Не плачьте, Детектив

От основного гнезда начали расходится красные вспышки по проводам, слот тоже замигал красным, через пару секунд андроид схватился за голову, изгибаясь и взвыл будто от боли. Гэвин от неожиданности отскочил и упал, с испугом наблюдая за происходящим. Андроид шатаясь поднялся, все ещё держась дрожащими руками за голову. Он ударился о столик и снова упал, выкрикивая нечленораздельные звуки. Его крутило, извивало, скручивало и мотало. Он сбил несколько чашек, необдуманно стоявших на столешнице, потом упал на пол и скручиваясь калачиком, затих, что-то повторяя под нос. Гэвин почти не дышал. Он, нервно сглатывая подполз немного ближе, попутно пытаясь разобраться, исправен ли андроид. — Эй, — Андроид вздрогнул. — Тостер, ты там жив, что с тобой? — Модель медленно подняла голову, отрывая руки от головы. Его глаза неуверенно бегали по лицу детектива. — Это не симуляция?.. — дрогнувшим голосом спросил андроид. Гэвина тоже дернуло. И это же какие только штуки с этими андроидами не проделывают… — Кто? — к Гэвину подбежала испуганная Тоня и тот успокаивающе потрепал ее за ухом. Андроид с усилием поднялся на руках, иногда хватаясь за голову, немного вздрагивая. — Это… Новое тело? — Андроид поднял глаза на с опаской сидящего в пару метрах Гэвина. Андроид грустно улыбнулся. Гэвин снова вздрогнул, внутри все болезненно сжалось. Новые, незаметные простому сотруднику и не знакомому с Ричардом человеку повадки его андроида, снова начинали раздувать пламя из угольков слабой надежды, что Ричард не умер, что его можно вернуть. — Извини. — Гэвин поднял на него взгляд. Андроид зачем-то закрыл лицо руками. — Я не хотел… — Гэвин заметил, как дрогнули плечи. Ему же не показалось?.. — Я даже не знаю, почему мне так больно, — И Гэвину не показалось, андроид плакал. Очевидно, что симулировал, но почему?.. Почему он извиняется? Это говорит Ричард? Или тот, девяносто второй, который увидел все глазами Ричарда? — Кто ты? — Гэвин не узнал свой голос — на столько он был сиплый и дрожащий. — Я… не знаю. Это странно. — Андроид стёр мокрый дорожки. — Я осознаю себя как Ричарда, но вместе с тем я видел воспоминания этого тела. Так грустно и самоотверженно. — Андроид провёл ладонью по затылку, вздрогнув, когда задел узел проводов. Гэвин не двигался. Он не знал как реагировать. Он смотрел на андроида как через стекло, как через экран, все ещё не осознавая, что произошло. Тем временем андроид покачиваясь встал, одной рукой прикрывая рукой диод. Это тоже была привычка Ричарда. Внутри Гэвина сейчас все рушилось, переворачивалось и рвалось. Он хотел верить, но не хотел быть обманутым. Он хотел обнять Ричарда, а не девяносто второго. Хотел, чтобы к какой-то момент это оказалась не удачная симуляция, которой он так просто поддался. Он не должен так просто верить в это!.. Должен же быть какой-то подвох! — Ты помнишь, как назвал себя?.. — Гэвин определённо знал, что ответ на этот вопрос будет знать как Ричард, так и тело с его памятью, но просто хотелось услышать это от него. — Пингвином? — Ричард приглушенно засмеялся. — А хотел бы назвать себя твоим мужем. — Гэвин напрягся, и андроид сошёл с шутливой ухмылки на уже привычно-мягкую улыбку девианта Ричарда. — Извини, плохая шутка. — Он поднёс руку, чтобы помочь детективу подняться. Шлепок. Красное моргание. — Не трогай меня, — в глазах детектива читалась угроза и растерянность, и шок андроида сошёл на «нет», подавляемый слабой обидой. — Я все понимаю, детектив. Простите, Вам нужно привыкнуть. — Он потёр место шлепка и поставил чайник. — Я заварю чай, чтобы Вы согрелись. У вас холодные руки. — Гэвину хотелось кричать от невозможности преодолеть прозрачную стену из страха быть обманутым и брошенным, существом, что так похоже на Ричарда. Он хочет его обнять. Почувствовать. Потрепать волосы, провести рукой по голому от прикосновений пластику, и, наверное, даже поцеловать. Но чувство страха, холодное и липкое сковывает все эти порывы, зарождая мелкие сомнения, что шрапнелями врезаются в сердце. Он не мог ничего поделать с этим чувством, оно жгло, давило, не давая пошелохнуться. Это раздражало сильнее, чем выезд на дело в выходной или поздно ночью. Просто ужасно. Этим вечером Ричард не хотел раздражать Гэвина больше, чем тот уже был, поэтому пытался держаться на расстоянии. Выгонять из дома девятку детектив не стал, только категорически запретил входить в его спальню. Но даже несмотря на это, он не мог уснуть. Слишком много стресса. Слишком много переживаний. Если бы был способ, какая-то диагностика, чтобы можно было сказать точно, кто перед ним!.. Тогда он не лежал бы сейчас один, скорее всего, а уткнувшись в широкую грудь с кучей нарисованных родинок. Гэвину было страшно доверится этому новому девятьсот. Конечно, машина бы притворялась так долго, но Ричард девиант, и кто может знать, как это повлияло на девяносто второго. Гэвин перевернулся на другой бок. Дверь медленно открылась. Чёртовы девианты!.. А он ведь «попросил»! Тяжёлые шаги приблизились к кровати и андроид мягко положил Синти рядом с детективом. — Вы забыли ее на диване, — Еле слышным шёпотом произнёс Ричард. — Извините, что приношу столько беспокойства. — Он тихо закрыл дверь. Гэвин тихо заскулил от собственной беспомощности, отчаянно вцепившись в пингвина. Почему он сам себе враг? Почему он сам постоянно мешает себе? Почему ему так тяжело открываться каждый раз? Почему? — Я так скучал. Придурок. В участке Ричарда заметили сразу, по несвойственной девяносто второму улыбке, немного взъерошенным волосам, по не такой идеальной походке. Только Гэвин почему-то не был таким счастливым, как день назад, сидя перед куском памяти без своего носителя. — Опять загоняется, — помотал головой Хэнк, отмечая свежие синяки. Коннор только задумчиво прищурился. — Ричард тоже ведёт себя немного странно, — отметил Коннор, замечая редкие «подвисания» своей обновлённой модели. — Я бы тоже странно себя вёл, если бы меня подсадили в мозг какому-то чуваку, с воспоминаниями и прошлой херней. Я думаю, он испытывает Дэ Жа Вю, когда происходит что-то из памяти тела. — Хэнк говорил так уверенно, будто писал кандидатскую на эту тему. Коннор даже удивился такой углубленности в вопрос. — Возможно, Вы правы, — Восьмерка проследовал в кафетерий за Хэнком, где и столкнулся с Ридом. — Коннор, есть минутка? — Детектив был в измученном состоянии, так что многосложных действий от него ожидать не стоило. — Да, детектив, — Они отошли к балкону для курящих, и Гэвин не без помощи закурил. — Если какая-то диагностика, чтобы проверить, кто сейчас сидит в теле — Ричард или девяносто второй? — Коннор только округлил глаза. Была понятна суть вопроса, но он совершенно не понимал, почему Рид не верит, что Ричард вернулся. Да, память могла быть у обоих, но он вёл ведь себя совершенно не так. Коннор задумался. Новый Ричард отказался жать руку без скина, и это немного настораживало. — Я не знаю, применимо ли тут понятие «диагностика», но я попробую кое-что. — Детектив бросил усталое «спасибо, Коннор» и так же утомленно похлопал по плечу. Гэвин выбросил недокуреннвй бычок за балкон и задумчиво вернулся внутрь. Рид был запущение прежнего: он был потрепан, как после хорошей драки, бессонной ночи и в перспективе похода на похороны, настолько он выглядел удручающе. После проблемы «кто-кто в пластиковом домике живет», на него тяжелым комом свалилась следующая стадия — гнев. Это было похоже на обратную версию «пяти стадий горя», но, в случае Гэвина «неописуемого счастья». Он уже не так чтобы отрицал, что это может быть действительно Ричард, но черт, он был «мертв» полтора месяца! Как это вообще можно забыть и не обращать на этот факт внимания? Потому что он андроид? Но он уже был личностью, кусок девианта, почему все были так спокойны?.. — Детектив, — Тот резко и разозлено дернулся, но гнев резко сменился удивлением. Ричард был одет в гражданскую одежду, с полицейской курткой поверх. На виске не светилось противное пятно. Ричард держал что-то в кулаке. Вероятно, тот самый диод. — Я бы хотел отдать его вам. — Диод аккуратно положили на край стола. — Мне нечего Вам дать, потому что у меня ничего нет. Кроме этого. — Андроид по-человечески расслабленно засунул руки в карманы. Гэвин не отрывал взгляда от лица андроида. Теперь он не будет знать, о чем он думает. Он перевёл взгляд на диод. Желтый. Желтый! Он светился даже несмотря на то, что девятка его вынул. — Я хотел бы, чтобы вы были единственным, кто знает, «о чем я думаю». — Ричард немного притих и отвёл взгляд. — Я хочу быть для вас особенным. — Он ещё немного повертелся на месте, и ушёл в сторону архива. Гэвин только перевёл взгляд на мигающий желтым диод. Ладонь инстинктивно прикрыла рот, а затем и глаза. Ричард, зачем? Зачем ты говоришь такие вещи. Зачем ты делаешь меня «таким особенным человеком», с желанием стать таким же особенным?.. Сейчас реальность даже отдаленно не напоминала Гэвину ту мечту, которую он строил, в отношении Ричарда. Все было не так уж и просто. Ричард постоянно выделяет его, часто ему улыбается, без тени насмешки, и ни разу не вспоминал о том признании. Да, он говорил об «особенности» друг для друга, но он перестал называть Гэвина по имени, снова вернулся на «Вы». Это не было плохо для Гэвина — это облегчало процесс привыкания, но что Ричард? Гэвин взял в руку диод. Он был приятный на ощупь. Помнится, он хотел его потрогать, поцеловать. Но, когда андроид стал не несбыточной мечтой, а тушей через проход — возникло слишком много «но», перед этим «хочу». Ричард и так был уникален. Как машина, да и как напарник. Он был стрессоустойчив, приспосабливаем — это помогло в своё время найти с Гэвином общий язык. Но сейчас это становилось сложнее. — Тостер, — Гэвин все ещё упрямо не называл Ричарда по имени. — Ты отправил отчеты? — Ричард смиренно вздохнул и подробно отчитался. Это было хорошее утро. Выяснения отношений того не стоили. — Пластиковый волшебник! — Так, это начинало подбешивать Ричарда. Он с упорством спокойно повторял, что к нему, желательно, обращаться по имени. — Жертва реинкорнации!.. — И Ричард сгрёб пытающего возмущаться некий детектив, которого явно вели по направлению к темного углу. — Вы достали, детектив!.. — Гэвин настороженно нащупал в кармане диод. Он был теплым, скорее всего показатели Ричарда красные, как никогда. — Я не намерен больше терпеть «такое» отношение! Вы избегаете меня, наотрез не хотите называть «Рачардом» и даже перестали пускать в дом!.. — Глаза андроида были полны отчаяния. Руки, вжимающие детектива в стенку, заметно тряслись. — Ни и вали. — Гэвин отводил взгляд. Глаза андроида были на мокром месте. — Я не могу. — Он отдёрнул руки от Гэвина, вытирая ненужную влагу. — Я моногамен. Я в точности как пингвин. — Он нервно рассмеялся, прикрывая лицо руками. — Я обидел Вас? Вы меня ненавидите? — Мне страшно! — выпалил Гэвин, нащупывая пути отхода. — Мне страшно, что я не понимаю, что я должен делать. Мне страшно, что я не могу быть уверен, что «тому» Ричарду, которого я знал нужен теперешний я. Мне страшно, что ты снова попрешься в какую-то дыру, и я снова останусь один. Ты понимаешь?! — Теперь глаза от слез блестели у Гэвина. Да, ему было страшно. Все это время. Страшно, беспокойно, одиноко. Как будто они были за какой-то стекленной стеной, за двойным зеркалом. Андроид осторожно провёл рукой по волосам, от чего Гэвин вздрогнул и попытался отмахнуться. — Отвали от меня! — Голос срывающийся и неубедительней. Андроид только сильнее прижал к себе Гэвина, в попытке не словить от напарника в нос. — Я не прощу себе, если кто-то увидит вас сейчас. — Да уж. Действительно. Измотанного, заплаканного, на грани нервного срыва. Провалив очередную попытку как-то навредить андроиду, Гэвин сжался и, сжимая в трясущемся кулаке чужую футболку беззвучно заплакал, тихо кроя Ричарда матом. За то что оставил его. Сделался особенным против воли детектива. Превратил тридцати пяти лётного мужика в сентиментальную школьницу, которая плачет даже из-за разлитого кофе и «сломанной игрушки». Ричард с болью в районе насоса прокручивал тут сцену на крыше, виденную этим телом. Он прижал Гэвина сильнее, в попытке забрать у него все то, что копилось за это время. — Ты точно Ричард? — Гэвин вытер рукавом остатки соленых дорожек. Андроид мягко улыбнулся. — А что вы хотите знать? — Что меня не наебывают. — Гэвин как-то инстинктивно поёжился. — Могу рассказать пару моментов, о которых вы говорили не упоминать. И детектив. — Они встретились взглядом. — Моя память — основной Слот этой машины, девяносто второй сейчас — просто накопление информации. Вы говорите со мной. С Ричардом. Не с библиотекой данных о Вас, понимаете? — Рид качнул головой. — Я просто ваш пингвин. Но уже не знаю, нужный ли вам. — Извини. — Гэвин немного неловко почесал затылок. Он поднял взгляд на Ричарда. Он немного опустил голову и зачем-то теребил край футболки, вероятно анализируя плотность волокон. На лоб упала пара прядей, что делало его сейчас ещё больше похожим на человека — без диода, в гражданской одежде и с такими неловкими движениями. Гэвин протянул руку и коснулся пальцем ладони Ричарда. Тот вздрогнул, с выжиданием и опаской пытаясь предугадать действия напарника. Гэвин немного приблизился, продолжая с наслаждением наблюдать и чувствовать, как трескает под его рукой очередной разряд, как синими пятнами сползает скин, иногда подрагивает рука. Гэвин медленно и с трепетом переплел свои пальцы с белыми андроидскими, но ему уже не было страшно. Не было противно.Это было так красиво. Бесконечно волнительно. Интимно и чувственно. — Детектив… — Еле выдохнул Ричард, фактически теряя сознание от переизбытка информации. — Гэвин, — Напомнил своё имя тот самый детектив, в своем фирменном оскале. — Гэвин… — Андроид наклонился к лицу Рида так, что его волосы падали детективу на лоб. — Я хочу, чтобы вы сделали то, что хотели в воскресенье, шестнадцатого числа… — Гэвин в ухмылке потерял оставшуюся часть неловко-длинной просьбы о поцелуе, легко касаясь своими губами его. Язык робота был немного шершавым, не было ожидаемой слюны, но что-то на неё похожее вскоре начало выделяться. Поцелуй, изначально неловкий и даже шутливый перешёл в мокрый и длинный, и Гэвин пожалел, что не сделал этого тогда.