Третий лишний

POV Локи  Я подхватил Т/И на руки и перебрался с ней на диван. Кинув подушку себе на колени, я аккуратно положил на неё голову девушки. В безмятежном, спокойном сне, она была ещё прекрасней. Восхитительные длинные волосы разметались по подушке и я не мог оторвать взгляд от этого завораживающего зрелища. Я готов был любоваться ею до скончания времён, но мои мысли омрачал тот факт, что скоро вернётся Тор и эта маленькая идиллия будет нарушена. Не знаю, что сейчас снилось Т/И, но это определённо было что-то лёгкое и светлое, ведь во сне она улыбалась. Как часто она улыбалась рядом с Тором, и как редко — со мной. Даже когда мы ещё были подростками, Т/И так искренне заливалась девичьим смехом от глупых рассказов брата, что у меня от злости сводило скулы. Стоит закрыть глаза и я вижу события настолько чётко, будто они случились только вчера. За свою уже долгую жизнь я повидал много влюблённых, но такой любви, какая была у Тора и Т/И, никогда больше не встречал. И я завидовал брату. У него была Т/И, которая готова была за ним идти и в огонь, и в воду. Она никогда не смотрела на него, как на выгодную партию. Он никогда не смотрел на неё, как на бездушное, красивое тело. Их любовь была чистой и искренной. И чем дольше я за ними наблюдал, тем больше злился. Сколько себя помню, Т/И всегда казалась мне недосягаемым идеалом, она была слишком совершенной для простака Тора.  В период полового созревания, я вступил во взрослую жизнь гораздо раньше Тора. Братец же хранил верность своей маленькой принцессе и ждал, когда она будет готова перейти на новый этап их отношений. На нас с братом всегда вешались толпы девушек. Стоило только пальцем поманить и все красавицы Асгарда готовы были упасть перед нами на колени. И я без зазрения совести пользовался этой возможностью. А потом, после очередной бурной ночи — хвастался Тору. Мне хотелось подтолкнуть его к этому искушению, хотелось, чтобы он изменил Т/И. У меня даже был план, как раздобыть доказательства его неверности. Потом бы я, как истинный джентельмен, утешил её в своих объятиях. Она была готова простить Тору всё, кроме измены. И если бы Тор тогда поддался бы на мои провокации, то всего того, что происходит сейчас — не случилось бы. Но брат не поддался. Кроме Т/И его совершенно никто не интересовал. И где-то глубоко внутри я разделял его позицию. Будь у меня такой чистый, добрый и нежный ангел, как Т/И, я бы тоже воротил нос от всех представительниц прекрасного пола. Но Т/И у меня не было, а ни с какой другой девушкой, создавать серьёзные отношения мне не хотелось. Все свои чувства и эмоции я умело скрывал, так что никто из окружения не знал, что я тайно люблю Т/И.  Тор всегда без опаски рассказывал мне о своих переживаниях, планах, мыслях. Иногда даже просил совета. Так случилось и в тот день, когда они с Т/И решили вступить во взрослую жизнь. Брат тогда ввалился ко мне в комнату, его бил мандраж. Никогда ранее я не видел его таким взволнованным. А когда он сказал о причине своих волнений, мне захотелось от гнева разнести дворец в щепки, но внешне я оставался абсолютно спокойным. Мне было мерзко от самого себя, когда я пытался его успокоить и дать несколько дельных советов. Это мне, а не ему, Т/И должна была подарить первую и все последующие ночи. Обида и ревность грызли изнутри, заставляли ненавидеть и себя, и Т/И, и Тора. Это всё казалось неправильным. Это всё было неправильным. В ту ночь я закрывал уши подушкой, стараясь не слышать стонов из соседней комнаты. От несправедливости хотелось кричать во всеуслышание. А голубки за стеной, словно издеваясь, не умолкали всю ночь. Не в силах вынести подобное, я с помощью магии, разрушил всю мебель, находящуюся в моей комнате, перед этим предусмотрительно поставив всё с помощью той же магии — звукоизоляцию. Никто во дворце не подозревал о том, что происходило в моих покоях. В то время, как я поднимал предметы один за другим и не щадя — швырял их в стену. Утром, испуганным Фригге и Одину я соврал о неудачном заклинании и уверил, что со мной всё в порядке. Тор же наоборот, светился от радости, а иногда о чём-то задумавшись, неосознанно краснел. А я, смотря на него, от злости скрипел зубами, силясь не заехать по этой довольной физиономии.  Такие ночи стали повторяться всё чаще, а через три года Тор сделал Т/И предложение. Я не был эмоционально к этому готов и вот мы пришли к тому, что происходит здесь и сейчас. Если бы Т/И увидела во мне мужчину... Если бы обратила на меня внимание и ушла от Тора, этого всего бы не произошло. Но, история не терпит сослагательного наклонения. А я наслаждаюсь последними мгновениями спокойствия, чуть ли не мурлыча от удовольствия перебираю мягкие пряди спящей Т/И и мысленно извиняюсь перед ней, за всё то, что мне сегодня придётся сделать. Но так нужно. Так будет лучше. Для всех.  Мои мысли и воспоминания прервала легонько хлопнувшая входная дверь. Как бы Тор сейчас ни кричал, Т/И не проснётся. И всё же, мне не хотелось, чтобы он начал разборки при ней. Не долго думая я встал с дивана, укладывая девушку на подушку и вышел в коридор.  Он не сразу меня заметил. Нагнувшись, он снимал мокасины, а потом громко крикнул:  —Родная, я дома.  Я знал, как ярко он отреагирует и на моё появление, и на мои слова. Поэтому, как можно спокойнее сказал:  —Она сейчас тебя не услышит. Услышав мой голос, Тор резко выпрямился и набросился на меня с кулаками. Первый удар пришёлся в левую скулу. —Ты! Грёбанный подонок! Где Т/И?! Тор отшвырнул меня к стене, вбегая в зал, а когда увидел её спящую на диване, то тут же начал тормошить и звать по имени. Но магия действовала, Т/И не просыпалась. —Ублюдок! —заорал Тор, что есть мочи. —Что ты с ней сделал? Он снова набросился на меня и стал неразбирая лупить, куда только попадали кулаки. Я не нападал в ответ, а лишь уворачивался от его ударов. Сейчас наши силы были не равны: он—человек, я—бог, поэтому, мне было неинтересно с ним драться. —А рука всё так же крепка! —искренне восхищался я силе удара, когда не смог увернуться от очередного оперкота. —Подонок! Что с Т/И?! Что ты сделал?! Почему она не просыпается?! Я тебя убью, если с ней или с ребёнком что-то случится! —схватив меня за грудки, орал в самое лицо Тор, яростно брызгая слюной. —Т/И всего лишь спит. Я хочу поговорить с тобой, пока ещё есть возможность и мне совсем не хочется, чтобы моя девочка всё слышала. Поэтому, пока она будет спать. В отличии от Тора я говорил спокойно и размеренно. С силой сжав запястья Тора, я заставил его отпустить мою рубашку. Кивнув в сторону кресла, я в приказном тоне потребовал: —Садись и слушай меня внимательно, —видя мой настрой, Одинсон успокоился и сел в кресло. В ту же секунду его тело и руки сдавили магические невидимые тиски, а на уровне рта красовался стальной закрытый намордник. Поняв, что я его одурачил, Тор тут же дёрнулся всем телом и громко замычал в намордник, пытаясь избавиться от прочных пут, но у него, само собой — ничего не вышло. Не обращая внимания на потуги брата, я вытащил из запазухи пистолет и положил его на журнальный столик, что стоял между креслом и диваном. Аккуратно приподняв Т/И, я снова уложил её на подушку, на собственные колени. Тор снова что-то замычал, а я, ожидая пока он успокоится, блаженно гладил девичьи волосы, зарываясь в них пальцами. Брат в страхе наблюдая за моими действиями, наконец успокоился и замер. —Ваше рвение похвально, но бессмысленно. Это даже забавно, наблюдать, как вы пытаетесь защитить друг друга. Буквально, минут двадцать назад, Т/И умоляла меня пощадить тебя и оставить в живых. Она даже предложила вернуться в Асгард, в обмен на твою жизнь, —на мои слова Тор что-то прорычал низким басом и гневно посмотрел на меня, пронизывая яростным взглядом. Я лишь усмехнулся на его отчаянные потуги и продолжил. —Но беда в том, что пока ты жив, я не буду спокоен, а Т/И постоянно будет рваться к тебе. Нет, конечно, ты стал смертным и через пару-тройку десятков лет умрёшь от старости, но я не хочу так долго ждать. Поэтому, мы ускорим этот процесс до максимума. И умрёшь ты сегодня. Но Т/И меня не простит, если я лично убью тебя... —я кивнул на пистолет лежащий на столе, —Там всего один патрон и если ты не хочешь, чтобы Т/И пострадала, то по моему сигналу возьмёшь его и застрелишься. Не промахнись. Второго шанса я тебе не дам, а до тех пор, ты будешь делать и выполнять всё, что я скажу. Согласен? Я щёлкнул пальцами и намордник исчез, а Тор, вырываясь с удвоенной силой, сыпал меня проклятиями и грозился расправой. Мне нравилось это чувство власти, чувство лидерства, но слушать его пустые угрозы надоело. Мы оба знали, что это лишь слова и убить меня, будучи смертным, он не сможет. Я раскрыл правую ладонь (левой всё ещё гладя волосы моей спящей красавицы), и в ней появился Мьёльнир. Брат замер, не веря своим глазам, а я, довольный его реакцией, пояснил: —Наш старик всю жизнь лгал. Мьёльнир никогда не принадлежал тебе по праву достойного. Один просто наложил на него заклинание, из-за которого, поднять эту игрушку мог только ты. Но, Один умер. Заклинание рассеялось и я с большим удовольствием стал новым хозяином молота. Ты ведь не против? Тебе он всё равно уже не пригодится. —Мразь! Чёртов псих! Будь ты проклят!!! —снова начал старую песню Тор. Его бессилие завораживало и тешило моё самолюбие, но мне этого было мало. Мне хотелось добить его, уничтожить, стереть в порошок. Недолго думая, я посадил всё ещё спящую Т/И к себе на колени. —Убери от неё свои грязные руки, урод! —послышалось напротив. Я лишь едко ухмыльнулся и в нетерпении от предстоящего шоу, облизал свои губы. —Беременность ей к лицу. Она даже стала пахнуть иначе. Молоко и карамель. Раньше её тело не выделяло этих запахов. А груди... Боже! Как они округлились, какие они стали мягкие и чувствительные! Как думаешь, в них уже появилось молоко? —Сука! Я освобожусь и прикончу тебя!!! —Уверен? —я сделал наигранно-удивлённое выражение лица, а после, смотря в глаза Тору, начал размерянно, с удовольствием гладить женское тело, проходясь ладонями от шеи до бёдер и обратно. Как же упоительно было наблюдать за бессильным, поверженным Одинсоном. Наконец-то не я, а он, чувствовал всё то, что чувствовал я на протяжении всей жизни, смотря на их счастливую пару. —Ты зря стараешься, —истерически засмеявшись, нарушил тишину Тор. —Она не будет с тобой. Остановись пока не поздно, пока всё ещё можно исправить. Наша девочка... Если я послушаю тебя и застрелюсь, то этот ребёнок лишь сильнее заставит Т/И тебя ненавидеть. Тор знал куда бить, знал, как сделать мне больно и впервые за весь наш разговор я испытал настоящий гнев. Бешенство, не знающее выхода, готово было испепелить весь жалкий Мидгард, вместе с этим смертным уродом. Оскалившись, я с презрением посмотрел на Одинсона и с ядовитыми нотками в голосе, спросил: —А что ты скажешь на это? —я взял молот, что всё это время лежал рядом, на диване и положил его на живот Т/И. Она не могла чувствовать боль, благодаря магии, но тяжесть ощущала, хоть и не могла проснуться. Тяжесть и сила Мьёльнира были разрушительны и поняв, что я только что сделал, Тор, наконец сдавшись, перешёл на отчаянные мольбы: —Пожалуйста! Прекрати! Я сделаю всё, что ты скажешь! Только прекрати, прошу! Убери Мьёльнир! —теперь в его голосе звучало смирение. От былых злости и угроз и след простыл. Я безэмоционально наблюдал за ужасом, что застыл в глазах Тора, а после, перевёл взгляд на живот Т/И. Он очень медленно, словно сдуваясь, уменьшался в размерах, пока через минут тридцать вовсе не исчез. Низ платья окрасился в бордовый цвет, а по её ногам, капая на пол и образовываясь в маленькую лужицу, стекали тоненькие струйки свежей крови. Одинсон, наплевав на моё присутствие, безмолвно плакал и не веря в происходящее, тихо шептал под нос одно единственное слово: —Нет...нет...нет...нет... —Если не хочешь, чтобы я убил и Т/И, то ты будешь выполнять всё, что я скажу. Она будет либо со мной, либо ни с кем и если ты решишь выкинуть какой-то фокус... Твоё малейшее неповиновение и она будет мертва. Мы поняли друг друга? Поражённо склонив голову вниз, захлёбываясь беззвучными слезами, Тор сухо сказал: —Да. Я тебя понял. Я убрал молот с живота Т/И. Теперь он был плоским. Кровотечение остановилось. А о недавней беременности напоминали лишь окровавленные ноги и лужица, скопившаяся на полу. Я знал, что это наш последний с ним разговор, поэтому, без всякого злорадства посмотрел на сломленного Тора и совершенно серьёзно, без сарказма, заявил: —Ты сделал правильный выбор, брат. Обещаю, я никогда не дам Т/И в обиду и окружу её заботой и лаской. У неё будет всё только самое лучшее. Не думай, что я, делая всё это, буду обходиться с ней, как с вещью. Она станет царицей Асгарда и я сделаю всё для того, чтобы она была счастлива. —Счастлива? —не веря, переспросил Тор. —Она возненавидет тебя. О каком счастье ты говоришь? Дорогие безделушки и статус царицы не заставят её полюбить тебя. Ты совершаешь ошибку. Меня снова резанули слова Тора и я тут же обозлившись на него, ничего лучше не придумал, как страстно поцеловать Т/И в губы. На лице Тора снова появился намордник. Он отвернулся, не в силах наблюдать за этим поцелуем. Пройдясь большим пальцем по лбу Т/И, я поцеловал её в щёчку и успокоившись, нежно прошептал: —Сладенькая, пора просыпаться...