***
Утро его будит уже привычным звуком блендера этажом выше. Сонно простонав, рыжий парень поднимается на ноги и потягивается с характерным щелчком затёкших мышц. Понимая, что больше поспать ему не удастся, он бредёт в душ, почёсывая рыжую макушку. Раз уж уговорить этого пострелёнка на более позднюю готовку не выходит, стоит взять от жизни всё. В данном случае это подразумевает подольше постоять под душем, причем явно холодным, так как этот «новый режим», который ему упорно навязывает Донхэ, организм принимает за распорядок дня и подстраивается под новое время некоторых утренних… проблем. За всеми этими водными процедурами Хёкджэ не замечает, как проходит полчаса. И узнает он об этом не по часам, и не по внутренним ощущениям. Нет, в дверь начинают крайне яростно колотить руками, да так, что Хёк от неожиданности подпрыгивает на холодном полу ванной, поскользнувшись и эпично падая на плитку с громогласным басистым: — …ЛЯТЬ! — так как он больно ударяется затылком о пол. И ладно бы нарушитель его спокойствия осознал проблемы, которые на него надвигаются, и притих бы, смирно дожидаясь старшего. Нет, тот начинает практически ломиться в дверь. — Ынхёкки, ты в порядке? Хёк?! — вопит Донхэ за дверью, и Хёкджэ со стоном перекатывается на колени, потирая затылок. Оперевшись рукой о край ванны, он поднимается на ноги и повязывает полотенце на бёдрах. — Я его убью, — выдыхает мужчина и медленно проходит к двери, чтобы не шлёпнуться снова. Так, чего доброго, и до сотрясения недолго. Он хмуро открывает дверь и выглядывает из ванной: — Ты что тут забыл? В коридоре уже нервно переступает с ноги на ногу Донхэ, обеспокоенно кусая свои губы. Хёкджэ хмыкает, разом теряя часть агрессивных намерений, разве что не показывая этого. Нечего потакать шумным шалопаям, пусть даже те сразу запрыгивают в его оранжевые тапки, присваивая их себе. Но он не может не задуматься, рассматривая это напуганное милое лицо напротив. «Ты чего так всполошился?..» Увидев старшего, брюнет тут же облегченно выдыхает, не особо обращая внимания на внешний вид хозяина квартиры. Дёрнувшись вперед, парнишка обнимает мужчину за талию и утыкается носом в его ключицу, начиная торопливо бормотать: — Я пришел проведать тебя, смузи принёс, а ты мылся, и я решил завтрак приготовить, а ты полчаса не выходишь… — и снова этот поток информации, во время которого адвокат с трудом соображает, что ему делать: отлеплять от себя этого ребёнка или слушать и вычленять нужные данные для себя. Объятия не в интимном контексте тоже нечто новое для него, так что, признаться честно, Хёкджэ теряется. Зато для Донхэ это, видимо, частая и привычная практика, так как он поднимает голову и уже спокойно добавляет: — Ну раз всё хорошо, то я… ой… — судя по распахнутым глазам брюнета, до того всё-таки доходит, что на Хёкджэ сейчас из одежды только полотенце. И, раз тот начинает торопливо сглатывать, оглядеть старшего гостю хочется. Эта мысль на удивление греет Хёка, пока тот касается теплыми ладонями плеч Донхэ, чтобы отстранить его от себя. Но тот словно на месте прирос, не шевелясь. — Ынхёкки… а зачем тебе банан в ванной? — тихо шепчет парнишка, и адвокат удивлённо моргает. «Банан?» Когда же до него доходит, что брюнет принимает за этот фрукт, он громко начинает хохотать, сгибаясь пополам. Он не может знать наверняка, серьёзно брякнул это Донхэ или пошутил, но младший успешно пользуется этой заминкой и тут же удирает на кухню. — Честное слово, он один такой на свете, — бурчит себе Хёк под нос, снова закрываясь в ванной и получая возможность спокойно одеться. Вот только эта мысль ему даже приятна. Отвлекая себя от неловких мыслей, Хёкджэ ощупывает своё лицо, пробегая пальцами по линии челюсти, а после и вовсе запускает руки в волосы, просматривая состояние корней волос. Через огненно-рыжий цвет уже проглядывается тёмный натуральный оттенок, и это означает, что ему снова нужно купить тюбик краски и заняться своим внешним видом. «Какой цвет выбрать в этот раз?» — задумывается Хёкджэ, натягивая на бёдра домашние штаны. Если найти осветлитель, то получится вывести рыжий цвет, а покраситься, скажем, в синий. «Да, в синий», — решает он для себя и чуть улыбается. Хёкджэ готов стоять у зеркала ещё дольше, но шорохи за дверью приводят его в чувство. Донхэ нельзя оставлять одного, так что через пару минут он уже восседает на стуле и скептически наблюдает, как по кухне бегает и суетится Донхэ, убирая на стол стакан жёлтой смеси и тарелку каши. — Сколько раз мне сказать, что мне не нравится кличка «Ынхёкки»? Звучит по-детски, — ворчит мужчина, открывая было банку с кофе, но её выхватывают из его рук молниеносным движением. — Только попробуй выкинуть, — сухо отрезал Хёкджэ, хмуро уставившись на младшего, и Донхэ втягивает голову в плечи, осторожно убирая банку в шкаф, подальше с глаз, хотя взгляд этого юнца так и целится в мусорку. — Не ворчи, Ынхёкки, тебе идёт, честно говоря, — наконец, брюнет плюхается на стул рядом и улыбается. Под этим пристальным взглядом адвокату трудно отказаться от еды, и он нехотя начинает есть кашу. — Как твоя работа? Нашли способ вернуть деньги? — интересуется он, убеждая себя, что это исключительно профессиональный интерес. Но Донхэ объяснения не потребовались, так как он тут же кивает: — Пока только часть, но нам заказали дорогую рекламу одежды, и как раз нашли моделей! — О, правда? — мужчина чуть улыбается, качая головой. Чтож, он и вправду времени не теряет. Молодец. — Честно говоря, мы нашли только одну модель, — тускнеет Донхэ, кое-что вспоминая. — Ну как нашли. Он сам пришёл за фото на паспорт, но мы разговорились и… — Ну тогда найдёте и другую модель, — пожимает плечами Хёкджэ после того, как доедает кашу, и поднимается с места, чтобы помыть за собой тарелку. Дальше, упорно игнорируя стакан со смузи, он направляется в комнату, так как ему уже нужно собираться. В поддержке он не силён, но брюнет вроде как не обижается, семеня за ним следом. Но эта задумчивость заставляет Хёка чувствовать себя неловко. Ему было бы спокойнее от весёлого «Спасибо, что веришь в меня, Хёкджэ!» или хотя бы «Это точно, у нас всё будет хорошо!» Это означало бы, что парнишка не сдаётся и ищет выход. Сейчас же возникает ощущение, что Донхэ сбегает от того, что не получается. Разве это не по-детски? «Он младше, а у тебя какое оправдание?» — ехидничает внутренний голос, который Хёк старается игнорировать, взявшись за ручки шкафа в своей комнате. Открывая дверцы, он уверенно достаёт джинсы с нашивкой на бедре и футболку цвета фисташки, подходящую к его кожаной жилетке. Но один взгляд не даёт ему покоя. И точно, Донхэ выглядывает из-за его плеча и критически смотрит на одежду: — Ты… пойдёшь в этом? — Да. Мне нравится, — отрезает мужчина и готовится было стянуть с себя домашнюю рубашку, чтобы этот ребёнок скрылся в смущении, но Донхэ лишь отодвигает Хёкджэ от шкафа и практически ныряет в ворох одежды. — Да не может быть, чтобы у тебя не было рубашки… дома же нормально одеваешься… во! — брюнет достаёт из недр шкафа зауженные чёрные брюки, пиджак в тон и белоснежную рубашку. Адвокат удивлённо чешет шею. Кажется, этот костюм у него со свадьбы однокурсника. — Ну нет. Я в таком не хожу, — он отходит к постели и кидает на нее выбранную одежду, стаскивая с себя рубашку. Судя по тону младшего, он явно повеселел, отвлекаясь от того, что у него было в голове. — Ну Хёкджэ, ну пожалуйста, — заканючил паренёк, и Хёк, не оборачиваясь, чуть улыбается, расправляя плечи. «Отлично, про Ынхёкки тот забыл…» — Что «пожалуйста»? Я не надену это, — он разворачивается к брюнету и скрещивает руки на груди, наблюдая, как тот изучает взглядом его тело: от торчащих ключиц до подтянутого торса и выпирающих тазовых косточек, на которых болтались домашние штаны. Возникает странное желание подмигнуть брюнету, чтобы смутить его ещё больше, но Хёкджэ устоял. — А… а давай пари? — выпаливает Донхэ, не отводя восхищённого взгляда, но, в итоге, яростно трясёт головой, чтобы очухаться. Хёкджэ лишь тяжело вздыхает, наблюдая эти метаморфозы. Уж слишком легко он на всё соглашается в последнее время. — Какое пари? — успевает он спросить, после чего ему в руки тут же летит костюм, а Донхэ мчится на кухню со скоростью реактивного ранца, оставляя после себя лишь вопросы. Адвокат молча дожидается его возвращения, снова замечая в его руках стакан с жёлтой смесью, но никак это не комментируя. — Давай так. Выпьешь это и не поморщишься — и идёшь в чём хочешь, я отстану, — ему протягивают стакан и Хёкджэ берёт его в руку, не задумываясь над тем, а чего, собственно, он в своём доме ещё споры устраивать будет. Мужчина принюхивается к стакану. Как обычно, пахнет съедобно. — Договорились, — кивает он и залпом делает глоток, чтобы победить в этом споре. Но к тому, что случилось потом, Хёкджэ оказывается не готов. Более того, он же начинает что-то подозревать, когда видит этот упрямый взгляд, но почему-то не слушает свою внутреннюю интуицию. — Твою мать! — он кривится от того, что кислый привкус сводит зубы. Донхэ тут же зажимает уши руками, но больше Хёк ругаться не собирается. Он же не Ким, в конце концов. — Что это? — он кашляет, возвращая младшему стакан и хмурясь ещё больше. Брюнет крайне довольно переступает с ноги на ногу, задумчиво перечисляя: — Тебе надо было что-то бодрящее, так что там лимон, грейпфрут, лайм… — Издеватель, — бурчит Хёкджэ, продолжая морщиться. И, глядя на расцветающую улыбку Донхэ, адвокат понимает, что попался, как мальчишка. Да ещё и продул в этом чёртовом пари. А что было условием? Следующие двадцать минут проходят в беготне по всей квартире, из-за двери которой раздаются крики: — Я это не надену! — Ну Ынхёкки, ну ты обещал! — Опять Ынхёкки? Не будет галстука на моей шее, ты меня понял? — Ну тогда хоть подтяжки! — Донхэ, ты обалдел? И вообще, ключи верни! Но всё заканчивается хорошо (смотря для кого). Хёкджэ выпихивает Донхэ из квартиры и, поправляя на себе слишком туго затянутый галстук, сердито смотрит на брюнета, пока закрывает дверь. — Ну вот, не страшно же! Теперь иди на работу, а завтра расскажешь, понравилось ли выглядеть прилично! — Донхэ провожает Хёка до остановки и машет ему рукой, зашагав в сторону парка, явно отправляясь на пробежку. Хёкджэ лишь закатывает глаза и садится в автобус. Денёк будет долгим.***
— Молчи, — он с порога тычет пальцем в сторону Кюхёна, как только поднимается на этаж. Парень стоит у кулера и удивлённо оглядывает старшего, проливая воду мимо кружки. Но Хёк успевает проскочить прежде, чем младший издаёт хоть какой-то звук. Он даже проскальзывает мимо воркующего по телефону Шиндона, но, неловко оборачиваясь, адвокат врезается в Йесона. — Х-хёкджэ? — в шоке икает старший, роняя папку с бумагами на пол. Рыжий хочет помочь хёну, но тот так застывает на месте, рассматривая Хёка, что парень уныло машет рукой и продолжает движение по коридору. — Блеск, — Хёкджэ скрывается в кабинете и хочет уже спрятаться под стол. Ему неуютно, некомфортно, везде мерещится, что о нём судачат. Он работает в бешеном темпе и даже не выходит на обед, чтобы не поймать лишние взгляды. Может, обойдется, а? — Хёккииии! — кто-то кричит с другого конца коридора, и Хёкджэ резко вскакивает с места. Вот к этому взгляду он абсолютно не готов. Добежать до двери и закрыться изнутри. Успеет ли? «Не успел…» — А вот и я! — в дверь врывается Ким Хичоль собственной персоной и сразу проходит максимально далеко, к окну, чтобы его быстро не выпихнули. — Отлично выглядишь, кстати! — Издеваешься, — буркнул Хёкджэ, обреченно падая в кресло. Отвратительный день. Ещё и хён издевается. — И кто же сотворил с тобой такое? Аль жениться собрался? — всплеснул руками Хичоль, начиная трепать Хёка по волосам, на что тот даже не огрызается. На Кима сложно злиться. — Да понимаешь… — он начинает свой рассказ, но старший, заглядывая в окно, резко торопится уйти. — Да-да, очень интересная история, увидимся, — мужчина слишком быстро скрывается за дверью, почти бегом проходя через весь коридор к лестнице. — Аа?.. — Хёкджэ удивлённо провожает его взглядом и подходит к окну. Это же что такое смогло изменить планы самого Ким Хичоля? То, что видит адвокат, резко меняет и его планы, так как приключения в его жизни уже начинают выходить из-под контроля. — Какого…— он приглядывается к странной парочке на скамейке перед их офисом. Щуплый кроха с точёными чертами лица нервно сжимает ноги вместе, вцепившись пальцами в коленки. Белая майка со свободным воротом и какой-то мелкой деталью, зауженные чёрные бриджи и ботинки. Стильная приподнятая укладка цвета тёмного шоколада, которая подходит к тонко подведённым глазам. Но интересует адвоката, вцепившегося в подоконник в немом удивлении, совсем другой человек. Тот, что-то и дело оглядывается по сторонам, и что-то оживлённо втолковывает тому, первому юноше. Тот, в красной рубашке в клеточку, из-под которой виднеется футболка с принтом, в бледно-голубых джинсах и чистеньких кедах. Его интересует, что здесь делает Донхэ.