Мы с тобою лишь два отголоска: Ты затихнул, и я замолчу. Мы когда-то с покорностью воска Отдались роковому лучу. Это чувство сладчайшим недугом Наши души терзало и жгло. Оттого тебя чувствовать другом Мне порою до слез тяжело. Станет горечь улыбкою скоро, И усталостью станет печаль. Жаль не слова, поверь, и не взора, — Только тайны утраченной жаль! Марина Цветаева
Рома с трудом открыл глаза, чувствуя, как начинает болеть голова. Не то, чтобы вчера они пили много, но нужно сказать, что реакция на алкоголь у него была довольно особенной. Ильи рядом не было, но кто-то явно был на кухне. Рома перевернулся на спину и взялся руками за голову. Моменты вчерашнего вечера одним кинофильмом пронеслись у него в голове. Кинофильмом второсортным. Знаете, таким, когда смотришь его и думаешь: «Так не бывает». И Рома бы так и подумал, наверное, если бы не одно «но». Когда он влюбился в Илью, он тоже думал, что это невозможно, нереально, это всего лишь глупая выдумка режиссёра. Когда Кутепов сказал ему, что любит его по-дружески, Рома подумал, что директору киностудии просто не хватает боли в своей картине. А когда Рома вчера поцеловал Илью, он подумал, что тот самый режиссёр решил заготовить для них хэппи-энд. Но нет. Поцелуй мог бы многое изменить в жизни профессиональных актёров, участвующих в конкурсе на Каннском фестивале. Но в жизни так не бывает. А если и бывает, то очень редко. — Уже проснулся? — Илья с громким голосом ворвался в мысли Зобнина. Рома закрыл уши. — Нельзя ли потише? — Да, конечно, — Илья сбавил голос на полтона, — я приготовил завтрак. — Ты?! Завтрак?! — Рома не сразу поверил своим ушам, стараясь не растянуться в блаженной улыбке. — А что такого? — Ничего… Просто… Ну ладно. Не бери в голову, — всё-таки улыбнулся Зобнин. — Попробуешь? — Не отказался бы от аспирина, на самом деле, но, думаю, что твой завтрак тоже сойдёт. — Зобнин. Не беси. — Всё, всё, шучу, — Рома поднял руки, давая Илье понять, что сдаётся.***
— Вау, — воскликнул Рома, пробуя на удивление противную яичницу, — никогда бы не подумал, что ты так хорошо готовишь! Илья улыбнулся и отвёл взгляд: — Я думал, что не получится. — Очень вкусно, — Рома улыбнулся, беря в рот очередную порцию странного на вкус блюда, — спасибо! «Как можно вообще пожарить яйца плохо»? — Ты не доел? — Илья с интересом посмотрел на встающего из-за стола Рому. — Не вкусно? — Ты о чём? Очень вкусно. Просто сейчас не очень хочется… — Отлично, — Кутепов подскочил и начал собирать посуду, — тогда приготовлю тебе ещё что-нибудь в следующий раз. «Не дай Бог», — подумал Рома. Ну тут же отбросил эти мысли, потому что он был готов есть всё что угодно, лишь бы Илья был рядом, просыпался с ним по утрам, готовил завтрак и радовался, как ребёнок, когда хвалишь его стряпню. — Ну что, на базу? — Илья зашёл в комнату, когда Рома стоял посреди спальни в одних трусах. — Ой, извини, — Кутепов закрыл глаза ладонью и повторил, — ну, я говорю. Кхм, на базу? «Ну какой же милый иногда бывает». — Да, я сейчас. — Заедем ко мне домой только? Мне нужно переодеться. — Ладно, — кивнул Рома, накидывая на плечи олимпийку.***
Ребята уже приехали на сборы команды, которые предшествовали самому главному событию в их жизни — Чемпионату Мира. — Рома, — Зобнин повернулся. услышав своё имя, — на минуту. К нему подошёл Дзюба. — Что с Ильёй? — А что с ним? — не понял Рома, посмотрев на нападающего с неким вопросом. — Ну мы же в одном номере живём, — Артём пожал плечами, — и он стал очень раздражительным каким-то. — Не знаю, с чем это связано, — Рома задумался. Тёма услышал крики главного тренера и вернулся на поле, оставив Зобнина наедине с собой. «Что опять у него произошло»?***
— Илья, привет, — Рома заглянул в комнату Дзюбы и Кутепова. Артём, увидев голову Зобнина, торчащую из дверного проёма, встал с кровати: — Схожу за водой. Илюх, тебе взять? — Нет, — холодно ответил Илья, перелистывая очередную страницу книги. Рома неуверенно зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. — Ну и что ты встал? — Кутепов отложил предмет своего внимания. — Заходи. Чай? Кофе? — Да нет, — улыбнулся Рома, стараясь спрятать