Пересекая границу сна и яви

      Его сердце только чудом не пропускает удары, когда соулмейт начинает выгибаться в преддверии оргазма. Он прикусывает губы почти до крови, всеми силами пытаясь хоть немного замедлить собственное падение, чтобы всласть полюбоваться раскрасневшимся девичьим лицом. Она вцепляется в его плечи и почти выкрикивает его имя, разом сметая все преграды и уводя за собой в бездну наслаждения…       - …эль. Габриэль, ты меня слышишь?       От неожиданности мужчина едва не уронил чашку с кофе. Поставив на стол хрупкий фарфор, он с трудом переключился на источник голоса.       - Прости, Эмили. Я задумался, - растерянно ответил жене Агрест.       - Знаю, знаю, у тебя показ через три недели, - мягко улыбнулась женщина. – Но у нас, кажется, уговор: пока мы сидим за столом всей семьей – никакой работы.       - Прости, - виновато улыбнулся Габриэль, стараясь ничем не выдать себя.       Какое счастье, что люди не могут читать мысли друг друга. Иначе в его доме случился бы такой знатный скандал, какого еще не знал Париж. Только представьте: Габриэль Агрест – примерный семьянин и ярый консерватор - бессовестно изменял собственной супруге. Не буквально, конечно, но самого факта прелюбодеяния это не отменяло.       Габриэль никогда бы не подумал, что на рубеже сорокалетия его жизнь так круто изменится. Все началось несколько месяцев назад, в январе. Агрест был настолько вымотан собственным показом мужской линии одежды, что не помнил, как добрался до спальни. Тогда, мечтая поскорее заснуть, он даже не догадывался о том, что вскоре очнется в незнакомом месте в одной постели с неизвестной девушкой. Они оба были растеряны, незнакомка так и вовсе испугана, поэтому им понадобилось некоторое время, чтобы осознать происходящее.       От мысли, что это сон и перед ним соулмейт, Габриэль пришел в ужас. Он никогда не придавал этому значения, поскольку не особо-то рвался встретить свою родственную душу. Ему было и так хорошо рядом с Эмили – женщиной, тоже отчаявшейся встретить свою половинку, - и Адрианом, их сыном. Но в тот момент, словно неведомая сила подтолкнула его к хорошенькой брюнетке, заставляя осыпать её лицо нежными поцелуями и стискивать юное тело в сильных объятьях. Мужчина овладел девушкой быстрее, чем смог что-либо сообразить, вот только внутренний голос успокаивающе твердил о том, что так и должно быть. И что теперь так будет всегда…       Проснувшись в полной растерянности, Агрест потратил весь день на обдумывание происходящего. Как ему теперь быть? Что делать? Рассказать жене о том, что у него появилась родственная душа, Габриэль неожиданно побоялся. Какой смысл в том, чтобы сознательно разрушать собственную размеренную жизнь ради неизвестной девушки? Мужчину все вполне устраивало, к тому же он не видел в появлении соулмейта чего-то фееричного и фантастического.       Ну, есть и есть, что здесь такого? Подумаешь, будет два раза в неделю видеть её во сне и заниматься с ней сексом. Это же не всерьез. Конечно, раньше верили в то, что родственная душа ниспослана свыше и обе половинки всенепременно должны быть вместе, создавая семьи и рожая детей. Сейчас мораль была не так строга: хочешь общайся с соулмейтом, хочешь нет. Свобода выбора, и, слава Богу, никто пока не торопился её отменять.       Ради интереса Агрест решил все же навести справки о своем соулмейте, благо для него это не составило труда. Та оказалась вполне обычной девушкой из совершенно обычной семьи. Из примечательного только то, что Маринетт – так звали его соулмейта – всерьез стремилась покорить модный Олимп и даже умудрилась в свое время поработать в качестве дизайнера с Джаггедом Стоуном. Но Габриэль отнесся к этому, как к само собой разумеющемуся. Чтобы его родственная душа и не увлекалась модой? Это был бы оксюморон.       Возможно, мужчина так и смотрел бы на все сквозь пальцы, если бы неожиданно не всплыл один любопытный факт. Оказалось, что его сын Адриан был влюблен в Маринетт, причем достаточно сильно. Это настолько удивило Агреста, что он не удержался и спросил об этом у юноши. Тот конечно удивился такой осведомленности со стороны отца, но затем все же рассказал ему о девушке. Да в таких красках и с таким придыханием, что Габриэль удивился еще сильнее. Что же это за барышня такая, от которой его сын едва ли не в счастливый обморок падал? И решил узнать обо всем самостоятельно.       Потратив несколько часов на поиск информации по соулмейтам, и узнав много нового, к следующей встрече мужчина оказался более-менее подготовлен. Он и Маринетт будут видеть одни и те же сны до тех пор, пока не встретятся в реальной жизни. В какой-то степени это было удобно. Приватность в современном мире все же ценится выше публичности, а родственная душа – явление слишком личное, чтобы рассказывать о нем направо и налево. Тем более с такими откровенными сновидениями. Агрест не мог понять, почему испытывал столь сильное влечение к хрупкой миниатюрной девушке, которую едва ли мог назвать настоящей красавицей. Максимум, милой. Вот только соулмейта, как известно, не выбирают.       Сама Маринетт вначале относилась к нему так же настороженно, как и Габриэль к ней. Он не переставал удивляться степени её смущения перед ним и робким, неуверенным попыткам остановить его. Последнее было совершенно бессмысленным – в своих снах они всегда будут тянуться друг к другу, и как бы мужчина не уверял себя в том, что он любит только свою жену, желать соулмейта он от этого не перестанет. Агрест решил пойти на своего рода компромисс с самим собой – представить, будто Маринетт нечто сродни им же выдуманной молоденькой любовницы. С которой приятно провести время, и о которой законной супруге знать не обязательно. А тот факт, что девушка не стремилась выйти с ним на контакт в реальной жизни, только усиливал его расположение к ней.       Габриэль уверенно взял контроль над снами в свои руки и не прогадал. Ему удалось основательно пообщаться с Маринетт в перерывах между жаркими ласками и сексом. И чем больше он узнавал, тем сильнее убеждался в том, что эта девушка действительно его родственная душа. Они были настолько схожи, что все те вопросы, где они расходились во мнении, можно было пересчитать по пальцам…       Мужчина с трудом очнулся от своих дум и попытался сосредоточиться на беседе жены и сына. Адриан делился с матерью своими любовными переживаниями, а та пыталась дать юноше дельный совет. Агрест едва подавил смешок. К каким бы ухищрениям не прибегал сын, предмет его воздыхания вряд ли ответит ему взаимностью. Почему? Да хотя бы потому, что возлюбленная младшего Агреста стабильно два раза в неделю являлась к его отцу во снах и отдавалась тому с такой пылкостью, какой парню и не снилось…       Она сидит на рабочем столе в его кабинете, не зная, куда себя деть от смущения. Томно прикрыв глаза, Маринетт безропотно позволяет сильным рукам жадно сминать её бедра, а губам – скользить по тонкой шее. Соулмейт оказалась совершенно неискушенной в любовных делах, чему Габриэль сначала удивился, а после несказанно обрадовался. Его самолюбию льстит тот факт, что эта девушка принадлежит только ему, а все остальное - пустяки, придет с опытом. Мужчина уверенно просовывает руку в хлопковые трусики и осторожно вводит в намокшее влагалище палец. Маринетт напрягается, а потом обмякает в полу объятье и, слегка запрокинув голову, начинает тихо постанывать. Сердце Агреста глухо колотится в груди, а кровь приливает к паху с такой силой, что скрыть эрекцию практически невозможно. Но он не торопится удовлетворить собственную похоть…       - Раз мои советы не работают, может тебе стоит поговорить с отцом? У него всегда получалось ладить с девушками, особенно в лицее.       Голос Эмили вновь заставил Габриэля вынырнуть из своих грез.       - Ты говоришь так, словно это преступление, - сказал он, всеми силами придавая себе добродушный вид.       - С какой-то стороны да, с какой-то - нет, - пожала плечами супруга, - но, думаю, пара-тройка твоих советов не помешала бы Адриану. Вдруг есть что-то такое, что он и я упустили из виду.       Мужчине пришлось закусить щеку изнутри, чтобы не засмеяться от абсурдности ситуации. О да, он мог бы дать сыну не один совет о том, что могло бы понравится Маринетт Дюпен-Чен, начиная от банальных мелочей вроде любимого цвета и заканчивая излюбленной позицией в сексе. Только эта информация повергла бы юношу в шок, да и Агресту-старшему не хотелось портить отношения с собственным ребенком из-за девушки. Той, которая никогда не посмотрит в сторону парня и в битве за сердце которой он уже проиграл. В этом Габриэль был стопроцентно уверен.       - Если эта девушка так старательно игнорирует твои чувства, может, нет смысла пытаться расположить её к себе? – обратился он к сыну, старательно игнорируя укоризненное Эмили: «Габриэль». – Тебе уже скоро восемнадцать, вдруг соулмейт уже ждет тебя?       - Маринетт просто очень застенчивая, хотя почему-то только со мной, - ответил Адриан и мечтательно улыбнулся. – А еще я нутром чувствую, что она мой соулмейт.       - А если нет? Что тогда? – продолжал стоять на своем мужчина.       - Не думаю, что это хоть как-то повлияет на мои чувства. К тому же, у нас с ней может и вообще не быть соулмейтов. Это же не показатель, ведь так? У вас ведь тоже нет родственных душ, но вы же счастливы вместе?       Агрест с женой переглянулись. Он молча кивнул, предлагая ей начать первой.       - Да, милый, мы счастливы, - ответила женщина. – Но, в какой-то степени твой отец прав. Если Маринетт - не твой соулмейт и у вас появятся свои собственные, то, как бы сильно вы не любили друг друга, вас все равно будет тянуть к родственным душам.       - Насильно мил не будешь, - поддержал супругу Габриэль, всячески стараясь ничем не выдать себя. – Поэтому, лучше немного подождать. Я искренне надеюсь, что тебе повезет больше, нежели чем мне и твоей матери.       Возникла пауза.       - Хорошо, - согласился с их доводами Адриан, но мужчина по глазам видел, сын все равно будет продолжать стоять на своем.       - Раз так – тебе пора отправляться в Высшую школу, - поторопила сына Эмили, а затем переключила внимание на мужа. – А тебе не мешало бы позавтракать. Ты практически ничего не съел.       Спустя пару минут женщина и юноша покинули столовую, оставляя Агреста в полном одиночестве. Глубоко вздохнув, он вновь взял в руки чашку с кофе и потянулся к тостам с джемом. Но не сдержался и против воли улыбнулся собственным воспоминаниям. Иногда ассоциации в его голове возникали так не вовремя…       Очутившись на кухне пекарни, в окружении стеллажей со свежей выпечкой и десертами, Габриэль поначалу растерялся. Но стоило ему заметить соулмейта, старательно орудующую венчиком в попытке взбить крем, как все вокруг стало неважным. У мужчины еще ни разу не было секса на кухне, но ведь сны на то и даны, чтобы пробовать что-то новое!       Маринетт едва не роняет миску, стоит Агресту обозначить свое присутствие. Она протестует его попытке усадить её на стол, уворачивается от поцелуев и тихо шепчет: «Может, не здесь?», но потом все же сдается напору Габриэля. Девушка пытается облокотиться на столешницу, но вместо этого попадает рукой в миску с кремом.       - Какая же я все таки неуклюжая, - грустно говорит она, глядя на перепачканную ладонь.       - Лучше сказать – изобретательная, - заверяет её мужчина, бережно сжимая тоненькое запястье и медленно поднося его к своим губам.       Медленно и не прерывая зрительного контакта, он скользит языком по внутренней стороне девичьей ладони от основания к указательному пальцу. Осторожно вобрав его в рот, Агрест взглядом дает Маринетт понять, что он остановится лишь тогда, когда слижет весь крем с её руки. Девушка судорожно дышит, отчаянно краснеет и Габриэль почти уверен – она вот-вот заерзает от нетерпения. Вот только стоило ему закончить, как соулмейт вдруг ехидно улыбнулась, выдернула руку из его хватки и вновь опустила её в миску. Мгновение – и полоски крема красуются на мужских щеках, а затем по ним скользит проворный язычок.       - Не только вы умете дразнить, - несколько робко говорит Маринетт, пряча неуверенность за улыбкой.       - Вот как? – вопросительно приподнимает бровь Агрест. – Значит, сейчас моя очередь.       Он довольно ловко избавляет девушку от футболки и бюстгальтера, оставляя сидеть на столе в одних лишь домашних шортах. А затем сам опускает пальцы в миску с кремом, зачерпывает немного и проводит ими по обнаженной груди. Маринетт вздрагивает, блаженно прикрывает глаза, стоит ему начать собирать губами сладкую массу. Но едва Габриэль очерчивает языком затвердевший сосок и жадно вбирает его в рот, как по кухне эхом проносится протяжный стон.       Стоит мужчине закончить, как соулмейт начинает спешно расстегивать его рубашку, с явным намерением повторить то, что до этого он делал. Агрест не протестует. Эта игра заводит его. Главное, чтобы крема хватило для еще одной задумки…       Из сладостных мечтаний Габриэля вывел телефонный звонок. Переведя взгляд на гаджет, мужчина тихонько ругнулся. Он опаздывает, и похоже Натали решила ему об этом напомнить. Сбросив вызов, Агрест залпом допил остывший кофе и спешно покинул столовую, так и не притронувшись к еде.       Он еще успеет помечтать о соулмейте. Только разберется с делами.