Правда
20 октября 2018 г. в 01:43
— Добро пожаловать в скромную обитель Лоджей! — Вероника снимает пальто и бросает свою сумочку на обшитый красным бархатом диван.
У Бетти глаза разбегаются — обстановка дома напоминает ей уютные местечки из книг, о которых грезила Купер в те далёкие вечера, когда мама не разрешала ей видеться с Арчи. Хотя она и предполагает, что мебель в каком-нибудь Лондонском музее стоит не намного дороже чем та, на которую она смотрит сейчас, это ничуть не умаляет неожиданно возникшее ощущение покоя и желание долгожданного отдыха.
Пока Арчи затерялся с сумками где-то на втором этаже, Вероника провела Бетти и Джагхеду краткую экскурсию по особняку, рассказывая некоторые памятные моменты из детства.
Оставив парочку разбирать вещи в отведённой им комнате, Вероника сделала то, о чем мечтала всё утро — вышла на веранду, сплошь оплетённую плющом и виноградом, и вдохнула полной грудью свежий озёрный воздух. Она уверена, что это место всегда будет ассоциироваться с чем-то чистым и светлым, что когда-то было в её жизни. Будто в совсем другой жизни.
Слишком много всего произошло с того времени, когда игра в прятки с папой и вечно подгорающий морковный пирог мамы были пределом мечтаний. Все детские игры превратились в одну единственную — игру на выживание — что в Нью-Йорке, что в Ривердейле. Когда теряешь надежду и не знаешь, что будет дальше, кажется, что тебя уже нечем удивить. Но Вероника каждый раз даёт жизни шансы удивлять её снова и снова.
***
Когда Джагхед застаёт Веронику с улыбкой на лице, то на мгновение замирает, боясь испортить момент своим присутствием.
Действительно, когда ещё предоставится возможность воочию лицезреть Веронику Лодж, умиротворенно глядящую вдаль, без шипов и напускной грации? Хотя, может, грация у неё всё-таки врождённая.
Джонс часто наблюдает за людьми. Созерцать и делать выводы из увиденного у него получается почти также хорошо, как и писать статьи для школьной газеты. Но сейчас чувство того, что он совершает что-то неуместное, кольнуло его подсознание.
Нарушать личное пространство ему приходилось не впервой и вина за подобные действа его обычно не тревожит, но наблюдение за столь личным моментом в жизни Лодж неожиданно вызвало в нём гамму противоречивых эмоций. Но он не успел проанализировать их.
— Я так рада, что мы собрались здесь все вместе, — Бетти появляется как раз вовремя. Все, кроме неё, вздрагивают от неожиданности.
— В любом случае, — Вероника оборачивается, возвращая себе прежнее выражение лица, — нам всем был необходим отдых.
— Нельзя не согласиться, — произносит Джагхед, удивляясь тому, что Вероника держит эмоциональную броню перед своими друзьями даже сейчас.
Но Джонс тут же забывает об этом, когда Бетти прижимается к нему и шепчет что-то на ухо. Веронике почему-то становится неловко наблюдать за воркованием счастливой парочки, а именно за тем, как изменяются лица обоих влюбленных. Разве она не выделила им комнату для подобного?
Звонок телефона нарушает тишину, и Джагхед отстраняется от Бетти, доставая мобильник. Хмурится, видя незнакомый номер, но отвечает:
— Кто это?
— Это я, Шерил, — из динамиков слышится звонкий голос. — Дай угадаю, уже обжимаетесь с Бетти?
— Что тебе надо, Шерил? — вздыхает Джагхед — ему совсем не интересно, что опять взбрело в голову этой рыжеволосой бестии.
— Как грубо.
— Прошу, не делай вид, что обиделась.
— Нет, что ты, моё время обижаться давно прошло. Теперь пришло твоё, — усмехается Блоссом. — Ты ведь в курсе, что твоя ненаглядная целовалась с Арчи под моими окнами?
— Бетти? — зачем-то уточняет Джонс, оглядываясь на блондинку, но встречается взглядом с Вероникой.
— А у тебя их несколько? — смеется Шерил, удовлетворённая своими манипуляциями. — Вот и всё, что я хотела сказать. Счастливых выходных!
Джагхеду не приходится сбрасывать звонок. Шерил делает это первая, пока он осознает, что его девушка целовалась с его лучшим другом.
Это правда? Если да, то когда это произошло? И почему? Вероника знает?
— Джаг? — мягкий голос Бетти привлекает внимание, но Джагхед чувствует лишь раздражение, услышав её голос. — Что-то случилось?
— Да, — Джагхед смотрит на Веронику, в глазах которой, на удивление, тоже читается беспокойство, и не знает, нужно ли говорить об этом при ней. Однако, тут же решает, что как раз таки Вероника имеет право об этом знать.
— Ронни? Я разжёг камин, — слышится голос Арчи, а через секунду он сам появляется на веранде. — Что у вас тут?
— Сенсация, — Джагхед усмехается — сегодня все появляются слишком вовремя. — Наша общая знакомая, Шерил, рассказала мне, что вы двое недавно целовались.
Арчи и Бетти переглядываются, совершенно не зная что ответить. Ведь этому действительно сложно найти объяснение. Но Вероника удивлённой не выглядит. Скорее недовольной. И вновь выбитой из колеи.
— Что? Никто не будет опровергать это? — Джагхед начинает чувствовать что-то большее, чем просто раздражение. –Может, кто-то начнёт оправдываться? Или придумает историю о том, что один из вас спасал жизнь другому, и поэтому вам пришлось поцеловаться?
— Слушай, Джагхед, — голос у Вероники уставший и потерянный. — Здесь не о чем волноваться. Всё не так, как ты думаешь…
— Подожди, — Джагхед делает останавливающее движение рукой. — Ты знала?
— Да, и меня тоже не обрадовала эта новость. Когда Арчи рассказал мне…
— Ты хотя бы знала правду, — произносит Джонс, перебивая девушку. — Арчи, Бетти, хорошая работа.
Джагхед не знает, что задело его больше: то, что его девушка изменила ему с лучшим другом или то, что все его друзья были в курсе этого и молчали? Но мириться с этими обстоятельствами сейчас он не хотел и разговаривать с кем-либо тоже. Поэтому, обогнув Бетти, которая тщетно пыталась его остановить, решил уйти отсюда подальше.
— Что же делать? — на лице Бетти гримаса ужаса, она беспокойно трёт шею и вновь сдерживает порыв догнать взбешённого парня. — Я должна с ним поговорить!
— Говорить надо было раньше, — произносит Вероника и, оборачиваясь к подруге, думает о том, что Бетти должна знать невыносимый характер Джагхеда лучше, чем она. — Сейчас ему нужно время остыть. И мне тоже.
Девушка оставляет Бетти и Арчи наедине. Всё-таки правда всегда всплывает наружу. Верно, Вероника?