Ромео и не Джульетта

Джагхеду кажется, что идея поехать в особняк с видом на горы и озеро не так уж плоха. У него будет полно времени поработать над своим грандиозным (Бетти часто преувеличивает, называя его таковым) романом и собрать новые источники для статьи про Хирама Лоджа, учитывая, что особняк как раз его. Бетти ногами и руками «за», ей бы не помешал отдых от Чика, терроризирующего её дом, поэтому она соглашается. У Арчи и спрашивать не надо. Он за Вероникой преданной собакой куда угодно поедет. Уже на месте Вероника взмахивает рукой на открывающийся вид и рассказывает очередную историю из детства. Её лицо озаряет улыбка, и Джагхед уверен, что сейчас она готова поделиться своей отрадой с каждым, кто готов её слушать. Тот понимает, что не ошибся, когда девушка оборачивается, пытаясь найти отражение старательно доносимых чувств в глазах друзей. Но… не находит. Арчи хватает сумки и, не дожидаясь указаний, идёт в дом — он слышал эту историю уже сто раз. Джагхеду кажется, что мог бы послушать и сто первый, хотя бы ради того, чтобы увидеть т а к у ю Веронику Лодж. Отдалённую от интриг своего отца, сплетен Ривердейла и тёмного Нью-Йоркского прошлого. Настоящую Веронику. Которую, кажется, никто кроме него замечать не хочет. Бетти отвечает на неожиданный звонок, ей приходится тщательно подбирать слова для непростого диалога с рыжей неприятностью Ривердейла, объясняя той, почему они всё-таки не взяли её с собой. Несмотря на отсутствие внимания к её словам, улыбка с лица Лодж не сходит, словно маска, прилипшая к коже, но Джагхеду кажется, что тот огонек, который был минуту назад в её глазах, исчез так же бесследно, как и его безразличие к настроению девушки, которую раньше он и другом-то с натяжкой мог назвать. — Здесь красивее, чем ты могла бы описать, — произносит Джагхед, не особо задумываясь над самими словами. Вероника усмехается, переводя свой взгляд на парня в извечной серой шапке, которая насколько редко покидает его голову, что сама Лодж лишь раз видела парня без этого аксессуара. — То есть, — он тут же поправил себя, не веря, что оправдывается перед Вероникой Лодж, — я не имел в виду, что у тебя маленький словарный запас или что-то в этом духе. Здесь правда очень красиво, словами не передать, так что… — Расслабься, Джонс, — Вероника смеётся и, вновь оглядывая дорогие ей просторы, улыбается ещё теплее, чем раньше:  — В детстве мы каждый день сюда приезжали, когда у папы выдавался свободный денек. Вижу это место редко, но каждый раз как первый. Вряд ли оно может сравнится по красоте с чем-либо ещё. Джагхед готов поспорить и привести в пример её улыбку. Ему, как писателю, это сравнение кажется довольно банальным, настолько простым и избитым, что он не замечает неуместность самой мысли об этом. Не вспоминает, что улыбка Бетти тоже прекрасна и что, вообще-то, она его девушка. — Это невероятно! — а вот и Бетти. — Не знаю, что меня впечатлило больше: красота этого места или размеры дома. — Ты ещё не видела его изнутри, — Вероника берёт подругу под руку и ведёт в дом, попутно рассказывая что-то о новой коллекции гуччи, оставляя позади улыбающегося Джагхеда. На секунду ему удалось увидеть ту частицу Вероники, которая до сих пор скрывалась от глаз многих, не желая быть растоптанной и преданной. На секунду ему показалось, что он разгадал тайну Лодж. Не ту, темную и страшную, которую хранит её семья, но ту, более важную и сокровенную, которая у неё в сердце. И всего лишь на секунду ему это понравилось. Кто бы мог подумать, на секунду ему понравилась сама Вероника. Вопрос лишь в том, на секунду ли?