Солнце прошлого

Следующие две недели прошли для Тома как в тумане. Закрывшись в своей комнате, он день и ночь работал над музыкой для нового альбома, что помогало ему не только отвлечься от мыслей о женитьбе, но и выступало идеальным предлогом не видеться с Хайди, чтобы избежать разговора о дате свадьбы. Разговаривал он только с Биллом. Селена больше не приходила, чему Том отчасти был рад. В минуты подавленности нам хочется видеть рядом лишь самых близких людей, перед которыми не стыдно дать волю чувствам и показать, что никому не чужды злосчастья судьбы; а безразличие — это удел врунов. Джастин и Селена вернулись в Город Ангелов в первой декаде мая; и Селли первым делом пошла к Каулитцам, с которым не могла связаться полтора месяца, что ее не было в стране. Еще в апреле она утопила сумку, в которой лежали и ее мобильник и телефон Джастина. Вернуть себе связь с миром оказалось не проблемой. Два звонка по городскому телефону и пару часов спустя новый смартфон уже был у них в руках, но восстановить утерянные контакты или получить доступ к приложениям, требующим авторизации, оказалось сложнее. Дабы не портить себе отдых, они оба решили вернуться к этому затруднению по приезде в Лос-Анджелес. Подбросив Селену до дома близнецов, Джастин заехал в «Ральфс» и вернулся домой. Не успел он открыть входную дверь, как его окликнули: — Джастин, подожди минутку. Могу я с тобой поговорить? Он обернулся и увидел Селену, стоящую на подъездной дорожке. Она выглядела по-другому. Ни одной эмоции не отражалось на ее лице. Не говоря ни слова, он подошел ближе и взволнованно взглянул на нее. — Что такое? Что-то случилось? — Нет, все в порядке. Я лишь хотела передать тебе приглашение на вечеринку, которую устраивают Хайди и Том в субботу, — она протянула ему конверт цвета слоновой кости, на котором каллиграфическим почерком было выведено его имя. — Так официально, — он слегка улыбнулся и добавил: — А где твое приглашение? — Мне не нужно. Я там буду в любом случае. — Вот как? — в его глазах промелькнуло подозрение, и он резко спросил, кивнув в сторону дома: — Может, домой зайдем? — Нет, спасибо, мне уже пора. Надеюсь, ты придешь на вечеринку. Хайди и Том были бы очень рады. — Я там буду, — механически ответил он, не сводя глаз с удаляющейся фигуры девушки. Он не стал ее останавливать, потому что прекрасно понимал, что кто бы перед ним не стоял минуту назад, то была не Селена. Селена ожидала более теплого приема, после того, как почти два месяца не виделась с Биллом. Он ее обнял, но лишь на пару секунд, как друга, с которым не виделся неделю. Она, в свою очередь, рядом с ним почувствовала себя дома, будто их, помимо многолетнего знакомства, связывали кровные узы. Она рассказала, как прошли два месяца жизни с Джастином, и Билл, сгорая от любопытства, не преминул засыпать ее вопросами: — Мне нужны подробности. Он тебе нравится? Вы целовались? Вы встречаетесь? Прости, слишком много вопросов. — Но ответ один … Да, — она смущенно опустила глаза на последнем слове и улыбнулась. — Я так рад за вас, — он ободряюще погладил по спине. — Но мне немножко обидно, что ты не рассказала мне об этом сразу. — О чем ты говоришь? Я даже чемодан не распаковала, сразу к вам с Томом побежала. — У тебя за три недели не нашлось времени распаковать чемодан? У вас с Джастином уже медовый месяц начался, что ли? — Так, стоп, — она сделала небольшую паузу. — Какие три недели? Мы вернулись сегодня утром. Удивление Билла смешалось с недоверием, и он воскликнул: — Селли, ты меня за дурака совсем держишь? Ты приходила к нам несколько раз за последний месяц. Я лично тебя видел. Хотя ты как-то отстраненно себя вела. Со мной почти не разговаривала, но зато Том с тобой общался несколько раз. — Да не может этого быть! — ответила Селена. — Семнадцатого марта я уехала с Джастином в Сент-Винсент и Гренадины и приехала только сегодня. — И что, ты хочешь сказать, у нас с Томом коллективные галлюцинации? — Не знаю… Все может быть. Это какой-то странный дом: сначала меня тут мучили кошмары, теперь у вас помутнение рассудка. — Да не… — Билл хотел возразить, но его перебила трель телефонного звонка Селены. — Ты сейчас где? — раздался голос Джастина в трубке, когда она ответила на звонок. — У Билла с Томом. Ты же сам меня сюда привез. — Я помню. И ты никуда не выходила? Не возвращалась домой? — Нет, я даже с дивана не вставала. А что такое? Билл внимательно следил, как меняется ее выражение лица, пока она слушала Джастина. — Хорошо, — наконец произнесла она и нажала отбой. — И? Что произошло? Селена ответила не сразу. Какое-то время она немигающим взглядом смотрела на солнце, отражающееся на стеклянной поверхности кофейного столика. — В первую очередь хочу извиниться за коллективные галлюцинации. Джастин пару минут назад разговаривал со мной возле своего дома, — сказала она. Удивление Билла за время из беседы возросло до предела. Он уже перестал обдумывать каждое услышанное предложение, а лишь на автомате задавал вопросы, пытаясь разобраться в происходящем: — Как он мог разговаривать с тобой там, если ты здесь со мной? — В том-то и дело. Это была не я, а кто-то очень похожий на меня. Она передала Джастину приглашение на вечеринку Хайди и Тома. Я так понимаю, Хайди — это Хайди Клум? — Да, Том там… Ладно, об этом позже, — Каулитц махнул рукой, оставляя эту тему для более ясных времен. — И кто это был? — Понятия не имею. Сейчас приедет Джастин, и вместе будем разбираться. И если Том с ней виделся, его тоже лучше позвать. — Ну, с этим уже сложнее, — протянул Билл. — Он уже три недели ни с кем не разговаривал. Как ты уже поняла, он встречается с Хайди, и недавно ему пришлось сделать ей предложение. Теперь он в депрессии. — Что значит, «пришлось сделать предложение»? Она его заставила? — Нет, я его заставил, — по недоумению на лице Селены, Билл понял, что ему стоит добавить несколько деталей. — То, что я тебе сейчас скажу — это конфиденциальная информация. По возможности, не говори даже Джастину. Получив в ответ кивок согласия, он рассказал про финансовые трудности группы, и его способ их решения. — Вот поэтому и не стоит начинать отношения, если заранее уверен в их непродолжительности. Том стольких девушек одурачил. Это наказание, — высказала она свое мнение, когда Билл закончил. Приезд Джастина не позволил им углубиться в тему. На повестке дня стояла другая, более смутная проблема, которой было не суждено разрешиться в тот вечер. Все, что было у молодых людей, — это факт того, что у Селены есть ее полная копия и живет она в Лос-Анджелесе. Об остальном можно было только догадываться. Получасовая дискуссия прервалась, когда в гостиной показался Том. Он еще не до конца спустился с лестницы, как в комнате повисла неловкая пауза. Каулитц старший окинул полным безразличия взглядом всех присутствующих и проследовал к дивану. — И, что обсуждаем? Надеюсь, не мою свадьбу? — спросил он, обращаясь к каждому и ни к кому лично. Билл, помедлив, ответил: — Нет, тут другое. Видишь ли, Селена с Джастином только что вернулись в ЛА. Том усмехнулся, не воспринимая слова брата всерьез. — Чего? Тогда с кем я разговаривал несколько раз за последний месяц? Или это какой-то пранк, который придумала Хайди, чтобы я подумал, что у меня белочка и бросил пить? Селена с Джастином обменялись немыми взглядами, передававшими больше, чем слова. — Приятель, ты сильно заморачиваешься насчет этой Хайди. Если тебе так не хочется жениться, скажи ей об этом, пока она не все приглашения разослала, — сказал Джастин. Теперь уже переглядывались Селена и Билл. — А по поводу того, что сказал Билл, — это правда. Какая-то девчонка выглядит точно так же, как Селена. Но Том его уже не слушал. Джастин потерял его внимание после фразы про приглашения на свадьбу, о существовании которых Том и не подозревал. Он подскочил с дивана и двинулся на кухню, на ходу доставая из кармана телефон. — Какого хрена ты творишь? — кричал он в трубку так, что слышали все, даже мирно отдыхавшие на газоне собаки. — Кто дал тебе право решать за меня: когда будет у нас свадьба, где она будет, кого звать? Или ты перестаешь все решать единолично, или выходить замуж будешь также, как и к свадьбе готовилась, — одна! Кинув телефон на стол, он вылетел из дома, громко хлопнув дверью. Он направился к пляжу, который на его счастье находился в двух минутах от дома. Присев на нагревшийся под палящим солнцем песок, Том опустил голову и закрыл лицо руками. Если эта женитьба была наказанием за все его похождения, то он уже раскаивался в содеянном. Голова гудела от разъедающих сознание мыслей; сердце дрожало от снедающих душу чувств. Это был один из тех редких моментов, когда вместо присутствия Билла, он желал очутиться рядом с матерью. В материнской поддержке нуждается каждый, кого затянула в свое болото безвыходная ситуация. — Томас? — услышал он знакомый голос, и на секунду ему показалось, что небеса откликнулись на его просьбу, и подле него в слепящем свете солнца стояла мама. Однако Господь изредка дает нам то, чего мы хотим; гораздо чаще мы получаем то, в чем нуждаемся, даже не подозревая об этом. — Это ты. Чего ты хочешь? — он посмотрел на девушку и перевел взгляд на стремящиеся к берегу волны океана. — Я проходила мимо, увидела тебя, и мне показалось, что ты чем-то обеспокоен. — Не удивительно, я ведь тебе недавно рассказывал о том, как я страшно хочу жениться, — он сделал саркастический акцент на последних словах. — Мы говорили об этом больше месяца назад. За это время можно было все уладить, — она села на песок возле него. — Знаешь, у меня сейчас другая проблема: я разговариваю с девушкой, имени которой даже не знаю. Едва заметная тень улыбки проскользнула по ее лицу, но тут же скрылась во мраке сумерек, опускавшихся на город. — Мия. Прости, я думала, Хайди тебе сказала. — И почему мне об этом должна была сказать Хайди? — всплеснул руками Том. — Это было бы логично. Вы с ней часто видитесь; я у нее работаю. — Кем? — Ассистентом. Том прокрутил в голове кадры с Мией за последние полтора месяца, и все сложилось в логически связанный фильм. Он вспомнил, как мог бы встретить ее в Казахстане, но уехал по просьбе Билла; как она пришла проверить, как он чувствовал себя после вечеринки, видимо, по поручению Хайди. Звонок телефона, прорезавший звук морского прибоя, заставил Мию подняться и отойти в сторону. Через минуту она вернулась, чтобы попрощаться. — Дай мне свой номер. Надо будет увидеться, обсудить кое-что, — сказал Том. — А это обязательно? Ты ведь можешь прийти в Хайди и мы… — Просто дай номер, — раздраженно повторил он; одно упоминание о Хайди выводило его из себя. Вырвав из блокнота лист и написав на нем несколько цифр, она отдала его Тому и поспешила уйти. Каулитц остался сидеть на песке, смотря, как последние лучи солнца скрываются между небом и океаном. Том позвонил Мии через три дня. Состояние, в котором он пребывал до этого, мешала ему трезво оценивать ситуацию, а здравый рассудок в этом случае имел первостепенное значение. Он рассказал остальным, что взял номер у незнакомки, но не торопился им делиться, опасаясь, что взбудораженные этой неразберихой, они сделают что-нибудь опрометчивое; а в делах, когда получение правды выходит на первый план, спешка — худший помощник. — Я приду, — ответила Мия, когда он пригласил ее к себе, чтобы провести маленькое расследование как раз в тот день, когда Билл снимался для обложки очередного журнала. Она пришла ровно в три, как и было условлено. «С немецкой точностью» — отметил про себя Том. — Итак, о чем ты хотел со мной поговорить, Томас? — спросила она, располагаясь за обеденным столом в гостиной, куда он указал ей жестом. — Не пойми меня неправильно, но мне нужно, чтобы ты рассказала мне все, начиная с твоего детства и заканчивая этим моментом, — сказал он, усаживаясь напротив нее и сцепляя пальцы в замок. — Извини? Зачем тебе моя автобиография понадобилась? — опешила девушка. — Я позже все объясню, обещаю. Мия вздохнула, но все же начала рассказ. — Меня зовут Джеремия Нойманн* . Это имя мне дали родители в честь библейского пророка Иеремии. Но, видимо, это единственное, что связывало их с Богом, потому что когда мне было два года, они отдали меня в детский дом. Там я получила свою фамилию от одного толстого немца: я была первая новенькая за последние три месяца. Это было худшее время в моей жизни, как и для каждого, кто туда попадает. Я не помню ничего, кроме беспробудного одиночества, которое постепенно привело к летаргии. Настолько мне не хотелось быть в том месте, что как минимум раз в неделю я впадала в летаргический сон и могла находиться в таком состоянии до трех дней. Это вызвало кататимную амнезию: из моей памяти стирались лишь определенные лица и события, которые ассоциировались с эмоциональным всплеском — негативным, естественно, других в детском доме быть не могло. Когда однажды моя мини-кома затянулась на пять дней, воспитатели, опасаясь, как бы я не обременила их своей смертью, отправили меня в больницу, где я пролежала две недели, не приходя в себя. И, возможно, не пришла бы, если бы в отделении, где я лежала, не случился пожар. Никто и не вспомнил о девочке из детдома. Врачи поспешили спасать себя, детей и платных больных. Как будто им бы за это заплатили. Но ирония заключалась в том, что когда про меня забыли все люди, на которых мы в первую очередь уповаем в трудную минуту, руку помощи протянул Бог. Я очнулась еще до того, как огонь заметили другие. К моему счастью, он начался в соседней палате. Хоть мое сознание и было далеко от реальности последние тридцать дней, но я сразу поняла, что если я о себе не позабочусь, этого никто не сделает. Бог дал мне возможность, и я ей воспользовалась. Когда тишину больничного покоя прорезали крики, а в нос ударил запах гари, я соскочила с кровати, побежала к двери, но остановилась на полпути. Было слышно, как за тонким дверным полотном суетятся люди, которым до меня не было никакого дела. Я развернулась и направилась к окну. Моя палата находилась на втором этаже. Решеток не было. Пространство под окном было покрыто землей, смягченной ранее лившим дождем. Я рисковала неудачно упасть и заработать перелом, но все лучше, чем сгореть заживо. Наскоро прочитав молитву, я спрыгнула. Видимо, Бог ее услышал, так как я отделалась парой ушибов. Потом… Но она не договорила: в комнату влетел Билл, на ходу кидая проклятия в сторону современного мира моды. Он по привычке принял Мию за Селену, махнул ей рукой в знак приветствия и направился на кухню к графину с водой. Растерявшаяся девушка, потревоженные воспоминания которой пробили брешь в ее стене хладнокровия, подскочила с места, как испуганная газель, и, проговорив, что ей нужно идти, выбежала из дома прежде, чем Том успел ее остановить. *Немецкая фамилия; переводится как «новый человек».