Долгий, долгий путь

Марк смотрел на Джексона и Ёнджэ в растерянности. Снова пожал плечами, уже третий раз за последнюю минуту. – Так что же, – заговорил Джексон, чувствуя, как губы сами растягиваются в улыбке. – мы теперь станем дядюшками? – Ну, если тест всё показал правильно, то выходит, что да, – Марк снова пожал плечами. Ёнджэ завопил радостно во всё горло и бросился обнимать Марка. Джексон схватил их обоих и стал раскачивать из стороны в сторону. – Наш Марки станет папочкой! – запели они с Ёнджэ в один голос. Марк, с красными ушами и красной шеей, улыбался им смущённо. – Я ведь не планировал ничего… И Югём тоже… Я даже не знаю, хочет ли он детей вообще… он же такой молоденький ещё… – бормотал Марк. Джексон не помнил, когда видел его настолько застенчивым и растерянным. – Ты с ума сошёл, хён? – сказал Ёнджэ. – Да он на седьмом небе будет! Он же тебя обожает просто, как может быть иначе? – Ну не знаю, – протянул Марк, заламывая пальцы. – Он как раз должен вернуться с работы, буквально через полчаса… Я не знаю… – Если хочешь, хён, позови его прямо сюда, тут ему всё и скажешь, – предложил Ёнджэ: они сидели на кухне у него в квартире. Марку вроде бы понравилась идея. Джексон улыбался так долго, что начало сводить скулы. Марки забеременел, кто бы мог подумать! Ну да, в какой-то момент придётся отложить модельную карьеру, но он всегда был худеньким, поэтому вряд ли наберёт большой вес во время беременности. Джексон даже стал представлять, как мог бы выглядеть ребёнок Марка и Югёма, на кого больше быть похожим. Югём приехал по первому же зову. Был явно встревожен, потому что голос Марка ощутимо дрожал. Джексон и Ёнджэ вышли из кухни, оставив их наедине, но сами спрятались за дверью ванной и замерли, не дыша. Едва Марк пробормотал, что в скором времени в их семье станет на одного Кима больше, как Югём издал непонятный визгливый звук, а потом расплакался. У Джексона защемило сердце; краем глаза он видел, как Ёнджэ тайком смахнул слезу. – Заходите уже, я же знаю, что вы подслушиваете, – крикнул Марк счастливым голосом. Они вернулись на кухню и увидели, как Югём, с покрасневшим влажным лицом, стоит перед Марком на коленях и целует его плоский живот. – Ну что, повзрослел, папаша? – подколол Ёнджэ, обнимая Джексона. Югём фыркнул от смеха и покивал, прижимаясь щекой к груди Марка. Вскоре Джексон начал собираться домой, потому что, едва Марк сказал, что ему нужно рассказать им с Ёнджэ что-то важное, он оставил Бэма соседке и умчался. Теперь ему нужно было забрать Бэма обратно. К тому же, он не любил, когда они разлучались в его единственный выходной. По дороге домой Джексон невольно вспомнил тот день, когда понял, что забеременел. На душе было тяжело, почти мерзко. Он знал, что не нужен никому со своим ребёнком, что в глазах общественности он стал одной из тех омег, которые ложатся под альф без разбора, а потом остаются одни со своими детьми. Он таким не был, его случай был другим, но неужели возможно доказать обратное? Лишь Марк и Ёнджэ не осудили его, а говорить родителям он попросту побоялся. Он и так достаточно их опозорил в своё время, поэтому про ребёнка решил промолчать. Друзья пообещали быть рядом и помогать всем, чем только смогут. Ему было достаточно и этого. Тогда он понял, что он больше не один. Соседка, как всегда, улыбалась и нахваливала Бэма, что он не баловался и скушал весь обед. Взяв его на руки и прижав к груди, Джексон поблагодарил её ещё раз и понёс его к ним домой. Бэм лепетал без умолку о том, чем он занимался всё это время, как смотрел мультики и как соседка учила его писать его имя. Хоть Бэм и был ещё совсем маленьким, Джексон чувствовал, что разговаривать с ним очень интересно и приятно даже сейчас. Перед сном Джексон понёс Бэма в ванную, чтобы искупать. Бэм плескался в воде, смеялся, показывая свои крошечные молочные зубы. Джексон целовал его, поливая водой, и смотрел на его по-детски милое круглое лицо. А потом его резко пронзило. Джексон уловил тонкий-тонкий, едва осязаемый запах холодного влажного леса. Руки замерли, на плечи навалилась тяжесть. Он знал, что однажды это случится. Однажды, но не настолько быстро. Не когда Бэму только-только исполнилось два года. Уложив Бэма спать, Джексон бродил по квартире, как тень. Под кожей шевелилась тревога, нервозность, полузабытые воспоминания. Несколько раз Джексон пытался заснуть, но вставал снова. Может быть, – он в последнее время так забегался, что перестал следить за своим циклом, – приближалась течка, но его тело вдруг стало вспоминать прикосновения того мужчины, с которым он был близок в Киото. Кожа покрылась испариной. Джексон только сейчас понял, что все отношения, которые у него были в Корее, не шли ни в какое сравнение с тем, что он чувствовал рядом с тем мужчиной, Господином. Что ни с кем он не ощущал себя так хорошо, как с тем мужчиной. К тому же, именно он был отцом Бэма. Джексон лёг обратно в кровать и уставился невидящими глазами в тёмный потолок. Впервые за долгие годы внутри него загорелось желание.