Don't Let Him Cum

Чонгук доверил себя Юнги. Он просто не смог отказать ему, когда пепельноволосый прижался губами к тонкой и такой чувствительной коже запястья, ведя мокрым языком к раскрытой ладони и втягивая в тёплый рот тонкие пальцы, а затем взглянул снизу-вверх своим подчиняющим и поглощающим взглядом и попросил разрешения позаботиться о своей детке. И теперь Гук лежал на кровати с широко разведенными крепкими бёдрами, мокрыми от смазки, которую Юнги вылил на него, чтобы сделать прикосновения к горящей коже его мальчика ещё чувственнее. Член Чона стоял так сильно, пережатый у основания и изнывающий от мучительно-медленных скользящих движений грубой ладони и невозможности прекратить эту сладкую пытку. Его глаза завязаны черной лентой, на запястьях увитыми венами рук и чертовски сильных ногах – верёвки. Меж дрожащих от напряжения бедёр, которые Гук подкидывает вверх, несдержанно толкаясь в надрачивающее ему кольцо пальцев, умоляя хёна дать ему кончить, – распорка, позволяющая парням продолжать эту игру с невыносимым наслаждением. Он весь трясётся и, кажется, вот-вот заплачет. Прошло уже пятнадцать минут, как Юнги, любовно прикасаясь, связал ещё не искушённое лаской тело Чонгука и начал дрочить ему. То остервенело быстро, до хлюпающих звуков смазки, смущающих мальчика, но заставляющих его округлять свои приоткрытые тонкие губы и постанывать, выпаливая: – О... Как хорошо, как хорошо, Юнги... Пожалуйста, не останавливайся, мне так хорошо... То невероятно медленно, гладя только пальцами, подушечкой указательного повторяя контур выступивших вен и ноготком раздразнивая налившуюся вишнёвым головку. От этого Чонгук скулит и шипит, напрягая ягодицы и вжимая их в постель, стараясь уйти от прикосновений, мучающих его. – Прошу, Юнги, дай мне кончить. – выдыхает со стоном. Старшего ведёт от своего имени, произнесённого этим хриплым голосом, от этого распятого на постели и мечущегося от наслаждения мокрого тела и от осознания того, что он делает ему так нестерпимо приятно. Глаза Мина сверкают, как у дикой кошки, готовящейся к прыжку. Он смаргивает это безумие со своих потемневших зрачков, усмиряет разбушевавшийся океан похоти и убирает руку от чонгукова члена. Крадучись приближается и наклоняется над Гуком, прижимаясь вплотную, – загорелая кожа разгоряченного юноши чертовски хорошо чувствуется своей бархатной молочно-белой. Юнги крепко сжимает в руках его ягодицы, притягивая любовника к себе, вжимаясь бёдрами, и быстро шепчет на ухо: – Мой прелестный мальчик. Такой нежный и сладкий. Хён так хочет заласкать тебя всего, детка. Дашь мне сделать тебе приятно? – Гук тяжело выдыхает, жмурясь и покрываясь мурашками от того, как тёплый шёпот желанного до дрожи Юнги ощущается на чувствительном местечке у уха. Чонгук молча кивает и подставляет открытую шею под болезненные поцелуи-засосы-укусы. – Вот так, малыш, будь послушным. Юн отстраняется – Чонгук слышит – чтобы взять что-то звенящее с прикроватной тумбы. Затем черноволосый чувствует горячую сухую ладонь, широкими мазками с нажимом оглаживающую его вздымающуюся грудь. Напряжёнными музыкальными пальцами, нарочно задевая ногтями, – вдоль рёбер, снова и снова, будто он хочет раскрыть их для себя и подобраться ещё ближе к Чонгуку – если быть ближе вообще возможно. Юнги трогает его всего: ключицы, бедренные косточки, блестящие от их слюны губы, раскрытые бабочкой ноги с соединёнными стопами. Прикосновения страстные, достаточно медленные, чтобы доставить удовольствие, и достаточно сильные, чтобы заставить желать принадлежать ему, желать быть покорным. Гук не ожидает, что пальцы старшего, до этого нарочно избегавшие его гиперчувствительные соски, накроют их и с силой сожмут, больно оттягивая. Он стонет, выгибаясь в спине, а затем на смену рукам Мина приходят железные клипсы, соединённые леденящей кожу металлической цепочкой, за которую блондин резко дёргает. – Юнги... Блять! Мин на это вгрызается поцелуем в его кричащие губы, а на свистящее шикание от боли рычит прямо в рот: – Разве я не говорил тебе следить за языком, Чонгукки? Гук задыхается, нижняя губа, которую посасывает Юнги, прокушена до крови, а в возбуждённые соски впиваются зажимы, и это всё ещё больно. Чон не понимает, как подобная вещь может доставлять кому-то удовольствие. И он... – Д-да, но... Мне больно, хён. Перестань. ...перечит Юнги. Глаза Мина воспламеняются. Старший опускает одну руку на лишённый ласки член и начинает гладить ствол, выкручивая запястье, щекоча дырочку уретры и сжимая темнеющую головку. Другой рукой Юн снимает зажим с правого сосочка и припадает к нему губами, начиная влажно вылизывать. За болью, сделавшей его в несколько раз чувствительней, следует усиленное удовольствие. Чонгук запрокидывает голову и стонетстонетстонет, пока хён дрочит его член и всасывает сосок, щекоча кончиком языка. Всё, о чём Чон может думать, это: – Да, да... Ааа, х-хён, ещё, пожалуйста. Мин подчиняется, продолжая вылизывать его сосок и позволяя мальчику откровенно трахать свой кулак. Чонгук хочет кончить. Юнги видит: парень уже так близок. Ускоряя движения руки, старший кусает его за правый сосок и одновременно тянет за зажим на левом. Гук выгибает спину в немом стоне, дойдя до пика, но не может кончить. Наслаждаясь тем, что делает с ним парень, Чон совершенно забыл об эрекционном кольце на члене. Юнги хмыкает, но не прекращает ласкать его, спускаясь рукой к яичкам и впиваясь пальцами в нежную плоть внутренней части бёдер. Чонгук раздосадованно мычит сквозь сжатые губы и дышит глубоко – грудная клетка безостановочно опускается и поднимается. – Юнги. – зовёт он. – Да, малыш? – блондин поднимается к его губам и убирает с лица мокрые пряди чёрных, как вороново крыло, волос. – Я хочу кончить, прошу тебя. Обещаю, что больше не стану ругаться, хён. – его мальчик звучит так жалостливо. Мин мягко улыбается, и Чонгук слышит эту улыбку в его словах: – Ещё слишком рано, детка. Хён знает, что тебе нужно. Ты ведь доверяешь мне, верно? – Я... Даааа. – выстанывает Гук, когда чувствует, как Юнги медленно входит в него одним пальцем, медленно начиная двигать им. – Ты молодец. – шепчет Юн, замечая, как член парня дёргается от этих слов. – Такой хороший для меня, Гук. Раскрытый. Когда-нибудь я войду в тебя своим членом и буду сладко трахать, как свою маленькую сучку. – Чон скулит, сжимаясь от того, что говорит ему Мин, от осторожно скользящего в нём пальца и чуть сжавшей горло руки. – Ты ведь хочешь этого? – Да. О! Юнги... Поцелуй меня. Они целуются пошло. Мин трахает его рот своим языком, сжимая одной рукой скулы, а другой возвращая снятый с соска зажим на место и оттягивая вновь соединившую два бугорочка цепочку. Чонгук дергает связанными за спиной руками, извиваясь на постели, и стонет. Его бёдра дрожат от напряжения, сдерживаемые распоркой, и, о боги, ему действительно нужно кончить. Но вместо того, чтобы снять кольцо, старший медленно гладит его возбуждение. А затем и вовсе садится на колени между широко разведёнными чонгуковыми ногами, наклоняется вперед, опираясь одной рукой о постель, а другой подводит свой истекающий смазкой горячий член к его и начинает дрочить им, соединив их в кулаке. Юнги низко рычит, прикрывая глаза. Ему осталось совсем немного. – Как приятно, Гук, детка, чёрт. – шипит, постанывая, он, и доводит себя, брызгает белыми каплями на напряжённый живот младшего, продолжая пальцами выдаивать свой член. Чонгук под ним мелко трясётся, распадаясь от того, что только что услышал, как хён кончил. Сил терпеть эту пытку больше не остаётся. Член ноет, он толкается бёдрами вверх, а по щекам начинают стекать слёзы. – Юнги... Кончитькончитькончить. Я не могу. Умоляю, дай мне кончить! "Блять." – думает Юнги, смотря на своего доведённого до изнемождения мальчика. И Мину так нравится видеть его плачущим и разбитым, что он кончил бы от одного его вида, если бы только что не сделал этого. Старший молча проталкивает в него палец, трахая в такт движениям на его стволе, а затем наклоняется к груди Гука и цепляет зубами цепочку зажимов, оттягивая соски. Гук кричит, и в этот момент Юнги растёгивает сжимавшее его кольцо. Волна так долго сдерживаемого оргазма ударяет по Чонгуку, разрушая окончательно, и парень ненадолго отключается, обмякая на простынях.

###

Когда Чон открывает глаза, Юнги уже развязал его, снял с повязку с глаз и теперь нависает над ним, заботливо целуя в губы. – Позаботься обо мне, хён. – шепчет Чонгук, прижимаясь к нему. – Всегда, детка. – отвечает Юн, слизывая дорожки солёных слёз с лица своего сладкого мальчика.