Сколько же человеческой тоски умещается в этом маленьком космосе! С. Е. Лец
– Империя, поверженная врагами, может возродиться. Но империя, разрушенная изнутри? Умрет… навсегда. Баки целился в Земо, надежно защищенного бункером, стискивал оружие, а Старку хватило одного взгляда на экран. – Я знаю эту дорогу. Что это? Баки помнил все, что было запечатлено на черно-белой пленке, и даже больше. Его снова использовали. И в этот раз, в отличие от Вены, он был виноват. Старка начинало трясти, смотреть на него было мучительно стыдно. А из динамиков звучали с шипением ошарашенное «сержант Барнс?» и испуганное «Говард!» Стив оставался практически бесстрастен, и Баки захотелось подскочить к нему и ударить, ударить так, как он бил Говарда – стальным кулаком в лицо со всей силы. Вот, посмотри! Ты хотел как лучше, ты хотел меня защитить – я верю! А что теперь?! Запись закончилась через целую вечность. Слишком быструю вечность. Старк рванулся к нему, и Баки вскинул оружие. Не потому, что он хотел защищаться, но он по-прежнему не хотел умирать. – Тони. Тони! – Стив наконец-то выглядел огорченным, но, если честно, Баки предпочел бы, чтобы его тут не было. Старку заметно трудно давались слова. – Ты знал?.. – Я не знал, что это был он. Баки закусил губу. «Как же ты заврался, Стив…» – Не вешай мне лапшу на уши, Роджерс! Ты знал?! – Да. Старк отшатнулся, будто словил кулаком по лицу, будто ему было противно стоять близко к Стиву. Может, так и было. Баки на его месте было бы тошно находиться рядом с предателем. Следующий поступок Тони был абсолютно оправдан, и никакая благодарность не могла заставить посочувствовать получившему по зубам другу юности. Другое дело, что вторым в очереди становился Баки. Он успел прикинуть примерный расклад. Единственное действительно умное, что они со Стивом могли сделать – это сбежать. Право слово, калечить Старка за желание отомстить Баки не хотел. Значит, надо остановить, оглушить, вырубить – и бежать. Квинджет ждал в полной готовности, они смогут оторваться… наверно. Хотя бы достаточно, чтобы угас пыл сына Говарда. Но сначала хорошо бы выжить. Стрелять в бронированный костюм было, конечно, глупо, но он мог хотя бы попытаться. Правда, тут же стало не из чего. Горло стиснула перчатка, и Баки некстати подумал, что если сейчас Старк включит тот чудо-импульс, которым выбил из его рук оружие, то прожжет ему горло насквозь… То ли при сжатом кулаке такое маневр не предусматривался, то ли быстрая смерть Солдата не входила в план гения, но Баки отделался ушибленными при падении спиной и самолюбием. А в следующую секунду от прожженной головы его спас Стив. Роджерс пытался оттянуть Железного Человека на себя, и Баки не мог не отдать должное Старку, который даже после такой лжи постарался упаковать Стива без чрезмерных повреждений. Пока без. Баки перехватил руку, жаждавшую отправить его к покойным родителям, сжал пальцы, смял стальную перчатку. Минус один… Пришлось резко отдернуть голову, чтобы не получить в лицо миниатюрной ракетой. Да вашу мать! У него что, в броне целый арсенал?! Старк удерживал его в нескольких метрах на полом, стараясь достать по лицу, когда цепная реакция от взрыва ракеты осветила базу ярким оранжевым пламенем. Что-то взрывалось, что-то падало. Похоже, местечку жить осталось недолго. Хорошо бы ему прожить чуть подольше… Тонны покореженного металла обрушились сверху, Баки швырнуло вниз ожесточенным рывком Старка, которого самого тут же погребло под обломками. Шанс. Это шанс. Баки перевернулся, втолкнул воздух между помятых ребер и нашел взглядом Стива. – Выбирайся отсюда! Благородно спорить с Роджерсом в этот раз он не собирался, рванул с низкого старта. Хаос, обломки, где-то совсем рядом – Старк… До прежнего выхода здесь было дальше, чем до Луны, и Баки не собирался прорываться через коридоры, в которых, может, уже и не пройти от разрушений. Отсюда имелся другой путь – наверх. Хотелось бы верить, что в метафорическом смысле. – Это был не он, Тони! – удивительно, но голос Стива пробивался через металлический лязг вокруг и ошалевший стук крови в ушах. – Гидра контролировала его разум! – В сторону! Хорошо, из двух суперсолдат враг для Старка пока все еще только один… – Это был не он! «Ты прав, Стив, это был не я. И ты не прав: это всегда был я». Вверх. Шахта не предназначалась для подъема людей. Баки запрокинул голову. До края было далеко, платформы под ногами были пугающе шаткими для его веса и усилий. Того и гляди, какая-нибудь решетка обломится при очередном прыжке, и он сорвется. Эта мысль подкинула очень своевременную идею – посмотреть вниз. Старк был гораздо ближе, чем того бы хотелось. И он летел в то время, как Баки приходилось изображать из себя горного козла. Ничего удивительного, что Железный Человек добрался до цели раньше. Паре ребер от прямого удара точно пришел конец. Повезло хоть в том, что Баки упал на очередную решетку, а не на пестревший острыми обломками пол… Вспышка выстрела и спина Стива мелькнули перед глазами одновременно. Почти. Стив все-таки успел раньше. Вставать на ноги было тяжело и больно. Даже опираясь на сильную руку. – Он не остановится. Пошел. И Баки пошел. Снова. Опять вверх, мелкими прыжками-перебежками по неверным уступам шахты, не оборачиваясь и не думая, что оставалось внизу. Заглатывая уже ощутимый морозец вместе с мешавшим думать адреналином и нелепой злостью: Земо, Гидра, Старки, Щ.И.Т., Роджерс – все они его использовали, так или иначе, по-хорошему или по-плохому, явно или тайно, все они преследовали свои цели, всем им он был нужен зачем-то. Как джинн из бутылки – суперсолдат из криокамеры. «Достали! Убейтесь там втроем внизу, только отстаньте от меня!» До края шахты оставалось так близко, что он даже успел поверить. Он даже успел увидеть снег. Старк, сукин сын, оказался чертовски метким. Очень упорным. И невероятно отчаянным. – Ты хоть помнишь их? Баки мог бы соврать. Или мог бы сказать правду: Тони ведь не уточнил, про кого вопрос, и он мог бы ответить «нет» – он наверняка не помнил и половины тех, кому всадил пулю за прошедшие десятилетия. Но он точно знал, что отчаянным людям, брошенным задыхаться в дыму внезапных предательств и озарений, не нужны ни правда, ни утешения. Им нужно возмездие. А для возмездия требуется повод. – Я помню их всех. Баки был уверен на сто процентов, что вот это конец: ему уже не доставало сил вырваться из захвата, и лопатками он ощущал – не физически, но десятым чувством – холодок стальной брони. Одна вспышка нагрудного реактора Железного Человека, и Зимний Солдат умрет. Интересно, это больно – умирать по-настоящему? Ему опять не суждено было узнать. И опять из-за Стива. Падение было немного похоже на сорок пятый. – Это не изменит того, что случилось. – Мне плевать. Он убил мою маму. Баки стиснул зубы. Глубоко в душе он прекрасно понимал Тони. И даже, может, согласился бы принять наказание за содеянное от его руки: по крайней мере Старк действительно имел право на месть. Но Баки был тут не один. Тут был еще Стив, чертов Стив Роджерс, благородный и преданный ублюдок, готовый положить на алтарь их столетней дружбы свою жизнь. Этого Барнс допустить не мог. Тем более что у Старка явно сместились приоритеты в списке «самый большой подонок из двух присутствующих». А значит, теперь ему надо было не вверх, а вниз. Глаз зацепился за сине-красный круг. Слава Америке… Стива отшвырнуло, согнув пополам; Баки отметил, что гений был не такой уж профан в рукопашной. А еще внезапно вспомнил, что питание всего смертоубийственного костюма зависело от одной маленькой и вообще-то довольно хрупкой детали. Только бы хватило силы… Черт знает, истощилось ли терпение Старка, или это просто был защитный механизм. Вспышка нагрудного реактора ослепила, висок прострелило, и Баки не сразу понял, что случилось. В отличие от сорок пятого, на этот раз потеря руки вообще не ощущалась. Только дернуло слегка шею и щеку слева, да мгновенно ушел привычный баланс. Когда Старк добавил в спину, Баки, кажется, выпал из реальности на несколько мгновений. Его выдрал из прострации отвратительный звук металла, бухающего по металлу. Свет был серым, потолок над головой – выщербленным, ветер – холодным. Бухало где-то за головой, но встать и посмотреть не нашлось силы. Судя по вибрирующим откликам, Стив добивал Старка. Отлично. «Давай, Стив, еще пара ударов, и мы соберем оставшиеся кости и свалим. Только не…» Он хотел пожелать «не перестарайся», но не успел. Спустя несколько характерно жужжащих выстрелов Роджерс оказался в поле зрения. Он заваливался на бок и смотрел на противника снизу вверх. И зачем-то озвучивал никому не интересные истины: – Он мой друг. – Им был и я, – выдохнул Старк, обрушивая удар на лицо Стива. Баки хмыкнул, насколько позволяло отбитое все. Похоже, Зимний Солдат перестал быть интересен. Похоже, Тони намерен прибить уже не его. В принципе закономерно. Только из плана выбивалось. Старк стоял к нему спиной, и Баки дотянулся, схватил за ногу, отвлекая на себя… Удивительно, но он не вырубился и на этот раз. Слышал короткую ожесточенную драку, тяжелое, с хрипами дыхание Стива. Видел краем глаза, как тот занес щит над открытым лицом Старка. Видел и то, как орудие защиты и символ доблести Капитана раскроило светящееся сердце костюма. Подумал, что они победили. Как всегда. И что, как всегда, победа горчила кровью. Потом он все-таки отключился на полпути к джету. – Бак! Баки, очнись! – Отъебись, – вслепую отмахнулся он от назойливых прикосновений к лицу. Кажется, Стив пытался хлопать его по щекам. – Что? Баки неохотно разлепил веки. В коридоре было сумрачно, мигали лампы под потолком. Стив был бледен. Его лицо в маске напоминало череп не первой свежести. – Что не так? – собственный голос звучал хрипло. Баки облизал губы и почувствовал шершавую корку запекшейся крови. – Ты что-то сказал, но я не понял… – Ну и хорошо. Чего сидим? – Ты потерял сознание, – дернул плечами Стив. Одним плечом. Левый локоть он старался держать ближе к телу. – Я вернулся. Поднимай жопу. Стив не ответил. Помог встать, снова закинул его руку себе на плечо. До выхода они молчали. Свет снаружи был нестерпимо ярким, но Баки был ему рад. Ему и холоду, пробиравшему до костей, позволявшему не отключаться. Он совсем не был рад принцу Т’Чалле, который ждал их у джета. Чуть дальше транспорта Мстителей стояла еще одна машинка, похожая на очень навороченный истребитель. – Еб твою мать. – Что? – Стив замедлил шаг. – Ничего, – поморщился Баки. Вот же въелась привычка. – Второй раунд? – Сейчас узнаем… – Капитан Роджерс, – Т’Чалла преодолел оставшиеся до них метры, слегка разводя руки в стороны. Жест мира и дружелюбия. С тем же жестом меньше часа назад к ним пришел Старк. – Вы плохо выглядите. – Чувствую я себя тоже не очень, ваше высочество. Если вы жаждете мести, проявите королевское благородство и дайте отдышаться. – Я пришел не за дракой, Капитан. Я последовал сюда за Тони Старком и слышал все внутри. – Все? – От первого до последнего слова. Баки зажмурился, поморгал. Он начинал снова уплывать в черноту, лицо Т’Чаллы расплывалось перед глазами. – Сержант Барнс, – повернулся к нему вакандец. Пришлось сделать усилие и немного выпрямиться, снимая часть веса со Стива. – Ваше высочество… – Я хочу извиниться перед вами за все, что произошло. Я верил, что вы ответственны за убийство моего отца, но теперь, – принц покачал головой, – я знаю, что его смерть была результатом махинаций Земо. Полковник арестован и сейчас в моем транспорте, если вам интересно. – Да, если честно, не очень, – буркнул Стив. Т’Чалла улыбнулся, но продолжал смотреть на Баки. – В качестве извинений за свои поспешные действия я бы хотел предложить вам помощь. Тот ментальный код, который Гидра внедрила в ваше подсознание… Думаю, я знаю кое-кого в Ваканде, кто мог бы помочь вам избавиться от него. Баки вздрогнул. – Вы серьезно?! – Вполне. Это не гарантия, но я… Скажем так: она может попытаться. К тому же, – Т’Чалла окинул их внимательным взглядом, задержавшись на остатках левой руки, – вам двоим нужна медицинская помощь. – Даже не знаю, что сказать, – пробормотал Баки. – Спасибо… – Капитан? – Спасибо, ваше высочество, – голос Стива, тем не менее, был по-прежнему напряжен. – Предложение заманчиво, но у нас остались незаконченные дела. – Я понимаю, – коротко кивнул принц. Кинул Роджерсу что-то маленькое. – Это маяк-передатчик. Включите его, когда закончите свои дела, и я буду знать, что вы приняли мое предложение. Стив зажал передатчик в кулаке. – Спасибо. Что вы сделаете с Земо? – С меня довольно самосуда, Капитан. Земо будет отвечать перед тем, что выше королей. – И что же это? – Закон. Они дождались, пока взлетел истребитель Ваканды, и только тогда загрузились в джет. Стив поднял их в воздух, включил стелс и автопилот и вывалил на пол рядом с Баки аптечку. Несколько минут они тупо смотрели перед собой, не двигаясь. Потом Роджерс стянул шлем, отшвырнул в дальний угол и выматерился. – Вот да, – кивнул Баки, вяло перебирая содержимое медпака. Обезболивающее взять или сначала антисептик? – Вот точно эти слова, Стивен. – Ладно, ладно, я понял, я облажался… – И как же ты это понял? – «Стивен». Баки усмехнулся, почувствовав, как снова потрескались разбитые губы. Стив отлично знал, что полная форма его имени в исполнении друга значила куда большую степень злости, чем любые ругательства. – Надо было давно рассказать все Тони… – Стив, заткнись, а? В нашей с тобой истории так много «бы», что, честное слово, еще одно меня доконает. Хватит. – Прости. Баки вылил на бинт половину флакона и приложил к подбородку. Защипало, ткань начала пропитываться кровью. – Ты бы осторожнее… – Стив поймал его взгляд и замолк. Всухую разжевал сразу три таблетки. – Как ты себя чувствуешь? – Как будто мне отбили все внутренности, – честно ответил Баки. Ощущения были отвратительными: живот болел, кололо в боку, нагибаться было больно из-за сломанных ребер. Но кровь горлом не шла, и дышалось вполне сносно, так что он решил, что мимо пробитых легких и сломанной переносицы пронесло. – Я имел в виду руку. – А… Это как раз мелочи. Нервных окончаний не было, нейронная связь односторонняя. Так что никакой боли. Сейчас дергает мышцы, но это фигня. Жаль только… Баки запнулся. – Жаль что? – Стив копался в лекарствах и на него не смотрел. Второй жетон, подаренный Наташей, он скрыл между пластинами руки. Потому что был уверен, что никто не найдет, а он не потеряет. Он, конечно, помнил адрес. Но это было как-то… – Что жаль? – повторил вопрос Стив, и Баки закрыл глаза. – Ничего. Это было как-то символично. – Точно? – Лучше скажи, куда мы летим. И какие еще дела у тебя остались? Стив вдохнул и слабо улыбнулся. Улыбка его была виноватой. – Мы летим в Вашингтон. Баки кивнул. Ясно, по голове ударили не только его… – Стив, тебе надо к врачу. – Надо. И я думаю, Т’Чалла нам это устроит. Но сначала нужно помочь Сэму и остальным. Ты со мной. – Поразительно, но, кажется, я не услышал вопросительной интонации. – Это был не вопрос, Баки. Ну конечно. Конечно, это был не вопрос… Из разбитого зеркала на него смотрела усталая помятая физиономия, заросшая колючей щетиной. Обострившиеся скулы, синяки, спутанные волосы, запавшие глаза… Баки зачерпнул воды и еще раз провел ладонью по лицу. Лучше не стало. Он посмотрел, как вода в раковине медленно утекала в забившийся слив, и помассировал левое плечо. Боль так и не появилась, но отсутствие руки все равно ощущалось – в основном нарушением равновесия и краткими спазмами, когда мозг пытался отправить импульс туда, где ничего не было. – Ты в порядке? – донеслось из-за стены. Баки скривился. Этот типичный вежливый вопрос неимоверно ему надоел. Даже если он точно знал, что Стив спрашивал с искренним участием, а не ради проформы. Он не стал отвечать и вернулся в комнату. Когда-то это был класс в начальной школе в пригороде Вашингтона. Теперь это было очень запущенное помещение в заброшенном здании и штаб их маленькой кампании по освобождению Уилсона и Ко из тюрьмы посреди Атлантического океана. У Стива был план, как провернуть операцию. Баки вытерпел первую минуту объяснений, после чего закрыл другу рот ладонью и попросил просто рассказать его задание. Остальное звучало так безумно и безнадежно, что Баки даже не хотел знать, какая из частей роджеровского плана пойдет псу под хвост. В итоге от него самого не требовалось ничего кроме управления джетом. В итоге они выдвигались завтра. «Охренеть. И кто из нас двоих сумасшедший?» Мебели в заброшенной школе не осталось. Стив сидел на подоконнике, положив на колено телефонную книгу восемьдесят восьмого года, и вертел в пальцах ручку. Вокруг валялись скомканные бумажки. – Что делаешь? – Баки тяжело опустился на пол рядом. Глаза закрывались, ужасно хотелось спать, а еще – под ледяной душ. Недостижимая мечта. – А на что похоже? – Стив, я слишком устал, чтобы играть в «угадай, что за херню я сейчас творю». – Я пишу письмо. Тони. Вряд ли мы встретимся с ним в ближайшее время, а я… – Роджерс провел линию и скомкал бумагу. – А я многое должен ему сказать. – Должен… – эхом повторил Баки, глядя, как тот достает новый лист. – Стив? – Да? – Возможно, у меня к тебе будет просьба. Следующие две недели стерлись из памяти Баки. Сами, безо всяких шоковых терапий. Он просто очень устал. Проникновение в Рафт. Встреча и быстрые прощания с освобожденными. Какие-то договоренности, которые никак его не касались. Включенный маяк и вынужденное продолжение игры в прятки из-за внутренних проблем Ваканды. Обсидианово-черный транспортник. Жаркий африканский воздух. Чернокожая девушка, еще совсем девчонка с глазами, горящими энтузиазмом и сочувствием. Он почти не слышал ее, с трудом соображал, что сам говорил в ответ. Безропотно ложился на медицинскую койку, не чувствуя чужих прикосновений. Сны были яркими. Местами жуткими. Нереальными. В них переплетались собственный крик, речитатив русских слов, Наташин смех, приглушенные выстрелы, настойчивый голос Роджерса и столько всего еще, что он просыпался рывками и снова задыхался. Он слишком устал. Шури ничего не гарантировала. Шаг Стива был нетвердым. – Ты уверен насчет этого? Баки не был. – Я не могу доверять собственному разуму, – его фальшивая ухмылка была отражением фальшивого спокойствия Стива. – Так что, пока они не выяснят, как вытащить это дерьмо из моей головы, думаю, вернуться в заморозку будет лучшим выходом… для всех. Он не хотел этого делать. Плевать, что вокруг были союзники, – не хотел. – Я не должен спрашивать, да? – Стив вытащил из-за пазухи белый конверт. Баки качнул головой. – Ты обещал, помнишь? – Внутри конверт с письмом, отправить, не глядя на адрес. Я помню. Отправлю. – Спасибо. Это важно. Стив помолчал, глядя, как медики готовили криокамеру. Когда Баки встал, он поддержал его за плечо. – До встречи? – Да, Стив. До встречи. Сердце билось ровно, без сбоев: действовали препараты, введенные в кровь. Стиснувший горло страх никак не отражался на показателях перед врачами. Баки закрыл глаза. Он ненавидел холод.***
– Наташ, ты ждешь посылку? – Нет, – я выглянула из комнаты. – С чего бы? – Ну тебе тут письмо, – мама протянула мне узкий конверт. – Не по-русски. В животе стало холодно. – Нет?.. Я повертела почту. На конверте не было имени отправителя, обратным адресом стоял Нью-Йорк без уточнений. Зато мой домашний адрес был выведен знакомым аккуратным почерком. – Это… это от Джеймса. Мама вздохнула, но не сказала ничего, и я чувствовала ее взгляд, захлопывая дверь спальни. Я с полминуты любовалась разноцветными марками, оттягивая момент. Что там? Сердце верило, что новости хорошие. Я не знаю, дойдет ли до тебя это письмо. Мне бы хотелось верить, что да, но в любом случае я не узнаю. Уверен, ты хочешь знать, где я, и что со мной, и что произошло, и много всего еще, но я не могу ответить внятно ни на один из вопросов. Я жив и не виновен во взрыве в ООН – это все, что я могу написать. Еще «я люблю тебя», но сейчас это прозвучит ужасной насмешкой, наверно. Прости, если тебе так покажется, на самом деле в этих моих словах нет и доли шутки. Никогда не было. Я очень тебя люблю. Сказать по правде, я совсем не знаю, что написать… Я не приеду. Случилось то, что случилось, чего я боялся больше всего и от чего не могу убежать, как ни стараюсь. Быть рядом с тобой теперь означало бы подвергнуть тебя смертельной опасности, и я трус и лжец – ведь я обещал приехать! – но твоя жизнь мне дороже своей чести. Если она вообще осталась. Я еще надеюсь, что все как-нибудь образуется, но это уже не зависит от меня и точно не случится в ближайшем будущем. Может, через год, может, через два, а может, никогда… «Никогда» очень вероятно. На конверте нет обратного адреса. Это письмо в один конец. Прощай, Наташа, и будь счастливапросто Джеймс
Сердце часто ошибается, впрочем.