***
Итачи снилось, будто он заблудился в заброшенном здании. С обшарпанных стен пластами отходила штукатурка, между трухлявых досок, выстилавших пол, виднелись щели в несколько сантиметров шириной. Провода, по которым когда-то шел электрический ток, извилистыми змеями свешивались вниз с потолка. Лампы были разбиты, стекла под ногами противно хрустели, стоило только наступить на них. Единственным источником света был небольшой фонарь, что крепко сжимал в своих ладонях подросток. На нем были надеты джинсы с футболкой и от сквозняка, что гулял между комнатами в этом здании, одежда не спасала. Учиха приобнял себя свободной рукой, чтобы хоть немного согреться. Он медленно передвигался по гнилому полу, боясь, что старые доски не выдержат его и сломаются под его ногой. Холодный ветер с каждым шагом усиливался, ласкал кожу, посылая по ее поверхности толпу мурашек. Итачи проняла крупная дрожь, зародившаяся где-то в груди и моментально расползавшаяся по всему телу, заставляя юношу дернуться на месте. Где-то в глубине здания раздался грохот, а следом за ним приглушенный голос. Подросток направил луч света вперед, освещая себе дорогу. Боясь и одновременно набираясь храбрости, он двинулся в сторону звука. Под подошвами кед хрустели стекла, шаркали небольшие камни, и шелестели разбросанные бумаги. В воздухе витал запах сандала и чего-то горького, оставляющее после себя неприятное послевкусие. Учиха аккуратно ступал по доскам, оглядываясь по сторонам то на закрытые обшарпанные двери, то на черные пасти проемов, ведущих в неизвестном направлении. Круг света фонаря вырывал из темноты отдельные фрагменты окружающего пространства, отчего тьма по периферии круга сгущалась сильнее, хотя казалось, что темнее она стать не могла. Голос становился громче, Итачи даже мог разобрать отдельные слова, если останавливался, замирая и вслушиваясь в холодную тишину. «Иди. Иди. Жажда. Иди». Юноша медленно, но уверено шел к намеченной цели. Остановившись возле двери, за которой слышался скрежет, парень посветил фонариком на ручку, блеснувшей в свете бронзой. Между пальцами Учихи и кусочком металла, ведущим в комнату, наполненную неприятными, раздражающими звуками, оставалась пара сантиметров. Дотронуться до гладкой холодной ручки Итачи не смог. Внезапно дом тряхнуло, словно он оказался в центре сейсмической активности, пол затрещал, и гнилые доски, на которых стоял юноша, проломились. Подросток взмахнул руками, открыл рот в немом крике, однако грудь вновь что-то сдавило, не позволяя воздуху циркулировать по дыхательным путям.***
— Итачи! Учиха резко открыл глаза и невидящим взглядом принялся блуждать по окружающим его предметам. Большое темное пятно медленно приобретало очертания, собираясь в образ знакомого человека. Мадара навис над Итачи, с тревогой оглядывая своего студента. Его темные глаза были прищурены, а губы поджаты в тонкую бледную линию. Морщины вокруг глаз и между бровей стали глубже, делая мужчину старше на несколько лет своего истинного возраста. — Простите, — хрипло отозвался подросток, сглатывая ком, застрявший в горле. Голова раскалывалась, словно ее стискивали раскаленным металлическим ободком, горло саднило, а в груди неприятно тянуло, побуждая студента стянуть с себя одежду, вспороть кожу, сломать грудину с ребрами и оголить внутренности. Итачи тряхнул головой и посмотрел на преподавателя, который выжидающе стоял рядом. — Где остальные? — не своим голосом поинтересовался парень, меняя положение тела, разминая затекшие мышцы. Мадара, что до этого момента сжимал его плечо, разжал руку, высвобождая парня из тисков своих пальцев. — Мы приехали минут как десять, — спокойно произнес мужчина, выпрямляясь в полный рост в проходе автобуса. Итачи лениво повернул голову и посмотрел в окно, внезапно, он услышал весь тот шум и гам, что царили на улице, словно кто-то снял звуконепроницаемый барьер. Оживленные и жизнерадостные студенты что-то обсуждали, разбирая вещи, находя своих друзей из других автобусов. — Чертов Кисаме, — зло прошипел Итачи, выбираясь в проход и становясь рядом с преподавателем, что продолжал следить за каждым его движением. — Ты про Хошигаки? — Учиха усмехнулся и посмотрел на открытую переднюю дверь автобуса. — Про него. Друг называется. — Успокойся. Нас давно ждут. — Мадара положил ладонь на макушку студента и потрепал его волосы. Итачи ничего не сказал. Ему нравились прикосновения брюнета, его ладонь была широкой и сильной, источая власть, за которой хотелось тянуться. Улица встретила Итачи теплыми лучами солнца и прохладным ветерком, приятно контрастировавшим с влиянием небесного светила. Автобусную стоянку окружали низкие постройки из белого кирпича, за которыми простирались бесконечные густые леса. Воздух совершенно отличался от городского, аромат хвои успокаивал и расслаблял. Учиха остановился, прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, втягивая в себя свежий воздух. Мадара, стоявший позади подростка, улыбнулся. Ему было приятно наблюдать за открытым студентом, видеть не его мраморную маску, а его настоящего. Однако улыбка быстро сошла с его лица, когда парень закашлялся, машинально сжимая футболку на груди. Мужчина не стал ничего предпринимать, он дождался, когда Учиха выпрямится в полный рост, задерет нос кверху, переведет дыхание и двинется в сторону одногруппника, что стоял и махал ему рукой, одновременно указывая на сумки под ногами, среди которых были вещи юного гения. Разбившись на отряды, студенты вместе со своими сопровождающими направились в сторону построек. Как оказалось, эти постройки являлись ничем иным, как гостиницей. Миловидная старушка с юной девушкой приветливо встретили их на первом этаже главного корпуса. После недолгих переговоров было решено, что второй курс будет поселен на первом этаже, а первый — на втором. Помимо этого коридор разбивался на правую и левую сторону, предназначенную для женской и мужской половины учащихся соответственно. Комнаты преподавателей сопровождающих располагались в конце коридоров с двух сторон. — Прошу, Итачи-сан, — открыв дверь и пропустив своего напарника внутрь, проговорил Кисаме. Учиха ничего не ответил, лишь молча прошел в номер. Комната была маленькой и светлой, интерьер был выполнен в пастельной гамме, несомненно, радовавшей глаза. Не задумываясь, парень кинул свои вещи на кровать, стоявшую возле окна, занавешенного плотными шторами с изображением сакуры. Хошигаки закрыл дверь и тяжелыми шагами прошел к своей кровати. Итачи быстро разбирал вещи, желая поскорее расправиться с этой частью поездки. Да и поговорить с блондином ему так и не удалось, а расставить все точки над «И» было необходимо. — Итачи-сан, я пытался вас разбудить, но у меня не получилось, а после этот Учиха подошел. Настоял, чтобы я выходил, мол, он сам разберется. — Интонация Кисаме скакала от извинения до ярости, словно небольшое предложение ехало на американских горках. — Ничего. — Сухо отозвался юный гений, закрывая сумку, вжикая молнией, и убирая ее в шкаф, чтобы не мешалась под ногами. — Вы не сердитесь на меня? — Все в порядке, Кисаме. Я буду в холле, спускайся, как закончишь, — не смотря на одногруппника, произнес Итачи, покидая комнату. Коридор гостиницы был нешироким, с низким потолком, освещался настенными светильниками, повешенными в проемах между дверями. На стенах, покрашенных в бежевый цвет, висели репродукции картин лугов, лесов, гор, миниатюрных построек и животных. Ничего, что напоминало бы о цивилизации. В коридоре все еще находилось несколько студентов, которые с лицами, выражающими абсолютное счастье, врывались в соседние номера, навещая своих друзей, с которыми они расстались несколько минут назад. Приглушенные голоса подростков из-за прикрытых дверей доносились до ушей Учихи, отчего он морщился. Итачи повертел головой, вспоминая нужную сторону, в которой будет лестница, ведущая на первый этаж, однако его мысли прервал человек, с силой схвативший его за плечо и дернувший назад. Парень ловко увернулся, удерживая себя на ногах, и взирая на нарушителя его спокойствия. Долго смотреть ему не дали, вновь схватив за предплечье и поволочив в сторону тупика, как несколько мгновений спустя понял студент. — Какого черта вы творите?! — зашипел Итачи, вырывая руку из цепкой хватки брюнета, что уже открывал дверь своего номера ключом, похожим на тот, что выдали ему с Кисаме на ресепшине. Мужчина открыл дверь, зашел внутрь, потянув за собой студента, а после Итачи не поспел за его действиями. Мадара бросил ключ на пол, что со звоном отлетел куда-то под тумбу, за ним полетела сумка, до этого момента покоившаяся на сильном плече. А после его самого грубо толкнули в сторону захлопнувшейся несколько мгновений назад двери, обхватили лицо холодными руками, задрали голову выше и смяли губы в нетерпеливом поцелуе. Итачи дернулся, зашипел, схватил брюнета за оголенные предплечья, сжимая их до белых костяшек собственных пальцев. Секунд десять он сопротивлялся, извиваясь угрем между твердой поверхностью двери и горячим телом мужчины, накрывающего его сверху, а после сдался, поддаваясь неожиданно вспыхнувшему желанию. Своему скрытому и откровенному в адрес брюнета. Мадара целовал с нажимом, требовательно, расставляя свои правила, которым юноша добровольно подчинялся. Отпустив предплечья преподавателя, парень зарылся пальцами в черную копну волос, сжимая их, немного потягивая назад за корни волос. Учиха рыкнул в губы юноши, а после вновь овладел его губами, покусывая их, пробираясь языком сквозь разомкнутые зубы, встречаясь с языком подростка, который не собирался оставаться безучастным в этом действии. Мадара гладил студента по голове, спускался ниже, сжимая шею, плечи, оглаживая грудь, перемещая ладони на слишком тонкую талию для парня. Их языки переплетались, и губы сминали друг друга. Пару раз они больно ударились зубами, но это лишь подстегнуло их усилить напор, отступать не хотелось никому. Когда Мадара добрался до края футболки, подхватил бордовую ткань кончиками пальцев и потянул ее вверх, оголяя живот, парень прервал поцелуй, смотря в глаза брюнета. Дыхание давно сбилось, и сейчас они оба дышали через рот, не имея возможности сомкнуть губы, на которых осталась их общая слюна. Итачи облизнул нижнюю губу, сильнее стиснул волосы преподавателя, а после прижался носом к его щеке. Мадара приобнял его за спину и уткнулся носом ему в висок, вдыхая аромат его кожи. Они еще некоторое время стояли, прижимаясь друг к другу, опаляя кожу лица горячим дыханием, периодически потираясь щеками и носами, словно кошки. — Не смейте домогаться до меня, — прошептал Итачи, смотря в темные глаза мужчины. — Непременно, — усмехаясь, ответил мужчина, вновь потянувшись к губам парня. В дверь постучали. Преподаватель со студентом вздрогнули от неожиданности, посмотрели друг на друга, будто не понимая, кто из них впустил в этот персональный мир их двоих постороннего. — Мадара-сан, можно? — за дверью раздался голос преподавателя правоведения. «Как же ты не вовремя, глупая женщина!» — подумал Мадара, нехотя отстраняясь от Учихи. — Сейчас, — громко отозвался он, одергивая футболку студента, целуя его в щеку и отодвигая от двери. Итачи отвернулся, смотря на внутреннее убранство гостиничного номера, что был копией его комнаты. Дверь открылась и на пороге появилась Югито Нии, девушка поправила длинную косу и с интересом посмотрела на Итачи, что стоял позади Мадары. — Я на счет ужина. Дежурного нашел? Югито была тем человеком, который не церемонился ни с кем, в том числе с Мадарой, с которым обычные смертные предпочитали лишний раз не связываться. Несмотря на свой молодой возраст, она собственными силами получила многочисленные регалии, что, непременно, шло ей в «зачет». — Я как раз говорил об этом с Итачи. Он согласился быть сегодня дежурным, — Мадара оскалился, наклоняя голову в бок и следя за тем, как изменяется лицо девушки. Он догадывался, что она зашла к нему с надеждой на скандал. Так сложилось, что практически каждая их встреча заканчивалась дискуссией, зачинщиком которой являлась эта блондинка. Хотелось бабе продемонстрировать, что у нее яйца будут покрепче, чем у мужиков, но в этот раз Мадара не дал ей повода расправить крылья. — Что-то еще? — Нет. До вечера. — Она, сощурив глаза и понизив голос, быстро ретировалась. Мужчина развернулся и посмотрел на студента, что стоял оперевшись плечом о стенку. Его щеки пылали, а глаза с непониманием и завидным гневом смотрели на брюнета. Мадара захлопнул дверь и подошел к парню, ухмылка не сходила с его лица. — Ты же не против того, чтобы помочь мне с ужином сегодня, Итачи? — Идите вы, — не меняя позы, произнес юноша. — Больше ничего я не должен? — Я всегда рад предложить… — на этих словах Учиха кивнул в сторону кровати, на что студент закатил глаза, оттолкнулся от стены и сделал шаг в сторону двери. — Тогда пойдем накрывать сразу после общего собрания в холле, — произнес Мадара, взглядом провожая парня. Итачи корил себя за то, что поддался, за то, что не дал отпора, за то, что ему понравилось, за то, что ответил. Ему было страшно от мысли, что, возможно, он простит Учиху, несмотря на произошедшее. Он отказывался верить в то, что его разум прогнулся под чувствами, утратив возможность здраво оперировать фактами, против которых не попрешь. «Какого черта? Меня подменили, все было не со мной, а с двойником, или что там предлагают парапсихологи на этот счет. Не мог я после всего этого так спокойно забыться и поддаться. Я же обещал сам себе, что больше не позволю этому человеку манипулировать собой. Гребанный Мадара!» — негодовал студент, стремительно направляясь к Дейдаре. Сейчас ему хотелось хоть немного, но выплеснуть свой гнев, который заполнял все его тело, проникая в каждую клетку, и сейчас мишенью для своей ярости он выбрал блондина, который не предупредил его о черном демоне.