Четыре недели спустя.
В первый день весны Рей проснулась рано. За окном сияло солнце, и его свет заливал ее кровать. По утрам снова начали петь птицы, и утренний холод был уже не таким суровым. Укутавшись в шаль, Рей подошла к своему маленькому зеркалу, прислоненному к стене, рядом с ним стояли кувшин и тазик для умывания. Рей, взбодрившись холодной водой, поприветствовала день — сегодня она должна быть настолько бодрой и бдительной, насколько это возможно. Потому что сегодня важный и, вполне возможно, ужасный день. Сегодня Лея Органа-Соло передаст управление поместьем. Ее сын Бенджамин Соло приезжал, чтобы занять свое место как новый хозяин дома. Месяц, прошедший со смерти лорда Соло, был… сложным. Все в доме вместе с госпожой носили черное, когда ее приготовили для поездки в Лондон. Казалось неправильным хоронить лорда Хана на территории поместья — месте, в котором он оставался так редко, и леди Лея решила похоронить его в море, в напоминание о его военно-морской карьере. Многие называли его попросту пиратом, хотя эти слухи несколько поутихли после его кончины: британская порядочность запрещала шутить о человеке, который совсем недавно ушел из жизни. Пока леди Лея отсутствовала, хозяйство погрузилось в транс. Мистер По Дэмерон, прислуживавший лорду Хану, когда тот находился в поместье, пытался всех развеселить, пересказывая истории, которые ему поведал Хан. Рей с удовольствием слушала их; это возвращало ей хорошее настроение, потерянное после того, как пришли эти печальные новости. Однако мистер Дэмерон был вынужден это прекратить после того как мистер Чубакка, очень большой и очень волосатый джентльмен, который ухаживал за лошадьми и парком при усадьбе, в агонии убежал из комнаты. Говорили, что лорд Соло и мистер Чубакка были добрыми друзьями с самого детства, до того, как Хан Соло скандально женился на даме гораздо более высокого положения, чем его собственное. Поговаривали, что он был немногим больше чем смелый кавалерист, когда привлек внимание леди Леи. Рей лишь трижды имела удовольствие встретиться с лордом Ханом, но он сразу же ей понравился. Как и его жена, он считал, что слуги — точно такие же, как и он, люди. Должно быть, это было из-за его достаточно низкого происхождения. Рей по своей природе была любопытна и вполне приспособлена к тому, чтобы чинить множество вещей. Лорд Соло впервые заметил ее, когда она с хмурым выражением лица смотрела на колеса его экипажа, и поинтересовался ее мнением. Он выслушал не только ее предупреждение о том, что колесам грозит ущерб из-за плохих дорог поместья, но и ее просьбу ослабить слишком туго затянутые уздечки. Бедные лошади неизбежно страдали из-за этого. А довольная лошадь — верная лошадь, объяснила Рей. В свой последний визит лорд Хан спросил ее, будет ли она заинтересована в том, чтобы присоединиться к нему в Лондоне. У него был друг, мистер Лэндо Калриссиан, который искал себе надежного помощника. Как правило, девушку никогда бы не предпочли молодому джентльмену, но лорд Хан был уверен, что она все сделает лучше, чем какой-то молокосос, только что выросший из коротких штанишек. Кроме того, мистер Калриссиан был хорошим другом, который хорошо бы к ней относился. Ошеломленная и приятно удивленная, Рей обдумала предложение, но привязанность к леди Лее все же остановила ее. Возможно, она была всего лишь служанкой, но чувствовала себя ближе к дому, чем когда-либо. У нее была семья, которую дополняли Маз Каната, пожилая, крохотная повариха, мисс Джессика Пава, еще одна горничная, которая иногда ночевала вместе с Рей, когда ночи были холодные, и, конечно же, ее ближайший друг кучер Финн. С признательностью и некоторым сожалением Рей отказалась, но лорд Соло неизменно всякий раз, встречая ее, одаривал ее широкой улыбкой, не опасаясь показаться нахальным. Сейчас, надев нижнюю сорочку и натягивая свое самое официальное и самое скучное платье, она проклинала это решение. Леди Лея по-прежнему будет жить в поместье, и Рей все равно будет ей служить. Девушка была уверена, что ее госпожа нуждается в ней так же, как и когда-либо. Но их сын… Новый лорд Соло ни разу не посетил поместье с тех самых пор, как она пришла сюда шестнадцатилетней девочкой. Отчужденность между ним и его родителями была хорошо известна и обсуждалась в подробностях. Сейчас этому джентльмену было около тридцати лет, и он, по слухам, был чем-то вроде разрушительной силы. Несколько раз Рей замечала, что леди Лея выглядит потерянной и разбитой; это страдание было связано с приходящими из Корусанта в Лондон известиями о действиях ее сына. Поговаривали, что он много выпивал, заводил многочисленные интрижки и был частью новой радикальной политической партии. Они называли себя «Первый Орден» и вступили в прямое противодействие с действующим правительством «Сопротивление». Рей была совершенно уверена: если бы лорд Хан не уступил лихорадке, его сын никогда бы не переступил порог поместья Иллиниум. Только по настоянию матери он займет это положение. Она даже собиралась уехать, если бы это означало, что он вернется, но даже печально известный господин Соло оказался не настолько безжалостным, чтобы это допустить. Казалось, сострадание и долг наконец заставили его согласиться и предложить матери остаться в поместье, если она того хочет. Рей расправила платье и внимательно изучила свой внешний вид. Ее платье было серого цвета, который словно высасывал румянец с ее щек. Прекрасно подходит. Он приезжал в тот день в десять часов. Это ее долг — выйти вместе со всеми слугами и приветствовать его. Ее долг — проявить скромность, сдержанность и послушание. Ее личные мысли были между нею и Богом, в которого она, на самом-то деле, не верила. Рей ненавидела этого джентльмена. Он был воплощением боли, которая когда-либо попадала в этот великолепный дом, и только одного этого Рей было достаточно, чтобы ее мнение о нем было самым низким, какое только может быть. Леди Лея была ее госпожой; этот человек был просто узурпатор.***
Слуги собрались и выстроились перед домом. Все облачились в лучшую одежду и выглядели чопорно, ей под стать. Леди Лея все еще носила черное в память о своей потерянной любви, но настояла на том, чтобы слуги не скорбели вместе с ней. Рей хотела бы присоединиться к внешнему проявлению горя, но подчинилась. Леди Лея присоединилась ко всем, когда экипаж показался в конце подъездной дорожки. Карета была великолепна — сделана из лучшей древесины и запряжена двумя превосходными жеребцами вороной масти. Если бы Мрачный Жнец управлял экипажем, он бы управлял именно этим, Рей была уверена. Лошади остановились, и кучер спрыгнул, чтобы открыть дверцу. Рей слышала описание нового лорда Соло из разных источников. «Высокий он. Выше, чем это прилично, на самом деле». «Черные волосы и черные глаза. Говорят, и одевается он также в черное, как священник. Или палач». «Нос и уши слишком большие для его лица. Губы немногим лучше». «Он не красавец, мисс. Позвольте себе быть в этом уверенной». Рей с удивлением поняла, что услышанных ею описаний было недостаточно. Ни одно из них не было неверным, но все они, в большей или меньшей степени, изображали его непривлекательным — а вот это было ложью. Человек перед Рей и в самом деле был очень высок, даже выше чем был лорд Хан, с дикой, необузданной гривой темных волос и темными глазами. Насколько велики его уши, она не смогла проверить, поскольку волосы прикрывали их. Нос выдающийся, длинный, но орлиного ладу, придавал его внешности что-то величественное. Розовые губы выглядели чувственными. Все его крупное тело, казалось, заполняет собой все пространство вокруг него. Этот мужчина не был классическим джентльменом. Но и чудовищем он тоже не был. Он действительно был одет во все черное. Даже если это был его обычный наряд, это могло успокоить леди Лею, что ее сын носит цвет траура. Выйдя из кареты, он ни на кого не смотрел, только на дом — с сомнениями и беспокойством, словно на тюрьму, в которой будет вынужден жить. Для него это не было радостным возвращением домой. Леди Лея шагнула вперед, и он тут же перевел взгляд на нее. Разница в росте между ними была почти комичной. Как на Земле такая маленькая женщина создала мужчину такого огромного роста и фигуры? — Добро пожаловать домой, — Лея приветственно протянула руки, приглашая сына в объятия. — Мама, — проговорил он, остановившись перед ней. Его голос был глубоким баритоном. Леди Лея все еще протягивала руки. Рей мысленно взмолилась. Идите к ней. Она же ваша мать. Просто обнимите ее! Спустя один удар сердца лорд Соло неуклюже наклонился к леди Лее, позволяя ей обнять себя. Но он ее не обнял, вместо этого церемонно похлопав по спине. Все это выглядело так жалко, натянуто и неестественно, что Рей захотелось отвернуться. Выпрямившись, молодой лорд Соло огляделся. Леди Лея, смирившаяся с прохладным приемом, явно не была удивлена. Напустив на себя смелый вид, она подняла руку и указала на дом. — Поместье Иллиниум теперь принадлежит вам. Эти слуги отныне в вашем подчинении. У многих из них есть своя должность в доме, но вы можете изменить это по своему усмотрению. — Я уверен, что все в порядке, — ответил лорд Соло так, будто в любом случае не мог себе позволить беспокоиться об этом. — Я попросила мистера Дэмерона быть вашим слугой, пока вы здесь. Надеюсь, вы его помните. Лорд Соло глянул на бывшего слугу своего отца, вскинув бровь. — Да, кажется, припоминаю. Мистер Дэмерон был слишком горд и предан леди Лее, чтобы допустить хоть малейший намек на неловкость. Он был таким человеком, которому нравятся вызовы. И один он уже нашел, уверенно подумала Рей. — Мисс Каната все еще главный повар. Как и мистер Чубакка — он по-прежнему отвечает за парк. Лорд Соло посмотрел в их сторону, и скучающе-высокомерное выражение на его лице на мгновение сменилось сожалением. Мистер Чубакка был выше, чем лорд Соло, и смотрел прямо над головой молодого человека, как будто был сержантом. Или как будто не мог смотреть прямо на своего нового хозяина. Лорд Соло задержал взгляд на самом старом друге своего покойного отца, прежде чем отвел глаза. Он со скучающим интересом изучил Финна и Джессику и затем — Рей. Ее он рассматривал так, будто она была произведением древнего искусства. — Ее я не узнаю. — Это Рей, — представила Лея. — Моя личная горничная. Она пришла к нам после того, как вы отправились в Корусант. Рей присела в самом маленьком реверансе, какой ей позволили приличия. Она надеялась, что если она опустит глаза и проявит себя почти немой, он перестанет на нее смотреть. Ее надежда умерла, когда она выпрямилась — его черные глаза все еще изучали ее. Пристальный, обезоруживающий, пугающий взгляд. Как будто он мог видеть ее душу, читать ее мысли, знал каждый ее секрет, каждую тайну. Глаза с таким взглядом, с такой мощью, скрывающейся в их глубине, не должны были оказаться на таком лице — таком чувствительном, почти нежном. — Хммм… — это было единственное мнение, которое он выразил после этого… изучения, более похожего на безмолвный допрос. После этого лорд Соло последовал за матерью ко входу в дом, оставив Рей чувствовать себя странно запыхавшейся, как будто все это время она задерживала дыхание.