***
Конечно, я с ними спала. Спала с мерзавцем Нидхоггом, когда мы еще знали его как сияющего премьер-министра. Вы знаете, что предпочитал министр? Переодевания и жесткий, грубый трах. Не секретарша, так медсестра. Не медсестра, так горничная. Но какой бы наряд ты ни выбрала, выходить от него будешь в синяках, растрепанная и в порванной одежде. Выходить тайным коридором — образ благодушного добродетельного дядюшки он сохранял исправно. О да, добродетель, которая связывает тебе руки твоими же чулками и трахает своим церемониальным жезлом. Добродетель, зажимающая тебя между декорациями после спектакля. В наш последний раз перед моим отъездом он рассек мне руку и пил кровь.***
Естественно, предатель не был моим первым. Меня тренировал лично Ройс. Долгие месяцы, даже годы, перед тем, как допустить меня к своему сокровенному фетишу. Все дело в том, что Ройс любит только себя. Нет, он исправно, даже планомерно, укладывает в свою королевскую постель всех девушек двора, но ничто и никто не заводит его так, как он сам. И да, для него мне пришлось самой стать Ройсом. Надевать этот жуткий блондинистый парик, вставлять эти царапающие глаза линзы. И пороть его королевский зад. Неистово. Перед зеркалом. В тронном зале. Не знаю, справлялась ли с этим позже Нева. И допустил ли он ее к себе.***
Когда я впервые встретила Лунар, во мне впервые что-то шевельнулось. Мне мало было просто влезть ей под кожу, получить информацию и упорхнуть. Я хотела пить ее, касаться этой кожи, дышать ее запахом. Лунар показала мне, какой на самом деле может быть девичья любовь. Ее нежные пальцы и ее дурманящий голос, полная луна в нашем окне, струящиеся складки шелковых одеяний — эти воспоминания не сможет отнять ее смерть. Никогда. Если бы я могла убить министра десять тысяч раз, боль от ее потери и тогда не покинула бы меня.***
С Орландо мы были настоящей красивой парой. Точнее, были бы, если бы это не было спектаклем для отвода глаз. Шикарные рестораны, дорогие машины, его безупречные костюмы, мои прозрачные пеньюары. Даже наш секс был сплошной постановочной высококлассной порнографией. Единственное, что в нас было настоящего — это его очки и мои розовые волосы. А Кими на это всё смотрела и вынуждена была молчать. Тогда я думала, что Орландо разбивает ей сердце. Оказалось, что сердце ей разбивала я. За что я действительно благодарна, так это за что, что наш с ним фальшивый роман сделал нас прекрасными друзьями.***
Шейда я разрабатывала долго. Когда обнаружилось его слабое место, я впервые после смерти Лунар рассмеялась хриплым злым смехом. Этот готичный ублюдок предпочитал сладких, конфетных девочек, розовое белье, и прочую пошлость со слизыванием сиропа. Кроме того, воспользовавшись девочками, он их отпускал. Убил не одну сотню людей, видевших его лицо, но девочек отпускал всегда. Само благородство. Оно его и сгубило, потому что у меня привычки отпускать добычу не было. Выражение его лица, когда кокетливые заколочки-сердечки загорелись кроваво-красным светом и вывели надпись «404», слегка согрело мою заледеневшую душу. Его тело я оставила там же, где мы трахались, наряженное в розовое бикини.***
Кто бы мог подумать, что гениального злодея Нидхогга точно так же подведет его любовь к развлечениям. Столько воды утекло, столько смертей позади, а он продолжал беззаботно приглашать к себе ряженных девиц. Говорят, на этой неделе тема его гарема — зверинец. Что ж, министр, я буду самой сладкой зайкой в твоей жизни. Потому что сегодня она заканчивается.***
Нам всем понадобился не один год, чтоб зализать раны и оплакать потери. Фабрики восстанавливались, дизайнеры обучались, Ройс дрочил на свой светлый образ, Орландо пал перед непосредственностью Бобо (она так ничего и не поняла), и я тоже постепенно нашла в себе силы жить в мирном времени. Когда она приходит домой, я встречаю ее с улыбкой в самых нежных одеждах, которые она создала для меня. Она так выросла — моя маленькая Кими. И, возможно, я скоро совсем перестану искать в ее серебристых, так похожих на мои, фиолетовые отблески глаз Лунар.