***
Их с Эмили развод длился больше месяца. Как и любой другой паре, им предложили некоторое время, чтобы хорошо обдумать свое решение и попробовать сохранить семью, но супруги Агрест решительно отказались. Ни к чему оттягивать неизбежное. Все это время Габриэль находился в состоянии крайней подавленности. Он смотрел за тем, как рушится вся его прежняя жизнь и не знал, как ему быть дальше. Эмили уже успела не раз поделиться с ним своими дальнейшими планами, всячески уверяя, что ни его, ни Адриана ни за что не бросит и всегда придет на выручку, если того потребуется. В женщине словно открылось второе дыхание, и вновь забурлила жажда жизни. На её фоне Агрест выглядел практически полумертвым, если не физически, то духовно точно. Где-то в глубине души ему было тяжело расставаться с Эмили, но он всячески пытался убедить себя, что так будет лучше для всех. С Адрианом тоже все было не так просто. После ссоры, он объявился лишь под вечер следующего дня. Коротко извинившись перед родителями, парень ушел в свою комнату и старался носа не казать оттуда без надобности. Супруга сунулась было к сыну, но была мягко выставлена за дверь. Женщина пробовала снова и снова, но Адриан будто сделался к ней абсолютно равнодушным. Тогда Габриэль решил попробовать сам, правда, не очень надеясь на успех. Однако вопреки ожиданию парень согласился поговорить с отцом по душам. Разговор прошел в спокойной обстановке. Сын клятвенно пообещал не третировать мать, отпустить свои чувства к Маринетт и постараться наладить хотя бы дружеские отношения со своим соулмейтом. Но все же не удержался и спросил родителя о том, что тот чувствует к Дюпен-Чен. Агрест стушевался, не зная, что ответить, но Адриан, до этого пристально всматривавшийся в его лицо, вдруг сказал: «Все ясно» и мягко улыбнулся. Впервые за прошедшие дни. Мужчина смутился еще больше и принялся извиняться перед парнем, за то, что все так вышло. - Ты не виноват. Сам же говорил – насильно мил не будешь. Да и Кагами права, я слишком зациклился на себе и своих чувствах. Знаешь, пап, а она на самом деле не такая уж плохая. Габриэль обрадовался тому, что сын сделал правильные выводы из сложившейся ситуации. А еще был рад тому, что у его сына жизнь сложилась более удачно, чем у его родителей. Цуруги Кагами – замечательная девушка. Рядом с ней Адриан будет счастлив – в этом Агрест даже не сомневался...***
Получив на руки два экземпляра о расторжении брака, Габриэль чувствовал себя так, будто из основания его мироздания вынули последний кирпичик и все, что было тщательно выстроено даже не годами, а десятилетиями, с грохотом рухнуло вниз, как домик из детских кубиков. Мужчина смотрел на эти развалины и ощущал себя полным ничтожеством. Он настолько ушел в себя, что даже не обращал внимание на собирающую вещи Эмили и её щебетание о том, что у них обоих появился шанс что-то изменить в своей жизни, и что теперь все обязательно будет хорошо. Агрест даже не почувствовал то, что она подошла к нему, чтобы обнять на прощание и только резкий щелчок пальцев перед глазами вывел его, наконец, из задумчивости. - Что с тобой? – настойчиво поинтересовалась теперь уже бывшая супруга. – Ты в последнее время слишком странно себя ведешь. В этот момент, она будто сама очнулась от своих мыслей и принялась с пристрастием допрашивать Габриэля. Почему он выглядит таким подавленным? Почему постоянно занимается самокопанием? И почему даже словом не обмолвился о своем соулмейте? Неужели, он до сих пор так и не связался с ней?! Мужчина попробовал отвертеться, вот только Эмили слишком хорошо его знала и была почти так же упряма, как и он. Как итог – Агрест был усажен на диван в гостиной и от него буквально потребовали рассказать все то, что накопилось у него внутри. Габриэль лишь грустно усмехнулся. А что ему сказать? То, что ему не хочется расставаться с прежней жизнью и что теперь близкие ему люди навсегда станут для него чужими? Что в его душе все еще осталось чувство привязанности к бывшей жене и что он боится из-за этого сделать шаг навстречу к соулмейту? Или то, что он боится того, что попробуй он встретиться с Маринетт, то она непременно укажет ему на дверь, и он останется совершенно один, поскольку откровенно игнорировал девушку во сне в последнее время да и вообще был с ней холоден уже довольно долгое время. Это не считая того, что он пытался заглушить в себе эти чувства с помощью Эмили… И только по донельзя шокированному лицу женщины, понял, что неосознанно произнес все, о чем думал, вслух. Она не стала ни смеяться над ним, ни ругать за трусость. Только ободряюще улыбнулась и мягко сжала его ладонь. Сказала, что хорошо понимает его чувства, вот только лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. - Да, нашей семьи теперь официально не существует, но разве родство определяется только наличием письменного свидетельства? Мы с Адрианом всегда будем рядом с тобой, это даже не обсуждается! Мне тоже было тяжело в нашу первую встречу с Клодом, я откровенно боялась и столько всего успела себе напридумывать, но потом поняла, что все мои страхи беспочвенны. Теперь я невероятно счастлива и хочу, чтобы ты тоже был счастлив, - Эмили сделала паузу, но заметив попытку Габриэля заговорить, тут же перебила его: - Да, я знаю, ты наделал кучу ошибок, но я готова поспорить, что ты ни разу не задумался о том, что Маринетт могла воспринимать все это несколько по-другому. Наверняка девушка винит в произошедшем себя, хоть и не виновата в том, что её родственная душа - женатый мужчина. Да еще и с сыном – её ровесником, который, к тому же был в нее влюблен. И потом, вспомни слова Адриана: Маринетт отказала ему потому, что любит своего соулмейта. Думаю, это уже говорит о многом. Агрест вновь попытался оспорить слова бывшей жены, но она вновь перебила его: - Тебе просто нужно встретиться с ней и поговорить. Если ты продолжишь избегать Маринетт, то рискуешь потерять её навсегда. А это будет пострашнее любого развода или одиночества…***
Спустя полчаса Габриэль сидел на заднем сидении своего лимузина и отчаянно пытался успокоиться. Перед уходом, Эмили взяла с него слово, что он обязательно поговорит с соулмейтом, а если нет, то тогда она сама поедет к Маринетт и все ей расскажет. В крайнем случае – попросит Адриана, поскольку он дольше знаком с девушкой и знает её лучше других. Шутливая угроза подействовала. Мужчина тут же вызвал водителя и велел ехать в четвертый округ. Когда машина остановилась по указанному адресу, Агрест с трудом открыл дверцу и вышел на улицу. Последние дни апреля выдались теплыми, сквер на площади Вогезов утопал в зелени, а яркое солнце так и норовило ослепить глаза. Отпустив водителя, Габриэль собрался духом и уверенно шагнул к двери пекарни «TS». Увидев на стекле табличку, он чертыхнулся. «Закрыто на санитарный день». Неужели он приехал зря? В отчаянье мужчина схватился за ручку двери, и та неожиданно поддалась. Воодушевленный этим, он вошел в помещение, едва заметно вздрагивая от звонкой мелоди музыки ветра. - Ох, неужели я не заперла дверь? От звука родного голоса сердце Агреста пустилось вскачь. Чуть дрожащими от волнения руками он прикрыл за собой дверь, окидывая взглядом комнату. Все было в точности так же, как он видел в своих снах: все то же убранство, все те же стеллажи… и даже тот самый прилавок. В соседнем помещении – наверняка кухне – послышались шаги. И по мере их приближения Габриэль все реже вспоминал о том, что для жизни ему необходимо дышать. - Простите, но мы закры… Фраза оборвалась, стоило Маринетт заметить его. Она молча открывала и закрывала рот, не в силах выдавить из себя ни звука, но вдруг спохватилась, отчаянно покраснела и потупилась. - Что вы здесь делаете? – тихо спросила девушка, теребя пальцами подол своего передника, надетого поверх бледно-голубого домашнего платья. Возможно, она что-то готовила, но мужчина не стал заострять на этом внимание. Он замер, лихорадочно подбирая слова для ответа.