***
— А, так вы знакомы? — парнишка поднимает голову и с улыбкой оглядывает обоих, сжимая пальцами конверт. Хёкджэ не знает, какая эмоция сейчас на его лице, но Ким чувствует опасность и натянуто улыбается, отступая назад под пронизывающим его взглядом адвоката. И именно сегодня Донхэ оказывается на редкость сообразительным, к несчастью. — Подождите… вы работаете вместе? — брюнет замирает на месте, выпуская конверт обратно в сумку и переводя взгляд с Кима на Ли и обратно. Хёкджэ неосознанно тянется вперёд, слишком быстро понимая, как это выглядит, как это можно понять. И, не зная почему, рыжий адвокат вздрагивает от того, как от него отшатывается Донхэ. — Отвечай. Сейчас же! Он тоже адвокат? Ты подослал его следить за нами? — шипит брюнет, дрожа и обхватывая себя руками. Парень выдыхает, приоткрывая рот. «Нет, Донхэ, пожалуйста…» — Всё не так, Донхэ… — начинает он, пытаясь подойти к пареньку. — Да, Хэ-я, всё совсем не так! — крайне невовремя подхватывает Хичоль, делая шаг с другой стороны, но ему тут же преграждают дорогу. Хёкджэ предупреждающе вскидывает руку и тычет пальцем в грудь старшего. — Даю тебе пять секунд свалить, Ким. Иначе я за себя не отвечаю, — сухо проговорил Хёк. Донхэ беспомощно переводит взгляд с одного адвоката на другого. Хичоль лишь кивает и быстро уходит к двери, ведущей в здание. «Если ты такой понятливый, то какого хера возникла вот такая ситуация, Ким?» — Донхэ, я правда не знал… — пытается продолжить Хёкджэ, делая новый шаг навстречу, но его хватают за грудки и пытаются встряхнуть (что выходит весьма скверно, учитывая их разницу в росте). Хёк не сопротивляется, он слишком ошеломлен, чтобы сказать хоть что-то. Он только и может, что наблюдать, широко раскрывая глаза. Неужели Донхэ не видит, что он непричастен к этому визиту? — Что ты не знал? Зачем было отправлять его ко мне? К чему ложь, что не будешь вставлять нам палки в колёса? Думаешь, что если я к тебе хорошо отношусь, то я ребят не защищу? — кричит брюнет, а Хёкджэ вздыхает. Нет, Донхэ действительно этого не видит. Секунда, чтобы осмыслить это, а после раздаётся глухой звук удара. Непривычное ощущение боли возвращает Хёка в реальность. Хёкджэ по инерции отворачивает голову и тут же прижимает ладонь к горящей от пощечины щеке. Он даже не может злиться за это, хотя любому другому человеку уже врезал бы в ответ. Он просто смотрит на Донхэ — и видит подступающие слёзы, которые младший пытается сдержать. Именно что пытается, так как щёки уже влажные. Из-за этого любой повод для злости становится таким незначительным. «Почему же ты плачешь?..» — Зачем тогда… а как же... тапочки… и помпон? Почему ты обманул меня… — бормочет брюнет какой-то бред, и Хёк делает новую попытку хотя бы прикоснуться к его плечу. Он плачет, и это совершенно обезоруживает Хёкджэ. Но он не успевает даже сжать руку, так как её слишком резко скидывают с плеча. В тёмных глазах Донхэ лишь боль, перемешанная со злостью. Хёк растерян, он трет щеку ладонью и не знает, что здесь вообще произошло. — Ах, да, — Донхэ достаёт конверт с фотографиями и вкладывает его в руку адвоката. — Это всё, что я был должен ему. Избавь нас, пожалуйста, от визитов твоих коллег. И тебя я тоже больше видеть не хочу. — Донхэ… — выдыхает Хёкджэ, оцепенев от этого ледяного тона. Даже в день заседания младший не был таким холодным и отталкивающим, хотя они были соперниками. Донхэ действительно медлит, старший видит, что тот хочет выслушать, хочет перестать плакать, хочет поверить. Но в итоге юнец принимает совершенно другое решение. Хёк в шоке наблюдает, как брюнет разворачивается и быстро идёт к скамейке, почти насильно забирая Рёука с его черепашьей беседы. Коротышка даже роняет лист пометок по дороге, так он выворачивает шею, чтобы ещё раз посмотреть на Йесона. А этот странный парень подбегает к листу и прижимает его к своей груди, с потерянным видом провожая работников фотостудии взглядом. И только когда перед поворотом Донхэ вытирает рукой свои щёки, а после скрывается из виду, рыжий адвокат, наконец, оживает. Дрожащими пальцами Хёкджэ распечатывает конверт и тупо рассматривает фотографии Хичоля. Тёмно-красные пряди (а парень и не обратил внимания, что старший опять сменил имидж), ярко-рыжий костюм, белоснежная рубашка. Гордый и уверенный в себе Ким Хичоль сидит в бронзовом кресле. Каждый ракурс необычен, каждый кадр — готовый постер для рекламы. Чуть бирюзовый задник, перемешанный с белым освещением, состаренное кресло, похожее на древний трон. Хичоль хорошо почувствовал свои сильные стороны, а Донхэ потрясающе их усилил. Но только почему болит не столько щека, сколько что-то внутри? Причём не просто болит, а настойчиво грызёт и тянет. Он испытывает чувство вины, хоть и абсолютно не понимает, в чём он виноват. Редкий случай, когда он действительно не имеет ни малейшего понятия о том, что происходит. Стоять долго он не может, ему нужно вернуться к работе. Ну и прибить одного идиота тоже необходимо. Хёкджэ уверенной походкой идёт в офис, обгоняя потерянного Йесона, что наворачивает круги перед зданием, в очередной раз промазывая мимо входа. Закатывая глаза, Хёкджэ хватает старшего за ворот пиджака и рывком открывает дверь, заталкивая черноволосого адвоката вовнутрь, позволяя сейчас себе некую вольность. Хоть Йесон и старше, сейчас Хёк мало соображает из-за спутанного состояния, но его спасает приличный внешний вид да мечтательное выражение лица хёна. В этот раз Хёкджэ едет на лифте, возвращаясь на девятый этаж. Смерть Ким Хичоля должна прийти гордо, уверенно и без одышки.***
— Да я ж не думал, что так всё выйдет! Я думал, что Шивон придёт! — оправдывается Ким, держась от Хёка по другую сторону стола и слишком быстро двигаясь, не давая загнать себя в ловушку. За свою жизнь опасается, молодец. Но хвалить его не хочется. Хёкджэ зол. Очень зол. — Какой Шивон? Их директор? Не думал он! А когда ты думал? А ну, иди сюда, собака волосатая! — рявкает младший, метнувшись влево, огибая стол и подбегая к зависшему Хичолю. Но тот быстро реагирует и вопит во всё горло, отбиваясь от подступающей к нему смерти: — Хёкки, положи дырокол! Ой, убивают! Хён, спасай! Хёк не особо понимает, как это поможет Хичолю, но к тому времени, как Итук всё-таки добирается до кабинета заместителя, рыжий адвокат уже сидит верхом на поверженном и верещащем Хичоле и тянет руки к его горлу. — А ну, расселись по углам! — Чонсу сильно ударяет толстой папкой по столу, и только это заставляет Хёкджэ встряхнуться. Нехотя он слезает с Хичоля и садится в кресло. Ким отряхивается, поднимаясь на ноги и уковыливая в другой угол. Рыжий адвокат мрачно сверлит взглядом Хичоля, но успевает отметить, каким взглядом Итук оглядывает фотографии на столе. — Так значит, вы оба к этому причастны, — слишком уверенно, чтобы отрицать это, проговаривает младший, и директор тихо выдыхает: — Я так понимаю, тебе нужно кое-что рассказать. — Да уж, будьте любезны, — фыркает Хёкджэ, нервно тарабаня пальцами по столу. Чонсу выглядит уж слишком виноватым, не поднимая головы. — Ну хорошо, — директор садится в кресло Хичоля, а хён осторожно пробирается за спинку кресла, прячась за старшим как за щитом. Рыжий адвокат берёт со стола холодный стакан и прикладывает его к красной щеке, зыркая на Кима, с удовольствием наблюдая, как тот сглатывает, потирая горло. «Скажи спасибо Паку, дуралей». — Дело было так…