Солнце прошлого

На четвертое июня была назначена дата празднования помолвки Тома Каулитца и Хайди Клум. Жених уже, в какой-то степени, смирился с происходящим. «С неизбежностью нужно бороться смирением», — говорил он себе. Хайди же сияла ярче полуденного солнца. К пяти часам гости начали собираться на прибрежную виллу, арендованную специально для торжества. — Зачем тут бассейн, если до океана рукой подать? — нахмурившись, спросила Мия. — Плюс сто к роскоши, — ответила Селена, которая до сих пор была вне себя от счастья от новоприобретенной сестры. Вплоть до начала июня Селена и Мия проводили все свое свободное время вместе, восполняя пробелы в воспоминаниях друг друга. Это были последние три месяца Селены в Лос-Анджелесе перед возвращением обратно в Германию. Джастин не оставлял попыток ее отговорить, но девушка решительно хотела окончить университет, с одной стороны, а с другой — Джастину пора было вернуться к работе, но из-за праздности, которую затянувшийся отпуск привнес в его жизнь, он совсем забыл про свои обязанности. Празднование было в самом разгаре, когда Билл и Георг отвели Тома в сторону для разговора без лишних ушей. — Что такое? — возмущался Каулитц старший. — Мы уже скоро с Хайди официально объявим, что мы обручены. Билл опустил глаза в пол и закусил нижнюю губу — жест, неизменно означающий, что он облажался. — Нет, нет, нет, Билл, что ты на этот раз натворил? — Почему сразу что-то натворил? Может, я тебя поздравить хотел один на один? — И поэтому взял Георга? — Я, считай, репетирую, как буду тебя женить, так что моральная поддержка тут не помешает. Тем более, Георг — это член семьи. — Хорош нести бред. В последний раз, когда у тебя был такой вид, ты стер все мои наработки с ноутбука, — припомнил Том. — Наработки на месте, — заверил его Билл, и когда брат заметно расслабился, добавил: — И деньги тоже. — Какие деньги? — Наши, — сказал Билл. — Ох, мы тут до свадьбы стоять будем, — вскричал раздраженный Георг. — Помнишь, Билл тебе сказал, что денег на выпуск альбома впритык? — получив от Тома положительный кивок, он продолжил: — Он просчитался. — Что, их вообще нет? — теперь кричал Том. — Да нет же! Он просчитался в другую сторону — не заметил ноль. Глаза Тома расширялись и заполнялись гневом, в то время как глаза другого близнеца все крепче сжимались, как у мышонка Джерри, загнанного в угол голодным Томом. — Любимый, ты где? — послышался голос Хайди, и Билл выдохнул с облегчением. — Не расслабляйся. Мы с тобой пока еще живем под одной крышей, — с этими словами Том, улыбаясь, направился в сторону своей будущей жены. Георг похлопал Билла по плечу. — Ты же знаешь, что он тебя не убьет, верно? — Да, но не в этом дело. Том-то отходчивый. Он, скорее всего, сегодня так напьется, что растеряет половину своей злости. Тут проблема в другом — я не хочу, чтобы он женился на Хайди. С тех пор, как они встречаются, я стал забывать, как он выглядит. У меня недостаток внимания. Мы всегда были вместе, а тут появляется она и все рушит. Если бы он ее еще любил, я бы и слова не сказал. Молча бы порадовался за брата, но ведь это по моей вине он вынужден на ней жениться, только поэтому я обязан что-то сделать. — Ты уже ничего не сделаешь, — сказал Георг, смотря в окно. — Вон они уже готовятся объявлять о скорой свадьбе. Он повернулся к Биллу, но того уже и след простыл. Каулитц младший выбежал на улицу, отобрал микрофон у ошарашенного Тома и не менее удивленной Хайди и, встав напротив собравшихся гостей, среди которых были и папарацци, громко произнес: — Я чуть позже передам слово виновникам торжества, если, конечно, вы вообще захотите их слушать после того, что я скажу. Я больше не могу держать это в себе. Я хочу, чтобы люди знали правду, — на этом моменте Том, предположивший, что брат расскажет о его намечающемся браке по расчету, начал выдирать у него микрофон, но Хайди его остановила и Билл продолжил: — В общем, я — гей. Шепот, пронесшийся в толпе, начал усиливаться. Люди переглядывались между собой, обмениваясь мнениями. Безусловно, у каждого были мысли на этот счет. — Что ты творишь? — прошипел в ухо брату Том. — Спасаю твою пока еще неокольцованную душу. Близняшки не присутствовали во время того, как разворачивался этот каламбур. Мия предложила прогуляться к пирсу, подальше от подвыпивших знаменитостей и всегда готовых журналистов. — Тут так спокойно, — Селена запрокинула голову вверх и закрыла глаза, наслаждаясь теплым летним ветром и болтая свисающими над океанской гладью ногами. — Я бы тут навсегда осталась. — Ты слышала, что нужно быть аккуратнее с желаниями? — Иначе они могут сбыться? — улыбнулась Селли. — Да, но тут я точно не останусь. Джастин начнет беспокоиться, придет меня забрать, а я просто не могу сказать ему «нет». Он — просто предел всех моих мечтаний. — Идеальных людей не бывает, — сказала Мия. — Он идеальный для меня. — Тебе так повезло. Не только с Бибером, а вообще. Ты выросла в нормальной семье. Да, у тебя нет матери, но зато отец всегда был рядом. Ты поступила в университет, полгода жила у Каулитцев, а потом встретила любовь всей своей жизни в лице Джастина Бибера. Диснеевские принцессы бы этому не поверили. — Да, — заулыбалась Селена. — Обожаю свою жизнь. Хотя не все было так гладко. Какое-то время меня мучили кошмары. Я думала, что умру либо от страха, либо от недосыпа. Но как появился Джастин, все прошло. — Что тебе снилось? — Как будто какая-то похожая на меня девушка запугивает меня в пустыне. Она говорила что-то про отобранную у нее жизнь, что я заняла ее место. В таком духе. Я же тогда думала, что тебя нет…ну…в живых, и что это моя сестра с того света пытается вершить возмездие. Глупо, конечно, звучит сейчас, но тогда ее голос пробирал до мурашек. Особенно это ее «забыла меня, похоронила, сбросила со счетов…» — И забрала мое место, — закончила Мия. Селена удивленно взглянула на нее. — Ты тоже видела этот сон? — Я его не просто видела — я создала его, — ответила Мия и голос ее ни разу не дрогнул. Она направила глаза на горизонт и продолжила: — Я кое-что пропустила, когда рассказывала историю своей жизни: мои провалы в летаргический сон не прекратились после больницы. Я продолжала выпадать из реальности время от времени. Ненадолго — максимум на двое суток. Но самое интересное не в этом — во время своих путешествий по миру сновидений, я попадала в твои минуты бодрствования. Я видела, как ты встретила Билла, как он позвал тебя в Америку; незримо присутствовала при ваших перепалках с Томом; и видела как постепенно изменилось твое отношение к нему после знакомства с Джастином. Я была рядом, но ничего не могла сделать. Бессилие сковывало меня, но именно оно придало мне силы создать свою реальность. Я чувствовала, когда ты засыпаешь и засыпала вместе с тобой. В нашем общем сне — единственное место, где я могла до тебя достучаться, — мне была дана возможность говорить с тобой; ты слышала мои страдания, но опять же наивно полагала, что страдаешь ты одна. Странно, что с появлением Джастина мой маленький мир потихоньку разрушился. Видимо, настоящая любовь что-то да значит. — Но зачем ты это делала? — Мне было обидно, что судьба выбрала тебя, а не меня. Ты знала, что у твоей мамы родилось двое детей? Меня отдали при рождении на удочерение одной богатенькой молодой семье. Мамаша хотела ребенка, но отказывалась портить фигуру родами. Куча денег и больничных махинаций и вот уже у нее на руках девочка, которая не перестает плакать ночами и днями. Два года прошло. За это время мы переехали из Германии в Казахстан, а моя мать успела десять раз пожалеть, что удочерила ребенка. В конце концов, она уговорила мужа отдать меня в детдом. Именно там я возненавидела свою жизнь и людей вокруг; закрылась в себе и позволила впустить в свою жизнь человеческое общение, когда судьба, строившая мне козни, просчиталась и подкинула мне шанс в виде Хайди. Тогда-то я и поняла, как до тебя добраться. В кармане Селены завибрировал телефон, но она, не вытаскивая его из джинсовки, нажала отбой. — И то, что Хайди начала встречаться с Томом — это еще один подарок судьбы? — Не совсем. Еще при нашей первой встрече я ей намекнула, что они с Каулитцем были бы прекрасной парой. Тем более, он с юношества по ней с ума сходил и не переставал об этом трещать в каждом интервью. И да, я знала про ваше общее прошлое. Я встретила Тома пару лет назад в Мюнхене. Так как это мой родной город, нужно было собрать там кое-какие документы. Он, как меня увидел, начал болтать что-то про детство. Я прервала его разглагольствования, но суть успела уловить. Позже в интернете увидела пост про тебя и Каулитцев. Тогда-то у меня и родился план. Пока я делала документы, мы с Хайди переговаривались. Я стала для нее больше, чем ассистент — я заменила ей лучшую подругу, которой так не хватало красивой и успешной супермодели. Удивительно, как легко можно понять людские нужды и желания, когда перестаешь концентрироваться на своих. Достаточно было показать ей немного ответственности и преданности, как она уже покупает мне билеты в ЛА. Было смешно наблюдать за Каулитцами, когда они думали, что я — это ты. С Джастином опять вышла осечка, но я и не ставила себе целью претворяться тобой до конца жизни. Селена качала головой из стороны в сторону, не веря своим ушам. — Но ведь ты же работала в церкви? Это на тебя никак не повлияло? — Мэрилин Мэнсон вообще в христианскую школу ходил и посмотри, чем стал. Бог не может тебе помочь, если ты сам этого не хочешь. Для этого нам и была дана свобода выбора. — Не могу поверить… Но ведь все было так хорошо, — сказала Селена, смотря как волны с новой силой ударяются о сваи пирса. — В твоем мире все всегда хорошо, но всему приходит конец, верно? — Что ты имеешь в виду? — встрепенулась Селена. В ее глазах читался нескрываемый страх. — Мы двадцать лет прожили в разлуке, так давай хотя бы закончим эту жизнь, как начали — вместе, — едва она договорила, как схватила Селену за руку и прыгнула в воду. Морская пучина пригласила их в свои объятия как раз в тот момент, как стрелки на часах пробили 00:01 пятого июня.