Луна. Никому не верь

Всё же нервы у неё были на взводе. И не только сегодня. Все последние полгода, несмотря на безопасность и относительно спокойную и неголодную жизнь, она постоянно будто держала самое себя, зажав в кулаке эмоции и чувства. Это внутреннее ощущение было совсем другим, не таким, как на родине. Там Селен порой чувствовала себя так, словно бы внутри всё застыло, превратилось в кусок каменного льда. Особенно после смерти деда она вообще редко когда выходила из этого анабиоза. Тут же, на юге, жизнь била ключом и втянула её в водоворот событий, забот, знакомств и впечатлений. И всё же, несмотря на это, Сел себя до конца не отпускала, не позволяла себе расслабиться. А вот сейчас словно бы рухнул невидимый барьер, сдерживающий эмоции, и Селен со злостью сцепила зубы, чувствуя, как в носу начинает по-предательски щекотать, заставляя глаза наполняться жгучей влагой. Зелёные деревья за окном тут же заплясали и расплылись в перламутровой дымке. «Блин… ещё не хватало… совсем она тут расклеилась, совсем раскисла, ещё чего не хватало…» Селен продолжала сжимать зубы до скрипа, чтобы не дать прорваться наружу судорожному вдоху. Почему-то сейчас, как никогда раньше, она вдруг почувствовала себя девочкой-подростком. Да ей она по сути и была. Девятнадцатилетней девчонкой… без родины, без планера, без любимого… В следующий момент она невольно замерла и подобралась, почувствовав жёсткие руки на своей талии, а также тёплое дыхание в основании шеи. И как он только смог так неслышно подкрасться? Вот идиот! — Прости меня, Сел, я идиот, — вполголоса, почти шепотом на ухо. Как будто услышал её последнюю мысль! Селен пока решила не комментировать эти слова, хотя элементы самокритики, разумеется, её порадовали. — И как только дошкандыбал до окна-то? — всё же язвительно буркнула она себе под нос. — Жаль, что не навернулся по дороге. — Ну, — вздохнул ей опять на ухо парень, — у меня же цель была… и потом, мне с каждой минутой всё лучше и лучше. Уже почти всё у меня заработало… чувствуешь? И он легонько потёрся о задницу Сел своим пахом, где уже проснулся и набирал силу довольно крепкий бугорок. — Как до мозгов дойдёт — скажешь, — всё же не торопилась сдавать свои позиции Селен. Вот ещё! Она даже врезала по наглым рукам, которые сползли с её талии вниз и немного вперёд. Ну что сказать? Сел по прежнему такая же отзывчивая и возбудимая дура, какой и была раньше. В этом плане ничегошеньки не поменялось. — Заметь, не я это предложил, — тут же засмеялся Мерк, запуская ладони под резинку её форменных штанов и пытаясь их опустить пониже. — Но ты мне льстишь. Я, конечно, отдохнул, но там не подрос. До мозгов он тебе точно не достанет. — Вот ты… Сел задохнулась, потому что её ловко развернули лицом к лицу и заткнули рот поцелуем. Она только успела порадоваться, что всё же сдержала слёзы. Хороша бы она была сейчас с сопливым носом и губами-варениками! Впрочем, парень, который её обнимал, тоже имел вид — не подарок. С синяками под глазами, желтоватой кожей и исхудавшим лицом, да ещё и не побритый сегодня с утра, некому было его брить… Но почему-то из-за этого ощущения были ещё острее. Или, может быть, это из-за того, что Селен так долго этого ждала… Они целовались взасос, азартно, как будто бы в последний раз. Селен вспомнился невзначай их тот, давнишний поцелуй, ещё в другой жизни, который был и в самом деле последним. Тогда они, во всяком случае, были совершенно уверены в этом. Такой же отчаянный, выносящий мозги навылет поцелуй там, в тёмной прихожей её убитой и разорённой квартиры, перед самым выходом, перед нырком в неизвестность, когда никто не знал, доведётся ли ещё вынырнуть, и если доведётся, то кому из них и где… Осторожное покашливание заставило их оторваться друг от друга и одинаково пьяными глазами уставиться на входную дверь, где в проёме маячил Арсений. — Кгм… малыш, как я вижу, у тебя всё в порядке. — Малыш? — подозрительно уставился на Сел офицер. — Это как? — Ну… это тут так принято, что такого? — проблеяла растрёпанная Селен, сверля глазами друга и искренне желая тому провалиться сквозь землю. Арс тут же стушевался, не переставая, впрочем, чуть улыбаться, и исчез, растворившись в воздухе словно привидение со словами: — Ну вы тут веселитесь пока, а мне работать пора. И да, вот, я вам почитать тут принёс, — он неопределённо помахал в воздухе рукой напоследок. — Охереть, ну самое время нам тут почитать! — всё ещё с раздражением пробормотал Мерк. — Вот библиотеку он тут себе нашёл! — Погоди, — Сел высвободилась из довольно крепких уже рук и дошла до порога, начиная подозревать неладное. На засопевшего обиженно, по-мальчишески, любовника (или консорта?) она уже внимания не обращала, полностью поглощённая созерцанием того, что, ретировавшись, оставил на полу её начальник. Это была стопка утренних газет, пестревших крупными заголовками. — Твою мать! — вырвалось потрясённо у Мерка, который тоже с запозданием добрался до пачки и без сил опустился на кровать, держа газеты в руках. Селен в это время уже дрожащими руками судорожно жала кнопки включения транслятора, психуя, что никак не могла найти нужный ей канал. Впрочем, особой нужды в этом не было. Практически по всем каналам шло одно и то же. И они оба, потеряв дар речи и застыв каждый на том месте, где был, в течение нескольких минут, ошалев, впитывали в себя потоки информации. «Вот и всё, — стучала одна только мысль в висках у Сел. — Вот и всё. Вот и всё. Вот и…» Суетливый парень с микрофоном, с волосами, выкрашенными в яркие разноцветные прядки, восторженно повизгивал на верхних нотах, задавая вопросы и явно кокетничая с интервьюируемым. — Скажите, Монженераль, что самое первое вы намерены сделать, заняв высокий пост Императора нашей великой Страны? Каким будет ваш указ номер один? — Ни для кого не секрет, что наша Великая Страна находится сейчас в бедственном и тяжелом положении. Пришли в упадок здравоохранение, образование, лёгкая и тяжёлая промышленность, сельское хозяйство, экология. Да что там, проще назвать отрасли, которые в упадок не пришли. Их просто нет. Я человек простой, военный, всякие хитрости мне чужды. И думаю, что ни для кого не будет сюрпризом мой первый указ. Я намерен казнить бывшего Императора, ибо именно он виновен в развале нашей страны. Думаю, что эта казнь послужит уроком внутренним и внешним нашим врагам, коих несть числа. Также не избегут наказания приспешники циничного вора и преступника, вся эта когорта его прихлебателей и жополизов. Этот рокочущий низкий голос Селен сразу узнала, хотя его обладателя видела в первый раз. Именно этот голос, полупьяный и раздражённый, орал тогда в динамиках её гермошлема, когда Мерк включил громкую связь во время полёта. «…слушай мой приказ, пусти её в расход немедленно. Потом разворачивайся и возвращайся. За салон не волнуйся, сынок. Вычистят…» Эти короткие рубленые фразы не раз приходили к ней во сне, заставляя просыпаться в поту от ужаса. Лицо у Монженераля тоже было рубленое, словно бы из камня вытесанное. И, слава Богу, ничуть не похоже на лицо Мерка. Только ледяная голубизна глаз так же проникала, словно острый нож, в самую душу. — А что в плане экономики? Какие меры вы намерены предпринять, чтобы помочь нашей Великой Стране встать на ноги и показать всем нашим враждебно настроенным соседям, так сказать, кузькину мать? — томно промурлыкал парень с микрофоном. — В плане экономики я хочу сказать сразу вот что. Все мы, Великая Нация, должны понимать, сколь огромен наш долг, общественный и персонально каждого, перед Великой Родиной. Грядут тяжёлые времена. Разгребая преступное наследие предыдущего режима, всем нам придётся на длительное время затянуть пояса. Страна в руинах, и наш долг — отдать последнее, чтобы её спасти. Уверен, что великие граждане Великой Страны меня поймут. Конечно, будут и несознательные элементы, внутренние, так сказать, враги. Но! У нас есть все, чтобы им противостоять. И мы сможем защитить страну и от внутренних врагов тоже. Сел всё же заставила себя взглянуть на Мерка. Впрочем, по его застывшему лицу прочитать что-либо было невозможно. Она снова перевела взгляд на экран. — И немного о вашей семье и личной жизни. — О личной жизни могу сказать одно. Я не одинок. По поводу же семьи… — Император тяжело вздохнул так, что Сел в недоумении застыла. Игра? Нет? — На тему семьи мне тяжело говорить. Боль моей утраты не смогут заглушить ни время, ни события. Мой единственный сын, как уже многим известно, погиб, выполняя свой долг перед страной. Его планер потерпел аварию в труднодоступном месте, в горах Нейтральных земель, когда он обезвреживал особо опасного преступника, угрожающего безопасности нашей Великой Страны. Своей жизнью он заплатил за то, чтобы все мы жили спокойно и счастливо. Преступник уничтожен, и мой сын пожертвовал собой ради этого. Моя скорбь велика и безгранична словно Вселенная. Именно этой скорбью и продиктован мой второй указ. Я намерен отлить в золоте трёхметровый обелиск памяти моего сына. Эскиз мне уже приготовили, и я его одобрил. На экране транслятора появилось изображение. Две мужские фигуры, в одной из которых офигевшая до глубины души Селен смогла узнать своего любовника. Вторая же мужская фигура покровительственно обнимала его за плечи и вытянутой рукой указывала за горизонт. В её очертаниях без труда проглядывались контуры фигуры нового Императора. «Однако Монженераль зажигает», — попыталась про себя улыбнуться Сел, правда, у неё ничего не вышло. Хрупкое, только-только возникшее ощущение покоя и счастья, которое было таким реальным всего пять минут назад, растворялось и тонуло в волнах тягучей тоски. Подобно тому, как потоки мощного грязного селя неумолимой стихией, медленно, но неотвратимо сползают с гор, хороня под собой молоденькие неокрепшие деревца, так и реальность сейчас перемешивала и хоронила под собой всё то, на что Сел так надеялась, чего так ждала и ради чего жила последние полгода. — Но… страна разве располагает таким количеством золота? — растерянно проблеял тем временем с экрана вконец растерявшийся парень, забыв даже кокетливо повести глазками. Видимо, он был ещё недостаточно профессионален, чтобы держать лицо в любых ситуациях, и ляпнул первое, что ему пришло в голову, ошалев, похоже, не меньше Сел. «Скорее, предыдущий пул журналистов-профессионалов, воспевавших бывшего императора, уже пустили в расход, а новая команда ещё недостаточно насобачилась», — подумалось Селен, но как-то вяло. Ни капли сочувствия ни к новому, ни к старому пулу она не испытала. — Хотя что я говорю? Конечно же, такой стратег, как вы, Великий Император, наверняка уже всё предусмотрел, — мгновенно нашёлся парень, и Сел подивилась его изворотливости. — Да, — самодовольно заявил Монженераль. — Я, разумеется, всё предусмотрел. И именно этому посвящён мой третий указ. Он объявляет начало добровольной, я подчёркиваю — добровольной! — сдачи золотых предметов и украшений в фонд будущего монумента. Разумеется, мы не звери. Будет установлена норма для каждого законопослушного гражданина, и в течение месяца необходимое количество, я уверен, будет собрано. Картинка сменилась, позволив Сел коротко рвано вдохнуть. Ба, не дышала она, что ли, всё это время? Она украдкой снова посмотрела на Мерка. Тот кусал свою нижнюю губу и стеклянным нечитаемым взглядом продолжал пялиться в экран. Последовала его примеру и Селен. Там шёл блок южных новостей, посвящённых этой же теме. Вернее сказать, кусок только что просмотренного интервью был, видимо, частью репортажа местного телевидения. — Напоминаем вам, — вещала девушка с озабоченным красивым лицом на фоне картинки Императорского дворца их с Мерком родины, — что прошедшей ночью в Северной произошёл военный переворот. Власть захватила военная команда под руководством начальника охраны императора монженераль Айнриша Керрида. Последний провозгласил себя новым Императором. Прежний руководитель страны заключён под стражу, идут приготовления к его публичной казни. Министр иностранных дел нашей страны высказывает озабоченность… Дальше Селен не слушала. Она смотрела на своего парня и не знала, что сказать. Молчание продолжалось, казалось, вечность. Мерк закрыл глаза и откинулся на кровати, пристроив голову на низкую подушку. — Тебе нехорошо? — рискнула нарушить начавшую уже душить её тишину Сел. — Сел, принеси мне спутниковый коммуникатор, — процедил Мерк, не открывая глаз, с трудом разлепив спекшиеся губы. — Но… — Сел. Принеси. Мне. Спутниковый. Коммуникатор. Мне. Надо. Позвонить. Больше Селен слушать не стала. Быстро развернувшись, она словно ошпаренная вылетела в коридор, глотая предательские слёзы, которые всё же улучили момент, чтобы брызнуть из глаз.