюсь, — продолжал тот, следуя за длинноволосым юношей. — Я тебе не раз говорил, чтобы ты больше думал над учебой и предстоящими соревнованиями, а не на мой счет. — Спасибо, что заботитесь обо мне, но все же… — Кисаме! — Итачи резко развернулся и ткнул пловца в грудь указательным пальцем. Его карие глаза встретились с прозрачными акульими глазами собеседника. — Мы с тобой проходили эту часть разговора множество раз. Не зли меня, — голос Учихи изменился, приобретая ноты гнева и нетерпения. — Извините, я молчу. — Славно, — кивнув в знак подтверждения собственным словам, произнес Итачи. — Пойдем, иначе мы опоздаем. — Подождите, так вы идете на первую пару? — искренне удивился Хашикаге, пытаясь заглянуть в лицо студента, пока тот, ускорив шаг, направлялся по центральной дороге в сторону нужного им корпуса. — Да. Ты все верно понял. — Вы точно странный, Итачи-сан, — с теплотой в голосе проговорил Кисаме, поправляя сумку на плече. Итачи ничего не ответил. Его начало трясти, когда они повернули налево, и перед их глазами показалось нужное им здание. Учиха сжал ладони в кулак, стараясь унять дрожь в руках, но все было тщетно. Мысли о встрече с Мадарой после всего, что он пережил за последние дни, вкупе с тем, что случилось на Конференции, вновь вонзились в разум, словно иглы. «Возьми себя в руки, Итачи! — прокричал внутренний голос. — Ты сможешь. Просто отключи эмоции. Раньше у тебя это получалось, значит, и сейчас сможешь». — Проходите, — Хашикаге открыл входную дверь, встал сбоку от дверного проема, пропуская вперед себя юношу. — Спасибо.***
Аудитория, в которой у их группы проходили семинары по биофизике, встретила Итачи привычным для слуха шумом. Студенты сбились в «кучки», обговаривая меж собой интересующие их темы, не обращая ни малейшего внимания на окружение. Однако, стоило на пороге учебной комнаты появиться юному гению, как гомон стих. Улей умер. Итачи оглядел присутствующих равнодушным взглядом, а после молча зашагал в сторону пустеющего места. Его места, которое так никто и не занял за время его отсутствия. Помещение вновь заполнилось звуками, сначала шепотом отдельных лиц, а после — полноценным гомоном. — Не ожидал тебя увидеть здесь, Итачи-кун, — к Учихе подошел староста группы. Рыжеволосый парень с бесконечным пирсингом по всему телу и белесыми глазами с неестественно черным ободком по краю радужки. — Пейн, — студент повернул голову в сторону одногруппника. — С сегодняшнего дня можешь не записывать меня в списки отсутствующих. — Хорошо. — Парень кивнул, еще несколько секунд постоял, неотрывно смотря в глаза Учихе, и хотел было что-то ему сказать, как звук открывшейся двери отвлек его, заставив вздрогнуть и обернуться назад. В аудиторию вошел преподаватель. Как обычно грациозно двигаясь, как обычно источая ауру власти и опасности, как обычно шикарно выглядя, как обычно оставаясь последним подонком на земле. Учиха Мадара сел за рабочий стол, пробегаясь цепким взглядом по студентам, что в считанные мгновения разбежались, как тараканы, и расселись по местам. Итачи сильнее сжал ладони в кулаки, отчего кожа под ногтями отдала ноющей тупой болью. Это чувство было тем, за что цеплялся парень, пока Мадара осматривал присутствующих в классе. Взгляд брюнета переместился на первые парты, секунда и их глаза встретились. Мужчина прищурился и широко улыбнулся, растягивая неестественно синюшные губы. — Рад, что вы вспомнили о нас, Учиха-сан, — его низкий голос был наполнен ехидством. — У меня не было выбора, — спокойно отозвался парень, сжимая ткань джинсов на бедре под партой. — В любом случае, я рад видеть тебя. — Мадара открыл журнал, достал ручку из нагрудного кармана пиджака и принялся отмечать присутствующих на семинаре. Первая половина занятия прошла гладко, совершенно не так, как себе представлял Итачи. По слухам, мужчина зверствовал больше прежнего, опуская и нагибая каждого, кто должен был отвечать тему. Однако сегодня, он с маской равнодушия на лице слушал потуги студентов при их ответах. Пару раз он комментировал сбивчивую речь учеников, направляя их по верному пути. Все сидели в абсолютном недоумении, не находя причины изменения настроения их персонального Демона. «Затишье перед бурей», — пронеслось в голове юноши, в то время как Учиха чертил очередной график на доске. Перед глазами подростка неестественно яркими пятнами всплыли картины ночного видения, отчего дыхание моментально сбилось, а на щеках появился румянец. Итачи сглотнул вставший ком в горле и зажмурился, тряхнув головой, стараясь прогнать «кошмар». — Перерыв на двадцать минут. Мужчина отложил кусок мела на стол, смахнул с пальцев белую пыль и, упершись ладонью в столешницу, посмотрел на сидевшего в ступоре ученика. Растрепанные непослушные волосы черным водопадом спускались по плечам и спине, пока их хозяин с любопытством разглядывал интересующий его объект. — Что-то интересное вспомнилось? — с улыбкой поинтересовался он у Итачи. — Извините? — подняв расширенные глаза, переспросил студент. «Опять пропустил удар. Как же это жалко…» — внутренности, опутанные металлической проволокой, поджались, выбивая воздух из легких. — Пройдем в мой кабинет, — тихо проговорил брюнет, распрямляясь и подхватывая тоненький журнал со стола. — Знаете, мне и здесь неплохо, — прочистив горло, отозвался Итачи, продолжая сидеть на месте. — Это был не вопрос, а утверждение, если ты понимаешь меня. И вот он — настоящий Мадара — вернулся. Металлический голос и холод в глазах, вкупе с исходящей давящей аурой не оставляли выбора. Юноша выдохнул и молча последовал за заведующим кафедрой биофизики. На перерыве большинство студентов выбежало вон из класса, а те, что остались в душном помещении о чем-то увлеченно разговаривали. Никто не обратил внимания на маленькую перепалку. Никто не увидел двух удаляющихся фигур из аудитории.***
Личный кабинет Учихи встретил вошедших прохладой и полумраком, несмотря на то, что за окном солнце медленно подходило к зениту, периодически скрываясь за облаками. Мадара подошел к окну, раздвинул темные занавески и прикрыл настежь распахнутое окно. — Не боитесь, что кто-то проберется к вам в кабинет, пока вы отсутствуете? — Не думаю, что такие дураки найдутся, — Мадара развернулся и посмотрел на подростка, что продолжал стоять возле двери. — Проходи, я же не кусаюсь. Будешь кофе? — Не врите мне, я прекрасно помню все то, что вы делали со мной, в том числе укусы, — зло прошипел подросток, проходя внутрь кабинета. — Чай зеленый без сахара. — Вот оно как, — приподняв бровь и пожав плечами, проговорил мужчина, нажимая на кнопку небольшого электрического чайника. — Не думайте, что своим «святым» поведением сможете все исправить. Сделанного не воротишь, — Итачи продолжал следить за брюнетом, от его глаз не ускользало ни единого движения рук мужчины. — С каких пор дети читают морали взрослым? — поинтересовался Мадара, разливая напитки по стаканам. — С тех самых, когда эти взрослые пренебрегли ими, — принимая чашку с чаем из рук преподавателя, произнес юноша. — Зачем позвали меня, Учиха-сан? — Опять официальный тон, Итачи-кун? — покачав головой, посетовал заведующий кафедрой биофизики. — Что если я хотел просто попить с тобой чай? — Я не верю вам. — Твое неверие ничего не изменит. Мы уже сидим вдвоем и распиваем напитки, — черные глаза блестели алыми огнями, а губы с лиловым оттенком были растянуты в привычную усмешку. — Ваша правда, — угрюмо согласился Итачи, делая первый глоток. Горячая жидкость обожгла язык и верхнее небо, впиваясь в нежную слизистую сотнями маленьких иголочек. Она приятно согревала внутренности, отвлекая от мыслей о человеке, что в эти минуты сидел напротив него. Мадара держал в руке небольшую кружку с горьким черным кофе. Темная жидкость приятно поблескивала под лучами солнца, что просачивались в кабинет сквозь занавески. Между преподавателем и студентом повисла тишина, которая в самые первые мгновения была невыносимой. Юноше казалось, что привычнее ощущать себя посреди оживленной центральной площади столицы, нежели в пустой комнате наедине с человеком, к которому испытываешь непередаваемую гамму чувств. Но несмотря на это, с каждой последующей минутой, с каждым глотком вкусного чая атмосфера для юного гения становилась все более спокойной. Напряжение улетучивалось, расслабило свою хватку на горле, позволяя спокойно дышать. — Мне действительно жаль, что все так получилось в Тарико, — тихо произнес Мадара, смотря в глаза парня, что с силой сжимал белую кружку. Итачи дернулся на секунду, а после выдохнул, прикрывая глаза, отпуская картины из прошлого. — Я же говорил вам, что прошлого не воротишь. — Парень поднял глаза и встретился со знакомыми, немного прищуренными темными глазами мужчины. — Я хочу, что бы ты знал, что мне действительно жаль о содеянном. Не думал, что сорвусь, — низким голосом продолжил преподаватель, отставляя чашку на стол. — Сорветесь? Да вы изнасиловали меня! — рыкнул парень, стискивая кружку с такой силой, что в следующее мгновение она могла лопнуть у него в руках, впиваясь в нежную кожу ладоней мелкими осколками. — Знаю. Потому прошу у тебя прощения. — Такое не прощают, — прошипел парень. — Не в этой жизни. Мадара достал из кармана пиджака мобильный телефон и посмотрел на время. — Заканчивай, в аудитории нужно быть через три минуты. Итачи встал с кресла, поставил свою чашку на стол рядом с кружкой учителя, на дне которой красовалась черной кляксой кофейная гуща. Двое одновременно подошли к двери. Парень положил ладонь на ручку, собираясь ее повернуть, как почувствовал аккуратное прикосновение к плечу, а после ему на ухо тихим голосом проговорили: — Если не можешь простить меня, то тебе не остается выбора кроме, как смириться с этим. Итачи ничего не ответил, лишь прикрыл глаза и толкнул дверь вперед, ступая за порог кабинета, который ему предстоит в ближайшее время посещать довольно часто.***
Студент ловко проскочил к своему месту через столпившихся у входя в аудиторию одногруппников, Мадара появился на пороге класса через минуту. — Отдохнули? Теперь пора напрячь свою гипотетическую извилину и написать тест, — громко проговорил преподаватель, демонстрируя всем ученикам на обозрение увесистую кипу бумаг, что сжимал в правой руке. — Учиха-сан, мы же тест должны писать на следующей неделе, — подал голос староста, стараясь увести «опасность» в сторону не только от себя, но и от всей группы попутно. Подняв взгляд с первой страницы тестов, мужчина улыбнулся, растягивая губы в оскале, и с прищуром посмотрел на огненно-рыжего парня. — Я обещал вам тест на следующей неделе — тест будет, я сдерживаю свои обещания, — низким голосом проговорил брюнет, не отводя взгляда хитрых глаз от Пейна. — А этот тест «бальный» из учебного отдела. — На этих словах некоторое подобие улыбки, которое кривило тонкие губы Учихи, окончательно превратилось в оскал с обнаженными зубами. Мадара знал, что значат для студентов Университета эти «бальные» тесты, которые подсовывало им руководство, а потому ему особое удовольствие доставляло наблюдать за сменой эмоций у подростков. Выражение их лиц менялось по шаблону, который мужчина отчетливо прорисовал в своем сознании. Учиха любил, когда все идет так, как он этого хочет. Мужчина позволил студентам еще пару минут переговорить шепотом друг с другом, повертеть головой из стороны в сторону и в безмолвном крике начать кусать губы. Взглянув на дисплей мобильного телефона, он обратился к ученикам: — Помечтали и хватит. Убираем со стола все, кроме одной ручки. Задние ряды, прошу вас занять столь облюбованные вами передние парты, — мужчина продолжал растягивать губы в самодовольной ухмылке. Итачи тяжело выдохнул и убрал тетрадь с учебником в сумку, оставив на столе шариковую ручку с излюбленными черными чернилами. Поведение Учихи его нисколько не удивило, а внезапный тест, был для него после вчерашнего дополнительного занятия ожидаемым. После пересадки в аудитории поселилась напряженная тишина, прерываемая гудением старой лампы и постукиванием пальцев нервничающих подростков по столешницам. Преподаватель прошел вдоль рядов парт и раздал каждому скрепленные в небольшие блоки листы с тестовыми заданиями. Убедившись, что у каждого студента имеется персональный набор тестов, и что листы лежат напечатанным текстом вниз, он сел за свой рабочий стол, выудил из кармана пиджака телефон, установил на нем таймер, после чего отдал команду переворачивать листы и приступать к работе. Итачи аккуратно подцепил листы с одной стороны и перевернул их, вчитываясь в первое задание. Просмотрев первые десять вопросов, парень улыбнулся, успокаивая внутреннюю дрожь. Благодаря тому, что его предупредили, и он накануне повторил материал, тестовые задания казались ему простыми. Юноша подписал работу и принялся отвечать на предложенные ему руководством Университета вопросы. Он внимательно вчитывался в условия задач, подмечая уловки, которые имели место быть там, где их не ожидаешь. С каждым выполненным номером дрожь в его теле проходила, а сердце прекращало бешено стучаться в груди. Мадара сидел неподвижно на стуле и следил за тем, как студенты писали работу. Парни грызли кончики ручек, стараясь придумать ответ на очередной вопрос, девушки то и дело дотрагивались до волос, наматывая на указательный палец небольшую прядь. Списывающих в классе не было, в этом Мадара был уверен, ведь за семестр он неплохо «воспитал» своих учеников. Потому он мог заняться своими делами, пока таймер отсчитывал тридцать минут. Брюнет откинулся на спинку кресла и посмотрел в приоткрытое окно. Низкие облака заволокли все небо, солнечный диск проглядывался сквозь них приглушенным желтым кругом. Привычно голубой небосвод сейчас был серым, на его фоне изредка появлялись черные силуэты птиц, разрезающих крыльями прохладный утренний воздух. Учиха развернулся и окинул уставшим взглядом учеников, что уткнувшись в листы, что-то усердно черкали в них. Мужчине было плевать на всех присутствующих, кроме одного. Объект его личной заинтересованности сидел справа от него, ближе к окну. Итачи поднял руку и потер ею шею, смахивая выбившиеся из хвоста пряди темных волос. Его губы изредка шевелились, видимо, какие-то моменты юноша беззвучно проговаривал себе под нос. Мадара следил за ним из-под полуприкрытых век, так же, как он делал это вчера на дополнительном занятии с его «отличником-прогульщиком». «Я заигрался с ним. Надо было отпустить этого паршивца еще после поездки, когда в его глазах была абсолютная пустота, когда яркий внутренний свет погас, когда его парализовала боль, — раздумывал Мадара, разглядывая покрашенный несколько лет назад белой краской потолок. — Прав был Обито… я дал слабину». Грустно хмыкнув словам внутреннего голоса, мужчина опустил голову и посмотрел на Итачи, тот сидел напротив, прожигая его взглядом карих глаз, в которых не было того, что некогда пришлось увидеть Мадаре, в них появились ноты того, что заставило внутреннего зверя мужчины удовлетворенно рыкнуть. Мальчишка смирился, и не важно, что он твердит, играя в кошки-мышки. Мадара усмехнулся, а его глаза блеснули кровавым оттенком. «Мотылек, единожды обжегшись, вновь кружит над тем же огнем».