Судьбоносный блендер

      Спустя несколько дней, когда мама Хекджэ улетает обратно в Японию, Донхэ с радостью выходит на работу. Признаться, он уже успел соскучиться по этой привычной суете: по взгляду сквозь объектив фотоаппарата, по тому, как он обрабатывает кадры, любуясь, как словно по мановению волшебной палочки происходят чудеса. Но вылечить Хекджэ было важнее, и Донхэ уверен, что они вдвоём достигли хороших результатов. Адвокат спокоен, он не хватает брюнета за талию резкими, порывистыми движениями, не кричит по ночам и выглядит теперь посвежевшим и отдохнувшим.       В обед Донхэ собирает в своем рабочем кабинете документы в одну папку и выходит в общий холл — им сейчас нужно ехать на набережную, чтобы снять фотосессию влюбленной пары. Сонмин суетливо носится в гримерке, сметая в косметичку предметы первой необходимости, средства для макияжа, которые будут устойчивы к влажному воздуху и сильному ветру, и бутылочки с очищающим средством. Рёук же берёт вещей по минимуму: несколько расчёсок для укладок разного типа, а также пенку и лак для волос — клиенты ещё несколько дней назад выслали фото образов, в которых они желают провести фотосессию, и потому работники фотостудии уже примерно понимают, с чем придется работать. Конечно, все еще может измениться из-за погодных условий и уровня освещенности, потому нужная техника уже в салоне грузового фургона, а деталями парни займутся уже на месте.       — Всё, я закину Шивону документы и можно ехать! — громко напоминает Донхэ, быстро поднимаясь вверх по лестнице, с улыбкой слушая, как за его спиной Рёук и Сонмин со всех ног мчатся на улицу, где их уже ждёт фургон. Подойдя к кабинету директора, брюнет быстро стучит и тут же открывает дверь, не дожидаясь, когда Шивон разрешит войти. Нет времени на церемонии.       — Шивон, я тут документы тебе принёс, ты просил, — маленький фотограф подходит к большому столу из темного дерева, за которым сидит их строгий директор, и отдает папку ему в руки. Вернее, пытается всучить документы между пальцами Шивона, так как мужчина подозрительно напряжен, он держится руками за край столешницы, ближний к себе, и практически не моргает, как будто директор видит перед собой не Донхэ, а зомби.       — Ага, Донхэ, — сдавленно сипит Шивон, нервно кивая головой. — Я обязательно посмотрю их сегодня. Спасибо.       — Да, кстати, у нас же выездная фотосессия, ты не забыл? — маленький фотограф оживленно тараторит, не обращая внимания на странное поведение директора Чхве. — Можно мы возьмём с собой Ёнуна? Там довольно тяжелый реквизит, его помощь нам не повредит.       — А… да, конечно, пусть едет с вами, — Шивон коротко облизывает губы, его взгляд лихорадочно мечется, а пальцы заметно подрагивают. — Позвоните, как закончите.       — Обязательно, — кивает Донхэ, широко улыбаясь и поворачиваясь к директору спиной, чтобы ухватиться пальцами за дверную ручку. — Не скучай тут.       Мужчина издаёт слишком шумный облегчённый вздох и Донхэ оборачивается через плечо, не скрывая своего желания посмеяться над старшим другом:       — И да. Привет, Хичоль.       — Привет, малыш, — уверенный в себе адвокат выбирается из-под стола и вытирает свои влажные пухлые губы, пока Шивон неловко прикрывает пах руками, готовый провалиться сквозь землю. И зря он так нервничает — столешница прекрасно скрывает всё, что происходит ниже талии властного директора. Если бы Донхэ не видел полчаса назад собственными глазами, как Хичоль практически незамеченным поднимался на второй этаж и если бы Шивон не выдал себя нервным выражением лица, то маленький фотограф и не предположил бы, что что-то не так. А теперь можно и пожурить немного этих шифрующихся хенов. Сами виноваты, что не умеют правильно организовывать свои тайные встречи.       — Ладно, студия ваша до вечера. Хорошо проведите время, — посмеивается Донхэ и открывает дверь, чтобы выйти в коридор, пока Хичоль приветливо машет рукой ему вслед:       — Пока, Донхэ! Удачно съездить!       — Зачем ты вылез? — обреченно стонет Шивон, закрывая глаза рукой и краснея от неловкости ситуации. — Боже мой, как стыдно-то…       — Ну слушай, не поздороваться с парнишкой было бы невежливо, — широко улыбается адвокат, сдвигая со стола директора все бумаги в одну сторону, а после садится на стол и выскальзывает из туфель, упираясь стопами в кресло Шивона и наблюдая, как строгий мужчина понемногу успокаивается и гладит его щиколотки своими теплыми пальцами.       — Ты что тут вообще делаешь? — интересуется директор, стараясь не ерзать от дискомфорта — неоконченное Хичолем дело сейчас гудит между ног Шивона и вынуждает думать о совершенно неприличных вещах. А адвокат это прекрасно понимает, потому и вытягивает свою ногу и мягко надавливает ступней на внутреннюю сторону бедра мужчины, прося его таким жестом раздвинуть ноги шире, но глядя при этом только в глаза директора Чхве.       — У меня обед, — самым любезным тоном сообщает Ким, всё также ослепительно улыбаясь. — А вот ты теперь свободен до вечера.       — Не свободен. У меня много бумажной работы, — вяло сопротивляется Шивон, сдерживаясь, чтобы не застонать от такого интимного прикосновения. Они оба знают, что директор всё равно сдастся под это бушующее пламя, под эти лукавые искры в темных глазах Хичоля, под его пылкий и непредсказуемый характер, так что сейчас попытки Шивона удержать ситуацию под своим контролем — всего лишь вопрос времени.       — Ну, ты же сможешь найти на меня полчасика? — любопытствует адвокат и медленно прогибается в спине, опираясь руками о столешницу. Директор фотостудии рассматривает Хичоля, такого прекрасного и желанного, а после сжимает пальцы на его бедрах, аккуратно стаскивая Кима на свои колени. Шивон осторожен, он помнит про боль в ноге Хичоля, но заботливое отношение строгого мужчины к своему любимому с лихвой компенсируется его страстным характером, о котором директор Чхве напоминает Киму, властно потянув его за волосы и заставляя адвоката запрокинуть голову назад.       — Твоя наглость не знает границ, — мягко рычит Шивон, приближаясь к шее Хичоля, и медленно проводит языком по бледной коже адвоката, оставляя влажный след. Темноволосый адвокат практически урчит от удовольствия, цепко хватаясь одной рукой за плечо Шивона, а другой слегка сдавливая уже ноющий от возбуждения член директора фотостудии, мягко подрачивая разгоряченную плоть и наслаждаясь хриплыми стонами строгого мужчины.       — Это верно, — соглашается Ким, даже не отрицая, что он достаточно наглый человек и всегда получает, что хочет, хоть и знает, когда стоит вовремя остановиться. — Но ведь за это ты меня и любишь, верно?       Шивон не может сдержать мягкой улыбки, когда любуется этой кошачьей грацией Хичоля, плавными движениями, когда Ким ерзает на бедрах директора, и его изысканной, точеной красотой. Нелегко признаваться самому себе, но пережить всю нервотрепку последних месяцев определенно стоило, ведь за все свои переживания он получил самое лучшее, что есть на этом свете — великолепного Ким Хичоля.       — Да, — кивает Шивон, притягивая к себе адвоката ещё ближе, чтобы горячо поцеловать и позволить себе расслабиться в обжигающем продолжении уже начатых ласк. — Люблю.

***

      — И с завтрашнего дня Хичоль уходит в отпуск, а исполняющим его обязанности назначается Хёкджэ, — объявляет Чонсу перед своими подчиненными. Кюхен завистливо вздыхает, Чонун хлопает в ладоши, поздравляя Кима с возможностью отдохнуть, а Хёкджэ лишь спокойно улыбается, нисколько не завидуя старшему другу. Сам Хек свой отпуск уже отгулял и сейчас готов рваться в бой судебных разбирательств и юридических дел. Самое время выяснить, каким образом этот вездесущий бес успевал следить за абсолютно несовместимыми, на первый взгляд, поручениями одновременно и убеждаться в их корректном исполнении. Теперь он не боится оставлять Донхэ до вечера без своего контроля — парнишка в фотостудии трудится, не покладая рук, и ребята в случае чего смогут помочь маленькому фотографу. Да и брюнет очень самостоятельный и взрослый, в чём Хёкджэ лично убедился за последние дни, так что на душе адвоката наконец-то наступает долгожданное чувство покоя.       — И вторая новость, которую я хочу сообщить всем вам, — продолжает Тук-хен, оглядывая коллектив их юридической конторы. — После отпуска Хичоль будет занимать новую должность. Он будет ответственным за молодые кадры и за их обучение. Пора нам расширять коллектив и набирать состав для нового филиала.       — Поздравляю, Хиним, — Хёкджэ легко хлопает Кима по руке и искренне радуется за успехи старшего друга. Правда, тень сомнения появляется на лице молодого адвоката, а его невысказанный вопрос озвучивает задумчивый Чонун, вовремя подавая признаки жизни:       — Но кто тогда будет заместителем Чонсу-хёна? Хёкджэ с любопытством переводит взгляд на их директора и, замечая, как хён смотрит на него, невольно вздрагивает. «Ты же не…»       — После отпуска Хичоля моим заместителем на постоянной основе становится Хёкджэ, — объявляет Чонсу, после чего зал заседаний наполняется одобрительным гулом и аплодисментами, причем и директор конторы присоединяется к поздравлениям, а Хичоль хлопает и свистит громче всех.       — Я… — Хёкджэ растерянно оглядывает всех присутствующих, припоминая свою первую попытку удержать работу коллектива под контролем и все трудности, с которыми пришлось столкнуться. Да и в последнее время адвокат совершил столько ошибок, что считать себя после этого взрослым мужчиной, умеющим принимать решения и отвечать за них, наверное, не стоит. Хёк уже готов предложить Чонсу другую кандидатуру, пусть даже молодого, но талантливого Кюхёна с математическим складом ума, и даже ищет его взглядом, причём так старательно, что когда адвоката ощутимо хлопают по плечу, Хёкджэ чуть не подпрыгивает от неожиданности, резко поворачивая голову в сторону человека, который умудряется подкрасться так незаметно.       — Поздравляю, хён, — Кюхён чуть сжимает пальцы на плече нового заместителя их конторы и улыбается, коротко кивая. — Ты справишься.       Хёкджэ шумно вздыхает и расслабляет напряженные плечи, благодарно улыбаясь Кюхёну в ответ. Они определённо не будут лучшими друзьями, но, получше узнав младшего сотрудника за последний месяц, Хёк может с уверенностью заявить — на этого парня можно положиться.

***

      С тех пор, как все ужасы для ребят закончились, утро Хёкджэ и Донхэ постоянно начинается по одному и тому же сценарию.       Во-первых, как Хёк и обещал, он послушно поднимается ежедневно в пять часов вместе с любимым и отправляется на пробежку, практически не чувствуя сонливости. Как говорят, при желании ко всему можно привыкнуть, особенно когда рядом с тобой по дороге бежит самый родной человечек на этом свете и улыбается так ярко и солнечно, что любые дурные мысли тут же улетучиваются.       Во-вторых, возвращаясь в их квартиру, адвокат любезно пропускает Донхэ первого в душ, а сам тем временем подбирает себе одежду, в которой он пойдёт на работу. Благодаря стараниям маленького фотографа, а также навязчивым советам и помощи Ким Хичоля у Хёкджэ в шкафу находят своё пристанище строгие костюмы разных оттенков и узоров, которые можно и нужно комбинировать в зависимости от планов заместителя директора адвокатской фирмы на сегодняшний день. Но, если говорить совсем честно, то Хёк всё-таки больше предпочитает классику, потому чаще всего он выбирает в таких случаях чёрный костюм с белой рубашкой. Подобный образ никогда не выйдет из моды.       А дальше, когда Донхэ освобождает ванную и практически упархивает на кухню делать смузи, у Хёкджэ начинается квест под названием «Не опоздать на работу». Вся сложность заключается в том, что ему нужно успеть принять душ, одеться и ускользнуть из дома до того, как брюнет закончит делать свою здоровую и полезную смесь по очередному совершенно новому рецепту. Такие сложные и скоростные манёвры попросту необходимы, потому что если Хёк невольно замешкается и не успеет переступить порог квартиры, выбегая на лестничную клетку уже полностью одетым, то Донхэ обязательно выйдет проводить его, держа в руке стакан со смузи, обязательно увидит своего любимого в таком строгом и серьёзном образе, а после у него обязательно снесёт крышу и дальше может произойти всё, что угодно.       Так выходит и в это утро. Хёкджэ, не успевая застегнуть пуговицы пиджака, пытается обуться и одновременно открыть входную дверь, но его пригвождает к месту такое родное:       — Хёкки… — позади себя. Адвокат ещё пытается надеяться, что он успеет на работу, потому поворачивается к Донхэ с виноватой улыбкой и делает шаг назад, к двери, сокращая себе путь к побегу. Но уже слишком поздно: брюнет оглядывает старшего с головы до ног, практически задерживает дыхание, когда таращится на чёрный галстук адвоката, а когда Хёк одёргивает пиджак на себе, невольно приоткрывая взору Донхэ прикреплённые подтяжки, то маленький фотограф тут же придвигается ещё ближе, быстро облизывая свои тонкие губы.       — Ты такой красивый… — выдыхает брюнет, протягивая руки к талии старшего, коротко оглаживая её и почти тут же спускаясь пальцами ниже, торопливо расстегивая брюки адвоката и украдкой прикасаясь к его паху через ширинку.       — Донхэ… — Хёкджэ шумно дышит, пытаясь вернуть себе остатки самообладания, но видит, что это бесполезно: от прикосновений Донхэ он возбуждается практически мгновенно, особенно с учётом того, что они оба прекрасно знают, что произойдёт дальше.       Брюнет, быстро расправляясь с пуговицей на брюках старшего и отцепляя спереди защёлки подтяжек, без лишних слов тянет штаны Хёкджэ вниз вместе с бельём, обнажая его возбуждённый член, и мягко толкает его назад, к слегка приоткрытой двери, таким образом закрывая её и создавая для любимого точку опоры. А Хёк, как и всегда это происходит в тех случаях, когда он не успевает убежать на работу до появления Донхэ в коридоре, не сопротивляется, ведь дыхание уже спёрто и он всем сердцем желает того пылкого и дурманящего развития событий, которое может предоставить ему этот взъерошенный воробушек.       Донхэ кажется на удивление деловитым и этот диссонанс бьёт по разуму Хёкджэ, когда парнишка с серьёзным видом опускается перед ним на колени и мягко придерживает старшего за бёдра, а после решительно вбирает его член в свой мокрый рот, тут же начиная пылко и страстно отсасывать ему.       — Да… да, мой хороший… — Хёкджэ не может сдержать довольного стона, он старается контролировать себя, не доводить ситуацию до окончательного и бесповоротного опоздания. Но всё равно руки адвоката уже мягко покоятся на голове Донхэ, парень то прикрывает глаза, растворяясь в ощущениях, то наоборот, опускает взгляд, чтобы любоваться своим любимым воробушком, который выглядит так невинно с членом во рту, но умудряется при этом смотреть так развратно и вытворять мокрым язычком такие головокружительные вещи, что у Хёка дух захватывает.       Возможно, причина в том, что Донхэ слишком возбуждается от вида Хёкджэ в строгом костюме, а, может, всему виной утренний стояк, который из-за пробежки возникает позже, практически по расписанию, но эти развратные проводы на работу заканчиваются слишком быстро, так как адвокат, приближаясь к пику, принимается сам насаживать брюнета за волосы на свой член и вскоре с протяжным рычанием кончает в этот мокрый рот, сильно наваливаясь спиной на дверь, чтобы устоять и не сползти вниз по ней на пол. Хёкджэ, безусловно, знает, что Донхэ уже слишком изучил его и безнаказанно этим пользуется, всегда зная, как именно будет лучше всего доставить адвокату наслаждение, но все равно каждый раз парень оказывается ошеломлённым после таких способностей его любимого.       — Ну всё, теперь ты можешь идти на работу, — тихо смеётся Донхэ, поднимаясь на ноги и вытирая рот тыльной стороной руки. Он придвигается к старшему, ласково целует его в щёку и доверчиво прижимается, пока у Хёкджэ проходит темнота перед глазами после такого бурного оргазма. И, когда это происходит, адвокат каждый раз смотрит на часы, понимает, что он безбожно опоздал и разнос от Чонсу ему уже светит в любом случае, потому Хёк выбрасывает из головы вялую попытку успеть на работу вовремя.       Донхэ сдавленно охает, когда его подхватывают под бедра, решительно несут в спальню или на кухню, в зависимости от настроения Хёкджэ, и порывисто заваливают на любую горизонтальную поверхность, будь то кровать, стол, с которого можно смахнуть всё лишнее и ненужное, или даже просто пол. С Донхэ им подойдут даже вертикальные поверхности, потому Хёк иногда зажимает паренька между своим разгоряченным телом и холодной стеной.       Работа забыта на какое-то время, в голове сейчас только темные, шоколадные глаза любимого и его мягкая улыбка, от вида которой Хёкджэ ощущает себя по-настоящему счастливым. Он требовательно рычит и стаскивает с Донхэ одежду, давая себе отчёт в том, что в итоге опоздает на работу как минимум на час или даже полтора.       Но зато после такого утреннего квеста Хёк практически пулей носится по конторе, всё в его руках спорится, парень успевает за рабочий день выполнить планы, на которые обычно требуется половина рабочей недели, и ничто не может испортить адвокату настроение, так как Хёкджэ прекрасно знает, что дома вечером его будет ждать самое лучезарное, искреннее и доброе солнышко на этом свете.       Маленький фотограф будет сидеть за столом, покусывать кончик карандаша и придумывать очередной рецепт смузи, рассчитывая продукты так, чтобы сделать в два раза больше. «Не в два раза больше, а на двоих», — поправится Хёкджэ. И он будет абсолютно прав.