Затмение

— Дейдара, что это за шутка такая? — игнорируя все правила приличия, поинтересовался Итачи, открывая дверь гостиничного номера без стука. От приложенной силы дверь мотнулась в сторону, громко ударилась ручкой о стену и по инерции начала двигаться в обратном направлении, вынуждая студента подставить ладонь, останавливая ее. Блондин испуганно посмотрел на незваного гостя, сжимая в руке карандаш, которым несколько мгновений назад что-то выводил на бумагах, что тонким слоем покрывали стол. — Итачи? — Почему ты не сказал мне, что этот черт едет с нами? — Учиха быстро преодолел расстояние, разделяющее его и намеченную цель, схватил своего соседа по комнате в университетском городке за плечо и требовательно посмотрел тому в глаза. Дейдара зашипел, хватаясь за кисть первокурсника в попытке разжать цепкие пальцы, что больно впивались в руку. — Я не думал, что для тебя это настолько важно, — пробормотал блондин. — Да, вы с ним может не сильно ладили в последнее время, но это не повод сейчас ломать мне руку! — повысил голос парень, отталкивая негодующего гения от себя. Его голубые глаза гневно смотрели на соседа, волосы, убранные в высокий хвост, растрепались, придавая их хозяину неряшливый вид. — Ты чего так взъелся? — обидчиво поинтересовался он у Учихи, что стоял посреди комнаты, смотря на блондина перед собой и одновременно не замечая его. Из прострации Итачи вывел звук открывшейся двери и низкого голоса за спиной, вкупе с тяжелыми шагами. — Что здесь происходит? Учиха обернулся и его взгляд столкнулся с измученными, но при этом угрожающими глазами темно-вишневого оттенка. С волос неестественного красного цвета капала вода, моментально впитываясь в белое полотенце с вышитым знаком отеля, покоящееся на плечах молодого человека. — Здравствуй, Сасори, — прочистив горло и немного сбив свой пыл, поздоровался Итачи. Красноволосый протер волосы, убирая излишки влаги, присаживаясь на край кровати. Учиха опустил глаза на обнаженный торс студента, замечая линии татуировки. По отдельности на теле они выглядели больше, чем странно, однако, стоило посмотреть на всю картину целиком, то все становилось на свои места. Шарнирная марионетка. Сасори превратил свое тело в марионетку, благодаря тонкой работе тату-мастера. — Извини, что накричал, — обратился юный гений к Дейдаре, продолжавшего сжимать карандаш в левой руке. — В следующий раз предупреждай меня о таких вещах. До встречи. Больше не произнося ни единого слова, Учиха покинул гостиничный номер. Ненависть и гнев немного остыли и теперь не били через край, вырываясь по малейшему поводу. Температура снизилась, и теперь мысли с эмоциями можно было контролировать. Конечно, ударить кого-нибудь, к тому же несколько раз да посильнее хотелось, но Итачи понимал, что рукоприкладством он делу не поможет. Как бы печально не было, но пока он сам себе мозги не вправит, ничего не изменится, сколько бы окружающий мир не меняй. Спустившись на первый этаж и пройдя короткий коридор, представитель клана Учиха зашел в большой яркий холл, встретивший его духотой и оживленными разговорами студентов, что успели разобрать вещи и придти на встречу. Итачи медленно обвел глазами присутствующих, взглядом выцепил из толпы широкую спину, облаченную в белоснежную майку, и направился к ней, уверенно пробираясь сквозь студентов. Юноша аккуратно, но требовательно прикасался к плечам и спинам учащихся, отодвигая их в сторону, освобождая себе путь. Парни начинали откровенно ворчать и бросаться оскорблениями, а девушки, наоборот, расплывались в лучезарных улыбках, краснели и махали ручкой, мол, это они виноваты, что преградили путь. Учиха не обращал внимания ни на оскорбительные реплики в свой адрес, ни на миловидные фразы. Ему было абсолютно безразлично. Зверь внутри выпустил когти и принялся лениво, но ощутимо скрести грудную клетку изнутри. Итачи мутило. В ушах слышался шум собственной крови, а сердце отчетливо билось, перекачивая литры крови. Юноша подошел к человеку в белой майке, и тот сразу же обернулся, будто спиной увидел приближение знакомого. — Итачи-сан! Я уже начал волноваться. Пришел, а вас нигде нет, — Кисаме смотрел на одногруппника с неиссякаемой тревогой и заботой. — Я место занял, присаживайтесь. — На этих словах пловец убрал куртку из серой ткани со стула, прислоненного спинкой к свежевыкрашенной стене. — Благодарю, — приподняв уголки губ, отозвался юноша, занимая предложенное место. Хошигаки обнажил свои зубы, улыбаясь в ответ, вокруг его акульих глаз образовалась сеть морщинок. Спортсмен присел на корточки возле стула, опираясь широкой спиной о стену. Он поднял голову и посмотрел на длинноволосого студента, что сейчас тяжело дышал, прикрыв глаза. — Вы в порядке? — Все хорошо, Кисаме, не волнуйся понапрасну. — Хошигаки выжидающе посмотрел на неподвижного Учиху, а после положил свою широкую ладонь ему на колено, несильно сжимая. Студент медленно приоткрыл глаза и посмотрел на собственное колено, на котором покоилась чужая горячая ладонь. Неприязни не было, но и того электрического тока, прошибающего все тело, пробегаясь вдоль позвоночника и уходящего по периферии в конечности, который зарождал в его теле Мадара, тоже не было. — Народ! Успокаиваемся и слушаем меня внимательно. Чем быстрее я донесу до вас столь важную информацию, тем быстрее мы с вами расстанемся на некоторое время, — громко проговорил, практически прокричал Мадара, влетая в холл со стороны лестницы. Студенты мигом замолкли и расселись вдоль стен, освобождая пространство в центре помещения для учителя, который держал в руке несколько листов формата А4, скрепленных скобой с одного угла. Итачи дернул левой ногой, стряхивая руку спортсмена с нее, закинул ее на правую ногу, поудобнее устраиваясь на стуле. Кисаме что-то проговорил, но ладонь убрал, кладя ее на прохладный пол. Мадара оглядел присутствующих, что-то подсчитал про себя, кивнул собственным мыслям, а после подошел к проходу и встал лицом к студентам. Несколько десятков пар глаз уставились на него, и только одна пара интересовала Учиху. Мужчина поднял глаза и посмотрел прямо перед собой, где сидел победитель ежегодной Конференции. Он растянул губы в мимолетной улыбке-усмешке, а после поднял руку с распечатками, вглядываясь в первые строки напечатанного кем-то текста. — Все собрались? А неважно… передадите, если кто отсутствует, — проговорил брюнет, упираясь одной рукой себе в бок и немного наклоняя корпус в противоположную сторону. Итачи не сводил глаз с преподавателя, его действия и голос пленили его. Еще немного и юноша бы наплевал на всех и вся, встал бы с места, подошел к нему и, схватив за волосы, притянул к себе для поцелуя. Зверь внутри оживился, стоило заведующему кафедрой биофизики появиться в поле зрения, и теперь дрожал в предвкушении, поджимая когти, потягивая на себя внутренности подростка. Справа от Итачи кто-то увлеченно зашептал, юноша недовольно мотнул головой, пытаясь найти источник раздражающего шума. Им оказалась группа девчонок первогодок, которые учились во второй половине потока. С ними они редко пересекались на занятиях, а потому неудивительно, что этого преподавателя они видели чуть ли не впервые. Учиха смотрел на восторженные выражения грудастых представительниц Университета, следил, как их губы приоткрываются в одушевленном шепоте, и при этом его заполняла ревность. Она сильной кислотой распространялась по сосудам вперемешку с кровью и лимфой по телу, отравляя его, очерняя ткани. — Курицы! — зло прыснул Итачи так, чтобы его никто не услышал. С большей силой сжав руки в кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней, юноша заставил себя отвернуться и посмотреть на Мадару, который оповещал студентов о предстоящей неделе. — Так… это вам не интересно, это тоже… — быстро пробегая глазами по написанному на третьем листе, проговорил Учиха, вызывая улыбки окружающих. — Нашел. Теперь о самом главном, ради чего мы все приехали сюда. С завтрашнего дня мы с вами отправляемся на гору Ранки. Для того чтобы не было толпы и вы не угробили своих сопровождающих, мы разделили вас на группы, которые начнут свой путь с разных точек. Путь в одну сторону займет два с половиной дня, обратно, надеюсь, что вы догадались — столько же. Мадара оторвал свой взгляд от бумаг и посмотрел на студентов, которые принялись что-то обсуждать друг с другом. — Если сейчас здесь вновь не будет тишины, то я оставлю особо говорливых драить полы гостиницы. Уверен, что хозяева будут только рады такой помощи. — Четко и жестко проговорил мужчина. Угрозу поняли все, а потому в холле вновь повисла тишина. Итачи наблюдал за тем, как выражение лица преподавателя меняется от гневного до непринужденно-радостного и обратно с невероятной скоростью, как огонь в его глазах затухает, чтобы через минуты вспыхнуть вновь. Мадара поправил волосы, а после принялся называть группы, которые отправятся на гору. «Я ни капли не удивлен, что нашим сопровождающим будет он» — подумал Итачи, когда Учиха назвал его группу, а после себя в роли преподавателя, отвечающего за них. — Списки на этом закончились. Возражения не принимаются. Через час у нас ужин, так что на целый час своей жизни вы свободны. — Произнес мужчина, а после все студенты зашевелились, вставая с насиженных мест. — Итачи-сан, я рад, что мы вместе. — Кисаме поднялся с пола и посмотрел в глаза соседу. — Нет ничего удивительного в том, что мы с тобой в одной связке, впрочем, как и все наши одногруппники, — спокойно произнес юноша, игнорируя протянутую ему руку и самостоятельно поднимаясь. Потягиваясь и разминая затекшие мышцы плеча, Учиха посмотрел направо. Девушки все еще стояли на месте, перешептываясь и косясь в сторону Мадары, который стоял возле прохода с одним из преподавателей и что-то обсуждал с ним. «Не засматривайтесь на то, что вам не принадлежит». Ревность давно пропитала ткани внутренностей, проникла в просвет полых органов, омывая их изнутри. Зверь скалился, тяжело дыша. Хошигаки заметил явную перемену настроения у парня, а потому решил подбодрить его, прикоснувшись к угловатому плечу. Но стоило ему дотронуться, как Итачи дернулся, развернулся и, скалясь, зло проговорил: — Не прикасайся ко мне. Кисаме непонимающе посмотрел на длинноволосого юношу, не говоря и не делая ничего больше. Он знал, каким Учиха Итачи был в гневе, и потому попадать ему под горячую руку парень не желал. Спортсмен поднял голову и посмотрел направо, куда несколько секунд назад смотрел его знакомый. Но ничего кроме привлекательных девушек, особенно тех, у кого из них была выдающаяся грудь, он не заметил. «Если бы нашу группу объединили с их, то он бы точно обратил внимания на них. И кто знает, чем это закончилось бы, — подумал про себя Итачи, прожигая взглядом студенток. — Может, все обойдется, ведь Мадара по мужской части…» И на этих словах Учиха оцепенел. Только сейчас до него снизошло озарение, мысль, от которой он так долго отбивался, стараясь хотя бы в собственном мире внутри головы не казаться дураком. Он ничего не знал о Мадаре. Ни о его любимой книге, ни о талисмане, ни о семье, ни о том, когда тот начал бриться, ни о его хобби, ни о его ориентации. Ничего. Абсолютное ничего. И теперь те факты, что он домогался до него, что вполне недвусмысленно вел себя с Обито, не доказывали того, что он был совершенно равнодушен к женщинам. На этой мысли Итачи посмотрел в сторону преподавателя, который так вовремя был окружен студентками, которые что-то спрашивали у него, а тот, улыбаясь, отвечал на все их вопросы, время от времени поправляя волосы и переминаясь с ноги на ногу. — Я пойду пройдусь, Кисаме. До ужина не вернусь. — Но… — Не ходи за мной. До встречи. — Не смотря на Хошигаки, отрезал Учиха и стремительным шагом направился из холла в сторону главного входа. Улица встретила Итачи прохладой. Солнце спряталось за густыми серыми облаками, которые расползлись по всему небу. Ветер прохладный и очищающий моментально подлетел к новой жертве, облизывая ее, забираясь в складки одежды, запутываясь в волосах. Итачи встал в нескольких шагах от дверей, закрыл глаза и поднял голову, подставляя лицо под ласку прохладных рук стихии. Понежившись так чуть меньше минуты, Учиха вышел из-под тени крыши главного корпуса и пошел по протоптанной дорожке в сторону леса. Под ногами хрустели палки, подошву ботинок проминали камни. Вдоль дорожки росла густая, сочная трава, на которой виднелась влага. Птицы пели в отдалении, перед лицом то и дело пролетала мошкара, ветер шелестел листьями, гнул ветви, вынуждая их скрипеть. В скором времени Итачи вышел к небольшой беседке. Красивая конструкция из резного дерева, выкрашенного белой краской от времени и влаги потускнела, приобрела серо-желтый оттенок. По беседке вились лианы, создавая зеленую накидку, защищающую внутреннее пространство от солнца, которого и так было мало. Учиха зашел внутрь и присел на низкую лавочку, предварительно смахнув с нее пыль. Снаружи беседка казалась заброшенной, однако внутри она была чистой и ухоженной. На деревянном полу стояла кадка с голубыми цветами, которые нисколько не выбивались из атмосферы. Облокотившись на спину, парень прикрыл глаза, вслушиваясь в песнь леса. Приятный аромат хвои успокаивал, а трель нескольких птиц усыпляла. В беседку ветер не проникал, лишь изредка Итачи чувствовал сквозняк, пробегающий по ногам. — Думал, что ты убежал. Несся на всех парах. «Нет мне покоя, пока ты жив или даже просто ходишь по земле» — Учиха-сан, не вежливо покидать прекрасных фей, что вас окружили. — Приоткрыв один глаз, тихо и спокойно проговорил Итачи, смотря на человека, что стоял в арке беседки, опираясь плечом об одну из колонн, увитой лианой. — Рыцарь пошел укрощать дракона, — с усмешкой в голосе произнес Мадара, пригибаясь и заходя внутрь. — Очень смешно, вы сегодня на редкость разговорчивы, — не меняясь в лице, отозвался студент, двигаясь на край скамейки, освобождая место для мужчины. Брюнет провел широкой ладонью по лавочке, а после сел на нее, занимая точно такую же расслабленную позу, что и парень, сидевший рядом с ним. Они молчали, сидя наедине в отдаленной беседке, наслаждаясь природой и близостью друг друга. — Не позволяй никому, кроме меня прикасаться к тебе, — спокойно произнес Мадара, кладя свою руку на колено Итачи. В то самое место, где меньше часа назад покоилась ладонь Хошигаки. Юноша ничего не ответил, лишь отвернулся в противоположную сторону от мужчины, чтобы скрыть улыбающиеся губы. Тело безотказно реагировало на человека, находящегося рядом, мысли пускались в свободный полет, разбегаясь и прыгая в пропасть ущелья, которое сотворил Учиха. Итачи признавал, что ему нравился этот полет. Ему оставалось только полюбить приземление. Однако сейчас он мог сдержать себя на последнем рывке. — Ты мой, — все так же спокойно проговорил брюнет, сжимая колено подростка своими сильными пальцами, а после провел рукой вверх, оглаживая бедро парня. — Я же просил вас не домогаться до меня, — развернувшись, произнес Итачи, когда Мадара чувственно сжал внутреннюю сторону бедра, приближаясь к промежности. — Неубедительно просил. Темные глаза в тени беседки казались совершенно черными, лишь красные всполохи отделяли радужку от зрачка. Мужчина приблизился к парню, склонился и остановился в паре сантиметрах от его губ. Итачи ощутил своей кожей жар, исходящий от преподавателя, что сильно контрастировал с окружающим их воздухом. В горле у юноши образовался ком, который преградил путь к воздуху. Учиха завис на месте без возможности сделать вдох, без возможности уйти от гипнотизирующих глаз. — Твой ход, мальчишка, — прошептал Мадара, обдавая горячим дыханием обветренные губы студента. Итачи чертыхнулся про себя, а после двинулся навстречу своему желанию. Проклиная себя, проклиная Мадару, проклиная весь мир, он целовал мужчину, сминая его губы, прикусывая их, внутренне мечтая вонзиться в них зубами изо всех сил, прокусывая нежную кожу до крови, потянуть их на себя, отрывая кусок мяса. Ему хотелось причинить боль, страдания мужчине, который сейчас аккуратно гладил его руки, обжигая холодом своих бледных конечностей. Когда воздуха стало катастрофически не хватать, брюнет отстранился от подростка, лихорадочно облизывающего припухшие губы, слизывая чужую и свою слюну, что соблазнительно поблескивала в лучах вечернего солнца. — Пойдем, здесь довольно прохладно, да и сам себя народ не накормит, — произнес Мадара охрипшим голосом, поднимаясь со скамейки, попутно протягивая руку юноше. Итачи несколько мгновений смотрел на протянутую ладонь, а после положил свою руку в руку преподавателя, поднимаясь на затекшие ноги. «Я остался в этом мире только в качестве тени. Еще немного и она исчезнет, стоит только солнцу зайти», — горько усмехаясь, подумал парень, следуя за мужчиной, что аккуратно шел на несколько шагов впереди, переступая крупные корни деревьев. Накрыть на два курса оказалось не так сложно, как себе изначально представил Итачи. Оказалось, что и столовая уже была разделена на сектора, предназначенные для групп, которые отправятся завтра на гору. Каждый преподаватель, сопровождающий отряд, сейчас вместе с одним помощником накрывал на столы своих студентов. Мадара проворно заставлял двухъярусную каталку блюдами, а Итачи катил ее вдоль небольших столов на четыре персоны, расставляя тарелки. Ужин прошел без происшествий, Учиха сидел вместе с Кисаме и еще двумя парнями, с которыми Итачи мог хоть немного спокойно поговорить. Юноша то и дело смотрел налево, где стояли преподавательские столы. Хошигаки замечал это, однако ничего не говорил, продолжая скучающе возить палочками по тарелке. Вечером, когда был объявлен отбой, и все студенты разошлись по номерам, Итачи лежал на кровати, смотря в потолок. Кисаме устроился на спине, подложив руки под голову, видя девятый сон, изредка вздыхая и переворачиваясь на бок или почесывая накаченный пресс. Итачи не мог уснуть, пытаясь в темноте найти ответы на вопросы, пытаясь понять, что именно меняет его, что побуждает забыть старые обиды, старые обещания самому себе и Богу. «Как меня достали эти глупые размышления. Самому смешно от этого, но ничего не могу поделать. — Парень перевернулся на бок, сжался на кровати, упираясь лбом в собственные колени. — Как же все это глупо и дешево. Сдохнуть бы, чтобы не видеть этого позора». Утро началось для юного гения довольно сносно. Голова болела, а глаза слезились, однако разум был ясным и чистым. Собравшись за двадцать с лишним минут, соседи спустились на первый этаж, где скопились сонные студенты, предвкушающие поход. После завтрака учащимся было отведено полчаса на сбор туристических рюкзаков, которые предоставило руководство Университета. Односпальники, четырехместные палатки, навесы с сеткой от насекомых и металлическая кухонная утварь — все это добро было куплено Университетом и выдавалось студентам во время таких поездок. Встретившись на улице в назначенное время со своими преподавателями, студенты выслушали короткий инструктаж безопасности, а после отправились в сторону горы Ранки. Тяжесть рюкзака тянула вниз, влажный и нагревающийся с каждой минутой воздух, забивался в легкие, но, несмотря на это, учащиеся весело шли вперед, ведомые своими провожатыми. Итачи брел в середине колонны, смотря то себе под ноги, чтобы не споткнуться о корягу, то по сторонам, любуясь яркими и глубокими красками растений. Кисаме шел рядом, через каждые десять минут, интересуясь, не тяжело ли его соседу, не взять ли его ношу себе. На каждую такую фразу юноша учтиво отвечал: «Нет». До точки назначения оставалось два с половиной дня.