Mortuus in anima

      Шиничи молчаливо смотрит на Куробу, задремавшего на скамейке в саду. Подходит медленно ближе, рассматривая вновь усталое лицо с синими мешками.       Тот спит неспокойно. Хмурится, слегка ворочается. Кусает собственные губы и едва слышно что-то бормочет, бледнея с каждой секундой. Словно отказывается от чего-то... но это просто невозможно, потому, несмотря на сопротивление, приходится принимать.        — Кид-сан, — едва слышный шёпот почти над самым ухом предположительного вора, после же Шиничи почти сразу задерживая дыхание и наблюдая. Среагирует? Или не узнает голос-интонацию? Или Хакуба всё же не прав?       Медленно, очень медленно глаза открываются, после чего Куроба долго изучает его в ответ, никак не комментируя ситуацию.       Шиничи тоже не торопится что-либо говорить, лишь устраивается поудобнее на земле ровно перед тем, как оказаться неожиданно на скамье с чужими руками на талии.        — Я, конечно, не в самом блистательном положении, но не настолько, чтобы позволить тебе из-за меня простудиться, — лукаво улыбается вор, убирая руки и устраиваясь вновь поудобнее на скамье, пока Шиничи растерянно касается мест, где только что были чужие руки. Забота? В нынешнем положении? Кид всё ещё полон сюрпризов.       Казалось бы, самое время для того, чтобы воспользоваться чужим непрямым признанием и спросить. Что произошло в ту ночь, что тот сказал Накамори, что старый инспектор молча отвёз друга своей дочери в психбольницу, почему у персонала такое странное отношение к нему. Столько вопросов!       Но вместо этого он лишь благодарит едва изумленного Куробу и откидывает голову назад, изучая далёкое и холодное небо. Сейчас — не время для подобного, не сейчас, когда между ними шаткое-шаткое равновесие.       Хакубе и вовсе запрещено навещать его, как и матери с другом семьи. Самим Куробой.       И лишь Шиничи — должно быть, по старой памяти, — позволяет хотя бы находиться рядом и пришёл однажды сам. Он — почему-то единственная ниточка, которую Кид не обрывает до конца, хоть и мучительно натянул, слегка касаясь ледяными ножницами.       Потому он молчит, смотрит на небо и ждёт. Ждёт, когда один гордый вор скажет хоть что-то, необязательно отвечая на невысказанные вопросы. А может и не заговорит, но сделает что-то более комфортное для себя.       Не дождавшись, он, повинуясь интуиции, просто тянет на себя Кида и укладывает на свои колени, предварительно уложив ногу на ногу. И треплет по волосам, всё также не смотря в сторону растерянного Куробы, послушно устроившегося на коленях и подложившего под голову ладони. Кажется, даже в комок сжался весь.        — Почему ты здесь? Разве не должен быть со своей девушкой? — прерывает молчание Кид, окончательно устроившись и потихоньку начиная открываться. — Я думал, ты снаружи...        — Ран показалось, что я слишком нахватался от Конана и копирую его в неуместные моменты, — за три года привычек-то! Разумеется, несмотря на всю выдержку и самоконтроль, он ошибся пару раз... Пару десятков раз... или сотен... — После чего отвела к психиатру. И вот... уникальный случай теперь здесь и мечтает уже перестать попадаться на ловушки собственного врача.       Кид вяло смеётся, вызывая улыбку у Шиничи. Кажется, столь желаемый его врачом социальный контакт установлен.        — Неужели Мейтантея так легко поймать? — шутливо отзывается Куроба, пока сам детектив позволяет себе посмотреть в сторону того.        — Я сам не знал, что умею попадаться на такие глупые ловушки, вроде "Доброе утро, Конан-кун" и "ага, ага, как хорошо, Конан-кун, что твоё лечение почти закончилось", — недовольно фыркает Шиничи, вспоминая их упорную с врачом борьбу в начале. И если сначала его ловили быстро на старых привычках, то теперь приходится повозиться для того, чтобы подловить. Или очень удачно задать вопрос в нужное время. Чёрт. — Самой Ран настоятельно не рекомендуется навещать меня как провокатору Конана. Впрочем, она и не особо-то и рвётся.        — Вот как... — тянет Куроба, прикрывая глаза и вновь затихая на какое-то время. — Тебе Хакуба сказал про Кида? Видел его пару раз из окна. Да и как вы разговаривали — тоже.        — С одной стороны, да, он мне сказал о своих подозрениях. Был вынужден Хаттори. С другой... Это было дело времени, нет? Ты сам это знал, когда давал мне свою руку на изучение, — хмыкает Шиничи, осторожно поглаживая лежащего вора по плечу, отчего тот слегка вздрагивает, но руку убрать не пытается. — Я бы полез от скуки, да и узнавать тебя начал.        — Тоже верно... хотя я надеялся, что ты никогда не проведёшь связь между классным мной по ночам и... тем, что сейчас, — Куроба кривится в усмешке, явно находя своё нынешнее состояние не самым лучшим. Даже скорее отвратительным, раз приходится говорить о таком с детективом и получать от него поддержку.        — У каждого может случиться депрессия. Никто не застрахован от этого, даже классные парни, — позволяет себе Шиничи косвенный комплимент, после чего подмечает вздрагивание. С самооценкой у Кида всегда было как-то не в порядке, но, похоже, теперь ровно в противоположную сторону. Что же случилось, чёрт возьми?        — Классный?.. — эхом отвечает вор, но тут его уже прерывает Шиничи с мягкой улыбкой:        — Не потому, что ты ходил в глупом костюме и делал вид, что справишься со всем. Потому, что относился к моей ситуации с уважением и помогал, несмотря на то, что не должен был. Как тогда с Гентой — раскрыл этим себя. Как с Люпеном — хотя это могло быть ловушкой, — он треплет замолчавшего Куробу по волосам, чуть зарываясь пальцами и пытаясь понять, насколько тому это нравится или нет. Но тот не высказывает никакой реакции, кроме горечи на лице.       Это связано с дочерью инспектора? Но её труп не найден.       Ноготки неожиданно цепляют его руку, сильно царапая, будто бы до крови.        — Ты что делаешь? — искренне изумляется детектив, по инерции пытаясь отобрать руку. Как же. Скрытый садист неожиданно лижет пострадавшее от него место, вгоняя слегка в краску. — Куроба!        — Прости. Это было необходимо, — устало отвечает тот, массажируя ладонь своими пальцами и чуть прижимаясь к ней щекой. — Мейтантей... Если я правда был таким классным... побудь со мной ещё немного.        — Да я и не собирался пока уходить. Спи, если хочешь. Можешь и в палату ко мне заглядывать, — пожимает плечами Шиничи, смотря с лёгким недоумением и не отбирая пока руку. Если она нужна Киду — он потерпит. — Шиничи.        — Кайто, — лаконично и полусонно улыбается Кид — уже Кайто — перед тем, как медленно начать засыпать вновь.       Эх, Кайто, загадка ходячая.