Позже и в последующие дни он не раз просыпался с ней в своей или её кровати. От острых утренних лучей солнца или разбуженный бесстыжим стуком сосновых веток о окно. А в воздухе витал запах океана. Соленый воздух всё же долетал сюда, не смотря на то, что до него надо было ехать около пятидесяти километров.
Иногда они просто лежали молча целый день или ночь в кровати, словно давно забыли, как говорить. Измотанные долгим бегом по лесу или обычными человеческими делами. Всё, что смог узнать Питер, так это то, что его новая подруга работала в магазине в утренние или вечерние смены. Она не строила больших планов на будущее и просто жила в городе на границе штатов. По утрам любила выпить огромную чашку кофе. Даже, когда Хейл попросил делать это на кухне и не мешать запахом, который способен поднять его с постели, девушка лишь улыбалась, продолжая разливать капли на серую простынь и подносить кружку к самому носу спящего оборотня. Она любила над ним издеваться. Кроме этого она также сильно любила лисью форму, в которой могла находится целыми днями.
Однажды, когда Хейл проснулся от теплого светло-оранжевого света, проникающего из-под слегка опущенных штор, он увидел её сидящей у окна в личине лисицы. По краям горизонта небо окрашивалось красно-розовым, и ложилось неровными бликами на дощатый пол в доме. Свет переливался на блестящей шерсти оборотня. Кое-где в шерсти просматривались перья, так же как и закат окрашенные в бледно-розовый цвет. На морде было видно лишь пару капель крови, смазанных вдоль носа.
Она опять была на охоте, пока он спал.
Лиса повернула голову в сторону Питера и слегка оскалилась, словно пыталась улыбнуться пастью, хоть к такому она не была приспособлена.
Лиса медленно встала и начала приближаться к лежащему мужчины, одновременно превращаясь в человека. Эйн, ничуть не смущаясь своей наготы, хитро смотрела прямо в глаза мужчины, чуть приподняв подбородок. Она легла около него, зарывшись руками в мягкое пуховое одеяло. От девушки всё так же пахло лугом и совсем немного речной водой.
Питер прошелся взглядом по её спине, а потом провел пальцами по веренице мелких шрамов. Они спускались узелками от самой шеи до лопаток, а потом россыпью переходили на поясницу. Едва заметные белые узелки покрывали предплечья девушки.
— Что это? — не удержался Питер, проводя пальцами по её рукам.
Эйн как-то устало вздохнула, посматривая на него исподлобья.
— Я росла в приюте и за любую оплошность нас били. А у меня, признаюсь, был скверный характер. Чем больше меня били, тем больше я не слушалась, — на последней фразе девушка как-то зло хохотнула.
— Значит, ты жила в приюте и имя тебе дали тоже там? А как же родители? — Питер приподнялся на локте, чтобы лучше видеть собеседницу. Первый раз он услышал от девушки что-то личное.
— Имя как раз дал мне отец. Это были его последние слова, перед тем, как на лесопилке на него упала сосна. А вот мать была мне не рада. У них с отцом был уговор, что как-только я появлюсь на свет, то она отдаст меня ему, — Эйн провела ладонью по своим волосам, убирая их с лица. — Я с ней пробыла до самого детского садика, пока она просто не взяла сумку и не уехала оставив меня одну в нашей затхлой квартире! Я там просидела неделю, пока соседка не вызвала социальную службу… — глаза девушки из медового вмиг почернели.
Ненависть. Чистой воды, ничем неприкрытая ненависть и желание отомстить. Хейл ни с чем это не перепутает, так как он сам такой. Вечное желание перегрызть глотку обидчику, чтобы тот истекал кровью, молил о пощаде, а Питер в последнюю секунду, стоя над поверженным, вспомнит все смертные грехи. Он всем отомстил, кроме семейства Арджентов. И на его пути опять стал мальчишка МакКолл. Но и его когда-нибудь ожидает смерть. Питер чувствует железный привкус на языке, при мысли о нем. Всех ждет расплата за содеянное.
— И что же с тобой было? — Хейл заинтересованно смотрит на Эйн, которая не мигая, смотрит на заходящая солнце. Что-то обдумывая в своей голове. Последнее время, она слишком часто вот так выпадала из реальности. Думая, о чем-то своем, важном. Важнее, чем то, что происходит в реальности.
— Я не закончила школу… — признается та, после секундной паузы. — Я сбежала оттуда в пятнадцать. И, буквально, в тот же момент, я поняла, что оборотень. Видимо организму хватило стрессов, чтобы показать, кто же я на самом деле. А через несколько дней после побега, я попала в первую для себя стаю. Тоже, не самые лучшие для меня дни, так как я была на самом дне их социального строения.
— И ты опять сбежала? — догадываясь, что ответ девушка, спросил Питер.
— Их лидер спас мне жизнь, приняв в стаю, не позволив своим оборотням разорвать меня на части, как врага, который забрел к ним на территорию. И я с ними оставалась долго, из-за этого «дара судьбы» — фыркает девушка. — Он сказал, что я ему нравлюсь и, если покажу себя, как-то проявлю… То он сделает меня своей парой. Он был слегка безумен, мне кажется.
Эйн перевернулась на спину, повернув голову в сторону Питера. Тот сидел, внимательно слушая девушку.
— И что же заставило тебя убежать? Неужто его настойчивость? Ты могла стать "королевой", — с прищуром поинтересовался Хейл.
— А ты ревнуешь? — на её лице вмиг заиграла улыбка. Девушка просто обожала всех изводить. Она резко приподнялась на руках, плотно приблизившись к лицу Питера. Она коротко коснулась своими губами его губ, лишь слегка проведя языком по ним. — Не волнуйся, всё далеко в прошлом… Он потребовал плату: жизнь за жизнь, убив одного из наших собратьев. Я отказалась и в ту же ночь, сбежала. А он, я думаю, разыскивает меня до сих пор.
Эйн надоело находиться в кровати, и она рваными движениями встала, направившись в кухню. Она быстро скрылась за ширмой, ведущей в следующее помещение и до ушей Питера донесся звон кофейника.
В просвет между комнатами был виден стол, усеянный утиными перьями. Они взметнулись на секунду, когда Эйн прошла мимо и так же быстро опустились на прежнее место.
В ней было слишком много намешано от дикого зверя. И так мало от человека. Даже взгляд и то был лисьим. Слегка недоверчивый, хмурый, без тени улыбки. Глаза были глубже, чем казалось в первый раз.
— И ты его не боишься? — мужчина чуть повысил голос, чтобы девушка его услышала.
На секунду воцарилась полная тишина.
— Когда станет надо, он меня найдет. Видимо, я ему не нужна, — предположила девушка, возобновляя свою возню на кухне. — Приходи, поедим.
***
Их жизнь была слишком спокойной. Питер уже не помнил, когда в последний раз чувствовал что-то похожее на умиротворение. Ему было настолько спокойно, что он не думал ни о Бекон Хилс, ни о Дереке, который с заядлым упорством высылал ему письма на почтовый ящик.
Он не вздрогнул, когда получил сообщение от Лидии. Он его даже не открыл. Одним нажатием мышки, он отправил его в корзину. Ему не хотелось волноваться и страдать от Мартин с её: «будь осторожней, я видела сон…» и всё в таком же духе.
Эйн дарила ему какое-то призрачное спокойствие легким движением рук, тихим словом или легким поцелуем. Казалось, Хейл ничего не замечал вокруг: ни стаи, которая пару дней назад миновала, теперь его город и двинулась дальше на север (сплошное воплощение приезжих цыган), ни смены месяца, ни изменившегося ветра. Всё приходило к нему как-то отдаленно. Чаще всего за ужином, когда Эйн накладывала в его тарелку еду.
И всё же она ни разу не упомянула, что испытывает к нему какие-то чувства. Словно они просто случайные сожители. Всё временно. Также, как и её пребывание в этом городе. Его вечно смущали коробки, маленькой горкой возвышающиеся в дальней комнате. Это вселяло мысль на то, что случись что-то страшное и девушка была готова сорваться с места и бежать.
Хейл расслабился. Забыл что такое страх, ненависть и подозрительность. Эйн больше не расспрашивала о нем и не рассказывала о себе. Они просто жили вместе.
До того рокового дня, когда она словно буря влетела к нему в лофт, раскрасневшаяся с глазами полными слез. Она что-то отчаянно лепетала, отталкивала его руки, а потом пыталась обнять.
К вечеру она затихла, мирно сидела на кухне. В руках дымилась не первая чашка ромашкового чая.
— Он нашел меня… — тихо заявила Эйн, подняв растерянный взгляд на Питера. Он с непониманием посмотрел на девушку. — Я тебе рассказывала про стаю, в которой я жила. Их альфа — Джаред, прислал своего помощника и сказал, чтобы я была готова покинуть город к завтрашнему дню.
И Эйн с новой силой заплакала, низко склонив голову к своим рукам, сжимающих кружку.
— Где он? — Питер начал закипать. Его трясло от злости. Он никогда не любил, когда указывали ему или тому, хоть как-то с ним связан, что делать. Мужчина не любил ситуаций без выбора и готов был убивать тех, кто стоит у него на пути.
— Они будут ждать меня завтра в полдень, в лесу, возле старого дуба, — всхлипывая, Эйн подняла красные от слез глаза на Хейла. Тот лишь медленно кивнул ей, притягивая её за стул ближе к себе. Он крепко сжал её в объятиях. Медленно целуя в приоткрытые губы.
Он знал, что кем бы ни был Джаред, завтра его ждет смерть.
***
Кровь, липкая и густая, как смола, стекала с глубокой раны на животе. Питер держался рукой за бок из которого сочилась кровь. Футболка была разорвана на нем и висела, окрашенная в темно-бордовый цвет.
Он вышел из-под темной кромки леса на луг, залитый таким же осенне-красным светом, как и его правый глаз. Он почти не разбирал дороги.
Он убил всех, до последнего. Но и сам пострадал. Их было слишком много и они пришли совсем не за Эйн. А по его душу.
Словно почувствовав, что о ней думают, к нему направилась черная лиса, легко перепрыгивая слишком высокие стебли травы.
— Ты знала? — с досадой спросил Питер. И лисица на секунду остановилась, опустив морду к самой земле. — Ты с самого начала спланировала всё это?! Чтобы с помощью меня заработать и сбежать от Джареда? Он все мне рассказал, кашляя кровью.
По правде, у него самого был железный привкус на языке.
Он забыл, что такое рассчитывать только на себя. Что каждый оборотень — это предположительно его будущая смерть. Ведь за его голову не раз хотели заплатить большие деньги. Хейл забыл с кем имеет дело.
— Всё это время ты мне врала?! — в его голосе слышалось обвинение. Если бы у него остались силы, он бы задушил её. Но невозможно это сделать с человеком, который дал ему хоть каплю спокойствия и умиротворения. И предательство, в виде кровавой раны, единственное, что заставляет хотеть мести.
— Каждое слово сказанное мной было правдой, Хейл, — Эйн превратилась в человека, и сейчас, прикрываясь клетчатой кофтой, видимо заранее спрятанной поблизости, подошла к нему. — Лисы не умеют врать. Вы все зачастую путаете «хитрость» с ложью». А если бы не ты, я бы до конца своих дней бегала по штатам в поисках безопасного места.
Питер присел на траву, не в силах стоять от боли. Регенерация ещё не началась и каждый вдох сырого воздуха, заставлял испытывать боль.
— Я был ценой твоей свободы? — со злостью спросил тот, рассматривая в рубиново-красных лучах солнца её лицо. Лисицы всегда выживали за счет смерти или страдания волка. Он тяжело вздохнул, прикрывая веки. Он был слишком самонадеянным.
— Ты бы умер, они бы получили деньги, а я в этот момент уехала. Они бы умерли, я смогла бы спокойно уехать. Я с самого начала знала кто ты и сколько платят за твою смерть… — Эйн опустила голову, совершенно без эмоций глянув на мужчину. — Волки не должны покидать свою стаю и они не должны быть такими беспечными как ты. Спасибо, что подарил мне жизнь.
И она просто ушла. Развернулась и медленно побрела прочь с луга, на ходу превращаясь в лисицу.
Черная шерсть последний раз мелькнула далеко в траве и Эйн растворилась в закате, словно её никогда и не было. Словно всё было сном.
Она стала первой, кого он не убил, при том, что желал ей смерти. Его разрывало на части от противоречивых эмоций.
Боль начала отходить на второй план. Закат потух и тлел на горизонте подобно уголькам от костра, отражаясь в немигающих глазах Питера. Он глубже вдохнул запах луга и ему первый раз не пахло полевыми цветами и теплым запахом крови. От земли исходил тяжелый запах роз.
Он слышал тихий зов банши.
