Эпоха Закатного солнца

      Со дня отбития границы прошло уже пару дней. Эльфийское войско сложило свои знамена в память о погибшем короле, Питер с того дня не отходил от Тиарет ни на шаг, кроме как ночью. Эльфийка держалась на людях достойно, как подобает сильному лидеру, но стоило остаться одной, то слезы сами катились градом из глаз. В один из таких моментов ее и нашел Питер.       — Я не хотела, чтобы кто-то видел, как я подавлена. — Утирая слезы рукавом своей одежды, проговорила девушка. Она прятала слегка опухшее лицо от взора Питера, но безуспешно. — У него всегда получалось это. Я не смогу стать такой же, как он.       — Тебе не надо становиться такой же, как твой отец, — спокойно подметил Питер, мягко улыбнувшись Тиарет. — Будь собой, и принимай взвешенные решения.       — Это твой успех правления? — немного улыбнувшись, спросила эльфийка.       — Не бывает успешных королей, — со вздохом заметил Певенси, — каждый монарх боится чего-то, в большинстве своем облажаться.       — Я не готова, — помотала головой девушка, уткнувшись нарнийцу в грудь.       — К этому никогда нельзя быть готовым. Я тоже не готов, и мне тоже страшно. — Питер заглянул в мокрые глаза небесной голубизны. — А я, между прочим, очень и очень стар.       Тиарет улыбнулась.       Она была безумно благодарна, что Питер находился рядом с ней в это тяжелое время, что поддерживал и сохранял секрет от остальных. Тиарет взмолилась Айну, чтобы боль ее прекратилась, и в тот же момент появился нарнийский король, внушавший спокойствие и уют. И хоть боль от потери близкого человека не исчезла, но она притуплялась на время. Это было сродни кровоточащей ране, на которую накладывали повязку, заставляя кровь остановиться, но стоило только снять эту повязку, как она начинала болеть с новой силой.       — Мне нужно вернуться в Валинор. — Твердо проговорила девушка, ища взглядом поддержки в глазах Питера. — Нужно сообщить матери и похоронить отца.       — Я понимаю, — грустно подметил король. — Я могу поехать с тобой.       Тиарет помолчала некоторое время. Идея эта была прекрасной лишь с той стороны, с которой смотрела обнаженная душа девушки, но не со стороны воительницы. Отец подтвердил, что Питер — наеллен, и долг его оставаться в этом месте до тех пор, пока не появится спаситель.       — Ты можешь? — вопреки голосу разума вопрошает девушка. Питер кивает. — А как же войско?       — Думаю, Каспиан справится без меня, — пожал плечами Питер.       Решение это хоть и звучало так легко, но далось Верховному правителю труднее всего на свете. На перепутье он стоял, и выбор этот был либо довериться голосу разума и остаться на северном пределе для дальнейшей обороны, либо послушать зов сердца, который рвался вслед за эльфийкой в Валинор.       Вечером, когда дело близилось ко сну, Певенси вернулся в королевский шатер, где Ареам и Каспиан с интересом разглядывали лежащий на столе меч.       — Вот ты где! — воскликнул Каспиан. — Ареам мне тут принес эту забавную штуку. Я такое видел, когда мы с Эдмундом и Люси были на Покорителе зари. Правда, интересно?       Питер взглянул на меч. На клинке были надписи на валинорском, в навершие рукояти был вставлен синий индиголит, очень редкий и драгоценный камень. Рука его потянулась к мечу, когда Ареам перехватил ее.       — Он погаснет, если взять. — Пояснил мужчина. — Я нашел его в зимней роще, думал, может, вы знаете, от чего он светится.       — Здесь что-то написано на эльфийском, — ответил Питер, указывая на надписи на доле. — Стоит обратиться к валинорцам.       — Ты можешь поинтересоваться у Тиарет? — с надеждой в голосе спросил Каспиан. — Я понимаю, она разбита, но война не окончена, а этот меч может стать нашей последней надеждой.       Питер вздохнул, усевшись на свое ложе, и согласно кивнул.       Ареам долго не стал задерживаться, он накинул полотном светящийся меч и вышел из королевского шатра, оставив Питера и Каспиана одних. Последний уселся на свою походную кровать, стянул один сапог и принялся массировать задубевшие пальцы ног. Он так внимательно смотрел на Питера, что второму аж стало не по себе.       — Ты молодец, — проговорил Каспиан, вгоняя Питера в краску. — Ей было бы гораздо тяжелее, если бы рядом никого не было. Уж я-то знаю.       — У тебя был доктор Корнелиус, — ответил коротко Питер, бухнувшись на подушку.       — И няньки, благодаря которым я стал тем, кем стал. — Каспиан грустно выдохнул, окунувшись в воспоминания столь далекие и отнюдь не радостные.       — Мы вернемся в Валинор с парой десятков воинов, — слова эти должны были удивить Каспиана, но он почему-то ожидал услышать нечто подобное, хоть и не хотелось. — Она хочет похоронить отца.       — Хорошо, — кивнул Каспиан согласно и улегся на подушку подобно Певенси. — Я рад, что вы вернулись.       Питер недолго молчал, тщательно выстраивая свою мысль правильно, но ничего не получалось, потому он решил не церемониться.       — Так ты женился на звезде? — спросил слегка недовольно Питер.       Не то, чтобы старший Певенси всей своей душой радел за счастье сестры с принцем из страны, в которую они уже и не мечтали попасть, просто Сьюзен выглядела очень воодушевленной, узнав, что Каспиан еще жив, и тут же поникла, когда выяснилось, что он женат и имеет ребенка.       — Ты же не будешь мне читать нотации? — усмехнулся Каспиан. — Все-таки по человеческим летам я старше тебя.       — Возраст не придает ума, — усмехнулся Питер. — Не буду спорить, она красива.       — Но не красивее Тиарет, да? — подтрунивал Каспиан. — Признаюсь, я и сам был поражен, но потом появилась Сьюзен. Она стала еще краше.       — Обидишь ее, я с тебя шкуру живьем спущу, — стараясь сохранять безразличие, ответил Питер на замечание Каспиана.       Сон в эту ночь у Верховного короля был неспокойным, он слышал каждый шорох и звук, издаваемый вне шатра, и когда услышал, что кто-то его зовет, вскочил на постели. Укутавшись в валинорский плащ и захватив свой меч, Питер тихо выбрался из шатра.       Воздух был морозным, кожа начала румяниться сразу, стоило выйти на улицу. Под ногами скрипел свежий снег, все шатры сверху были припорошены. Откуда-то сбоку послышался зов, Питер вытащил свой меч и тихо, стараясь производить как можно меньше шума, двинулся в сторону звука. За шатром стояла Тиарет, укутанная в свой плащ, точно такой же, как у Певенси. Девушка посмотрела недоуменно на выставленный меч, а затем улыбнулась.       — Не бойся, я не ундина! — прошептала она со смехом и протянула руку. — Я хочу тебе кое-что показать.       Питер не мог не заметить, что сегодня Тиарет выглядит куда более веселой, нежели ночь тому назад. Быть может, спала хорошо, не так как Певенси, а может просто стало легче. В последнее верилось с трудом.       Тиарет увела Питера вглубь зимней рощи к красным деревьям, окружающим снежную поляну. Необычного ничего в ней не было, но глаз радовался. Тиарет потянула Питера в центр поляны и упала в снег, наслаждаясь приятной прохладой. Певенси повторил за эльфийкой, не задавая лишних вопросов.       — Ты мне поляну хотела показать? — поинтересовался Питер.       — Нет, подожди еще чуть-чуть, уже скоро, — загадочно ответила Тиарет, вернувшись в сидячее положение.       Девушка устремила свой взгляд на небо. Светало. Темно-синее полотно стало бледнеть, а потом и вовсе окрашиваться в розовый цвет, как обычно бывает на закате. За розовым последовал солнечный желтый, а затем небо стало чисто голубым, без единого облачка.       — Когда закат с рассветом поменяются местами, — заговорила аин, не отрывая взгляда от неба. — То будет означать конец эпохи.       — Если это стихи, то не складные, — посмеялся Питер, на что девушка улыбнулась. — Да, красивое зрелище. Я не видел еще розовых рассветов.       — Я тоже не видела, — проговорила завороженная девушка. — Я просто подумала, что было бы неплохо… — Тиарет робко посмотрела на нарнийского короля, залилась краской от собственных мыслей, а после вскочила на ноги, судорожно отряхивая свой плащ. — Нужно возвращаться в лагерь.       Питер вскочил и направился следом быстрым шагом. Он нагнал девушку почти у самого края поляны, когда густые ветви красных деревьев стали закрывать их от утреннего солнца. Поймав ее руку, молодой мужчина развернул эльфийку к себе лицом и нежно заключил в объятия.       — Было бы неплохо встретить со мной рассвет? — Поинтересовался Питер, заглядывая в глаза небесно-голубого цвета, пытаясь прочитать в них ответ.       Тиарет лишь смотрела на нарнийского короля, чувствуя, в каком бешеном ритме заходится ее сердце, и как трепещет тело в теплых объятьях. Он наклонился к ее лицу и осторожно коснулся губами ее губ, ожидая ответа.       Это был первый розовый рассвет за последнюю тысячу лет, он стал единственным свидетелем их поцелуя, молчаливым и безмятежным.