Жизнь человека иногда кончается чужой смертью. С. Е. Лец
– Наташа? Ты в порядке? Что-то случилось? Я медленно отняла руки от лица и повернулась к маме. – Что?.. – Я спросила, все ли в порядке, – мама подошла ближе. – Ой-ой, это что, Джеймс? В новостях?! Я позволила ей развернуть ноутбук и наблюдала, как она бледнела, читая свежую статью. И сама никак не могла собрать мысли воедино. Взрыв в ООН. Какой-то там договор, при обсуждении которого произошел взрыв, погибли люди, даже целый король… И в этом обвиняли Джеймса. Нет, не просто обвиняли – в интернет вывалили то, что так старательно скрывали и он, и Гидра, и Стив Роджерс несколько лет! Теперь весь мир знал, что оружие Гидры Зимний Солдат и герой США Джеймс Барнс – одно лицо! Господи, какого хера там случилось?! – Солнышко, что это значит?.. – Он этого не делал, – выдавила я. В этом я была абсолютно уверена. – Кто и что не делал? – папа, оставленный в одиночестве на кухне, сообразил, что семейный ужин откладывался, заглянул ко мне в комнату и тоже склонился к экрану. – Ого. Та-ак… Дочь, ты сейчас скажешь, что не знала ничего из того, что здесь написано, да? Я почувствовала дрожь. Это все неправда, все неправда, Джеймса там просто не могло быть, никак не могло быть… Эта размытая фотка с камеры – бред, блеф, фотошоп, что угодно, только не правда!.. Но даже если он действительно был в Вене и прошел под той камерой в тот самый момент… Джеймс ни за что не взорвал бы здание с кучей народу, они ему ничего не сделали! Это ошибка. Или случайность. Или подстава. Что угодно, только не правда… – Наташа? – Да, пап, я… я могу объяснить… многое… Знать бы, какое объяснение у этих чудовищных новостей.***
Он жил в Бухаресте уже почти десять дней и был уверен, что все вот-вот решится. Преследователь был один, Баки наконец-то смог его засечь трое суток назад. Молодой мужчина лет тридцати, может, чуть меньше. Рост около метра семидесяти пяти, вес килограмм восемьдесят-восемьдесят пять – за бесформенной ветровкой было сложно понять телосложение. Волосы стрижены коротко, то ли блонд, то ли рыжие. Теперь Баки знал, как выглядел его «хвост», и пора было начинать меняться ролями, но смутное чувство тревоги не уходило. Что-то было не так – об этом вопила интуиция. По логике, после обнаружения того факта, что объект остановился надолго (а Баки в этот раз оплатил квартиру на целый месяц), агент должен был послать сигнал своим, отойти как можно дальше, наблюдать и ждать подкрепление, а не светиться все ближе и ближе. Но складывалось ощущение, что парень решил вписать свое имя в историю и попытаться взять Солдата в одиночку. Что еще более странно, та самая интуиция кричала на ухо, что действиями преследователя руководила отнюдь не глупость… И Баки, конечно, знал, что везением его мать-природа обделила, но такая лажа оказалась чересчур даже для него. В первый момент, увидев заголовок страницы, он похолодел и по привычке попытался вспомнить, не он ли, грешным делом, действительно такое сотворил… А потом пришло страшное осознание – это конец. Это конец, потому что взрыв ООН – не шутка. И не его лицо на первой полосе тоже. Кто бы и по какой причине так его ни подставил, Баки благодаря неизвестному оказался в полном дерьме, потому что в статье были и фото, и имя, и второе имя – о господи! – и разве что не адрес. Хотя это как раз не проблема, новость-то уже вчерашняя. Надо валить, пока не приехала полиция, которую наверняка вызвал глазастый продавец. Ну а что потом? В его планы входило устранение преследователя Гидры и возвращение к Наташе, а не статус первого террориста планеты… Ввалившись в подъезд, Баки на несколько секунд закрыл глаза. Нет, к Наташе теперь нельзя ни в коем случае. И от жетона в ботинке надо избавиться сейчас же: если поймают, второй под пластинами руки вряд ли найдут, а этот точно обнаружат. Баки вытащил жетон и смял в пальцах, запихнул бесформенный комок металла за батарею между этажами. Теперь забрать рюкзак и бежать. Подумать, как решить новую проблему, можно позже. Он только коснулся ручки двери и тут же понял, что в квартире кто-то был. Сердце трепыхнулось: может, агент Гидры решился на отчаянный шаг? Баки уже и забыл, что все его настоящие проблемы обычно начинались одинаково… Прошло два долгих года с последней встречи. Он тогда был не в себе, а Стив, как ни странно, был увереннее и спокойнее. Теперь нет: гость стоял спиной, и напряженные плечи словно держали весь мир. – Понял, – бросил Роджерс коротко и точно не ему. Значит, в наушник. Значит, рядом крутился кто-то еще. Так, взгляд чуть расфокусировать, рот приоткрыть, добавить в позу зажатость… Когда-то Баки целых четыре месяца играл в школьном театре, должно получиться. Стив обернулся, в руках дневник. Тот, что специально лежал на виду. – Ты знаешь меня? – голос был осторожным, будто он словами пробовал хрупкий лед. – Ты Стив, – ты либо не видел новости, либо здесь именно поэтому. В любом случае уходи, потому что я знаю тебя слишком хорошо. – Я читал о тебе в музее. – Ты нервничаешь, и у тебя на это много причин. Но ты лжешь. Он тоже знал его слишком хорошо, врать было опасно и глупо. И совсем не хотелось, если уж по правде. – Я не был в Вене. Стив на мгновение обернулся к заклеенному окну. Ага, скорее всего страховали его с крыши или из соседнего здания… – Люди, которые думают иначе, не планируют брать тебя живым, – а в настороженном взгляде и неуверенном шаге вперед читалось: не то чтобы я вообще собирался дать им шанс. Они оба уже слышали, как наверху бухали шаги. – Умно. Хорошая стратегия. Плакала его маскировка. Судя по шуму на крыше и на лестнице, сюда пригнали ораву спецназа. Быстро. Или продавец газет ни при чем, а его заметили еще раньше? – Это не обязано заканчиваться дракой, Бак. Баки вздохнул, сдвигаясь к проходу. Стив Роджерс, версия двадцать первого века. Что б его миротворческие порывы да в июнь сорок третьего. Глядишь, и на эксперимент бы не согласился. – Это всегда заканчивается дракой, – ты ведь сам пришел в костюме и с поддержкой, так не притворяйся пацифистом. Что ж, наивно было верить, что удастся вечно сбегать. Хотя опять же, этого план не предусматривал. – Ты вытащил меня из реки, – голос Стива пошел вверх на крик и сразу до шепота вниз. – Почему? Было тяжело смотреть в отчаянные до мольбы голубые глаза. – Я не знаю. За окном мелькнула тень. Интересно, парни из группы захвата хоть для приличия бросят сначала светозвуковые или так попрут?.. Эй, Солдат, это пришли по твою душу. Ты здесь? – Знаешь, – выдохнул Стив облегченно. Он был так рад, что поймал друга на лжи, что даже не представлял: на самом деле Баки сказал чистую правду. Он действительно не знал, почему вытащил его из воды в тот день, и даже почти не помнил… Ну понеслась. Первую гранату отбил Стив, вторую Баки пинком отправил к нему же, гулко бумкнуло под щитом. В дверь долбанули с внешней стороны, похоже тараном, и, закрываясь от очередного снаряда матрасом, он успел искренне удивиться. На фига таран, там же сплошная фанера? Хотя, кажется, орали за дверью по-немецки. Тогда понятно – орднунг. Непонятно только, что немецкий спецназ делал в румынской столице? Два полицая влетели внутрь и оказались благополучно нейтрализованы, Стив принял на себя третьего, и Баки от души двинул того ногой в грудь. Так, пора на выход… Конечно, его тут же дернуло назад. – Баки, стоп! Убьешь кого-нибудь! – если это не ты был в Вене, ты невиновен, так и оставайся невиновным. В ответ он аккуратно приложил Стива об пол. Моралист херов… Все равно надо забрать рюкзак. – Я не собираюсь никого убивать. Вспышка страха в глазах друга неприятно кольнула сердце, на секунду захотелось вздернуть этого дурака на ноги и обнять. Да брось, ты же не думал, что я опущу кулак тебе в лицо?! А спустя вздох Баки сообразил: естественно, он думал. В последний раз, когда они виделись, Солдат проделал пяток дырок в звездно-полосатой форме. И верить ему Стив нисколько не обязан. Однако с выяснением их отношений стоило повременить. Щит отличная штука, но прятаться за ним вдвоем не получалось никогда. Отбирать у Роджерса единственное оружие и защиту было совестно, а бросать со Стивом вместе – почти то же самое. Ну хоть минуту не будет нудеть над ухом. Стены в доме делали почти из такой же фанеры, как и двери. Бойцов на лестнице оказалось много. Как будто им пообещали внеочередные звания за его поимку, а о навыках цели предупредить забыли. Можно было разжиться у кого-нибудь автоматом, но Стив ведь мозги вынесет… Да и прав он: откреститься от подрыва ООН, имея на руках трупы, будет трудно. К тому же жалко убивать идиотов, которые всерьез считали, что пара десятков человек с оружием могла остановить суперсолдата. Оставалось их припугнуть, размазав по стенкам и швырнув тушу в бронике через перила. Стиву все равно заняться нечем. – Ну же… – я пришел помочь тебе, не устраивай цирк. Баки перекинул себя вниз через несколько пролетов, в коридор, на балкон, как и было рассчитано на экстренный случай. С разбега прыгнуть, оставляя за спиной спецназ и Стива, не думать и не жалеть – все равно ведь найдет, он упорный до умопомрачения, – перекат, схватить рюкзак и бежать… Это был точно не его день. Наверно, гороскоп не сошелся. Стив еще хорохорился, это читалось по позе, по ненужному жесту руки, а Баки оценивал ситуацию. Полиции толпа, и прорваться реально, но уже не без жертв. Ведь какими бы криворукими ни были стрелки, попасть в окруженного человека с такого расстояния смогут точно. Неизвестный прыткий преследователь в черной броне – кто он? Баки только теперь получил возможность спокойно рассмотреть. Костюм будто литой, и шлем формой напоминал кошачью морду. И эти когти, которые чуть не вспороли ему лицо… Стив наконец завел щит за спину. Оно и верно. Сколько бы бравады и жажды защитить друга в нем ни кипело, идиотом в плане тактики боя Роджерс не был. Нового участника заварушки Баки знал заочно: не так много людей владело массивными летающими костюмами, напичканными оружием. И раз броня не окрашена в красный цвет, значит, здравствуй, Воитель. Интересно, он по характеру ближе к Тони Старку или?.. – Поздравляю, Кэп. Ты преступник. А нет, с ноткой неуместного умиления понял Баки. Жесткая мрачность в голосе наводила на мысль, что полковник Роудс относился к той категории людей, которые безнадежно вляпывались в проблемы не из-за собственных поступков, а благодаря ближним своим. Адреналин погони и драки еще бурлил в крови, побуждая к глупостям. Полицаи за спиной нервировали. Так и подмывало развернуться, сразу беря на излом вцепившуюся в воротник руку, ударить под дых и по шее, когда согнется, и тут же метнуться ко второму… Баки позволил опустить себя на колени и завести руки за спину. Унизительно, хотя уж ему-то было с чем сравнивать, и рядом с нацистскими надзирателями немецкий спецназ двадцать первого века представлял собой образец нежности. Но как же глупо… Как глупо! Вырваться из душного плена Гидры, скрываться два года, найти себя и любимую девушку, увидеть тот самый свет в конце тоннеля, до которого оставалось так мало, ну ведь всего ничего оставалось! Всего лишь сбросить уже известный «хвост» и пересечь две границы. И никто бы не нашел, и потом можно было бы даже выйти на Стива… А Наташа наверняка видела новость. Поверила? Баки был убежден, что нет. Но она ведь не дура и должна понимать, что теперь… Теперь уже ничего?.. Уложенный на асфальт Баки наконец увидел, как снял маску неизвестный преследователь, и услышал из-под шлема Воителя удивленное: «Ваше высочество». Вот засада. В газетной статье гибели короля Ваканды и обещанию мести от принца отвели огромный абзац. Интересно, знал ли покойный, что его сын не обычный человек?.. Переброска в Берлин прошла куда более профессионально, и Баки в очередной раз убедился, что иногда порядок – это плохо. На бухарестском аэродроме их уже ждал военный транспортник, а в нем – герметичный бокс с наверняка пуленепробиваемыми стеклами и подведенным к фиксаторам током. Ток был подведен безо всяких «наверно»: прежде чем посадить арестованного на этот транспортабельный электрический стул, ему продемонстрировали возможности. Кратко, но вполне доступно. И неожиданно гуманно, учитывая, что провести демонстрацию могли не до, а после. Баки видел, как отдельно вели Стива, принца Т’Чаллу и еще одного конвоируемого. По логике этот чернокожий парень представлял собой ту самую поддержку. В единственном лице. То, что брать минимум помощи на серьезное дело очень недальновидно, Роджерсу в новом веке так и не смогли объяснить. Ну или просто других идиотов вступиться за Барнса не нашлось. Как этого бедолагу угораздило? Его лицо казалось смутно знакомым. При посадке в транспортник их еще сопровождал полковник Роудс, и Стив нашел уместным вылить на него свое недовольство. Половник получил и за себя, и за Старка, и за спецназ, что вызвало у Баки желание вслух заметить, что уж Воитель ни в чем не виноват, а ежели ты, друг, не научился думать, то это только твои проблемы и ничьи больше. Но его конвой был настолько суров, что пришлось воздержаться и довольствоваться тем, что полковник оказался не робок на язык, и Стив в ответ выслушал примерно то, что мог бы сказать Баки. Только Роудс выражался в более корректной форме. А еще из короткой перебранки стало ясно, что попытка Капитана Америка защитить Зимнего Солдата – не единственная причина разногласий. Этот факт нехило напрягал. Потому что очевидно, что важным участником расследования будет Тони Старк, и Баки рассчитывал, что Стив сможет вступиться за него перед гением Мстителей. Но если этот дурень предварительно умудрился пересраться со Старком по какому-то личному вопросу, то… Старк. Ох черт… да вашу… Баки запрокинул голову и безмолвно вопросил в пустоту, кто и за что его так ненавидел. Конечно, в расследование впишется Тони Старк… чьих родителей убил Зимний Солдат. Полковник откланялся перед взлетом, оставшись в Бухаресте разгребать бардак. В самолете личное место Баки повернули спиной к выходу, вопросов никто не задавал, и он молча смотрел в стенку. Позади Стива посадили в десятке метров от Т’Чаллы, и, видимо, затевать ссору во всеуслышание оба посчитали неуместным. В Берлине они оказались в разных машинах: для Зимнего Солдата подготовили бронированный грузовик, остальных отвели к тонированному микроавтобусу, и надежда обмолвиться со Стивом хоть словом таяла так же, как шансы на побег. Куда бы их ни привезли, охраны меньше не стало, и их снова разводили по разным углам: его герметичный бокс – под конвоем за толстую дверь, Роджерса и Т’Чаллу – с сопровождением к стеклянному входу. Баки в последний момент встретился с обеспокоенным взглядом: «Не делай глупостей. Я все улажу». Он едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Уладить тот факт, что Джеймса Барнса обвиняли в подрыве здания ООН и смерти короля другой страны, плюс попытка побега и оказание сопротивления при задержании, и это если еще не припомнят Вашингтон. Наивный Стив, мать его, Роджерс. Да тут будет просто чудом, если его не запрут рядом с Баки в такой же мини-камере… Которая напоминала криогенную установку настолько, что приходилось заставлять себя размеренно дышать. Умельцы специально постарались? С трудом отодвинув на задворки сознания неприятные параллели, Баки сфокусировался на происходящем. Бункер на глубине, стены толстенные, двери с кодовыми замками. Бокс выставили на середину и подключили к энергосети. Значит, рассчитывали продержать его тут на протяжении времени, превышавшем собственный запас питания камеры. Интересно, на сколько он вообще был рассчитан? В самолете бокс пользовался внешней подпиткой, это точно, во время перевозки от аэропорта сюда – нет. Скорее всего внутренний резерв не мог охватить и перелет, и переезд, значит, в автономном режиме батарея служила менее четырех часов. Что давала эта информация? Да ничего. Зато пока он производил в уме нехитрые вычисления, в бункер принесли стол и стул. Место для обвинителя. И еще полсотни человек будет наблюдать через камеры. Баки очень надеялся, что Стив окажется среди них. – Добрый день, мистер Барнс. Как официально… Баки не стал отвечать, не изменил позу и продолжил смотреть в угол. Он не должен проявлять враждебность и агрессию, но и выказывать дружелюбие не обязан. – Я прислан ООН, чтобы оценить ваше состояние. Не возражаете, если я сяду? Баки откинул голову на так удачно предусмотренный конструкцией кресла (которая тоже кое-что напоминала, черти бы драли всех ученых) подголовник. Да пусть хоть ляжет, ему-то что. Впрочем, демонстративный отказ от прямого визуального контакта не мешал оценивать пришедшего. Мужчина лет тридцати-сорока, европейская внешность. Аккуратный костюм, очки, приятный голос с легкой осторожностью. Непонятно, настоящей или хорошо сыгранной. – Ваше имя – Джеймс? Баки с трудом сдержал усмешку. Вопрос на миллион, приз умнику в студию. Хотя он сказал, что «прислан оценить состояние»… Конечно. Стив не мог не проговориться о полной несознанке Солдата два года назад. Так что, прежде чем предъявлять обвинения, ООН надо выяснить, насколько мистер Барнс в принципе вменяем. Стало быть, психологическая экспертиза. Очень нужная штука: Баки и сам был бы рад узнать, какие проблемы помимо очевидных провалов в памяти и кошмаров он заимел за столько лет. Вот только психологическое освидетельствование хотелось бы пройти добровольно, а не под токовым принуждением… – Я здесь не для того, чтобы осуждать вас, – подтвердил его мысли мужчина. Кстати, он так и не представился. А еще у него был акцент. Немецкий, заметный и казавшийся чересчур резким для уха натренированного на языки человека. Баки понадобилось усилие, чтобы расслышать то, что скрывалось под ним – второй акцент. Неуловимо напоминавший Наташин, ближе к славянской, чем к германской языковой группе. Это было странно и могло ничего не значить, но воздух в камере будто стал гуще. – Вы знаете, где вы, Джеймс? – психолог подождал ответ и со вздохом произнес: – Я не смогу помочь вам, если вы не будете говорить со мной, Джеймс.– Почему ты зовешь меня только по первому имени? – его вопрос выбил Наташу из колеи, и девушка пролила чай. – Мне так больше нравится.
– Мое имя Баки, – он теперь не отводил взгляда от «оценщика». Собеседник интуитивно вызывал неприязнь. – Вы предпочитаете, чтобы вас назвали так? – мужчина взял ручку. Левша. – Почему? Баки пропустил вопрос мимо ушей, пытаясь понять, что же настораживало в посланнике ООН. Акцент? Он мог ошибаться относительно его истинной языковой принадлежности, а если и нет – повод для подозрений слабый. В поведении зацепиться не за что: доброжелательный профессиональный тон, быстро и явно привычно обустроенное место для работы, пишущая рука не дрожала. – В любом случае я рад, что вы заговорили. Вы многое повидали, не так ли? – голос вопрошающего был неторопливым, вкрадчивым. – Я не хочу говорить об этом. Он действительно не хотел обсуждать. А хотел проверить, насколько сильно на него собирались давить. – Вы боитесь, что, если начнете говорить, кошмары никогда не прекратятся. Внимание мужчины прикипело к планшету на столе, и в душе Баки всколыхнулось отодвинутое ранее за неимением веских причин подозрение. Отрываться на телефон – непрофессионально, и это совсем не вязалось с прежним поведением психолога, когда тот смотрел на арестованного внимательно и безотрывно. – Не беспокойтесь. Нам надо поговорить только об одном. Свет внезапно погас. Здорово, Берлину тоже не чужда сгнившая проводка… …или нет? Замигали красные огни: сигнализировали об отсутствии питания или о поднятой тревоге, и все явно шло неправильно, но психолог не кинулся к двери за помощью и объяснениями. Он даже не встал. – Что за черт? – Баки старался в темноте рассмотреть лицо напротив. – Почему бы нам не обсудить ваш дом? – совершенно неожиданно сменил тему мужчина. – Не Румынию. И, конечно, не Бруклин. Сидящий за столом потянул из портфеля еще одну записную книжку, демонстративно повернул к Баки лицевой стороной. В очередном всполохе красного он разглядел тисненую темную звезду. – Я имею в виду ваш настоящий дом, – мужчина аккуратно снял очки, и Баки почувствовал холодок страха. Он уже видел эту книжку раньше, точно видел, но где?.. Следующее слово прозвучало оглушительным набатом: – Желание. Он все понял. Мгновенно. И вспомнил, где видел эту обложку. – Нет… – сдавленным шепотом себе, или этому человеку, или Гидре, или неслышному щелчку в голове? Затылок стукнулся о подголовник, Баки понял, что у него дрожали губы. Это и правда кошмар, это худший из кошмаров… – Ржавый. – Стоп, – остановись, пожалуйста, не надо! Черт, неужели никто не поднял тревогу? Сейчас, пока еще можно остановить… – Семнадцать. – Стоп, – нет, он не хотел, не хотел… В виски вонзилась острая боль, отсекая лишнее, но с ней пришла злоба. Он не хотел снова становиться Солдатом! – Рассвет, – акцент ужасный, но это не имело значения. Злость вылилась то ли в стон, то ли в крик, рассудок уцепился за мысль – заткнуть говорившего. Фиксатор запястья поддался со второго усилия. – Печь. Баки рванул вперед, пытаясь не упустить спасительную кипящую ярость. Ударил кулаком в прозрачную дверь бокса. Еще и еще. Где ты, Стив, когда ты так нужен?! – Девять! Красные блики слепили глаза, голос звучал сзади. Ну же, слабак, давай! Иначе Наташу ты больше не увидишь! – Добросердечный! Надо заткнуть говорившего! Надо просто выбить чертово стекло! – Возвращение на родину! Надо выбить стекло! – Один! Сейчас!! – Товарный вагон! … – Солдат? Веки были тяжелыми, вокруг пахло сыростью, и было очень неудобно сидеть. Баки медленно повернул гудящую голову налево. Так, рука под каким-то прессом… – Эй, Кэп! – крик насиловал слух громкостью, но говорил о присутствие рядом Стива. Это хорошо. Плохо, что последнее его воспоминание – прозрачный бокс в чистеньком бункере, а данное место на него не тянуло. Нет, последним воспоминанием было не это… Баки напряг мозги, и они тут же отплатили болью в затылке. Газета. Взрыв в ООН. Смерть короля Ваканды. Не его лицо на фото. Стив. Принц Т’Чалла. Немецкий спецназ. Берлин. Подозрительный психолог. Погасший свет. Код. Баки застонал, цепляясь за опору, потому что кости превратились в пыль. Лучше бы его пристрелила полиция! Лучше бы его убил мстительный наследник Ваканды! – Сти-ив… – С каким Баки я говорю? – Роджерс откликнулся поспешно, будто боялся, что он сейчас вырубится. В принципе отличная идея – отключиться. И больше никогда не просыпаться. – Твою мать звали Сара, – смешок вышел истеричным. Надо сказать что-то более убедительное, но мысли путались, придавленные ужасным осознанием и еще более ужасными предположениями. – Ты использовал газеты вместо стелек в ботинках. – Этого не прочитать в музее. В каком музее, очнись, в те времена так делала половина Нью-Йорка! – Вот так просто, и мы должны быть спокойны? Ну хоть кто-то из троих мыслил здраво. Троих?.. Баки наконец разглядел стоявшего рядом со Стивом. Тот же парень, которого арестовали с ними в Бухаресте. Он что, шел в комплекте? Впрочем, имелись более первостепенные вопросы… – Что я сделал? Примерно он представлял. Даже если зачитавший код не отдал приказ убивать направо и налево, Солдат неизбежно должен был оказать сопротивление при задержании. – Достаточно, – последовал краткий ответ, в котором звучало слишком много. – О господи, – вырвалось само собой. Лучше бы он не бежал из Америки, а застрелился. – Я знал, что это произойдет… Все, что Гидра заложила в меня, еще внутри. Ему и было нужно только произнести проклятые слова… – Кто он? – Я не знаю. – Погибли люди. Взрыв, подстава – доктор устроил все это, только чтобы получить десять минут с тобой, – к Стиву возвращалось самообладание, а вместе с ним командный голос. – Мне надо, чтобы ты выдал что-то получше, чем «я не знаю». Получше? А если он не хотел вспоминать эти минуты – или часы, сколько времени прошло? – и что там случилось, что он натворил, скольких убил не глядя?..– И что ты будешь делать, если меня найдут? – он смотрел на Наташу с ожиданием. – А что будешь делать ты? – Бежать. Или драться, как повезет.
Бегать ему не везло, пора было признать. Солдат пришел и ушел, но ведь обнуление не делали… «Ты хочешь узнать лучше, Стив?» Баки поднял голову, насильно воспроизводя в памяти мгновения до. Психолог вытащил записную книжку. Красная, на обложке звезда, на страницах – эксперимент и много чего еще. Зазвучал код. Медленно, коряво. Сначала пришел страх. За ним – понимание. Затем – оцепенение. И наконец ярость. Он знал, что надо заставить говорившего замолчать. Он ждал Стива. Жалел, что так подвел Наташу. Он почти выбил дверь. Немного не успел. Прибежал Стив… Нет, это потом. А до этого был приказ перебить охрану… нет, это тоже было после… после чего-то… – Он хотел узнать про базу в Сибири, – глухо протянул Баки. Ему казалось, что было что-то еще до вопроса про Россию, сразу после кода… – Где меня держали. Он хотел знать точно, где. – Зачем ему было это нужно? – Затем что я не единственный Зимний Солдат, – вместе с событиями последнего дня всплыли в голове и другие, многолетней давности. – Ты не… что?! – чернокожий парень схватился за голову. – Есть еще такие же?! Ох, это будет долгий разговор. – Ребята, я все понимаю, но… Я в своем уме. Правда. Можно отпустить мне руку? – Д-да, конечно… – И еще. Стив, хамло ты невоспитанное, представь нас наконец-то. – О, а ты не помнишь? – парень, судя по всему, отличался редкой язвительностью. – Ты чуть не угробил меня. Раз так десять. – Мне вроде бы знакомо твое лицо… – Это Сэм Уилсон, капрал парашютно-спасательных, – вклинился Роджерс. – Он же Сокол. – Сокол? – Баки сел удобнее и нахмурился. – А, парень с крыльями… это ты был в Вашингтоне? – Польщен, что ты запомнил, – фыркнул Уилсон. – Извини. За все. Я не хотел причинять тебе вред. – Ты помнишь Вашингтон? – Стив распахнул глаза. – Более или менее. Но в Бухаресте я не соврал, я правда не помню, как вытаскивал тебя из воды. Наверно, сделал это несознательно. Стив не стал препираться. Вместе этого вернулся к теме дня. – Ты сказал, ты не единственный… – Есть еще пятеро. – Кто они? – Элитный эскадрон смерти, – Баки отметил, что прижившееся название отлично отражало суть. Они были настоящими всадниками Апокалипсиса. – Больше убийств за историю Гидры, чем у кого бы то ни было. И это до сыворотки. – Они все стали такими, как ты? – в голосе Сэма крылось многовато неприязни для человека, помогавшего в спасении Солдата. Но чем Баки мог его утешить? – Хуже. – Доктор, – Стиву не давал покоя лже-психолог. – Он сможет их контролировать? Баки опустил глаза. Знать бы точный ответ… – Вполне. – Он сказал, что хочет увидеть падение империи. – С этими людьми легко. Они говорят на тридцати языках, могут спрятаться на виду, внедриться, убить, дестабилизировать… Они способны уничтожить страну за одну ночь. Зимний Солдат был безвольным оружием Гидры, запрограммированным выполнять приказы и быть вариативным только в заданном диапазоне приказа. Выбрать, как лучше решить поставленную задачу, как эффективнее убить намеченную жертву, пойти более коротким или более длинным путем – на это Солдат был способен. Принять самостоятельное решение об остановке или изменить цель – нет. Это не закладывалось в его подсознание, это противоречило идее безусловного подчинения. Те были другими. Они пошли на эксперимент добровольно, должны были остаться личностями. Может, это и подвело… Рассказ занял меньше времени, чем он предполагал. – Все было бы куда легче неделю назад, – Сэм говорил негромко, приблизившись к Стиву почти вплотную и оглядываясь через плечо. Наивный. Они обсуждали что-то еще, уже не столь относившееся к нему непосредственно, и Баки растер ладонями щеки, глаза и лоб. Черт, вымотался так, будто пол-Европы вспахал. – Как ты? Он отнял руки от лица. Сокол куда-то свинтил, оставив их наедине, и Стив опустился рядом прямо на грязный пол, отчего теперь смотрел снизу вверх. Он тоже выглядел очень уставшим. – Смотря с чем сравнивать, – усмехнулся Баки невесело. И подумал: «Мы говорили в последний раз семьдесят лет назад. Будто вчера». – А с чем можно сравнить? – С Великой депрессией, войной, Гидрой… Почему у меня трусы мокрые? Стив резко рассмеялся и тоже потер глаза. – Мы искупались. Типа как в Вашингтоне, только в этот раз я тебя вытаскивал. Так ты помнишь, что делаешь, когда?.. – Когда берет верх Солдат? – Баки помотал головой. – Не все и очень-очень расплывчато. Видишь, вопрос доктора я вспомнил… Хотя мне все еще кажется, что он спрашивал о чем-то еще. В остальном… Помню, как прибежал ты. Вроде бы еще Т’Чалла… или это я путаю с Бухарестом… – Не путаешь. Он пытался тебя остановить. Он, девчонки и Тони, – Стив запнулся и с удивительной горечью произнес: – Господи, вот он дурной, ведь был без костюма! – Полковник Роудс… – Друг Тони Старка. – Я в курсе… – Откуда? Баки поморщился. – Ты дашь мне договорить?! Оттуда. Я два прошедших года не проспал в очередной заморозке, уверяю тебя… Так вот, полковник. Из вашего разговора в Румынии я понял, что у тебя проблемы со Старком. Поэтому вы не хотите рассказать ему о лже-докторе? Стив вздохнул. Подтянул колени к груди и положил на них скрещенные руки. – Поэтому, да. Он не станет слушать. Моя с Тони ссора никак с тобой не связана, это началось после взрыва в Лагосе… Впрочем, сейчас неважно. Если доктор действительно жаждет добраться до тех пятерых – это куда серьезнее всяких международных договоров. Баки, ты… сможешь их остановить? По позвоночнику пробежал озноб. – Они сильнее и агрессивнее. С одним, может, справлюсь, но со всеми… Нет. И ты тоже. В таких надо стрелять на поражение за километр. – Как раз по твоей специальности. – О да, одна проблема – винтовки нет. – Достанем, – пожал плечами Стив. – У нас с Сэмом есть план. Шаткий, конечно, но лучше не придумать. Баки помолчал, не зная, как задать несколько важных, но неудобных вопросов. А пока примеривался, Стив нашел новую тему для беседы. – Мы искали тебя вся это время. – «Мы»? – Я, Сэм, Романофф. – ЦРУ, Гидра, – в тон добавил Баки. – Я что-то не заметил, чтобы Уилсон был от меня в восторге. – Ты от него тоже, разве нет? Он мой друг, поэтому помогает, – Стив поспешил миролюбиво сгладить угол. Как будто ожидал, что при следующем появлении Сокола Баки захочет набить ему морду не иначе как из ревности. – А Наталья Романова тоже твой друг? Или некто более близкий? Вопрос был задан с откровенной подначкой, но Стив неожиданно помрачнел. И без предубеждений о том, что некоторые новости не должно слышать психически неуравновешенным, уткнулся лбом в колени и с откровенным всхлипом прошептал: – Пегги умерла… Вчера была церемония прощания. Баки медленно сполз на пол, не совсем понимая, как реагировать. Он столько времени думал-гадал, была ли вообще жива Маргарет Картер, а узнал аккурат к похоронам. Которые были в один день со взрывом в Вене. Взяв Стива за плечо, Баки потянул на себя, и Роджерс вцепился в него, словно в спасательный круг. – Мне ужасно жаль… черт… черт… Вы виделись? Ну то есть до того, как… – Да. Она болела. Альцгеймер, – Стив говорил отрывисто и тихо. – Но узнала меня. Я летал к ней пару раз. Она была замужем, представляешь? Дети. Баки не представлял. – Она знала? – спросил он. – Про меня? Про Щ.И.Т. и Гидру? – Нет. После Вашингтона я был у нее только раз… Это ведь она создала Щ.И.Т. вместе с Говардом. Я не смог бы рассказать, что стало с их детищем. Что?.. К этому моменту Стив отлип от него, и, видимо, лицо Баки перекосило настолько сильно, что не заметить оказалось невозможно. – Слушай, вот насчет… этого, – надо было сказать вслух. Лучшего шанса могло не представиться, а так пока хоть были силы. – Насчет… Говарда Старка. Я… я должен… кое-что… Стив утер выступившие слезы и покачал головой. – Я знаю, Бак. После того, как ты подстрелил Фьюри, мы с Романофф нашли то, что осталось от Арнима Золы. Это чудовище записало свои мозги на пленку и запихнуло в компьютер в бывшем лагере Лихай. Он решил поиграть с нами и показал кое-какие архивы… О том, как они захватывали власть. Там мелькнули Зимний Солдат и Говард, и мне стало ясно, что его гибель подстроила Гидра с помощью своего бойца, – он помолчал и просто закончил: – А потом была та драка, в которой я сдернул с тебя маску. – Шок? – Баки чувствовал и ужас оттого, что друг все это время был в курсе, и облегчение. Не придется рассказывать. – Чуть не сдох на месте. К слову, если бы не Сэм и Нат, так бы и случилось. Я… – он передернул плечами. – Я не мог пошевелиться, а ты собирался в меня стрелять. Ты помнишь это? – Нет. А вот хеликэрриер уже более-менее. Я подстрелил тебя несколько раз. – Бывает, – усмехнулся Стив. И неожиданно спросил: – Ты правда застрелил Кеннеди? – Ты правда хочешь это знать? – кисло отозвался Баки. – Я много что хочу знать. Например, ты все это время жил в Бухаресте? – Нет. Большую часть из двух лет я прожил – ты не поверишь – в Нью-Йорке. – Почему не нашел меня? – произнес Стив с явной обидой. – Неужели думал, что я тебя сдам? – Ты не оставил адреса. – Но есть база Мстителей, есть башня Старка… – Стив, – он с грустной улыбкой протянул руку и постучал костяшками пальцев по лбу Роджерса, – как ты себе это представляешь? «Привет, Тони, я бывший Зимний Солдат, и у меня для тебя охренительная новость»? Он хоть в курсе? – Нет. Я не стал рассказывать. Баки потер переносицу. «Не стал». У Стива на лице было написано, что так же, как и в случае с Пегги, просто не смог. Смелости не хватило. Еще одна причина, почему в историю с лже-психологом не хотели вмешивать Старка. – Уилсон знает? – Нет. Наверно, знает еще Наташа, она видела архив вместе со мной. Еще у меня есть подозрения насчет Фьюри. – Скажи… Тони Старк тоже твой друг? Стив встретил его взгляд и тут же неловко отвернулся. А Баки стало до слез обидно. Он был убежден, что человек, которого он помнил, никогда не стал бы скрывать от друга такую тайну даже из желания защитить их обоих: и Тони от правды, и Баки от гнева Старка. И надежда, что хоть что-то или кто-то не изменилось со знакомых с юности времен, истаяла, как дым. Барнс уже не тот. И Роджерс тоже. – У тебя есть мобильник? – Утопил в реке. У Сэма есть. Зачем тебе? – Время узнать, – буркнул Баки. Вот уж с чьего телефона он не собирался звонить с объяснениями Наташе… – Так какой у нас план? – Попасть на базу в Сибири. Для этого требуется транспорт, а поскольку ЦРУ и Тони так просто нас не отпустят, на этом и сыграем. Сэм сейчас позвонит паре ребят, соберем команду, выманим Старка и компанию… У них должен быть квинджет, может, несколько. Они укомплектованы оружием и быстрее самолета. У Роджерса, получившего цель, все было максимально просто и понятно. Даже несмотря на то, что озвученный план светил дырами, словно пожранный молью плед. Одна из таких дыр очень волновала Баки. – Те ребята, которых вызванивает Сэм, – где они? – В Нью-Йорке. Так что сегодня мы отдыхаем и отсыпаемся, а завтра идем на прорыв. – Доктор уже в пути. Такими темпами мы прилетим аккурат на те руины империи, о которых он мечтает. – Ну если ты, блин, умный, умеешь телепортироваться, то так бы сразу и сказал! – взвился на ноги Стив. – Я делаю, что могу! Мы формально преступники, помощи нет, и вариантов маловато! – Прекрати орать, – Баки сценой «капитан в праведном гневе» не впечатлился. Он этого насмотрелся на всю жизнь, сколько ее будет. – И посыл «я это все ради тебя» засунь в жопу. Я не просил помогать, ты сам пришел. И преступники мы не формально, а очень даже на деле: сопротивление полиции мы действительно оказывали. Стив напряженно попыхтел, тут же напомнив недовольных вторжением на их поляну ежиков, которых Монти предлагал употребить на обед летом сорок четвертого, когда Коммандос партизанили по лесам Европы. В отличие от ежиков Роджерс в конце концов не сбежал, а перешел на тактику уговоров. – Тебя бы пристрелили. – Кто? Бездарный немецкий спецназ? – Т’Чалла. – Вот он как раз в меня не стрелял, – Баки очень надеялся, что на этом запал Стива иссякнет. – Господи, я два года жил без катастроф, но стоило тебе снова оказаться в радиусе пары метров, и моя жизнь превратилась в дерьмо! Ну как так-то?! Стив пожал плечами и облокотился о пресс. Он смотрел в сторону выхода. То ли ждал Уилсона с новостями, то ли просто избегал смотреть на друга. – Ну как-то так. Я тоже не в восторге от того, что сейчас происходит. Но не мне тебе говорить, что проблема с Гидрой серьезнее прочих. Давай решать по очереди. Сначала армия Зимних Солдат и доктор, потом смерть короля и месть Т’Чаллы, а потом, может, и до дурацкого договора дойдет… Ну что? Последний вопрос был адресован вернувшемуся Соколу. Сэм заметил или даже успел услышать разлад между суперсолдатами, но комментировать не стал и коротко отчитался: – Лэнг в деле. Клинт заберет его, но вот Ванду не обещал. Ее стережет Вижн, и хрен знает, что он может… Кстати, Клинт посоветовал подумать на этот счет, потому что если Ванда будет за нас, то Старк припашет сюда Вижна. А в целом мы очень даже боеспособны. – Открытый конфликт последнее, что я хочу, – Стив чрезмерно внимательно осмотрел свои ладони и вытер о грязные джинсы. – Дай мобильник. – Зачем? – Щит, конечно, является госсобственностью, но все же не помешало бы получить обратно наше оружие. А еще вывести на нас Тони, чтобы угнать джет. И я знаю, кто может в этом помочь. – Думаешь, она согласится? – Уилсон недоверчиво нахмурился, но телефон дал. – Шэрон человек еще более подневольный, чем мы. – Я буду уповать на свое обаяние. Баки оглядел Стива с ног до головы и не удержался: – Что ж, мы в полной жопе. Судя по отчаянному взгляду, на этот раз Сэм был с ним солидарен.***
«ДЖЕЙМС БАРНС, ИЗВЕСТНЫЙ КАК ЗИМНИЙ СОЛДАТ, ОТВЕТСТВЕННЫЙ ЗА ВЗРЫВ В ШТАБ-КВАРТИРЕ ООН, АРЕСТОВАН В БУХАРЕСТЕ» «БЕСПОРЯДКИ В СТОЛИЦЕ РУМЫНИИ ВЫЗВАНЫ ОПЕРАЦИЕЙ ПО ЗАХВАТУ ЗИМНЕГО СОЛДАТА» «БЫВШИЙ СЕРЖАНТ АРМИИ США ДЖЕЙМС БАРНС АРЕСТОВАН ПОСЛЕ ЧАСОВОЙ ПОГОНИ» «ЗИМНИЙ СОЛДАТ УСТРОИЛ «КРОВАВУЮ БАНЮ» В БЕРЛИНЕ. 19 ПОГИБШИХ» «ДЖЕЙМС Б. БАРНС ПОДАЛСЯ В БЕГА. ЭТО ПОДТВЕРЖДАЕТ ЕГО ВИНУ» «КАПИТАН РОДЖЕРС, СЕРЖАНТ БАРНС И КАПРАЛ УИЛСОН ОБЪЯВЛЕНЫ В РОЗЫСК» Если вчера вечером мне казалось, что новость про взрыв в здании ООН и обвинения Джеймса – кошмар, то сегодня это уже не тянуло даже на страшилку. Я плохо спала прошлую ночь, ворочалась, смотрела новостную ленту на телефоне, а сегодня с утра сразу включила ноутбук. День оказался богат на вести, одна хуже другой. Арест. Перевозка в Берлин. А там… Зимний Солдат устроил «кровавую баню». Это была уже новость не о Джеймсе, а именно о Солдате. Нашли? Боже мой, они его все-таки нашли?! Но как, ради всех богов, как?! – Наташа, ты дома? – крикнула от двери мама. – Да. Я не отрывалась от экрана. Ждала появления новых сводок. А их все не было. Сводки. Будто с войны. Полиция Берлина искала троих: Барнса, какого-то Уилсона и Роджерса. Фамилия Капитана обнадеживала. Но как-то не сильно. – Я звонила тебе днем, ты не ответила. Я молча приподняла со стола телефон. Убитый в хлам, сброшенный с нашего седьмого этажа на асфальт перед домом. После того самого заголовка. Мама подошла ближе – Что это с ним? Я пожала плечами. Я не собиралась отвечать. Плевать на телефон, на ноут, на мои нервы даже: я успела и побегать по квартире, и поплакать, и поорать. На все плевать, только скажите мне, что он жив… и в своем уме. Пожалуйста, скажите, ради всего святого… – Знаешь, я хотела тебе сказать… – Я люблю его. – Не очень удачный выбор. У меня не осталось сил ни спорить, ни ссориться, я даже не смотрела на маму. Попросила как можно более безучастно: – Сходи в аптеку, пожалуйста. – Зачем? – Купи успокоительное. Любое. – Наташа… Я хлопнула ладонью по столу, на глаза опять навернулись слезы. Может, от боли в запястье, может, от обиды. Скорее всего от страха. Господи, скажите мне, что он жив…